Оливье и зрелищ
Если с первым я решила не заготавливаться - кроме меня, есть никто не будет - то второго в эти короткие выходные и после них у меня в достатке. Это мой собственный праздник - перед тем, как снова окунуться мордой в учебу и переводы.
Ченс (Chance). Это к тому, что жанр «нуар» не имеет географической привязки: его снимать можно где угодно и с кем угодно. Хотели взглянуть с другой стороны на Сан-Франциско, город хиппарей и китайских иммигрантов? - пожалуйста: шокирующее насилие на каждом углу, кровь льется рекой. Дознания и открытия мрачных истин, которые не те, чем кажутся. Обязательные типажи: разочарованный в жизни, преследуемый своими непременными демонами доктор; белокурая фам-фаталь, которой для полноты образа не хватает только обнять микрофон и томным голосом спеть. Плохие парни, на поверку оказывающиеся хорошими, и грязные копы, на поверку еще более грязные. Встречи, назначенные на плохо освещенной улице, где, встречаясь, знаешь, что можешь живым оттуда не уйти. В общем, налицо все признаки жанра.
«Шанс», или «Доктор Шанс», как его перевели наши умельцы, изобилует сюжетными поворотами и всеми атрибутами детективного жанра, но не претендует на успех «Ночного администратора». Уж очень здесь хочется провести параллели с доктором Хаусом. Сам Хью Лори в кадре хоть и пытается откреститься от хромоногого мизантропа, но у него не только медицинские термины отскакивают от зубов, но и уже ставший фирменным бездонный тоскливый взгляд выдает привычный образ.
Правда, вполне ожидаемый вопрос, безумен ли сам доктор, в этом шоу можно спроецировать почти на каждого: кто тут вообще нормальный? Этому принципу двойственности подчиняется развитие каждого значительного персонажа: самого доктора Шанса, его «дамочки в беде» Жаклин/Джеки, его дочки-проблемного подростка, его антагониста-грязного копа и, наконец, его таинственного друга, «солдата удачи» Ди. Особенно удачен подбор Итана Сапли на роль Ди: актеру не впервой играть брата-идиота («Меня зовут Эрл»), и мрачный образ машины-убийцы Ди с его собственной историей приобретает даже некоторую трагикомичность.
Молодой папа (The Young Pope). Мы привыкли к тому, что в сериалах каждый кадр подчинен действию и работает целенаправленно на последующие кадры. Режиссер, даже самый именитый, будучи зажатым в тиски требований телеканала, не может себе позволить чуждые сюжету украшательства, отступления, философскую недосказанность и неспешность. До нынешнего момента можно было навскидку вспомнить только одного телережиссера, который своенравно сделал все, как хотел, не следуя за мейнстримом, и тем самым обеспечил своему детищу статус культового, - Дэвида Линча. Новое шоу «Молодой папа» заставит говорить о Паоло Соррентино как о втором таком творце, максимально приближающем коммерческий телепроект к чистому искусству.
Это подарок для всех. В первую очередь, для терпеливых зрителей, которые насладятся зрелищем, исполненным философского изящества и непреодолимого гипнотизма, многозначительным и в лучшем смысле этого слова декоративным. Но записывать «Молодого папу» в разряд просто «красивых» сериалов было бы неправильно. Это метафоричное, многослойное действо, которым насыщаешь свою культурологическую жажду, если позволяешь себе полностью отбросить условности и погрузиться в него. Наконец, это подарок для Джуда Лоу, чью роль папы Пия тринадцатого уже называют лучшей ролью в карьере. Не сыграй он папу, так и оставаться бы ему постоянным гостем мелочных таблоидов. Такая роль для хорошего актера должна «выстрелить», и она «выстреливает», и молодой папа, холеный, обаятельный, вызывает у зрителя целую гамму эмоций от восхищения до ужаса.
Кто-то сравнивает молодого понтифика с Фрэнком Андервудом. Кому-то даже показалось, что Лоу играет дьявола на папском престоле. Но разве он дьявол оттого, что своей целью провозглашает возврат богобоязненности и отгораживает церковь от общества потребления? Или оттого, что выметает из Ватикана алкоголиков, интриганов и педофилов? Или оттого, что курит в папском дворце и видит пошлые сны? Да он самый настоящий святой - но не добренький святоша, а обычный человек, честолюбивый, хитрый, способный на козни, но простой смертный, на чьи плечи легла неподъемная ноша мирового христианства. Он и сам разрываем внутренними демонами, страдает от недостатка веры и молится отчаянно, из глубин души (правда, не выпуская из рук сигареты). Он так же безжалостен к себе, как и ко всем остальным.
На этом приятные сюрпризы от режиссера аудитории не заканчиваются. Что еще возвышает «Папу» над потоком телепроектов - это любовь к деталям и аллюзиям. Только у Уэса Андерсона в кадре столько же причудливых, не относящихся к действию напрямую деталей, символичных и просто брошенных, чтобы порадовался глаз. Прыгающий по садам Ватикана кенгуру - почти то же, что и олень из «Ганнибала». Ну, и сам Ватикан с его благочестивой красотой и лабиринтами дворцовых садов чудо как хорош.
Однажды ночью (The night of). Однажды ночью в Нью-Йорке примерный паренек из порядочной семьи пакистанских иммигрантов попадает в страшную переделку. В городе, и без того неприветливом, ему открывается самая мрачная сторона жизни. Его обвиняют в предумышленном убийстве и все улики свидетельствуют против него, но всем кажется, что что-то здесь не так. В то время как доблестные детективы и грязные адвокаты проводят свое нелегкое дознание, раскручивается маховик правосудия. Во внимании к тому, как работает вся система и как ее действие сказывается на жизнях конкретных людей, «Ночь» сродни датскому «Убийству» и французской «Спирали».
Пересматривать этот сериал не возникнет желания - слишком он похож на кошмарный сон - но посмотреть до конца захочется, и не только ради детективной головоломки. Главная из его находок - вдумчивый адвокат в исполнении Джона Туртурро, выделяющийся из толпы безликих галстуков. Вся гнетущая атмосфера сериала искупается его присутствием: максимально очеловеченный своей непривлекательной для героев телеэкрана болезнью, он почти единственный, кто в этом механизме правосудия способен остановиться и задуматься.
Поднимается интересная идея, что страшны в этом мире не только жестокость и предвзятость - равнодушие такой же смертный грех. А равнодушия в системе хватает. Авторы не отказывают в проницательности ни адвокатам, ни полицейским детективам, но подчеркивают, что на потоке юридической системы вся правда никого не интересует. И только энтузиаст, у которого «сердце не на месте» и который «нутром чует», способен пойти наперекор системе и до нее докопаться. Правда, сериал, как любое стоящее произведение, сразу ставит ребром другой вопрос: пока это самое правосудие вершится и справедливость ищется, что станет с людьми? После того, как система их перемелет, обратимы ли последствия? В этом свете даже не убийство становится центральным объектом сериала, а вся череда вызванных им событий.
И да, новую серию «Шерлока» я посмотрела, но, увы, «не то пальто». Меня как зрителя Моффат и Гэтисс потеряли, когда им в голову пришло сделать из Шерлока Холмса и Джона Ватсона этаких плоских персонажей комиксов, а фантастические истории притянуть за уши. Очевидно, все-таки где-то есть та грань, за которой культовый сериал превращается в дохлую лошадку, пинать которую бесполезно.
А оливье я, наверно, все-таки сделаю. Для праздника, собственно, повода не надо.