Григорий Кирдецов о Гражданской войне и интервенции. Часть III
Из книги Григория Львовича Кирдецова «У ворот Петрограда».
Итак, весною 1919 г. в финляндском общественном мнении намечались три течения в оценке русского вопроса и мер к его решению: одно, националистически-русофобское… другое - определенно интервенционистское, «активистское», поддерживаемое… влиятельными торгово-промышленными кругами по соображениям чисто экономическим; третье - социалистическое, явно противоинтервенционистское, но которое можно было нейтрализовать упорной демократической работой.
[Читать далее]Наличность этих трех течений и предопределяла, казалось, всю совокупность работы русских антибольшевистских организаций в Финляндии. Было ясно, что эта работа должна вестись в трех направлениях; предстояло: 1) ослабить елико возможно русофобство… путем… признания независимости Финляндии… 2) поощрять тем же путем деятельность торгово-промышленников и демократической интеллигенции и 3) всем содержанием белой работы… дать социалистической партии прочные гарантии в том, что вооруженная борьба против Петрограда не преследует никаких реставрационных целей...
Ни одно из этих условий выполнено не было.
Начать с того, что «душа и мозг» русского белого дела в Финляндии, бывший член Временного Правительства А. В. Карташев признавал независимость Финляндии только условно. Мы уже не говорим о Юдениче, который в этом вопросе вообще не разбирался, но все-таки инстинктом старого царского генерала смотрел на независимость как на определенное зло, причиняемое «единой и неделимой». Не говорим мы также и о ближайших его военных сотрудниках, ген. Суворове и Кондыреве (Конзеровском), просто высмеивавших «чухонскую» требовательность. Эти лица, как и вообще весь русский военный элемент в Финляндии… относились определенно враждебно к идее независимости маленькой страны, в которой они нашли себе приют. Они не могли, да и не хотели найти в своем сердце ноты к сближению с тем самым народом, от которого они ждали помощи в борьбе с большевиками. Обстоятельства, окружающая обстановка заставляли их скрывать свои чувства - и они скрывали. Но когда представлялся случай поносить «чухонцев» и укусить их, скажем, где-нибудь в Лондоне или Париже, они это делали охотно, не отдавая себе отчета в том, насколько это вредит их собственному же делу...
А. В. Карташев… вообще сильно поправел с тех пор, как большевики отняли у него портфель. Он все время говорил о необходимости сильной власти, подразумевая при этом военную диктатуру, о безусловном подчинены директивам Колчака, получавшимся через Париж, через фильтр тамошнего Политического Совещания с «сенатскими» разъяснениями Сазонова и Маклакова. А когда ему указывали, что Колчак далек и не знает условии работы в Финляндии, что бывший министр ин. дел царского правительства не безгрешен - он отвечал со свойственным ему богословско-олимпийским спокойствием, что «сохранение единства мысли у русских людей важнее, чем освобождение того или иного города, хотя бы даже Петрограда, из рук большевиков»...
Он считал, что независимость Финляндии будет нуждаться в санкции Всероссийского Учредительного Собрания, для созыва которого после свержения Советской власти он не ставил никаких сроков, подменяя даже слово «Учредительное» колчаковским «национальным» с соответствующим содержанием. Что же касается возможности применения принципа самоопределения к эстонцам… то говорить об этом было для Карташева кощунственнейшим деянием, на какое только русский человек мог идти...
Я вообще наблюдал в Эстонии что за 200 лет принадлежности этого края к России русская культура пустила там глубокие корни. Интеллигенция говорит и думает по-русски, будучи воспитанной на русской литературе, на русском искусстве, театре и музыке. Торговля и промышленность кровно и неразрывно связаны с Петроградом. Промышленный пролетариат - это за редким исключением часть петроградского пролетариата, проникнутая сознанием общерусских задач. Крестьянство ненавидит одинаково немецкого барона-помещика и царского урядника, но к русским, как к таковым, ненависти не питает. О независимости страны, о полном ее отделении от России говорят пока только отдельные «экстремисты», в большинстве случаев социал-демократы меньшевистского толка... Но и они говорят о независимости только условно, заменяя ее федерацией... Буржуазные же партии… говорят только о широкой автономии в пределах российского государства или о федерации международно гарантированной...
Эстонцы видели свое спасение только в победе русской демократии и готовы были ей помочь всеми силами: требовалось только, чтобы российская демократия в свою очередь протянула руку эстонской и признала за маленьким народом право на самоопределение хотя бы в самой академической декларативной форме.
…мои разговоры о военной кооперации с эстонцами, а главное, условия этого сотрудничества вызвали чуть ли не переполох в тамошних руководящих русских центрах.
…съездившая для переговоров в Ревель делегация… заговорила с эстонцами о «правомочиях органов самоуправления... эстляндской губернии», об условиях передачи Ревельского порта, железных дорог, почты и телеграфа в руки русских организаций и об установлении единого командования в лице Юденича...
