Исаак Минц об интервенции на Севере России. Часть II
Из книги Исаака Израилевича Минца «Английская интервенция и северная контрреволюция».
Даже требовательный ген. Пуль решил, что будет легче столковаться с таким правительством, в котором большинство состоит из буржуазных представителей, притом внутренние дела находятся в надежных руках генерал-губернатора, а вопросы труда - у ставленников торгово-промышленного комитета.
[Читать далее]Деловая связь, не налаживавшаяся с эсеровским правительством, приняла более прочный характер. Прежде всего трогается с места финансовая реформа. Нельзя сказать, чтобы эсеры оказались менее сговорчивыми, чем буржуазное правительство в деле проведения финансовой реформы такой, которая нужна была англичанам: эсеры пытались столковаться с союзниками и не останавливались даже перед предоставлением союзным правительствам преимущественного права на эксплуатацию лесных богатств Северной области. Но проведение реформы тормозилось буржуазией, которая ждала с минуты на минуту возможности самой приняться за реформу.
К услугам правительства оказалось сразу несколько планов. Французы предложили открыть в Северной области французский банк с предоставлением ему эмиссионного права по выпуску банкнот. Представили свой план и англичане. Американцы свой план финансовой реформы не подготовили, но и к обоим представленным планам, особенно к английскому, отнеслись отрицательно. Временное правительство Северной области, так переименовавшееся из Верховного управления, откладывало свой выбор и, пользуясь разногласиями союзников, пыталось облегчить условия финансовой кабалы...
Среди союзников началась длительная борьба, в течение которой помощник французского министра финансов трижды ездил из Парижа в Лондон.
Лондон, очевидно сделав некоторые уступки в своем плане, добился первенства в этом вопросе, прислал в Северную область специального финансового советника и вынудил согласие Временного правительства на проведение реформы...
Реорганизация денежной системы была произведена под руководством англичан. Была учреждена государственная эмиссионная касса, на обязанности которой лежало выпускать кредитные билеты, заготовленные в Лондоне. Билеты обеспечивались специальным фондом в фунтах стерлингов, вложенных в Английский банк. …было установлено соотношение между новым рублем и старым: 48 старых рублей за 40 новых.
Во главе кассы… стоял особый финансовый советник… владелец банкирского дома в Англии г-н Э. М. Харвей.
При такой системе естественно англичане держали в своих руках и само правительство...
Временное правительство, в целях покрытия все растущего дефицита, снова обратилось к старому средству пополнения своих средств - займам у населения. Англичанам однако такой выход показался противоречащим финансовой реформе.
Английский уполномоченный в делах английского правительства Линдлей прислал ноту Временному правительству с предложением прекратить выпуск «займа доверия» под угрозой немедленного прекращения финансовой помощи, а в качестве подкрепления угрозы сообщил, что английское правительство подняло курс северного рубля с 48 до 54 общегосударственных рублей за 40 северных рублей.
Нечего и говорить, к каким последствиям вело предложение Линдлея. Уже одно повышение курса северных рублей несло дезорганизацию денежному рынку, сильнейшую спекуляцию северными рублями, исчезновение их с рынка и т. д.
Временное правительство обратилось к Лнндлею с просьбой отмены повышения курса, несущего слишком разорительные последствия, а по поводу дальнейшего выпуска «займа доверия» предполагало производить его только после «предварительного уведомления» англичан, т. е. с согласия Линдлея...
На 90% вся торговля области находилась в руках англичан, регулировавших ее по своему усмотрению. Всякая попытка выйти из-под английского контроля кончалась тем, что неприкосновенный фонд в Лондоне начинал падать; с ним падала субсидия, получаемая правительством, падала и торговля. Сверх того англичане запрещали входить в Белое море пароходам других государств, не только нейтральных, но даже и союзных... Запрет чужим судам входа в Архангельский порт был вдвойне выгоден: заставлял покупать товары на английском рынке и возить их на английском судне, независимо от стоимости фрахта.
