константинополь
Так вот, когда же ещё писать про то, где ты был, как не перед отъездом куда-нибудь ещё. И особенно - если на носу рабочий и учебный авралы одновременно.
Фотографии тут - в посте их немного, в основном текст, и его ОЧЕНЬ много, я предупредила.
Мы прилетаем рано утром (начало марта; улетать всегда немного нервно; ночь в аэропорту проходит совсем незаметно, мы по доброй традиции много смеёмся и почти не спим), и ещё на подлёте начинаем видеть чудеса: линии горизонта не то чтобы нет, но она затеряна в рассветном ватно-персиковом тумане, и корабли в этой дымке висят, как будто не касаясь моря - летающие махины, и вроде понятно, что огромные, а кажется - невесомые, фантастические.
Аэропорт отца всех турков встречает нас простым паспортным контролем, но мы на всякий случай идём дополнительно выяснять, всё ли в порядке (когда я впервые попала в Турцию - надо сказать, совершенно случайно - нужно было ставить визовый штамп), и получаем весёлое "No visa, no cry" от первого, но далеко не последнего улыбчивого турка.
Мы забираемся в метро - о да, в этом прекрасном городе метро приходит прямо к аэропорту - с нами полный вагон мужиков, и следующий приветливый турок начинает болтать с нами по-английски (по-русски? я окончательно запутываюсь в языках и не всегда понимаю, на каком говорю - но уж точно не по-турецки), но наша остановка раньше, чем мы успеваем до чего-то договориться: чтобы попасть в Султанахмет, где прячется добрая половина самых известных достопримечательностей, а заодно и наш отель, нужно пересесть на трамвай (о, шикарные трамваи, необычно современные для такого старого города) и проехать ещё минут двадцать пять. Нихти не выдерживает и высказывает вслух мысль о том, что из окна видно не то Южное бутово, не то Мякинино, и вообще вокруг как-то не то чтобы что-то сильно изменилось.
Вдоволь поржав над этим, мы осознаём, что вообще-то балбески и не посмотрели адрес отеля, и даже толком не помним название. Высыпавшись из трамвая, мы сонно колобродим вокруг остановки, пока наконец не оседаем в Старбаксе, где для того, чтобы юзать местный фри вайфай, необходима - ахтунг! - турецкая симка. Я остаюсь на карауле, а Нихти уносится куда-то в пустую рассветную улицу, через пару минут возвращаясь с победой - впрочем, маленькой, потому что гостиницу мы, даже с картой и названием, ищем ещё часа полтора, вдоволь нагуливаясь по уже просыпающимся улицам: турки улыбаются, зазывают нас на завтрак, на кофе по-турецки, от забегаловок и ковров в глазах пестрит (вдобавок к уже имеющемуся в них недосыпному песку), улицы сменяются узкими и крутыми переулками, турки каждый раз посылают нас в разных направлениях (налево-направо-дойдете до перекрестка, вам там подскажут), в итоге спать перестаёт хотеться и в дело вступает Азарт - ну надо же найти уже эту гостиницу, в конце-то концов, а потом и море, а то что за утро без моря! Тем более, вон оно там поблёскивает, так маняще для усталых нас, и мы тут же обзываем его murmur sea, а как же, Мраморное море не может не мурчать.
Всё-таки, пройдя мимо десятков турецких ламп, маленьких дарбук, миллиарда метров тканей и прочей базарной атрибутики, мы обнаружили милый переулочек и наш ярко-белый отель, где, зачекинившись, совершили акт омовения и ломанулись в переулки, через каких-то минут десять обнаружив себя уже на Босфоре.
Море.
Мы так скучали, что хором подбегаем к самой воде - берег здесь из крупных камней, на нашей стороне маяк и высится Голубая мечеть, на другой стороне пролива ещё кусок города, но это не важно, потому что вот прямо сейчас приветливое, доброе и прохладное море брызгается солёной волной, а ветер выдувает из головы и тела всю усталость, оставляя только прохладу и улыбку.