Эстонцы были возмущены: они говорят о независимости, о декларации права на самоопределение, у них своя армия, свое правительство, свое дипломатическое представительство в Лондоне и Париже, Англия помогаешь им оружием и деньгами, за ними вообще «ухаживают», a русские, которые сами нуждаются в их помощи, предлагают… капитуляцию…
Впоследствии в Париже И. В. Чайковский и Б. В. Савинков… говорили мне, что в вопросе о декларации права на самоопределение эстонцы «коварны», что они мол, хотят, получить эту «бумажку» из рук какой-нибудь авторитетной русской политической организации только для того, чтобы, предъявив ее союзникам, сказать им: вот видите, сами русские признают нашу независимость, а вы медлите...
Действительность показала скоро, что «коварство» эстонцев сводилось просто к верному понимание тактических задач, стоявших тогда перед ними в борьбе с большевиками: у эстонских демократических элементов, на плечи которых и ложилась… вся борьба с советской армией, не было никаких других лозунгов для продолжения этой борьбы кроме лозунгов «самоопределение», «независимость», «самостоятельность»...
А. В. Карташев… наотрез отказался выдать «бумажку» хотя бы с самым академическим содержанием.
…переговоры заглохли. Эстонцы были разочарованы. У лучших сторонников идеи федерации с Россией самый сильный козырь был выбит из рук как раз накануне выборов в Учредительное Собрание, которое и должно было решить вопрос отмежеваться ли от России навсегда или нет. Впервые у эстонских социал-демократов мелькнула тогда мысль: а не заключить ли мир с большевиками, если только они признают нашу независимость...
Но, быть может, А. В. Карташев и его ближайшие товарищи по формировавшемуся тогда «Политическому Совещанию при Главнокомандующем» (Юдениче) относились столь отрицательно только к эстонцам, а Финляндию, т. е. ее независимость признавали?
Ведь это же был краеугольный камень всей тогдашней антибольшевистской политики в Финском заливе: без участия Финляндии поход на Петроград со стороны Нарвы и Пскова требует длительной подготовки и его успех скорее проблематичен, с участием же Финляндии победа стремительная и полная… обеспечена. Но для того, чтобы заручиться вооруженной помощью Финляндии, нужно раньше признать ее независимость... Она, независимость, все равно уже признана de jurе Францией, Англией, Швецией и некоторыми другими нейтральными странами, причем Англия обусловила ее… оговоркой, что акт о признании независимости не предрешает вопроса о будущих границах молодой республики, ставшей отныне субъектом международного права.
Лондонское правительство, очевидно, уже тогда было осведомлено о притязаниях финляндских империалистов на восточную Карелию и Печенгу, а так как в ту пору (март 1919 г.) в Лондоне еще дул резкий противобольшевистский ветер и Черчилль постоянно брал верх над Ллойд Джорджем, то отмеченная здесь оговорка о будущем территориальном устройстве Финляндии представляла собою очень жирную кость, брошенную с барского вестминстерского стола в гущу русских белых организаций.
Возможно, конечно, что Англией руководили при этом и другие, менее альтруистические мотивы… самой Англии могла, скажем, понравиться какая-нибудь угольная станция в Ледовитом океане, например, Печенга с ее незамерзающим портом, - в суматохе все, что плохо лежит - мое....
Со стороны Франции акт о признании Финляндии de jure не сопровождался никакими оговорками, но опять-таки не из чрезмерной привязанности Клемансо к принципу самоопределения, а из сухого политического расчета убить одним ударом гидру германофильства в Финляндии... Зато Франция, действительно, получила скоро от Маннергейма существенные компенсации для реорганизации финской армии, воспитанной на германских традициях, в Гельсингфорс был приглашен целый отряд офицеров французского Генерального Штаба, первой фигурой в городе сделался «начальник французской военной миссии в Прибалтике» ген. Этьеван, на гельсингфорских бульварах музыка играла вместо «Wacht am Rhein» марсельезу и Madelon...
Как бы то ни было - независимость молодой республики уже была признана de jure такими могущественными международными факторами, как Англия, Франция, Италия и Соед. Штаты, т. е. нашими вчерашними союзниками, от которых мы сегодня ждали помощи оружием и деньгами для борьбы с Советской властью. И если русская военно-политическая организация в Гельсингфорсе добивалась этой же помощи да еще в более непосредственной форме, т. е. в виде подлинного вооруженного вмешательства от самой Финляндии, то, казалось бы, уже элементарный политический расчет подсказывал признать в торжественном акте независимость молодой республики...
Но А. В. Карташев, Юденич, Кузьмин-Караваев (И. Вл. Гессена в Политическое Совещание не пускали, потому что он - «жид») явно не торопились. Они шли на поводу у Милюкова и Сазонова, из которых первый с берегов Темзы, а второй - из роскошного палаццо русского посольства на Rue de Grenelle, как боги олимпийские, вещали, что признание независимости Финляндии может быть дано только Всероссийским Учредительным Собранием, которое будет созвано после полной победы над большевиками в обстановке общего «успокоения», что до тех пор никакие акты об отложении той или иной окраины не будут почитаться действительными.