Англичане отдали распоряжение, чтобы весь груз, направляемый в Северную область, шел в английский адрес… что открывало широчайшую возможность контроля за ввозом и вывозом…
Англичане не останавливались и перед другими средствами с целью выгоднее продать или купить северные товары. Эсеры, в бытность свою в правительстве, при денационализации лесной промышленности… руководились мотивом снижения заработной платы и понижения тем самым цены на лес. Мера очевидно оказалась недостаточной и нуждающейся в дополнении. Англичане отдали распоряжение, по которому иностранным купцам разрешалось покупать все товары, имевшиеся в Северной области, кроме леса. Самый крупный предмет вывоза таким образом остался без движения. В результате лес пал в цене, чего собственно и ждали англичане. Пользуясь своим командным положением, англичане диктовали свою волю и чужим странам. Так Норвегия, от которой Север должен был получить не менее 16,5 тысяч тони рыбы, издала закон о продаже рыбы не за деньги, а за продукты, причем исключила лес из числа продуктов обмена.
Англичане не останавливались и пред более решительными мерами: реквизицией пароходов, спуском русского флага и увольнением русских команд. На протест правительства и русского посольства в Лондоне англичане ответили, что реквизиция вызвана недостатком тоннажа, «невозможностью оставления русской команды при нынешних условиях», и пообещали по заключении мира освободить суда от реквизиции.
Каким могучим орудием в руках англичан явился контроль над денежной системой области, покажет переписка между английским представителем и Временным правительством по вопросу о поднятии курса рубля. Англичане довольно часто практиковали повышение курса рубля с целью нажима на Временное правительство. Сначала подняли курс до 54, потом до 64 старых общегосударственных рублей за 40 северных, равнявшихся 1 английскому фунту. Мера оказалась настолько действительной, что ею стали пользоваться довольно часто.
«Как я уже имел честь вам лично передать, - писал английский представитель, замещавший Линдлея, - правительство его величества решило поднять курс всех русских рублей и местных выпусков денежных знаков, за исключением северного рубля, до 80 за 1 ф. ст. Эта перемена начнется с сего числа. Перед своим отъездом в отпуск г. Линдлей доложил министерству иностранных дел о заявлении Временного правительства относительно неудобства частых перемен курса и советовал, чтобы ему разрешили сообщить вам, что курс в 80 будет удержан в течение двух месяцев при условии, что Временное правительство примет все необходимые меры для поддержания этого курса путем принятия всех зависящих от него мер для продажи леса, лежащего теперь в портах Белого моря… Хоор».
Черев неделю после этого письма Хоор снова пишет Временному правительству по этому же поводу, кончая свое письмо так:
«Вопрос этот спешный, так как если не будет уверенности, что экспортеров заставят продавать весь лес, лежащий в портах Белого моря за новые рубли, по-видимому, окажется необходимым поднять курс 15 июня».
Англичане распоряжались в Северной области, как в своем хозяйстве, пользуясь тем, что в их руках находился нерв современной торговли - банк.
Одной из официальных причин прихода союзников в Архангельск было стремление спасти те богатые военные припасы, которые шли для русской армии из союзных стран. По свидетельству самих англичан, в обширных складах города не было найдено ничего ценного, что могло бы оправдать экспедицию, но никогда англичане в своих официальных сообщениях не упоминали о тех огромных запасах сырья, которые были заготовлены в Архангельске для вывоза за границу. Прежде всего лихорадочно вывозили лес. Вывозу леса придавали такое огромное значение, что за ним следили и дипломатические представители и военное командование. Последнее тщательно регистрировало общее количество готового к вывозу леса и брало на себя помощь в деле поставки рабочих рук.
Английский представитель военного командования, заметив, что погрузка шла слабо - вопрос рабочих рук в виду колоссального размаха погрузки, скверной оплаты и притом мобилизации на фронт принял характер кризиса, - предложил продвинуться на речном фронте вперед, чтобы оккупировать новые районы и бросить население вниз по реке для обеспечения погрузок, которые предстояло сделать до 600 тыс. тонн.
Планы военного продвижения подчинялись таким образом вопросу вывоза леса.
Так как и этой меры не было достаточно… Временное правительство предложило сорганизовать один-два рабочих батальона из китайцев, строивших во время войны Мурманскую железную дорогу…
Какой крайней мерой было решение использовать китайцев, можно представить себе, только вспомнив, что самое частое обвинение, предъявляемое большевикам, было - наличие китайцев в интернациональных отрядах советской армии. Решились пойти на «большевистскую» меру, чтобы выйти из кризиса рабочих рук. Чего не сделаешь, когда вопрос идет о реальных прибылях!..
