Красная смерть.
Д. Зеленин пишет, что «красная смерть» посещала людей, которые давали на нее согласие. Вот как его описывает советский писатель Черкасов в своем романе «Хмель»: того, кто принял «тайное моленье сподобиться», душили красной подушкой (от этого и произошло название обряда). Н. Велецкая в своей книге «Символы славянского язычества» обращает внимание на то, что старообрядцы ставили добровольную смерть выше естественной. Весьма вероятно, они воспринимали этот ритуал как проводы усопшего в потусторонний мир. Следует обратить внимание на красный цвет подушки, которой душили давшего согласие на обряд: этот цвет связан с огнем и космосом. Таким образом, «красная смерть» олицетворяет собой отправление в обожествленный космос. Если же принять во внимание значение слова «красный», о котором нам всем известно (красивый, прекрасный), то словосочетание «красная смерть» приобретает другой смысл: лучшая из всех возможных форма перехода в иной мир, с последующими «перспективами» в загробной жизни.
По свидетельству из Кинешмы, зафиксированному в начале XX в., «столоверы» (т. е. староверы) «поморского толка» вызывают к умирающему «душилу», помогающего человеку отправиться на «тот свет». «Душила» приезжает с красной подушкой, которую кладет на голову умирающему, и душит его. Такой способ смерти объясняется по-разному: «чтоб душа меньше страдала»; считается, что такой смертью искупаются грехи умирающего. Развивая эту тему, Д. К. Зеленин отмечал, что подобные слухи о «красной смерти» через задушение красной подушкой, якобы практикуемой старообрядцами, ходили и в Сарапульском у. Вятской губ. При этом он отмечал, что бытуют представления о существовании особого специалиста по удушению, но эту обязанность могут выполнять и родственники умирающего - сын или дочь. Удушение красной подушкой практиковали, согласно «Памятной книжке Вятской губернии на 1901 год», и Бегуны: тяжело больных людей «крестят и душат красной подушкой». При этом «красная смерть» - всегда добровольная; по мнению Д. К. Зеленина, красная подушка является здесь скорее вторичным символом, «по созвучию с красной (т. е. красивой, почетной) смертью».
Белова Ольга Владиславовна. О «жидах» и «жидовской вере» в народных представлениях восточных славян.