На берегу живут каменные коты, мы придумали про них легенду на ходу - что ночью они превращаются в сфинксов и охраняют город от набегов тварей из морских глубин, загадывают путникам свои пограничные загадки; коты огромные, пушистые, любых цветов, одинаково драные, вечно голодные и очень разговорчивые, ластятся, даже когда мы понимаем, что нам пока нечего им дать, их так много, что мы даже не считаем.
(впоследствии я решаю, что 40% населения города составляют коты, 40% - чайки, а оставшиеся двадцать миллионов - это люди, чайки действительно вездесущи, почти невозможно сделать хотя бы один кадр без чайки или кота)
Мы проходим причал, на котором совершенно непонятно откуда помимо старых лодок обнаруживается антикварное кресло, на котором восседает с видом хозяина ворон. Мы идём дальше - на каждом шагу попадаются соковыжимальни, где за смешные деньги можно выпить свежего апельсинового или гранатового сока, и также постоянно вдоль променада бродят люди с двухметровыми палками, на которые нанизаны восхитительно вкусные бублики с кунжутом, тоже только что из печки (впрочем, бублики эти тут на каждом шагу, как мы выясняем уже позже). Потом мы пересекаем набережную Кеннеди и возвращаемся в город.
Угулявшись до полусмерти, мы осаживаемся в монастырскую кафешку где-то возле Баязета, там нас вдруг ведут на кухню и показывают, как что готовится - и кормят какой-то простейшей едой, вкуснее которой мы, кажется, ещё ничего не пробовали. Нихти спрашивает (да ещё с такой интонацией, как будто мы ломанулись куда-то внезапно впервые) - а что тут вообще происходит? Я невозмутимо переадресую вопрос мирозданию и, в ту же секунду обнаружив на столе бутылку с водой, как ни в чем не бывало, указываю на неё и говорю - как что, Сэр Макс тут происходит. На бутылке и в самом деле написано Sir Maksis. Еду (а главное, хлебушек!) мы уплетаем за обе щеки, и вскорости понимаем, что всё-таки неплохо бы поспать, на чем и решаем двинуться в отель, предварительно пообщавшись с Жетонматиком - это такая штука, с помощью доброго слова и двух лир из которой добываются оранжевые жетоны на общественный транспорт.
(img via nuxtu)
Вечер в моей памяти истаял, как хумус (простите) во рту, который там приносят в качестве предварительной закуски во многих заведениях, а на следующий день мы переехали через Золотой рог и оказались в каком-то совсем другом мире, где долго бродили по закоулкам, постоянно натыкаясь на котиков, сумасшедших велосипедистов, проносящихся под откос на одном заднем колесе, и прочих прекрасных жителей, примерялись к дарбукам, цацкам и стараясь не сбить ноги о мостовые.
А в конце концов таки забрались на башню Галата - да-да, "Галатасарай завтра выиграет в Лондоне", так удивительно ходить в городе, используя культурные отсылки из разных книг, песен и бог знает откуда взявшихся в твоей голове сведений, и мы смотрим на огромный, дальше горизонта во все стороны, город, похожий на тот самый цветной ковёр, полустертый, но постоянно подновляемый и уж почти что вечный, примерно так можно это всё увидеть:
В марте народа в Стамбуле не то чтобы очень много: туристы ещё не особо понаехали, местные только раскачиваются перед сезоном и совершенно ненавязчивы (не то что арабы в определенных регионах) и не пытаются ухватить за руки.
В этот день мы впервые пробуем турецкий кофе, и остаёмся очень довольны - равно как и свежайшей местной рыбой; бродим по невероятному количеству переулков, изогнутых под самыми разными углами, что вверх, что в стороны, оголтело носимся по окрестностям, и усталые, теплые и счастливые, возвращаемся домой под вечер и полночи шутим про шум, доносящийся из отверстия в кондиционере.