Примерно то же было и со льном...
Если в городе, где все же необходимо было себя сдерживать, англичане установили для русских войск не свой армейский паек, а паек туземных войск, то в деревнях, удаленных от всякого культурного центра, они обращались с жителями, как с покоренным населением, а на русских солдат смотрели как на зоологическую разновидность низшего порядка. «Таково уже свойство английской натуры», - пытается объяснить очевидец поведение англичан. Но дело было несравненно проще. Союзные «демократы» спаивали местное население и за бесценок скупали мех в обмен на виски и на вино. Недаром это «свойство натуры» хладнокровных сынов Альбиона доводило в захолустных деревнях до восстаний и убийств иностранных солдат.
Для ускорения процесса обмена французы привезли в Архангельск особый пароход с вином и позже, при эвакуации, потребовали от правительства целый пароход для пустых бочек, «так как они очень дорого стоят и область может этим отблагодарить французов за ту помощь, которую они ей оказали»...
В делах северного правительства сохранился классический документ, целиком поясняющий линию поведения союзников…
«...Господин министр!
Согласно инструкциям, только что полученным от моего правительства, имею честь сообщить…
Французское правительство поставлено в необходимость принять во внимание, что уплата процентов по русскому государственному долгу приостановилась. На нем поэтому лежит обязанность рассматривать неразрабатываемые богатства России, а также имеющие быть созданными источники дохода, как обеспечение кредиторов государства на тех же основаниях, как и государственные имущества, уже существующие, как например сооруженные сети железных дорог, порты, рудники и копи, леса и др. Французское правительство полагает ввиду этого, что оно не имеет возможности допустить ни со стороны большевистского правительства, ни со стороны какого-либо из областных правительств, чтобы кто бы то ни было из них отчуждал часть государственного достояния, которым те или другие в настоящее время распоряжаются, или чтобы они связывали его обязательствами в будущем...
Мне предложено, чтобы… я привлек ваше внимание на отказ правительства республики признавать с настоящего момента действительность концессий, которые были или могут быть испрошены у правительства Северной области. Я не сомневаюсь, что вашему превосходительству угодно будет должным образом оценить те неудобства, которые могут проистечь для заинтересованных лиц ввиду указанного решения правительства республики…»
Документ исходит от французского посольства...
Превратить всю страну с ее «сущими и присными» доходными ресурсами в обеспечение получения процентов - вот задача союзной интервенции в изображении самих интервентов.
Пикантнее всего в этом документе выглядит то его место, где интервенты отказываются признавать действительность всех концессий, в том числе и тех, которые «были... испрошены у правительства Северной области». Так писать можно только о концессиях, полученных какими-либо другими государствами, но отнюдь не авторами документа.
Оказывается однако, что это предположение не соответствует действительности: как раз первым государством, заключившим договор на концессию, было французское правительство. Правда, договор был сугубо секретным и известным лишь верхушке. Булане обратился даже не в самое Временное правительство, а заключил его с помощником генерал-губернатора Северной области по управлению Мурманским краем В. В. Ермоловым.
20 декабря 1918 г. Нюланс, возвращаясь во Францию через Мурманск, получил от Ермолова «удостоверение», - странное название для такой сугубо секретной продажи, - в котором значилось, что «Ермолов выражает согласие на предоставление правительству Французской республики в долгосрочное арендное пользование, на 99 лет, нижеследующих участков в проектируемом городе Мурманск».
Дальше идет перечисление пунктов, передаваемых в аренду, и указаны условия аренды и срок действия «удостоверения»...
Утверждение же захвата французским правительством было произведено накануне подписания приглашения Советов на Принцевы острова. Неслучайным было упорство Клемансо, отказывавшегося примкнуть к Англии и Америке в вопросе приглашения: среди других причин известную роль вероятно сыграли концессионные договоры...
В период интервенции Северную область посетил известный путешественник и исследователь арктических стран Э. Шекльтон...
Наука однако для Шекльтона играла ту же роль, что религия и ряса для империалистических миссионеров.