Такого рода «манифест» - помнится - был обнародован в Париже… причем в отношении Финляндии, которая только при большом нажиме на политическую логику и международные акты могла считаться «окраиной» б. российской империи, не было сделано никаких исключений. Само собой понятно, что в Гельсингфорсе, в финляндских кругах появление этого манифеста было равносильно взрыву бомбы с удушливыми газами. Влиятельная шведская «Hufvuastats-bladet» писала, что отныне какие-либо переговоры с русскими белыми организациями по вопросу о совместных действиях против большевиков должны считаться государственной изменой... Другой влиятельный финский орган - «Helsinik Sanomat», писал, что если русские политические организации в Гельсингфорсе мыслят одинаково с парижским центром, то пора взвесить вопрос, не лучше ли одним взмахом положить конец их деятельности на территории республики... Центральный же орган социал-демократической партии… говорил, что парижский «манифест» является самым красноречивым и убедительным ответом на вопрос, на чьей стороне должны быть симпатии финляндской демократии, на стороне реакционеров, мечтающих о былом своем величии, или тех (подразумевалась Советская власть), кто еще 4-го декабря 1917 г. признал без отговорок независимость Финляндии...
Таков был общий тон печати, которая в Финляндии, как нигде в Европе, точно в зеркале, отражает общественные и партийные настроения. Со стороны же правительства первой мерой было прекращение строго конспиративных переговоров с Юденичем о предоставлении ему возможности формировать на территории Финляндии несколько батальонов из разбросанных по стране русских офицеров и добровольцев.
...
Большие заботы… причинял финляндцам тогда вопрос об Аландских островах. …шведское правительство… обратилось к парижской мирной конференции с пространным меморандумом, содержащим явную жалобу на молодую финляндскую республику, которая сама только что вылупившись из принципа самоопределения народов, упорно не желает считаться с результатами народного голосования на Аландских островах об их переходе к Швеции.
…юридически речь идет о переходе части российской государственной территории к державе, с которой России в воине не состояла, а политически-стратегически - обутере морской базы, имеющей значение ключа от Финского залива и, следовательно, от Петрограда.
Даже Советская власть, которой обыкновенно не жалко раздавать направо и налево порою самые ценные части российской государственной территории /От себя: а нам известно, что Советская власть, наоборот, вела захватническую политику. Кому же из антисоветчиков верить?/, сочла нужным… в ряде нот предупредить Антанту и спорящие стороны, что никакие решения по Аландскому вопросу не будут почитаться действительными и обязательными без непосредственного участия в них России. …международная юридическая комиссия… нашла эту точку зрения Советского правительства правильной...
В упомянутой ноте от 22-го апреля 1919 г. шведское правительство, обращаясь к председателю мирной конференции, пишет:
«…осенью 1917 г. население Аландских островов, перешедших так же, как Финляндия… к России, заявило о необходимости воссоединить эти острова с матерью Швецией...»
В другой ноте (от 4-го авг. 1919 г.), адресованной так называемому Верховному Совету в Париже, шведское правительство указывает, что оно надеялось, «что правительство Финляндии, которое для осуществления независимости самой Финляндии опиралось исключительно на священное право народов на самоопределение, по меньшей мере, будет относиться с уважением к этому принципу в его применении к населению Аландских островов»...
«…Финляндия вообще никогда не существовала как самостоятельная политическая концепция до 1809 года, когда император Александр I для облегчения ее присоединения к России дал ей широкую автономию…»
...
Одни штабы [белогвардейцев - Kibalchish75] на собственный риск и страх печатали фальшивые «керенки», другие… столь же усердно печатали ярые черносотенные прокламации и распространяли их...
Некоторым «политическим» влиянием на штабы пользовался… некий гастролер из Петрограда Н. Н. Иванов... Впоследствии сей муж (если не ошибаюсь - по настоянию эстонцев, у которых, как поговаривали злые языки, он состоял на службе) попал в члены Сев.-зап. Правительства в самом начале его образования, но через 2-3 недели был исключен, изобличенный в соучастии в погромной деятельности знаменитого «батьки» Булак-Балаховича в Пскове.
Это обстоятельство, однако, не помешало сему господину называть себя «министром» до последних часов существования Сев. зап. Правительства. Еще раз имя его всплыло в марте 1921 г. в дни кронштадтского восстания: едва в Кронштадте загремели пушки, Н. Н. Иванов откуда-то вновь налетел на Ревель и стал там организовывать нечто вроде правительства на случай падения коммунистического Петрограда...
Предстояло связать в Париже… задачи - одну политическую и другую по технической организации агитационно-информационного бюро. Предшествовали длительные беседы с А. В. Карташевым и Юденичем… причем последний особенно напирал на то, чтобы я в Париже добивался «нажима» союзников на Финляндию и... денег.
Этот «нажим» меня нисколько не удивлял: Юденич, сидя вот уже четвертый месяц без дела в комфортабельной гельсингфорской гостинице… уже успел убедиться, что… Северный корпус, имеющий свои штабы, традиции, а в качестве «руководителей» - таких головорезов-авантюристов как Родзянко (племянника председателя Гос. Думы), «батько» Булак-Балахович, фон-Валь… и Джерожинский, едва ли с распростертыми объятиями встретит его...