Я быстро высыпаюсь и вообще чувствую себя в этом городе как будто давно тут живу, и утром жду, когда же проснётся Нихти - после завтрака, приведшёго нас в благодушное состояние, мы решаем всё же расширить наш культурный досуг и хотя бы для приличия зайти в какие-нибудь музеи, а то как-то не всё ж по переулкам шастать.
Далеко ходить не надо в прямом смысле - у нас в Султанахмете полно всего, и мы, конечно, выбираем самое странное: Цистерну Базилика.
Стамбул - город на холмах, и они вовсе не иллюзорны, как в Москве, а вполне ощутимы: я ходила в облегченных гриндерсах, и снимать их каждый вечер было величайшим счастьем. Так вот, чтобы обеспечить огромный город пресной водой, были нужны водохранилища - они-то и называются Цистернами.
Из жаркого утра, которое уже почти перетекло в день, мы вдруг попадаем в огромное, тёмное, холодное и гулкое пространство, напоенное сыростью и запахом старого камня, и звучащее в ушах музыкальной печалью неведомого чудовища - по легенде, в этом месте обитал некий lagoon monster, а теперь обитает его статуя - многоглазая, огромная, сделанная из мраморного стекла, бетона, ламп и почти дышащая.
Несколько десятков минут мы провели под землёй, наблюдая за рыбами, живущими в остатках водохранилища, рассматривая колонны - в основании некоторых изображения Медузы, то на боку, то подбородком вверх, диковинно всё это, и, конечно, кажущиеся бесконечными пространства между колоннами; в конце концов я рассталась там со своей тенью, стоя на каком-то уступе со стаканом ледяного сока цвета темной крови в руке - она просто соскользнула куда-то в компанию теней от колонн, и вернулась нескоро.
Из подземного царства мы выбрались, недолго думая, перешли через дорогу и оказались в Айя-Софии.
Айя-София - восхитительная. Огромная, легкая и умиротворяющая. В ней - много воздуха и света, исполинской высоты, и совершенно нет никакого ощущения принуждения. Птицы вьют гнёзда прямо в храме, никто их не гонит, люди разговаривают в полный голос, а мы - смеёмся от радости, там так хорошо.
Потом мы каким-то неведомым образом оттуда выбрались и немедленно снова уплыли по переулкам, а там и вышли к Золотому рогу, где, поддавшись обаянию чистильщика обуви, оставили ему какие-то немыслимые деньги, а потом я поняла, что мой организм несколько нервно отнесся к тому количеству железа, которое несёт в себе свежевыжатый гранатовый сок, и уползла отлеживаться в отель, откуда уходящая Нихти утащила электричество в виде карточки от номера, оставив меня отсыпаться. Вечером мы ужинали очень странной едой в очень странной дымной забегаловке с печкой (у турков нет центрального отопления и там бывает весьма холодно) и пили очень странный чай, конечно же, из бардаков, наблюдая из окна тёмное Мраморное море и парочку светящихся маяков.
Как выяснилось, мы довольно сильно устали и всё следующее утро проспали, уже ближе к склону дня всё же вышли на улицу (на тот момент нас уже все считали за местных и не пытались особо никуда зазывать, такие у нас были уверенные и непрошибаемые лица), прошли прямо к причалу и забрались на небольшой паром, продуваемый всеми известными этому миру ветрами, час проторчали там в ожидании, напевая Сплина (опять!), и пырясь на чаек, Галатскую башню, ряд огроменных мечетей и постепенно приходящих на борт русских, англичан (там был дядечка британец-орнитолог, например!) и прочих иностранцев.
Сорок минут в одну сторону - и мы промерзли практически насквозь, ветры действительно суровы, и я пожалела, что не взяла с собой перчатки - пришлось отогреваться всё тем же черным чаем с двумя кусочками сахара; но город - совершенно бесконечный, перекидывающийся с холма на холм, цветные крыши, разноцветные сами домики, мост - один в один Золотые ворота, но между Европой и Азией.
На обратном пути мы не выдержали и перебрались на нижнюю палубу, закрытую от ветра, но всё ещё долго дрожали, а сойдя на берег, немедленно направились на поиски пищи, вместо неё найдя акведук, про который я прочитала накануне, но о котором даже гугл не мог нам внятно сказать, как его найти.
