Об опросе АКСИО и гражданке Рябиченко Л.А. Традиционные ценности - часть 2
Это продолжение статьи об экспертном отчёте по АКСИО со стороны центра Veritas. Начало - тут. Заметка получилась слишком объёмной, в первой части - некоторые вводные положения. Здесь - непосредственно по тексту заключения, которое дал экспертный центр об опросе АКСИО-4.
К Заключению центра VERITAS.
Повторю, я человек тёмный и некоторых понятий просто не знаю. Но если кто-то знает, значение понятия «демографический суверенитет», объясните, прошу. Говорю без иронии.
Это важно, поскольку авторы начинают презентацию Заключения с понятия «нравственный и демографический суверенитет» и ими же завершается текст Заключения. Обсуждать это не буду, поскольку не знаю, о чём идёт речь.
Для краткости - буду цитировать выборочно, разбивая Заключение на утверждения. Каждое утверждение помечу буквой «У» и порядковым числом, чтобы получилось так: У1, У2, У3 и так далее.
Для начала даётся описание анкеты: «состоит из трёх частей (вступительная, основная, заключительная), включает 2 таблицы; содержит закрытые вопросы, выбор из предложенных позиций, ранжирование, мотивирующие утверждения, суждения, констатирующие установки». В качестве замечания могу отметить, что хотелось бы увидеть цитаты или указания, какие вопросы могут быть названы, к примеру, мотивирующими утверждениями. Это сделало бы анализ объективнее.
У1. Авторы пишут безапелляционно: «Название анкеты (АКСИО) семантически совпадает с церковным возгласом «Аксиос!» (А́ксиос, греч. ἄξιος - «достоин»), используемым при хиротонии духовенства, что на подсознательном уровне снимает у церковного человека возражения от предлагаемого текста». Дескать, активно привлекается подсознание православных (а ведь авторы убеждены, что анкета рассчитана на них). Это неверное утверждение.
Напомню, что АКСИО существует с 2011 года, а цифра «4» (АКСИО-4) значит буквально то, что это четвёртая по счёту большая акция Агентства по Культурно-Социальным Исследованиям Общества. И название образовано от другого слова - ἀξία, что значит «ценность». И подсознание тут совершенно ни при чём. Здесь всё вполне сознательно.
У2. Утверждение о том, что опрос рассчитан на православных, так же ошибочно, аргументация: «Наличие пункта о вероисповедании (п.6) предполагает адресацию опроса к верующим». А сделано это только для того, чтобы разделить выборку респондентов, чтобы суметь сказать, в какой степени наши не-православные граждане солидарны с православными, и наоборот. А кроме православных есть ещё и мусульмане, не так ли? «Верующий» не есть синоним слова «православный».
Вопросы, ставящие в один ряд официально зарегистрированных мужей и жён с людьми, проживающими «граждански» - не удар по ценностям, как пишут авторы, а некая прискорбная констатация. Это же касается вопросов о «женщинах/ мужчинах формально не являющихся моими родственниками, но которых я считаю родными». Ведь существуют ещё и коммунальные квартиры. Задача состояла в том, чтобы перечислить все возможные варианты.
У3. Авторы утверждают, что «Данная констатация придаёт безнравственным поведенческим стереотипам характер социальных норм и легитимизирует их». И снова заблуждаются, поскольку данная констатация даёт возможность выразить своё мнение не только православным гражданам. Смотри У2.
Основная часть анкеты начинается с описания положения, в котором оказалась Россия. Сказано, что изменения в нашем законодательстве «могут произойти под давлением Европы и мирового сообщества, которые уже значительно поменяли свои ценности и нормы в этих вопросах».
У4. Авторы Заключения пишут другое: «Слова «намечаются большие изменения» и объёмный список предполагаемых «изменений законодательства» создаёт у опрашиваемого ощущение масштабности и предопределённости грядущих изменений, а также внушает мысли о бесперспективности сопротивления этим процессам». Снова налицо ошибка интерпретации. Описанный эффект произойдёт в том, и только в том случае, если респондент влюблён в Европу и некритично одобряет любое европейское событие. Если же, предположим, респондент нейтрален или совсем не очарован Европой, то произойдёт обратный по знаку эффект.
У5. Цитируем далее: «…опрашиваемому внушается, что от заполнения анкеты зависит, будут или не будут произведены в России описанные выше законодательные изменения», что с учётом адресации анкеты к верующим может указывать на усиление мотивирующих установок для участия в опросе («попытаться сделать для страны хоть что-нибудь»)». Ну а это уже неуважение к тем, кто анкету создавал и проводил опрос. Между прочим, предыдущие инициативы АКСИО свою задачу выполняли. По поводу мнимой адресации к верующим - см. У2.
Причём тут внушение, если опросы всегда проводятся для того, чтобы что-то на что-то повлияло? «Хоть что-нибудь», сделанное для страны и сказанное здесь с таким презрением более всего выдаёт реальное отношение к согражданам упомянутого центра VERITAS, а не что-либо иное.
У6. Вот тут начинается уже откровенная ложь! Приведу объёмную цитату целиком, прошу обратить внимание на текст, выделенный мной жирно:
«На стр. 4-8 (п.14-18, пп. от3 до 10) предлагается перечень законов, для ответа на которые предлагается обвести одну из букв, означающих соответствие позициям:
А. Я полностью поддерживаю, это очень правильно, давно пора.
Б. Думаю, что в каких-то случаях это правильно, в каких-то - нет, не уверен, что сейчас такой закон нужно принимать.
В. Я категорически против, это неправильно, это делать вообще нельзя.