Вот почему Юденичу больше улыбалась мысль похода на Петроград через Финляндию, а не через Эстонию. Буде поход удастся - он окажется единственным героем и история будет знать только его, а не каких-то выскочек вроде Балаховича и Родзянки...
Впоследствии я узнал, что именно в этом направлении в Лондоне и Париже уже работали «военно-уполномоченные» Юденича...
…небезынтересно будет отметить, какими путями Юденичи достал… денег для технического оборудования своей петроградской операции. Мы подходим здесь вплотную к много нашумевшему в свое время вопросу о кредитках, выпущенными Сев.-зап. Правительством, размен которых на английские фунты якобы обеспечен был особыми соглашением между Сев.-зап. Правительством и английским кабинетом...
Многие обвиняли тогда Сев.-зап. Правительство в том. что оно в официальных документах распространяло заведомо ложные слухи, что выпущенные им на сумму нескольких сот миллионов рублей кредитки, известные под именем «Петроградки» или «Юденки» гарантированы Англией, причем их размен на английские фунты из расчета 40 рублей за фунт будто бы обеспечен... в Петрограде. Потребовалось официальное выступление лондонского Foreign office с категорическим опровержением...
…10-го авг. 1919 г. в Ревеле английским генералом Маршем был произведен русский... «coup d’etat»… Политическое Совещание было «распущено» и вместо него образовалось Сев. зап. Правительство…
Программа этого правительства… была далеко не колчаковская, она представляла собой уклон влево, градусов, по меньшей мере, на 45, за что в Париже оно сразу было предано анафеме, как «самозванческое» и «розовое». Но Колчак, который также не был доволен ни личным составом этого правительства и ни его программой, все-таки убоялся не давать обещанных денег своему «Главнокомандующему» Юденичу, несмотря на его вхождение в кабинет в качестве военного министра: ведь это правительство было образовано не «улицей», а Англией, в лице ее военноуполномоченного ген. Марша - Англия же дает оружие и припасы...
Кроме того, тем же Юденичем было дано понять в Омске что если только операция под Петроградом увенчается успехом (в чем он никогда не сомневался), он эту «сволочь» (подразумевается Сев.-зап. Правительство) в столицу не пустит, т. е. что он, в качестве Главнокомандующего и местного диктатора будет считать себя только наместником Верховного Правителя, несвязанным более никакими программами и декларациями Сев.-зап. Правительства.
…первые шаги по осуществление этого плана были сделаны Юденичем сейчас же после первых его успехов под Петроградом: …«Главнокомандующий» уже не стесняясь, открыто стал игнорировать Сев.-зап. Правительство, членом которого он состоял.
…Колчак не счел удобным отказываться от предоставления миллиона фунтов Юденичу...
…Юденич стал хозяином над миллионом фунтов. В свою очередь, Сев. зап. Правительство, конечно, было сильно смущено этим обстоятельством: оно - «правительство», а деньги у Юденича...
…некоторые члены правительства легкомысленно надеялись, что они в конце концов «облагородят» Юденича и выйдут так или иначе из состояния финансовой от него зависимости...
Таким образом, Сев.-зап. Правительство в общем и целом примирилось с уродством своего финансового положения. Но, к сожалению, оно не только примирилось, а в своем легкомыслии… взяло на себя и ответственность за денежные знаки...
…оно выпустило утвержденное всем составом кабинета… объявление:
«…6) что правительство сев.-зап. области России дает гарантию, обеспечивающую каждому по предъявлении выпускаемых денежных знаков… получение денежной стоимости знаков в английской валюте, приравняя 40 рублей новых знаков одному фунту стерлингов…»
В этом объявлении, распространявшемся с большой рекламой не только в районе оккупации Сев.-зап. Армии… но и в Эстонии и Латвии а также вне Балтики, обращает на себя внимание, несомненно, пункт 6, при поверхностном чтении которого получается впечатление, что денежные знаки Юденича, по примеру архантельских рублей, гарантированы Английским правительством в фунтах. Этот пункт, без всякого сомнения, был редактирован с расчетом подействовать на психологию массового читателя, держателя этих денежных знаков...
Я, конечно, не замедлил обратить на это внимание министра торговли и промышленности М. С. Маргулиеса, но:
- Са ira - был его ответ. - Кто там разберется...
Публика бросилась покупать «петроградки»... Но уже через несколько дней в Лондоне появилось официальное сообщение Foreign Office - и «трюк» был разоблачен к великому конфузу Сев.-зап. Правительства. Тогда-то оно и выступило с новым официальным объявлением...
Из этого нового официального сообщения можно было заключить, что хранящийся в Лондонском банке миллион фунтов служить обеспечением выпущенных денежных знаков в качестве золотого фонда и, как таковой, неприкосновенен. Тем не менее… Юденич… совершенно обходя Сев.-зап. Правительство, все время щедро продолжал выписывать крупнейшие чеки на Лондонский банк...
Эта славная страница из истории похода Юденича на Петроград завершилась столь блестяще, что к моменту развала фронта у Юденича оказалось всего 250 тысяч фунтов. А ведь оружие, амуниция и обмундирование отпускались союзниками «на книжку» за общий счет России...