Вдохновившись победой, мы вернулись в Султанахмет, и решили довериться чутью и обаянию одного из зазывал (а также, и это самое главное, пушистому котику, мирно дрыхнувшему на стуле возле входа), зашли в едальню с прекрасной музыкой, где нам перед едой подали огромную тарелку живого огня - чтобы греться, и потом неоднократно воскрешали этот самый огонь при помощи какой-то мистической фиолетовой жидкости (вероятно, крови саламандр) и банальной зажигалки. Там же я рисую что-то в блокноте - и турки в ответ на вырванном для них листочке рисуют всё сердце турецкого народа, и дарят его нам.
(img via nuxtu)
Где-то в тот же, кажется, день, мы случайно забрели в ювелирную лавку, где на витрине спала кошка - я сочла это хорошим знаком, и купила там серьги, не торгуясь.
Где-то в тот день мы успели купить Нихти дарбуку (а до того - договориться с каким-то заезжим духом Другого Города о встрече в семь вечера, на которую мы все трое дружно не пришли), и ночью мне снилось, что мы вышли к морю - темень, но море как будто подсвечено от самой кромки горизонта - сидим на берегу, слушаем, как плещутся волны, и вдруг Нихти начинает играть на неизвестно откуда взявшейся укулеле, а я тихо, но весьма проникновенно пою какую-то песню, и чувствую, как на нас смотрит добрый десяток глаз; обернувшись, я вижу портовых кошек и котов, усевшихся полукругом за нашими спинами, и понимаю, что теперь-то город нас точно принял.
Той же ночью, но прежде чем заснуть, мы ужасно ржали над какой-то детской страшилкой - так, что в итоге даже ржать уже не могли, только всхлипывали и постанывали (о, хвала молчаливым соседям), а с утра сначала накрыло акклиматизацией Нихти, потом меня, так что мы мирно торчали в окрестностях и никуда особо, кроме моря, не совались, проведя тихий семейный вечер. К ночи нас обеих попустило, и мы пошли по уже родному Султанахмету (где в разных забегаловках нас уже узнавали - и, ни на что особо не надеясь, зазывали - "Кебаб тайм!", а персонально меня зовут - Hey, Ginger!), чтобы набрести в итоге на какой-то прекрасный трёхэтажный деревянный ресторан, где и отужинали с испанской барышней, у которой на шее висела связка ключей, а под шелковой юбкой до пола прятались потёртые чёрные кеды. Она сказала нам, что счастлива, что мы здесь и сейчас, и мы однозначно согласились, едва живые от сытости.
Здесь два слова нужно сказать о ночном Стамбуле - он почти пуст, тих, а вездесущие чайки, летучие мыши, шум моря и редко проезжающие машины только подчеркивают эту тишину.
А в мой день рождения мы решили наведаться на базар. То есть, на Гранд-Базар. Он огромен (занимает около 58 улиц) и там реально можно добыть абсолютно всё, что душе угодно. А если этого там нет - то по соседству притулился Египетский базар со специями и прочими чудесами, уж там-то точно список любых желаний будет полностью выполнен, а кошелёк - пуст, как голова после морского ветра. Там мы быстро научились торговаться, надыбали сувениров, чаёв и полезных штук домой, погуляли ещё среди кубов и турецких ламп, и, довольные и утомленные, вернулись в отель, а там нас ждал сюрприз от заведения - тортик, вино и трындёж, адресованный моей Очень Скромной Персоне. Вино было красным, разговоры - долгими, но тем не менее, с утра нам надо было улетать, поэтому ближе к часу ночи мы забрались в номер и быстренько собрали вещи, чтобы утром, прямо перед такси в аэропорт (мы снова улетали рано и решили не рисковать, тем более что цены там совсем некусачие), всё же выбраться на крышу гостиницы и оттуда взглянуть на море. Там редкая крыша обходится без ресторана - по крайней мере, в условном центре.
