Ես, Թումանյանն ու Հալիլ Ջեբրանը
Իմ ուԹումանյանի մասին արդեն գրել եմ: Թե ինչպես իրար գտանք: Ինչու գտանք իրար:
Վերջերս ինչ կարդում եմ, հոգնում եմ: Հասցնում եմ կարդալու ընթացքում մտածել: Հոգնում եմ մտածելուց: Բառերը շատ են, միտքը` քիչ; Ձանձրանում եմ, սկսում եմ մտածել ու հոգնում եմ: Ու էլի գտա: Ոչ միայն խտացված միտք, այլև մտքակից ինձ ու Թումանյանին:
Սրանում ու սրա հետ չկա նույնական համաձայնեցում. Սա այլ կերպ է մտածել տալիս. Ոչ թե ձևի, այլ էության հետ է խոսեցնում: Մանավանդ, երբ փորձում եմ թարգմանել. «Եթե ձեր ոգին փոփոխական է քամու պես, ապա, միայնակ ու անպաշտպան, դուք անարդարություն եք ստեղծում մյուսների, այդպիսով էլ` ինքներդ ձեր նկատմամբ»: Հայերեն չի մի տեսակ:
«...Աստվածայինը մեր մեջ է, ինչպես արևը»: Չգիտեմ, գուցե` «Մեր մեջ աստվածայինը արևի պես է» : Այստեղ մի քիչ ժպտալս գալիս է. «Այն չգիտե խլուրդային մուտքեր (երևի), չի փնտրում օձի բներ»:
Էլ չեմ թարգմանի: Առանց էն էլ տեղով թարգմանած է... Այն, ինչ ինձ ցնցեց. « Вы - есть и путь, и путники. И когда один из вас упадёт, упадёт он для тех, кто идёт сзади, как предостережение об опасном месте. Но он упадёт также и для тех, что шли спереди, ибо они, шедшие скорее и вернее, не убрали камня с пути».
Այն, ինչ բարկացրեց ու խառնեց. « Убитый не лишен ответственности за свое убийство. И ограбленный не невиновен в своём ограблении. И порядочный человек не невиновен в злых делах. И тот, у кого чистые руки, не свободен от скверны дурных дел»: Հալիլ Ջեբրան. О вине и покаянии ... "Затемвперёд вышел один из городских судей и попросил: "Скажи нам о вине и покаянии."
И он отвечал и говорил:
"Если ваш дух изменчив как ветер, то, одинокие и беззащитные, вы творите несправедливость по отношению к другим, а тем самым, и к себе самим. И за это вы будете стучаться в дверь благого, но к вам никто не выйдет.
Божественное в вас - как океан. Оно вечно пребудет непорочным. И как эфир небесный поднимает оно лишь окрылённых.
Божественное в вас - как солнце. Оно не знает кротовых ходов, не ищет змеиные норы.
Но не только божественное живёт в вас. Многое в вас - ещё человеческое, и многое в вас ещё не человеческое. Оно - как безобразный гном-лунатик, который, блуждая в тумане, ищет своё пробуждение.
А сейчас я хочу говорить о человеческом в вас. Потому что оно и не божественное в вас, но и не гном в тумане, и ему ведомы вина и искупление. Я часто слышал от вас речи, будто творящий зло - это не один из вас, а чужак, инородец в вашем мире. Но я скажу вам, что точно так же, как даже самый порядочный или святой человек не может превзойти величия, которое заключено в каждом из вас, точно так же зло и порок не могут пасть ниже той бездны, которая заключена в вас. И как один отдельный листок не может пожелтеть без тихого согласия всего дерева, так и преступник не может свершить своего преступления без вашей потаенной воли. Как в процессии идёте вы все вместе навстречу вашему божественному Я. Вы - есть и путь, и путники. И когда один из вас упадёт, упадёт он для тех, кто идёт сзади, как предостережение об опасном месте. Но он упадёт также и для тех, что шли спереди, ибо они, шедшие скорее и вернее, не убрали камня с пути. И ещё скажу, пусть даже слова мои тяжестью лягут на сердца ваши:
Убитый не лишен ответственности за свое убийство. И ограбленный не невиновен в своём ограблении. И порядочный человек не невиновен в злых делах. И тот, у кого чистые руки, не свободен от скверны дурных дел. И виновный часто бывает жертвой пострадавшего. И ещё чаще осужденный бывает лишь козлом отпущения для невиновных и для тех, кому не предъявлены обвинения. Вы не можете отличить праведника от грешника, добро от зла. Потому что они всегда вместе, переплетаются как чёрные и белые нити в ткани бытия. И если порвётся чёрная нить, ткач проверит всю ткань, и посмотрит, в порядке ли его станок. И если кто-нибудь из вас обвинит неверную жену, он должен будет на другую чашу весов положить сердце её мужа, и по тому же масштабу мерять и его душу. И тот, кто хочет бичевать преступника, должен познать душу потерпевшего. И если один из вас наказывает от имени закона и заносит топор над древом зла, он должен познать его до корней. И он найдет корни добра и зла, плодоносного и бесплодного, переплетенными в тихом сердце земли. И ваш судья, который хочет судить вас, какой приговор произнесёт он над тем, кто праведник во плоти, но вор в душе?
И какое наказание дадут тому, кто во плоти убивает, а в душе казнит себя сам? И как преследовать того, кто в поступках своих - обманщик и угнетатель, но при этом обижен и ущербен? И как вы будете наказывать тех, чьё раскаяние больше их вины? Не является ли раскаяние правом, вопрошающим о законе, которому оно хотело бы верно служить? Вы не можете заставить каяться невиновных, и избавить виноватых от сердечных мук. Незваными гостями, будут они стучаться в ночи, чтобы люди видели себя сами. И как вы собираетесь понимать справедливость, если не все поступки предстают перед вами в полном освещении?
Только тогда вы узнаете, что праведник и падший - не что иное, как человек, блуждающий в сумерках между ночью своего маленького, низкого себялюбия и днём своей божественной добродетели, И что краеугольный камень храма вовсе не выше самого нижнего камня всего фундамента."