Судьба «юденических» денежных знаков также известна: они были совершенно обесценены...
Итак, весною 1919 г. в финляндском общественном мнении намечались три течения в оценке русского вопроса и мер к его решению: одно, националистически-русофобское… другое - определенно интервенционистское, «активистское», поддерживаемое… влиятельными торгово-промышленными кругами по соображениям чисто экономическим; третье - социалистическое, явно противоинтервенционистское, но которое можно было нейтрализовать упорной демократической работой.
[Читать далее]Наличность этих трех течений и предопределяла, казалось, всю совокупность работы русских антибольшевистских организаций в Финляндии. Было ясно, что эта работа должна вестись в трех направлениях; предстояло: 1) ослабить елико возможно русофобство… путем… признания независимости Финляндии… 2) поощрять тем же путем деятельность торгово-промышленников и демократической интеллигенции и 3) всем содержанием белой работы… дать социалистической партии прочные гарантии в том, что вооруженная борьба против Петрограда не преследует никаких реставрационных целей...
Ни одно из этих условий выполнено не было.
Начать с того, что «душа и мозг» русского белого дела в Финляндии, бывший член Временного Правительства А. В. Карташев признавал независимость Финляндии только условно. Мы уже не говорим о Юдениче, который в этом вопросе вообще не разбирался, но все-таки инстинктом старого царского генерала смотрел на независимость как на определенное зло, причиняемое «единой и неделимой». Не говорим мы также и о ближайших его военных сотрудниках, ген. Суворове и Кондыреве (Конзеровском), просто высмеивавших «чухонскую» требовательность. Эти лица, как и вообще весь русский военный элемент в Финляндии… относились определенно враждебно к идее независимости маленькой страны, в которой они нашли себе приют. Они не могли, да и не хотели найти в своем сердце ноты к сближению с тем самым народом, от которого они ждали помощи в борьбе с большевиками. Обстоятельства, окружающая обстановка заставляли их скрывать свои чувства - и они скрывали. Но когда представлялся случай поносить «чухонцев» и укусить их, скажем, где-нибудь в Лондоне или Париже, они это делали охотно, не отдавая себе отчета в том, насколько это вредит их собственному же делу...
А. В. Карташев… вообще сильно поправел с тех пор, как большевики отняли у него портфель. Он все время говорил о необходимости сильной власти, подразумевая при этом военную диктатуру, о безусловном подчинены директивам Колчака, получавшимся через Париж, через фильтр тамошнего Политического Совещания с «сенатскими» разъяснениями Сазонова и Маклакова. А когда ему указывали, что Колчак далек и не знает условии работы в Финляндии, что бывший министр ин. дел царского правительства не безгрешен - он отвечал со свойственным ему богословско-олимпийским спокойствием, что «сохранение единства мысли у русских людей важнее, чем освобождение того или иного города, хотя бы даже Петрограда, из рук большевиков»...
Он считал, что независимость Финляндии будет нуждаться в санкции Всероссийского Учредительного Собрания, для созыва которого после свержения Советской власти он не ставил никаких сроков, подменяя даже слово «Учредительное» колчаковским «национальным» с соответствующим содержанием. Что же касается возможности применения принципа самоопределения к эстонцам… то говорить об этом было для Карташева кощунственнейшим деянием, на какое только русский человек мог идти...
Я вообще наблюдал в Эстонии что за 200 лет принадлежности этого края к России русская культура пустила там глубокие корни. Интеллигенция говорит и думает по-русски, будучи воспитанной на русской литературе, на русском искусстве, театре и музыке. Торговля и промышленность кровно и неразрывно связаны с Петроградом. Промышленный пролетариат - это за редким исключением часть петроградского пролетариата, проникнутая сознанием общерусских задач. Крестьянство ненавидит одинаково немецкого барона-помещика и царского урядника, но к русским, как к таковым, ненависти не питает. О независимости страны, о полном ее отделении от России говорят пока только отдельные «экстремисты», в большинстве случаев социал-демократы меньшевистского толка... Но и они говорят о независимости только условно, заменяя ее федерацией... Буржуазные же партии… говорят только о широкой автономии в пределах российского государства или о федерации международно гарантированной...
Эстонцы видели свое спасение только в победе русской демократии и готовы были ей помочь всеми силами: требовалось только, чтобы российская демократия в свою очередь протянула руку эстонской и признала за маленьким народом право на самоопределение хотя бы в самой академической декларативной форме.
…мои разговоры о военной кооперации с эстонцами, а главное, условия этого сотрудничества вызвали чуть ли не переполох в тамошних руководящих русских центрах.
…съездившая для переговоров в Ревель делегация… заговорила с эстонцами о «правомочиях органов самоуправления... эстляндской губернии», об условиях передачи Ревельского порта, железных дорог, почты и телеграфа в руки русских организаций и об установлении единого командования в лице Юденича...