И это было самоё прекрасное "до свидания", которое можно было сказать городу.
Фотографии тут - в посте их немного, в основном текст, и его ОЧЕНЬ много, я предупредила.
Мы прилетаем рано утром (начало марта; улетать всегда немного нервно; ночь в аэропорту проходит совсем незаметно, мы по доброй традиции много смеёмся и почти не спим), и ещё на подлёте начинаем видеть чудеса: линии горизонта не то чтобы нет, но она затеряна в рассветном ватно-персиковом тумане, и корабли в этой дымке висят, как будто не касаясь моря - летающие махины, и вроде понятно, что огромные, а кажется - невесомые, фантастические.
Аэропорт отца всех турков встречает нас простым паспортным контролем, но мы на всякий случай идём дополнительно выяснять, всё ли в порядке (когда я впервые попала в Турцию - надо сказать, совершенно случайно - нужно было ставить визовый штамп), и получаем весёлое "No visa, no cry" от первого, но далеко не последнего улыбчивого турка.
Мы забираемся в метро - о да, в этом прекрасном городе метро приходит прямо к аэропорту - с нами полный вагон мужиков, и следующий приветливый турок начинает болтать с нами по-английски (по-русски? я окончательно запутываюсь в языках и не всегда понимаю, на каком говорю - но уж точно не по-турецки), но наша остановка раньше, чем мы успеваем до чего-то договориться: чтобы попасть в Султанахмет, где прячется добрая половина самых известных достопримечательностей, а заодно и наш отель, нужно пересесть на трамвай (о, шикарные трамваи, необычно современные для такого старого города) и проехать ещё минут двадцать пять. Нихти не выдерживает и высказывает вслух мысль о том, что из окна видно не то Южное бутово, не то Мякинино, и вообще вокруг как-то не то чтобы что-то сильно изменилось.
Вдоволь поржав над этим, мы осознаём, что вообще-то балбески и не посмотрели адрес отеля, и даже толком не помним название. Высыпавшись из трамвая, мы сонно колобродим вокруг остановки, пока наконец не оседаем в Старбаксе, где для того, чтобы юзать местный фри вайфай, необходима - ахтунг! - турецкая симка. Я остаюсь на карауле, а Нихти уносится куда-то в пустую рассветную улицу, через пару минут возвращаясь с победой - впрочем, маленькой, потому что гостиницу мы, даже с картой и названием, ищем ещё часа полтора, вдоволь нагуливаясь по уже просыпающимся улицам: турки улыбаются, зазывают нас на завтрак, на кофе по-турецки, от забегаловок и ковров в глазах пестрит (вдобавок к уже имеющемуся в них недосыпному песку), улицы сменяются узкими и крутыми переулками, турки каждый раз посылают нас в разных направлениях (налево-направо-дойдете до перекрестка, вам там подскажут), в итоге спать перестаёт хотеться и в дело вступает Азарт - ну надо же найти уже эту гостиницу, в конце-то концов, а потом и море, а то что за утро без моря! Тем более, вон оно там поблёскивает, так маняще для усталых нас, и мы тут же обзываем его murmur sea, а как же, Мраморное море не может не мурчать.
Всё-таки, пройдя мимо десятков турецких ламп, маленьких дарбук, миллиарда метров тканей и прочей базарной атрибутики, мы обнаружили милый переулочек и наш ярко-белый отель, где, зачекинившись, совершили акт омовения и ломанулись в переулки, через каких-то минут десять обнаружив себя уже на Босфоре.
Море.
Мы так скучали, что хором подбегаем к самой воде - берег здесь из крупных камней, на нашей стороне маяк и высится Голубая мечеть, на другой стороне пролива ещё кусок города, но это не важно, потому что вот прямо сейчас приветливое, доброе и прохладное море брызгается солёной волной, а ветер выдувает из головы и тела всю усталость, оставляя только прохладу и улыбку.