Уже до самого факта интервенции Шекльтон принимал в ней участие: по его планам готовилась обувь для интервенционной армии, особые сани и упряжка...
Участие «ученого исследователя» в интервенции этим не ограничилось.
30 января 1919 г. он обратился все к тому же Ермолову с предложением организовать особое общество для развития и эксплуатации всего Кольского полуострова...
«На вышеозначенной сделке, - писал в своем обращении Шекльтон, - я предлагаю, чтобы общество получало только номинальную прибыль и что его будущие прибыли и коммерческий успех должны зависеть от постоянной и систематической эксплуатации естественных богатств этой области».
Дальше следуют опять-таки знакомые вещи: аренда ряда участков в самом Мурманске на 99 лет, затем на Кольском побережье место примерно в 0,5 т. км, затем право исследовать всю область в течение не менее 5 лет при условии, что общество берет на себя эксплуатацию всех найденных минералов. Если Временное правительство… вздумает продать Мурманско-Сорокинскую железную дорогу, общество Шекльтона получает преимущественное право на приобретение ее по минимальной, назначенной правительством цене.
В остальных пунктах Шекльтон предъявляет претензию на рыбные ловли, лесопильные заводы, постройку электрических станций при порогах и водопадах и т. п...
Церковь не осталась в стороне от «союзнической» интервенции. Уже деятельность союза христианской молодежи являлась предприятием церкви, а союз не столько занимался пропагандой, сколько коммерческой деятельностью. Временное правительство неоднократно отмечало именно торговый характер деятельности союза...
Под прикрытием Временного правительства… англичане развернули чисто колониальную политику... Один из членов правительства в своих воспоминаниях передает один из многих фактов, характеризующих поведение англичан. Какой-то английский лесопромышленник Смит… вывозя целый год лес в Англию, остался должен правительству Северной области 200 тыс. ф. ст. Несмотря на категорические требования вернуть деньги и приказ не выпускать его из области, Смит преспокойно отправился на английский крейсер и эвакуировался в Лондон вместе с английским командованием...
В делах Временного правительства сохранились донесения особой комиссии, созданной для урегулирования отношений между «союзниками» и местными властями и населением. Тут и самочинный захват помещений и выбрасывание на улицу правительственных учреждений, тут и реквизиция судов, катеров и т. п., хотя на них находился правительственный груз, тут и безнаказанное убийство мирного населения, - это в столице, а не в глухой деревне, - и т. п.
Можно себе представить, сколько было таких случаев, если пришлось создавать специальную комиссию для урегулирования отношений.
Дело однако не в местном командовании, внесшем в страну обычные методы завоевательной политики, как старались доказать дипломаты. К такому поведению на месте толкало само лондонское правительство. Набоков, бывший русский посол в Лондоне, сообщил, что спор о реквизиции англичанами пароходов «Дора» и «Аннета» решен судом в отрицательном для северного правительства смысле, «благодаря отзыву английского министерства иностранных дел, которое отказалось признать суверенитет северного правительства, отметив его временный характер. В подобном же случае с пароходом «Гагара», реквизированным эстонским правительством, министерство иностранных дел, признавая временный характер эстонского правительства, признало однако его суверенитет, благодаря чему суд решил их дело в пользу правительства».
То, чего не позволяли себе с Эстонией, считалось вполне закономерным для области, находящейся где-то под северным полюсом.
Чтобы закончить с «колониальными» сравнениями, нужно отметить еще несколько таких чисто африканских методов третирования местного населения, как факт назначения английским генералом Пулем одного из участников противосоветского переворота - Берса - полковником русской службы и возведение его в графское достоинство. Английский генерал производит в русские графы…
Колониальная картина получится совсем сочной, если добавить, что начальником каторжной тюрьмы на острове Мудьюге в Белом море был француз, прежде служивший в какой-то колониальной тюрьме...
«Думаю, - писал ген. Марушевский, - что большинство русских людей искренне верили в то время, что англичане пришли помочь восстановить пашу родину, тогда как на самом деле это была просто оккупация края. …англичане держали себя на севере так, как будто они находились в завоеванной, а во все не в дружественной стране.