Эстонцы были возмущены: они говорят о независимости, о декларации права на самоопределение, у них своя армия, свое правительство, свое дипломатическое представительство в Лондоне и Париже, Англия помогаешь им оружием и деньгами, за ними вообще «ухаживают», a русские, которые сами нуждаются в их помощи, предлагают… капитуляцию…
Впоследствии в Париже И. В. Чайковский и Б. В. Савинков… говорили мне, что в вопросе о декларации права на самоопределение эстонцы «коварны», что они мол, хотят, получить эту «бумажку» из рук какой-нибудь авторитетной русской политической организации только для того, чтобы, предъявив ее союзникам, сказать им: вот видите, сами русские признают нашу независимость, а вы медлите...
Действительность показала скоро, что «коварство» эстонцев сводилось просто к верному понимание тактических задач, стоявших тогда перед ними в борьбе с большевиками: у эстонских демократических элементов, на плечи которых и ложилась… вся борьба с советской армией, не было никаких других лозунгов для продолжения этой борьбы кроме лозунгов «самоопределение», «независимость», «самостоятельность»...
А. В. Карташев… наотрез отказался выдать «бумажку» хотя бы с самым академическим содержанием.
…переговоры заглохли. Эстонцы были разочарованы. У лучших сторонников идеи федерации с Россией самый сильный козырь был выбит из рук как раз накануне выборов в Учредительное Собрание, которое и должно было решить вопрос отмежеваться ли от России навсегда или нет. Впервые у эстонских социал-демократов мелькнула тогда мысль: а не заключить ли мир с большевиками, если только они признают нашу независимость...
Но, быть может, А. В. Карташев и его ближайшие товарищи по формировавшемуся тогда «Политическому Совещанию при Главнокомандующем» (Юдениче) относились столь отрицательно только к эстонцам, а Финляндию, т. е. ее независимость признавали?
Ведь это же был краеугольный камень всей тогдашней антибольшевистской политики в Финском заливе: без участия Финляндии поход на Петроград со стороны Нарвы и Пскова требует длительной подготовки и его успех скорее проблематичен, с участием же Финляндии победа стремительная и полная… обеспечена. Но для того, чтобы заручиться вооруженной помощью Финляндии, нужно раньше признать ее независимость... Она, независимость, все равно уже признана de jurе Францией, Англией, Швецией и некоторыми другими нейтральными странами, причем Англия обусловила ее… оговоркой, что акт о признании независимости не предрешает вопроса о будущих границах молодой республики, ставшей отныне субъектом международного права.
Лондонское правительство, очевидно, уже тогда было осведомлено о притязаниях финляндских империалистов на восточную Карелию и Печенгу, а так как в ту пору (март 1919 г.) в Лондоне еще дул резкий противобольшевистский ветер и Черчилль постоянно брал верх над Ллойд Джорджем, то отмеченная здесь оговорка о будущем территориальном устройстве Финляндии представляла собою очень жирную кость, брошенную с барского вестминстерского стола в гущу русских белых организаций.
Возможно, конечно, что Англией руководили при этом и другие, менее альтруистические мотивы… самой Англии могла, скажем, понравиться какая-нибудь угольная станция в Ледовитом океане, например, Печенга с ее незамерзающим портом, - в суматохе все, что плохо лежит - мое....
Со стороны Франции акт о признании Финляндии de jure не сопровождался никакими оговорками, но опять-таки не из чрезмерной привязанности Клемансо к принципу самоопределения, а из сухого политического расчета убить одним ударом гидру германофильства в Финляндии... Зато Франция, действительно, получила скоро от Маннергейма существенные компенсации для реорганизации финской армии, воспитанной на германских традициях, в Гельсингфорс был приглашен целый отряд офицеров французского Генерального Штаба, первой фигурой в городе сделался «начальник французской военной миссии в Прибалтике» ген. Этьеван, на гельсингфорских бульварах музыка играла вместо «Wacht am Rhein» марсельезу и Madelon...
Как бы то ни было - независимость молодой республики уже была признана de jure такими могущественными международными факторами, как Англия, Франция, Италия и Соед. Штаты, т. е. нашими вчерашними союзниками, от которых мы сегодня ждали помощи оружием и деньгами для борьбы с Советской властью. И если русская военно-политическая организация в Гельсингфорсе добивалась этой же помощи да еще в более непосредственной форме, т. е. в виде подлинного вооруженного вмешательства от самой Финляндии, то, казалось бы, уже элементарный политический расчет подсказывал признать в торжественном акте независимость молодой республики...
Но А. В. Карташев, Юденич, Кузьмин-Караваев (И. Вл. Гессена в Политическое Совещание не пускали, потому что он - «жид») явно не торопились. Они шли на поводу у Милюкова и Сазонова, из которых первый с берегов Темзы, а второй - из роскошного палаццо русского посольства на Rue de Grenelle, как боги олимпийские, вещали, что признание независимости Финляндии может быть дано только Всероссийским Учредительным Собранием, которое будет созвано после полной победы над большевиками в обстановке общего «успокоения», что до тех пор никакие акты об отложении той или иной окраины не будут почитаться действительными.