На берегу живут каменные коты, мы придумали про них легенду на ходу - что ночью они превращаются в сфинксов и охраняют город от набегов тварей из морских глубин, загадывают путникам свои пограничные загадки; коты огромные, пушистые, любых цветов, одинаково драные, вечно голодные и очень разговорчивые, ластятся, даже когда мы понимаем, что нам пока нечего им дать, их так много, что мы даже не считаем.
(впоследствии я решаю, что 40% населения города составляют коты, 40% - чайки, а оставшиеся двадцать миллионов - это люди, чайки действительно вездесущи, почти невозможно сделать хотя бы один кадр без чайки или кота)
Мы проходим причал, на котором совершенно непонятно откуда помимо старых лодок обнаруживается антикварное кресло, на котором восседает с видом хозяина ворон. Мы идём дальше - на каждом шагу попадаются соковыжимальни, где за смешные деньги можно выпить свежего апельсинового или гранатового сока, и также постоянно вдоль променада бродят люди с двухметровыми палками, на которые нанизаны восхитительно вкусные бублики с кунжутом, тоже только что из печки (впрочем, бублики эти тут на каждом шагу, как мы выясняем уже позже). Потом мы пересекаем набережную Кеннеди и возвращаемся в город.
Угулявшись до полусмерти, мы осаживаемся в монастырскую кафешку где-то возле Баязета, там нас вдруг ведут на кухню и показывают, как что готовится - и кормят какой-то простейшей едой, вкуснее которой мы, кажется, ещё ничего не пробовали. Нихти спрашивает (да ещё с такой интонацией, как будто мы ломанулись куда-то внезапно впервые) - а что тут вообще происходит? Я невозмутимо переадресую вопрос мирозданию и, в ту же секунду обнаружив на столе бутылку с водой, как ни в чем не бывало, указываю на неё и говорю - как что, Сэр Макс тут происходит. На бутылке и в самом деле написано Sir Maksis. Еду (а главное, хлебушек!) мы уплетаем за обе щеки, и вскорости понимаем, что всё-таки неплохо бы поспать, на чем и решаем двинуться в отель, предварительно пообщавшись с Жетонматиком - это такая штука, с помощью доброго слова и двух лир из которой добываются оранжевые жетоны на общественный транспорт.
(img via nuxtu)
Вечер в моей памяти истаял, как хумус (простите) во рту, который там приносят в качестве предварительной закуски во многих заведениях, а на следующий день мы переехали через Золотой рог и оказались в каком-то совсем другом мире, где долго бродили по закоулкам, постоянно натыкаясь на котиков, сумасшедших велосипедистов, проносящихся под откос на одном заднем колесе, и прочих прекрасных жителей, примерялись к дарбукам, цацкам и стараясь не сбить ноги о мостовые.
А в конце концов таки забрались на башню Галата - да-да, "Галатасарай завтра выиграет в Лондоне", так удивительно ходить в городе, используя культурные отсылки из разных книг, песен и бог знает откуда взявшихся в твоей голове сведений, и мы смотрим на огромный, дальше горизонта во все стороны, город, похожий на тот самый цветной ковёр, полустертый, но постоянно подновляемый и уж почти что вечный, примерно так можно это всё увидеть:
В марте народа в Стамбуле не то чтобы очень много: туристы ещё не особо понаехали, местные только раскачиваются перед сезоном и совершенно ненавязчивы (не то что арабы в определенных регионах) и не пытаются ухватить за руки.
В этот день мы впервые пробуем турецкий кофе, и остаёмся очень довольны - равно как и свежайшей местной рыбой; бродим по невероятному количеству переулков, изогнутых под самыми разными углами, что вверх, что в стороны, оголтело носимся по окрестностям, и усталые, теплые и счастливые, возвращаемся домой под вечер и полночи шутим про шум, доносящийся из отверстия в кондиционере.
Я быстро высыпаюсь и вообще чувствую себя в этом городе как будто давно тут живу, и утром жду, когда же проснётся Нихти - после завтрака, приведшёго нас в благодушное состояние, мы решаем всё же расширить наш культурный досуг и хотя бы для приличия зайти в какие-нибудь музеи, а то как-то не всё ж по переулкам шастать.
