Лето.
Лето.
18 июня, полдень, 41⁰C, огромная заброшенная эстакада. Вдали, режущие глаза от солнца, зеркальные прямоугольники небоскребов. Ни единого облака. Возле эстакады такая же брошенная парковка, с дюжиной хаотично разбросанных машин, между которыми ведется активная несмолкающая перестрелка. Играя бликами на недавно разбитых стеклах и фарах, яркое палящее солнце отражается на этих машинах и блестящих гильзах, быстро выбрасываемых после выстрелов из моего пистолета.
С самого начала было понятно, что у нас мало шансов, но мне было нечего терять, мои партнерам - тоже. Все началось по плану и нам удалось уйти, но вскоре нас «встретили». Наш седан со следами ударов о другие машины от пуль потихоньку превращается в сито, рядом со мной около открытых дверей лежит тело моего партнера, в машине за рулем наш водитель, подстреленный первым. Ситуация крайне простая и не в мою пользу, но я зачем-то продолжаю отстреливаться. Сухой, обжигающий лицо, ветер. Позвякивание продырявливающих металл пуль. Очереди из мощного автоматического оружия, обрушивающего ветровое стекло внутрь. Один из осколков пролетает по моему лицу, оставляя красную полоску, наполняющуюся кровью. Я падаю и обжигаюсь о почти горящий асфальт. Наверное, это конец.
Лежа у искореженный от ударов двери, я чувствую, что не смогу открыть глаза: словно солнце находится около лица. Какое-то движение впереди и, несмотря на ослепляющий свет, я пытаюсь посмотреть на это. В нескольких десятках метров впереди фигура девушки, направляющейся к моей машине. Однако мои почти ослепшие глаза не выдерживают, и я вновь закрываю их. Перестрелка затихает: яркий окружающий со всех сторон свет деформирует зрение. По моему лицу медленно проскальзывает и останавливается чья-то тень. Я пытаюсь схватить лежащий рядом пистолет, но обжигаюсь об его рукоятку. Затем приоткрываю глаза и вижу ее: "Вытащи меня отсюда". Но я не произношу это, просить о помощи не в моих правилах, даже на финише.
- Почему ты здесь оказался?
- Я хотел заработать на отличное лето.
На ее лице появляется едва уловимая улыбка. "Идем" - мягко произносит она и выводит меня за руку из этого ада. Вскоре мы подходим к ее кабриолету, припаркованному на возвышенности, у снесенного нами около часа назад забора, закрывавшего съезд на эту недостроенную эстакаду. Снизу я вижу крепких парней с оружием, ищущих меня и осматривающих машины. Она протягивает мне ключи, и садится на пассажирское сидение, показывая нужное направление.
Я смотрю вперед, на линию горизонта и появляющиеся вытянутые белоснежные облака, иногда посматриваю на нее и улыбаюсь. Думаю, о том, что все происходящее - наваждение, я давно подстрелен, а это - начало загробной жизни. Но временами перестающее шипеть радио сообщает в новостях о недавней разборке и описывает приметы нашего кабриолета. А затем я вижу в зеркале мигалки догоняющих нас полицейских машин, однако теперь я знаю, что мне не о чем беспокоиться. В подтверждение этого вижу ее руку, протягивающую модные темные очки. Как только я надеваю их, облака вновь открывают солнце, и наша погоня остаётся вдалеке.
Нас нежно обдувает ветром. Ее длинные развевающиеся зеленые волосы сливаются с бескрайней зеленой колышущейся долиной, сквозь которую проносится наша длинная открытая машина. Наконец-то моя голова пуста от миллиона ненужных мыслей и проблем. В ней только главное: у меня впереди еще 74 дня.