...За немногими исключениями… английская политика в крае была политикой колониальной, т. е. той, которую они применяют в отношении цветных народов».
Даже требовательный ген. Пуль решил, что будет легче столковаться с таким правительством, в котором большинство состоит из буржуазных представителей, притом внутренние дела находятся в надежных руках генерал-губернатора, а вопросы труда - у ставленников торгово-промышленного комитета.
[Читать далее]Деловая связь, не налаживавшаяся с эсеровским правительством, приняла более прочный характер. Прежде всего трогается с места финансовая реформа. Нельзя сказать, чтобы эсеры оказались менее сговорчивыми, чем буржуазное правительство в деле проведения финансовой реформы такой, которая нужна была англичанам: эсеры пытались столковаться с союзниками и не останавливались даже перед предоставлением союзным правительствам преимущественного права на эксплуатацию лесных богатств Северной области. Но проведение реформы тормозилось буржуазией, которая ждала с минуты на минуту возможности самой приняться за реформу.
К услугам правительства оказалось сразу несколько планов. Французы предложили открыть в Северной области французский банк с предоставлением ему эмиссионного права по выпуску банкнот. Представили свой план и англичане. Американцы свой план финансовой реформы не подготовили, но и к обоим представленным планам, особенно к английскому, отнеслись отрицательно. Временное правительство Северной области, так переименовавшееся из Верховного управления, откладывало свой выбор и, пользуясь разногласиями союзников, пыталось облегчить условия финансовой кабалы...
Среди союзников началась длительная борьба, в течение которой помощник французского министра финансов трижды ездил из Парижа в Лондон.
Лондон, очевидно сделав некоторые уступки в своем плане, добился первенства в этом вопросе, прислал в Северную область специального финансового советника и вынудил согласие Временного правительства на проведение реформы...
Реорганизация денежной системы была произведена под руководством англичан. Была учреждена государственная эмиссионная касса, на обязанности которой лежало выпускать кредитные билеты, заготовленные в Лондоне. Билеты обеспечивались специальным фондом в фунтах стерлингов, вложенных в Английский банк. …было установлено соотношение между новым рублем и старым: 48 старых рублей за 40 новых.
Во главе кассы… стоял особый финансовый советник… владелец банкирского дома в Англии г-н Э. М. Харвей.
При такой системе естественно англичане держали в своих руках и само правительство...
Временное правительство, в целях покрытия все растущего дефицита, снова обратилось к старому средству пополнения своих средств - займам у населения. Англичанам однако такой выход показался противоречащим финансовой реформе.
Английский уполномоченный в делах английского правительства Линдлей прислал ноту Временному правительству с предложением прекратить выпуск «займа доверия» под угрозой немедленного прекращения финансовой помощи, а в качестве подкрепления угрозы сообщил, что английское правительство подняло курс северного рубля с 48 до 54 общегосударственных рублей за 40 северных рублей.
Нечего и говорить, к каким последствиям вело предложение Линдлея. Уже одно повышение курса северных рублей несло дезорганизацию денежному рынку, сильнейшую спекуляцию северными рублями, исчезновение их с рынка и т. д.
Временное правительство обратилось к Лнндлею с просьбой отмены повышения курса, несущего слишком разорительные последствия, а по поводу дальнейшего выпуска «займа доверия» предполагало производить его только после «предварительного уведомления» англичан, т. е. с согласия Линдлея...
На 90% вся торговля области находилась в руках англичан, регулировавших ее по своему усмотрению. Всякая попытка выйти из-под английского контроля кончалась тем, что неприкосновенный фонд в Лондоне начинал падать; с ним падала субсидия, получаемая правительством, падала и торговля. Сверх того англичане запрещали входить в Белое море пароходам других государств, не только нейтральных, но даже и союзных... Запрет чужим судам входа в Архангельский порт был вдвойне выгоден: заставлял покупать товары на английском рынке и возить их на английском судне, независимо от стоимости фрахта.