Далеко ходить не надо в прямом смысле - у нас в Султанахмете полно всего, и мы, конечно, выбираем самое странное: Цистерну Базилика.
Стамбул - город на холмах, и они вовсе не иллюзорны, как в Москве, а вполне ощутимы: я ходила в облегченных гриндерсах, и снимать их каждый вечер было величайшим счастьем. Так вот, чтобы обеспечить огромный город пресной водой, были нужны водохранилища - они-то и называются Цистернами.
Из жаркого утра, которое уже почти перетекло в день, мы вдруг попадаем в огромное, тёмное, холодное и гулкое пространство, напоенное сыростью и запахом старого камня, и звучащее в ушах музыкальной печалью неведомого чудовища - по легенде, в этом месте обитал некий lagoon monster, а теперь обитает его статуя - многоглазая, огромная, сделанная из мраморного стекла, бетона, ламп и почти дышащая.
Несколько десятков минут мы провели под землёй, наблюдая за рыбами, живущими в остатках водохранилища, рассматривая колонны - в основании некоторых изображения Медузы, то на боку, то подбородком вверх, диковинно всё это, и, конечно, кажущиеся бесконечными пространства между колоннами; в конце концов я рассталась там со своей тенью, стоя на каком-то уступе со стаканом ледяного сока цвета темной крови в руке - она просто соскользнула куда-то в компанию теней от колонн, и вернулась нескоро.
Из подземного царства мы выбрались, недолго думая, перешли через дорогу и оказались в Айя-Софии.
Айя-София - восхитительная. Огромная, легкая и умиротворяющая. В ней - много воздуха и света, исполинской высоты, и совершенно нет никакого ощущения принуждения. Птицы вьют гнёзда прямо в храме, никто их не гонит, люди разговаривают в полный голос, а мы - смеёмся от радости, там так хорошо.
Потом мы каким-то неведомым образом оттуда выбрались и немедленно снова уплыли по переулкам, а там и вышли к Золотому рогу, где, поддавшись обаянию чистильщика обуви, оставили ему какие-то немыслимые деньги, а потом я поняла, что мой организм несколько нервно отнесся к тому количеству железа, которое несёт в себе свежевыжатый гранатовый сок, и уползла отлеживаться в отель, откуда уходящая Нихти утащила электричество в виде карточки от номера, оставив меня отсыпаться. Вечером мы ужинали очень странной едой в очень странной дымной забегаловке с печкой (у турков нет центрального отопления и там бывает весьма холодно) и пили очень странный чай, конечно же, из бардаков, наблюдая из окна тёмное Мраморное море и парочку светящихся маяков.
Как выяснилось, мы довольно сильно устали и всё следующее утро проспали, уже ближе к склону дня всё же вышли на улицу (на тот момент нас уже все считали за местных и не пытались особо никуда зазывать, такие у нас были уверенные и непрошибаемые лица), прошли прямо к причалу и забрались на небольшой паром, продуваемый всеми известными этому миру ветрами, час проторчали там в ожидании, напевая Сплина (опять!), и пырясь на чаек, Галатскую башню, ряд огроменных мечетей и постепенно приходящих на борт русских, англичан (там был дядечка британец-орнитолог, например!) и прочих иностранцев.
Сорок минут в одну сторону - и мы промерзли практически насквозь, ветры действительно суровы, и я пожалела, что не взяла с собой перчатки - пришлось отогреваться всё тем же черным чаем с двумя кусочками сахара; но город - совершенно бесконечный, перекидывающийся с холма на холм, цветные крыши, разноцветные сами домики, мост - один в один Золотые ворота, но между Европой и Азией.
На обратном пути мы не выдержали и перебрались на нижнюю палубу, закрытую от ветра, но всё ещё долго дрожали, а сойдя на берег, немедленно направились на поиски пищи, вместо неё найдя акведук, про который я прочитала накануне, но о котором даже гугл не мог нам внятно сказать, как его найти.