Такого рода «манифест» - помнится - был обнародован в Париже… причем в отношении Финляндии, которая только при большом нажиме на политическую логику и международные акты могла считаться «окраиной» б. российской империи, не было сделано никаких исключений. Само собой понятно, что в Гельсингфорсе, в финляндских кругах появление этого манифеста было равносильно взрыву бомбы с удушливыми газами. Влиятельная шведская «Hufvuastats-bladet» писала, что отныне какие-либо переговоры с русскими белыми организациями по вопросу о совместных действиях против большевиков должны считаться государственной изменой... Другой влиятельный финский орган - «Helsinik Sanomat», писал, что если русские политические организации в Гельсингфорсе мыслят одинаково с парижским центром, то пора взвесить вопрос, не лучше ли одним взмахом положить конец их деятельности на территории республики... Центральный же орган социал-демократической партии… говорил, что парижский «манифест» является самым красноречивым и убедительным ответом на вопрос, на чьей стороне должны быть симпатии финляндской демократии, на стороне реакционеров, мечтающих о былом своем величии, или тех (подразумевалась Советская власть), кто еще 4-го декабря 1917 г. признал без отговорок независимость Финляндии...
Таков был общий тон печати, которая в Финляндии, как нигде в Европе, точно в зеркале, отражает общественные и партийные настроения. Со стороны же правительства первой мерой было прекращение строго конспиративных переговоров с Юденичем о предоставлении ему возможности формировать на территории Финляндии несколько батальонов из разбросанных по стране русских офицеров и добровольцев.
...
Большие заботы… причинял финляндцам тогда вопрос об Аландских островах. …шведское правительство… обратилось к парижской мирной конференции с пространным меморандумом, содержащим явную жалобу на молодую финляндскую республику, которая сама только что вылупившись из принципа самоопределения народов, упорно не желает считаться с результатами народного голосования на Аландских островах об их переходе к Швеции.
…юридически речь идет о переходе части российской государственной территории к державе, с которой России в воине не состояла, а политически-стратегически - обутере морской базы, имеющей значение ключа от Финского залива и, следовательно, от Петрограда.
Даже Советская власть, которой обыкновенно не жалко раздавать направо и налево порою самые ценные части российской государственной территории /От себя: а нам известно, что Советская власть, наоборот, вела захватническую политику. Кому же из антисоветчиков верить?/, сочла нужным… в ряде нот предупредить Антанту и спорящие стороны, что никакие решения по Аландскому вопросу не будут почитаться действительными и обязательными без непосредственного участия в них России. …международная юридическая комиссия… нашла эту точку зрения Советского правительства правильной...
В упомянутой ноте от 22-го апреля 1919 г. шведское правительство, обращаясь к председателю мирной конференции, пишет:
«…осенью 1917 г. население Аландских островов, перешедших так же, как Финляндия… к России, заявило о необходимости воссоединить эти острова с матерью Швецией...»
В другой ноте (от 4-го авг. 1919 г.), адресованной так называемому Верховному Совету в Париже, шведское правительство указывает, что оно надеялось, «что правительство Финляндии, которое для осуществления независимости самой Финляндии опиралось исключительно на священное право народов на самоопределение, по меньшей мере, будет относиться с уважением к этому принципу в его применении к населению Аландских островов»...
«…Финляндия вообще никогда не существовала как самостоятельная политическая концепция до 1809 года, когда император Александр I для облегчения ее присоединения к России дал ей широкую автономию…»
...
Одни штабы [белогвардейцев - Kibalchish75] на собственный риск и страх печатали фальшивые «керенки», другие… столь же усердно печатали ярые черносотенные прокламации и распространяли их...
Некоторым «политическим» влиянием на штабы пользовался… некий гастролер из Петрограда Н. Н. Иванов... Впоследствии сей муж (если не ошибаюсь - по настоянию эстонцев, у которых, как поговаривали злые языки, он состоял на службе) попал в члены Сев.-зап. Правительства в самом начале его образования, но через 2-3 недели был исключен, изобличенный в соучастии в погромной деятельности знаменитого «батьки» Булак-Балаховича в Пскове.
Это обстоятельство, однако, не помешало сему господину называть себя «министром» до последних часов существования Сев. зап. Правительства. Еще раз имя его всплыло в марте 1921 г. в дни кронштадтского восстания: едва в Кронштадте загремели пушки, Н. Н. Иванов откуда-то вновь налетел на Ревель и стал там организовывать нечто вроде правительства на случай падения коммунистического Петрограда...
Предстояло связать в Париже… задачи - одну политическую и другую по технической организации агитационно-информационного бюро. Предшествовали длительные беседы с А. В. Карташевым и Юденичем… причем последний особенно напирал на то, чтобы я в Париже добивался «нажима» союзников на Финляндию и... денег.
Этот «нажим» меня нисколько не удивлял: Юденич, сидя вот уже четвертый месяц без дела в комфортабельной гельсингфорской гостинице… уже успел убедиться, что… Северный корпус, имеющий свои штабы, традиции, а в качестве «руководителей» - таких головорезов-авантюристов как Родзянко (племянника председателя Гос. Думы), «батько» Булак-Балахович, фон-Валь… и Джерожинский, едва ли с распростертыми объятиями встретит его...
Вот почему Юденичу больше улыбалась мысль похода на Петроград через Финляндию, а не через Эстонию. Буде поход удастся - он окажется единственным героем и история будет знать только его, а не каких-то выскочек вроде Балаховича и Родзянки...