Англичане отдали распоряжение, чтобы весь груз, направляемый в Северную область, шел в английский адрес… что открывало широчайшую возможность контроля за ввозом и вывозом…
Англичане не останавливались и перед другими средствами с целью выгоднее продать или купить северные товары. Эсеры, в бытность свою в правительстве, при денационализации лесной промышленности… руководились мотивом снижения заработной платы и понижения тем самым цены на лес. Мера очевидно оказалась недостаточной и нуждающейся в дополнении. Англичане отдали распоряжение, по которому иностранным купцам разрешалось покупать все товары, имевшиеся в Северной области, кроме леса. Самый крупный предмет вывоза таким образом остался без движения. В результате лес пал в цене, чего собственно и ждали англичане. Пользуясь своим командным положением, англичане диктовали свою волю и чужим странам. Так Норвегия, от которой Север должен был получить не менее 16,5 тысяч тони рыбы, издала закон о продаже рыбы не за деньги, а за продукты, причем исключила лес из числа продуктов обмена.
Англичане не останавливались и пред более решительными мерами: реквизицией пароходов, спуском русского флага и увольнением русских команд. На протест правительства и русского посольства в Лондоне англичане ответили, что реквизиция вызвана недостатком тоннажа, «невозможностью оставления русской команды при нынешних условиях», и пообещали по заключении мира освободить суда от реквизиции.
Каким могучим орудием в руках англичан явился контроль над денежной системой области, покажет переписка между английским представителем и Временным правительством по вопросу о поднятии курса рубля. Англичане довольно часто практиковали повышение курса рубля с целью нажима на Временное правительство. Сначала подняли курс до 54, потом до 64 старых общегосударственных рублей за 40 северных, равнявшихся 1 английскому фунту. Мера оказалась настолько действительной, что ею стали пользоваться довольно часто.
«Как я уже имел честь вам лично передать, - писал английский представитель, замещавший Линдлея, - правительство его величества решило поднять курс всех русских рублей и местных выпусков денежных знаков, за исключением северного рубля, до 80 за 1 ф. ст. Эта перемена начнется с сего числа. Перед своим отъездом в отпуск г. Линдлей доложил министерству иностранных дел о заявлении Временного правительства относительно неудобства частых перемен курса и советовал, чтобы ему разрешили сообщить вам, что курс в 80 будет удержан в течение двух месяцев при условии, что Временное правительство примет все необходимые меры для поддержания этого курса путем принятия всех зависящих от него мер для продажи леса, лежащего теперь в портах Белого моря… Хоор».
Черев неделю после этого письма Хоор снова пишет Временному правительству по этому же поводу, кончая свое письмо так:
«Вопрос этот спешный, так как если не будет уверенности, что экспортеров заставят продавать весь лес, лежащий в портах Белого моря за новые рубли, по-видимому, окажется необходимым поднять курс 15 июня».
Англичане распоряжались в Северной области, как в своем хозяйстве, пользуясь тем, что в их руках находился нерв современной торговли - банк.
Одной из официальных причин прихода союзников в Архангельск было стремление спасти те богатые военные припасы, которые шли для русской армии из союзных стран. По свидетельству самих англичан, в обширных складах города не было найдено ничего ценного, что могло бы оправдать экспедицию, но никогда англичане в своих официальных сообщениях не упоминали о тех огромных запасах сырья, которые были заготовлены в Архангельске для вывоза за границу. Прежде всего лихорадочно вывозили лес. Вывозу леса придавали такое огромное значение, что за ним следили и дипломатические представители и военное командование. Последнее тщательно регистрировало общее количество готового к вывозу леса и брало на себя помощь в деле поставки рабочих рук.
Английский представитель военного командования, заметив, что погрузка шла слабо - вопрос рабочих рук в виду колоссального размаха погрузки, скверной оплаты и притом мобилизации на фронт принял характер кризиса, - предложил продвинуться на речном фронте вперед, чтобы оккупировать новые районы и бросить население вниз по реке для обеспечения погрузок, которые предстояло сделать до 600 тыс. тонн.
Планы военного продвижения подчинялись таким образом вопросу вывоза леса.
Так как и этой меры не было достаточно… Временное правительство предложило сорганизовать один-два рабочих батальона из китайцев, строивших во время войны Мурманскую железную дорогу…
Какой крайней мерой было решение использовать китайцев, можно представить себе, только вспомнив, что самое частое обвинение, предъявляемое большевикам, было - наличие китайцев в интернациональных отрядах советской армии. Решились пойти на «большевистскую» меру, чтобы выйти из кризиса рабочих рук. Чего не сделаешь, когда вопрос идет о реальных прибылях!..