Вдохновившись победой, мы вернулись в Султанахмет, и решили довериться чутью и обаянию одного из зазывал (а также, и это самое главное, пушистому котику, мирно дрыхнувшему на стуле возле входа), зашли в едальню с прекрасной музыкой, где нам перед едой подали огромную тарелку живого огня - чтобы греться, и потом неоднократно воскрешали этот самый огонь при помощи какой-то мистической фиолетовой жидкости (вероятно, крови саламандр) и банальной зажигалки. Там же я рисую что-то в блокноте - и турки в ответ на вырванном для них листочке рисуют всё сердце турецкого народа, и дарят его нам.
(img via nuxtu)
Где-то в тот же, кажется, день, мы случайно забрели в ювелирную лавку, где на витрине спала кошка - я сочла это хорошим знаком, и купила там серьги, не торгуясь.
Где-то в тот день мы успели купить Нихти дарбуку (а до того - договориться с каким-то заезжим духом Другого Города о встрече в семь вечера, на которую мы все трое дружно не пришли), и ночью мне снилось, что мы вышли к морю - темень, но море как будто подсвечено от самой кромки горизонта - сидим на берегу, слушаем, как плещутся волны, и вдруг Нихти начинает играть на неизвестно откуда взявшейся укулеле, а я тихо, но весьма проникновенно пою какую-то песню, и чувствую, как на нас смотрит добрый десяток глаз; обернувшись, я вижу портовых кошек и котов, усевшихся полукругом за нашими спинами, и понимаю, что теперь-то город нас точно принял.
Той же ночью, но прежде чем заснуть, мы ужасно ржали над какой-то детской страшилкой - так, что в итоге даже ржать уже не могли, только всхлипывали и постанывали (о, хвала молчаливым соседям), а с утра сначала накрыло акклиматизацией Нихти, потом меня, так что мы мирно торчали в окрестностях и никуда особо, кроме моря, не совались, проведя тихий семейный вечер. К ночи нас обеих попустило, и мы пошли по уже родному Султанахмету (где в разных забегаловках нас уже узнавали - и, ни на что особо не надеясь, зазывали - "Кебаб тайм!", а персонально меня зовут - Hey, Ginger!), чтобы набрести в итоге на какой-то прекрасный трёхэтажный деревянный ресторан, где и отужинали с испанской барышней, у которой на шее висела связка ключей, а под шелковой юбкой до пола прятались потёртые чёрные кеды. Она сказала нам, что счастлива, что мы здесь и сейчас, и мы однозначно согласились, едва живые от сытости.
Здесь два слова нужно сказать о ночном Стамбуле - он почти пуст, тих, а вездесущие чайки, летучие мыши, шум моря и редко проезжающие машины только подчеркивают эту тишину.
А в мой день рождения мы решили наведаться на базар. То есть, на Гранд-Базар. Он огромен (занимает около 58 улиц) и там реально можно добыть абсолютно всё, что душе угодно. А если этого там нет - то по соседству притулился Египетский базар со специями и прочими чудесами, уж там-то точно список любых желаний будет полностью выполнен, а кошелёк - пуст, как голова после морского ветра. Там мы быстро научились торговаться, надыбали сувениров, чаёв и полезных штук домой, погуляли ещё среди кубов и турецких ламп, и, довольные и утомленные, вернулись в отель, а там нас ждал сюрприз от заведения - тортик, вино и трындёж, адресованный моей Очень Скромной Персоне. Вино было красным, разговоры - долгими, но тем не менее, с утра нам надо было улетать, поэтому ближе к часу ночи мы забрались в номер и быстренько собрали вещи, чтобы утром, прямо перед такси в аэропорт (мы снова улетали рано и решили не рисковать, тем более что цены там совсем некусачие), всё же выбраться на крышу гостиницы и оттуда взглянуть на море. Там редкая крыша обходится без ресторана - по крайней мере, в условном центре.
И это было самоё прекрасное "до свидания", которое можно было сказать городу.