Впоследствии я узнал, что именно в этом направлении в Лондоне и Париже уже работали «военно-уполномоченные» Юденича...
…небезынтересно будет отметить, какими путями Юденичи достал… денег для технического оборудования своей петроградской операции. Мы подходим здесь вплотную к много нашумевшему в свое время вопросу о кредитках, выпущенными Сев.-зап. Правительством, размен которых на английские фунты якобы обеспечен был особыми соглашением между Сев.-зап. Правительством и английским кабинетом...
Многие обвиняли тогда Сев.-зап. Правительство в том. что оно в официальных документах распространяло заведомо ложные слухи, что выпущенные им на сумму нескольких сот миллионов рублей кредитки, известные под именем «Петроградки» или «Юденки» гарантированы Англией, причем их размен на английские фунты из расчета 40 рублей за фунт будто бы обеспечен... в Петрограде. Потребовалось официальное выступление лондонского Foreign office с категорическим опровержением...
…10-го авг. 1919 г. в Ревеле английским генералом Маршем был произведен русский... «coup d’etat»… Политическое Совещание было «распущено» и вместо него образовалось Сев. зап. Правительство…
Программа этого правительства… была далеко не колчаковская, она представляла собой уклон влево, градусов, по меньшей мере, на 45, за что в Париже оно сразу было предано анафеме, как «самозванческое» и «розовое». Но Колчак, который также не был доволен ни личным составом этого правительства и ни его программой, все-таки убоялся не давать обещанных денег своему «Главнокомандующему» Юденичу, несмотря на его вхождение в кабинет в качестве военного министра: ведь это правительство было образовано не «улицей», а Англией, в лице ее военноуполномоченного ген. Марша - Англия же дает оружие и припасы...
Кроме того, тем же Юденичем было дано понять в Омске что если только операция под Петроградом увенчается успехом (в чем он никогда не сомневался), он эту «сволочь» (подразумевается Сев.-зап. Правительство) в столицу не пустит, т. е. что он, в качестве Главнокомандующего и местного диктатора будет считать себя только наместником Верховного Правителя, несвязанным более никакими программами и декларациями Сев.-зап. Правительства.
…первые шаги по осуществление этого плана были сделаны Юденичем сейчас же после первых его успехов под Петроградом: …«Главнокомандующий» уже не стесняясь, открыто стал игнорировать Сев.-зап. Правительство, членом которого он состоял.
…Колчак не счел удобным отказываться от предоставления миллиона фунтов Юденичу...
…Юденич стал хозяином над миллионом фунтов. В свою очередь, Сев. зап. Правительство, конечно, было сильно смущено этим обстоятельством: оно - «правительство», а деньги у Юденича...
…некоторые члены правительства легкомысленно надеялись, что они в конце концов «облагородят» Юденича и выйдут так или иначе из состояния финансовой от него зависимости...
Таким образом, Сев.-зап. Правительство в общем и целом примирилось с уродством своего финансового положения. Но, к сожалению, оно не только примирилось, а в своем легкомыслии… взяло на себя и ответственность за денежные знаки...
…оно выпустило утвержденное всем составом кабинета… объявление:
«…6) что правительство сев.-зап. области России дает гарантию, обеспечивающую каждому по предъявлении выпускаемых денежных знаков… получение денежной стоимости знаков в английской валюте, приравняя 40 рублей новых знаков одному фунту стерлингов…»
В этом объявлении, распространявшемся с большой рекламой не только в районе оккупации Сев.-зап. Армии… но и в Эстонии и Латвии а также вне Балтики, обращает на себя внимание, несомненно, пункт 6, при поверхностном чтении которого получается впечатление, что денежные знаки Юденича, по примеру архантельских рублей, гарантированы Английским правительством в фунтах. Этот пункт, без всякого сомнения, был редактирован с расчетом подействовать на психологию массового читателя, держателя этих денежных знаков...
Я, конечно, не замедлил обратить на это внимание министра торговли и промышленности М. С. Маргулиеса, но:
- Са ira - был его ответ. - Кто там разберется...
Публика бросилась покупать «петроградки»... Но уже через несколько дней в Лондоне появилось официальное сообщение Foreign Office - и «трюк» был разоблачен к великому конфузу Сев.-зап. Правительства. Тогда-то оно и выступило с новым официальным объявлением...
Из этого нового официального сообщения можно было заключить, что хранящийся в Лондонском банке миллион фунтов служить обеспечением выпущенных денежных знаков в качестве золотого фонда и, как таковой, неприкосновенен. Тем не менее… Юденич… совершенно обходя Сев.-зап. Правительство, все время щедро продолжал выписывать крупнейшие чеки на Лондонский банк...
Эта славная страница из истории похода Юденича на Петроград завершилась столь блестяще, что к моменту развала фронта у Юденича оказалось всего 250 тысяч фунтов. А ведь оружие, амуниция и обмундирование отпускались союзниками «на книжку» за общий счет России...
Судьба «юденических» денежных знаков также известна: они были совершенно обесценены...