Примерно то же было и со льном...
Если в городе, где все же необходимо было себя сдерживать, англичане установили для русских войск не свой армейский паек, а паек туземных войск, то в деревнях, удаленных от всякого культурного центра, они обращались с жителями, как с покоренным населением, а на русских солдат смотрели как на зоологическую разновидность низшего порядка. «Таково уже свойство английской натуры», - пытается объяснить очевидец поведение англичан. Но дело было несравненно проще. Союзные «демократы» спаивали местное население и за бесценок скупали мех в обмен на виски и на вино. Недаром это «свойство натуры» хладнокровных сынов Альбиона доводило в захолустных деревнях до восстаний и убийств иностранных солдат.
Для ускорения процесса обмена французы привезли в Архангельск особый пароход с вином и позже, при эвакуации, потребовали от правительства целый пароход для пустых бочек, «так как они очень дорого стоят и область может этим отблагодарить французов за ту помощь, которую они ей оказали»...
В делах северного правительства сохранился классический документ, целиком поясняющий линию поведения союзников…
«...Господин министр!
Согласно инструкциям, только что полученным от моего правительства, имею честь сообщить…
Французское правительство поставлено в необходимость принять во внимание, что уплата процентов по русскому государственному долгу приостановилась. На нем поэтому лежит обязанность рассматривать неразрабатываемые богатства России, а также имеющие быть созданными источники дохода, как обеспечение кредиторов государства на тех же основаниях, как и государственные имущества, уже существующие, как например сооруженные сети железных дорог, порты, рудники и копи, леса и др. Французское правительство полагает ввиду этого, что оно не имеет возможности допустить ни со стороны большевистского правительства, ни со стороны какого-либо из областных правительств, чтобы кто бы то ни было из них отчуждал часть государственного достояния, которым те или другие в настоящее время распоряжаются, или чтобы они связывали его обязательствами в будущем...
Мне предложено, чтобы… я привлек ваше внимание на отказ правительства республики признавать с настоящего момента действительность концессий, которые были или могут быть испрошены у правительства Северной области. Я не сомневаюсь, что вашему превосходительству угодно будет должным образом оценить те неудобства, которые могут проистечь для заинтересованных лиц ввиду указанного решения правительства республики…»
Документ исходит от французского посольства...
Превратить всю страну с ее «сущими и присными» доходными ресурсами в обеспечение получения процентов - вот задача союзной интервенции в изображении самих интервентов.
Пикантнее всего в этом документе выглядит то его место, где интервенты отказываются признавать действительность всех концессий, в том числе и тех, которые «были... испрошены у правительства Северной области». Так писать можно только о концессиях, полученных какими-либо другими государствами, но отнюдь не авторами документа.
Оказывается однако, что это предположение не соответствует действительности: как раз первым государством, заключившим договор на концессию, было французское правительство. Правда, договор был сугубо секретным и известным лишь верхушке. Булане обратился даже не в самое Временное правительство, а заключил его с помощником генерал-губернатора Северной области по управлению Мурманским краем В. В. Ермоловым.
20 декабря 1918 г. Нюланс, возвращаясь во Францию через Мурманск, получил от Ермолова «удостоверение», - странное название для такой сугубо секретной продажи, - в котором значилось, что «Ермолов выражает согласие на предоставление правительству Французской республики в долгосрочное арендное пользование, на 99 лет, нижеследующих участков в проектируемом городе Мурманск».
Дальше идет перечисление пунктов, передаваемых в аренду, и указаны условия аренды и срок действия «удостоверения»...
Утверждение же захвата французским правительством было произведено накануне подписания приглашения Советов на Принцевы острова. Неслучайным было упорство Клемансо, отказывавшегося примкнуть к Англии и Америке в вопросе приглашения: среди других причин известную роль вероятно сыграли концессионные договоры...
В период интервенции Северную область посетил известный путешественник и исследователь арктических стран Э. Шекльтон...
Наука однако для Шекльтона играла ту же роль, что религия и ряса для империалистических миссионеров.
