Василиск.
Василиск.
Василиск сидит на венском стуле, сомкнув глаза, посреди маленькой комнаты без окон, сверху вместо люстры висит иссушенное вымя. Достав из-под стула граненый стакан, Василиск пытается выдавить хоть каплю молока, но попытка, ни к чему не приводит. Он ставит стакан обратно и берет стоящую с ним рядом маленькую корону и надевает ее на голову. Затем, встав на стул и отцепив вымя, он выходит из этой комнаты и спускается по лестнице вниз. Сморщенное вымя волочится за ним, собирая пыль и грязь, иногда встречаются безмолвные и невесомые соседи, в их постоянно открытых, без век, глазах нет зрачков, только черно-белая рябь, как у неисправных телевизоров. В зияющей тишине эхом разносятся шлепки вымени о тысячи ступеней.
Перед тем как открыть дверь наружу, Василиск надевает очки. Вместо линз в них две массивные свинцовые пластины. Взгляд Василиска убивает. Убрав пустой футляр в боковой карман камзола, он выходит. Движение в пространстве без перспективы. Серая пыль. Он останавливается и смотрит на елку, наряжающуюся в игрушки, а затем забирающуюся, как гусеница, на крышу. Достигнув верхней границы, она отталкивается от стены и летит вниз, втыкаясь макушкой в плотную вязкую землю. Мятые пластиковые елочные шарики, сорвавшись с веток, немного раскатываются по сторонам. Отвлекшись на елку, он не замечает, что птицы, давно утратившие способность летать, прыгают рядом и клюют вымя. Оно устало вертит сосками, пытаясь прогнать их, но Василиск снимает очки, и птицы падают замертво.
Он движется по этому пространству похожему на бесконечную сеть труб гигантского диаметра, из которых сверху, снизу и из всех сторон прорастают громады серых извивающихся зданий. Проходы между ними иногда представляют широкие шоссе, а иногда дома стоят так тесно, что между ними можно едва протиснуться. Следом за ним движется девушка в кокошнике, обернувшись, Василиск смотрит на нее. Ее красивое лицо словно затянуто в дисплей, огибающий ее нос, губы, щеки, глаза и показывающий неподвижную поляну с несколькими березами.
Они идут дальше, но скоро их отвлекают глухие звуки ударов. Свернув в их сторону, они видят, что кто-то с глазами, скрытыми плотным слоем пыли, постоянно ударяется о стену, пытаясь пройти сквозь нее. Василиск достает из камзола батистовый платок и стирает им пыль с глаз.
В одном из закоулков вымя застревает, он дергает его, но что-то мешает движению. Подойдя к нему и приподняв его, он обнаруживает небольшую серую пыльную дугу. Затем хочет оттолкнуть ее ногой, но яркий белый свет позади него, исходящий от лица-дисплея девушки в кокошнике, дает понять, что этого не стоит делать. Он берет дугу в руки и чувствует тепло: дуга становится полосатой в сером спектре. Он начинает гладить ее, отчего она становится ярче, переходя от режущего глаза белого цвета в черный. Цвета переливаются, словно танцуя, и Василиск издает хриплый радостный звук, отчего радуга становится цветной. Продолжая издавать хрипящие звуки, Василиск тянет руками радугу вверх, встает на цыпочки и падает. Но радуга все равно взлетает, стремительно увеличиваясь в размерах. Упершись в потрескивающие стенки труб, она не может продолжить движение, Василиск снимает очки, сжимая их в руке. Трубы лопаются, пространство разворачивается в одной плоскости, на которую падает свет от неба.
Разжав кисть, очки со свинцовыми линзами падают вниз. Он смотрит на них, не собираясь их поднимать, а когда поднимает взгляд, то видит перед собой улыбающуюся девушку в кокошнике. Неподалеку за ней листьями шуршат березы.