Уже до самого факта интервенции Шекльтон принимал в ней участие: по его планам готовилась обувь для интервенционной армии, особые сани и упряжка...
Участие «ученого исследователя» в интервенции этим не ограничилось.
30 января 1919 г. он обратился все к тому же Ермолову с предложением организовать особое общество для развития и эксплуатации всего Кольского полуострова...
«На вышеозначенной сделке, - писал в своем обращении Шекльтон, - я предлагаю, чтобы общество получало только номинальную прибыль и что его будущие прибыли и коммерческий успех должны зависеть от постоянной и систематической эксплуатации естественных богатств этой области».
Дальше следуют опять-таки знакомые вещи: аренда ряда участков в самом Мурманске на 99 лет, затем на Кольском побережье место примерно в 0,5 т. км, затем право исследовать всю область в течение не менее 5 лет при условии, что общество берет на себя эксплуатацию всех найденных минералов. Если Временное правительство… вздумает продать Мурманско-Сорокинскую железную дорогу, общество Шекльтона получает преимущественное право на приобретение ее по минимальной, назначенной правительством цене.
В остальных пунктах Шекльтон предъявляет претензию на рыбные ловли, лесопильные заводы, постройку электрических станций при порогах и водопадах и т. п...
Церковь не осталась в стороне от «союзнической» интервенции. Уже деятельность союза христианской молодежи являлась предприятием церкви, а союз не столько занимался пропагандой, сколько коммерческой деятельностью. Временное правительство неоднократно отмечало именно торговый характер деятельности союза...
Под прикрытием Временного правительства… англичане развернули чисто колониальную политику... Один из членов правительства в своих воспоминаниях передает один из многих фактов, характеризующих поведение англичан. Какой-то английский лесопромышленник Смит… вывозя целый год лес в Англию, остался должен правительству Северной области 200 тыс. ф. ст. Несмотря на категорические требования вернуть деньги и приказ не выпускать его из области, Смит преспокойно отправился на английский крейсер и эвакуировался в Лондон вместе с английским командованием...
В делах Временного правительства сохранились донесения особой комиссии, созданной для урегулирования отношений между «союзниками» и местными властями и населением. Тут и самочинный захват помещений и выбрасывание на улицу правительственных учреждений, тут и реквизиция судов, катеров и т. п., хотя на них находился правительственный груз, тут и безнаказанное убийство мирного населения, - это в столице, а не в глухой деревне, - и т. п.
Можно себе представить, сколько было таких случаев, если пришлось создавать специальную комиссию для урегулирования отношений.
Дело однако не в местном командовании, внесшем в страну обычные методы завоевательной политики, как старались доказать дипломаты. К такому поведению на месте толкало само лондонское правительство. Набоков, бывший русский посол в Лондоне, сообщил, что спор о реквизиции англичанами пароходов «Дора» и «Аннета» решен судом в отрицательном для северного правительства смысле, «благодаря отзыву английского министерства иностранных дел, которое отказалось признать суверенитет северного правительства, отметив его временный характер. В подобном же случае с пароходом «Гагара», реквизированным эстонским правительством, министерство иностранных дел, признавая временный характер эстонского правительства, признало однако его суверенитет, благодаря чему суд решил их дело в пользу правительства».
То, чего не позволяли себе с Эстонией, считалось вполне закономерным для области, находящейся где-то под северным полюсом.
Чтобы закончить с «колониальными» сравнениями, нужно отметить еще несколько таких чисто африканских методов третирования местного населения, как факт назначения английским генералом Пулем одного из участников противосоветского переворота - Берса - полковником русской службы и возведение его в графское достоинство. Английский генерал производит в русские графы…
Колониальная картина получится совсем сочной, если добавить, что начальником каторжной тюрьмы на острове Мудьюге в Белом море был француз, прежде служивший в какой-то колониальной тюрьме...
«Думаю, - писал ген. Марушевский, - что большинство русских людей искренне верили в то время, что англичане пришли помочь восстановить пашу родину, тогда как на самом деле это была просто оккупация края. …англичане держали себя на севере так, как будто они находились в завоеванной, а во все не в дружественной стране.
...За немногими исключениями… английская политика в крае была политикой колониальной, т. е. той, которую они применяют в отношении цветных народов».