Отталкиваясь от подтвержденных экспериментальными исследованиями правил составления вариантов ответов (отвечающий на вопрос чаще выбирает первые подсказки, реже - последующие; чем длиннее подсказка, тем меньше вероятность ее выбора; чем более общий (абстрактный) характер имеет подсказка, тем меньше вероятность ее выбора), можно расценивать размещение одобрительной позиции на первом месте под примерами с негативным наполнением как дополнительную мотивирующую нагрузку, которая может предопределять для опрашиваемого выбор ответа в ситуациях неочевидности в силу непонятности формулировки». КОНЕЦ ЦИТАТЫ.
Авторы говорят, что варианты ответов расположены в столбик, друг под дружкой (правда говорят это так сложно, чтобы точно никто не догадался), и первым идёт ответ «да». В качестве опровержения приведу фотографию реальной анкеты. Так кто тут расположен ПОД примерами с негативным наполнением (имеются ввиду сами вопросы, в которых описано содержание того или иного закона)? Как видите, они все расположены под. Вместе.
Что касается длинных подсказок, то просто посмотрите на внешний вид. Визуально средний вариант ответа не кажется слишком большим и так же занимает три строчки.
У7. Ещё одна объёмная цитата:
«Также нужно отметить определённую неконкретность и несочетаемость с содержанием вопросов вариантов ответа, вызывающую затруднение при подборе. Например, при выборе ответа на вопрос: «закон, устанавливающий уголовную ответственность за намеренные и непреднамеренные утечку и распространение любых сведений о детях и семьях, в том числе сведений медицинского, экономического и психологического характера» опрашиваемым может быть осуществлён как выбор «В», если он за принятие закона как «Нельзя разглашать», или выбор «А» как «Поддерживаю, можно разглашать». КОНЕЦ ЦИТАТЫ.
Это тоже неверно. Причина: во всех вопросах (с 14.1 по 14.40) обсуждался тот или иной ЗАКОН. Приведу преамбулу к указанным вопросам: «В ближайшее время в законодательстве России могут появиться нормы, которые уже внедрены в ряде стран Запада или вот-вот будут внедрены. Пожалуйста, выразите свое отношение к возможности введения в России перечисленных ниже норм, принятие каких законов Вы бы поддержали, а каких - нет?» Варианты ответа (см. фото) даются к ЗАКОНАМ (которые могут быть внедрены в России), содержание которых раскрывается в тексте вопроса. Никаких разночтений тут быть не может - каждый вопрос начинается со слова «Закон, …»
Разделение на блоки.
Авторы Заключения выводят три блока вопросов, присваивая им свои собственные - авторские - названия: «Легализация извращений» (14.1.-14.21), «Защита ценностей» (14.2, 14.4, 14.4, 14.11- 14.35), «Создание репрессивного контроля над семьёй» (14.38, 14.39, 14.40, 15, 16). Разбивка на эти блоки в высшей степени условна. Разбив все вопросы таким образом, авторы сами нарушают свои границы, вольно цитируя в одном блоке вопросы из другого блока, а так же попросту не обсуждая несколько вопросов вообще.
Авторы говорят, что ряд вопросов (14.2, 14.4, 14.11, 14.15, 14.18 - позже список резко расширяется) носят позитивный характер (в них обсуждаются уголовные наказания) и создают «ощущение достоверности и иллюзии объективности». При этом авторы упускают (вообще не упоминают никаким образом) вопрос 14.14 («Закон, устанавливающий уголовную ответственность за сексуальные отношения внутри семьи (например, отца с дочерьми, братьев и сестер и пр.) по взаимному согласию»), думаю, что по невнимательности. Ещё одна помарка: подвопросы вопроса 14 называются то «пп» (подпункты), то «ст» (статьи?).
Для начала скажу, как на самом деле разбита анкета.
- Вопросы 1-13 - это, как выразились эксперты, «паспортичка». Возраст, пол, образование, заработок, вероисповедание (если есть), тип семьи, где вырос человек, тип семьи, в которой живёт сейчас.
- Вопросы 14.1-14-40 - это набор тех норм, которые могут быть внедрены в России. Их мы обсуждали выше.
- Вопросы 15, 16 - кто должен решать вопрос об изъятии детей и непосредственно изымать ребёнка из семьи, когда это действительно необходимо.
- Вопросы 17, 18 - отношение к решениям Европы и международных организаций, должны ли мы немедленно копировать их нравы.
- 19 - таблица, где нужно сказать, как большинство жителей России оценивает различные «особенности поведения».
- 20 - таблица, где нужно выразить своё мнение об уровне допустимости этих же «особенностей».
- Вопросы 21, 22 - как должны приниматься вопросы об изменении семейного законодательства, если должны.
У8. Блок и информация в нём, по мнению авторов, «воспринимается читающим как агрессия и насилие, слом привычных ценностных оснований, уничтожение базовых представлений о норме, кардинальное разрушение духовно-нравственной безопасности; создаёт ощущение беспомощности и необратимости». При этом совершенно не оговорено, как и почему происходит то, что пытаются внушить нам авторы. Видимо, настоящие авторы этих законопроектов действуют, как чудесные и заботливые люди, принимая и обсуждая это между собой, не вовлекая общество в принципе.
Отмечу задачу на внимание, которую задают нам авторы. Если этот блок включает в себя вопросы с первого по двадцать первый (в большом 14 вопросе), то почему в описании блока присутствуют так же 14.31 и 14.34 (см. текст Заключения)? И почему указанный разброс 14.1-14.21 включает в себя вопросы, названные положительными (в следующем блоке) - 14.2, 14.4, 14.11-14-21?
Я готов признать, что авторы совершили помарку, работая со своим текстом, но они совершили помарку и работая с анкетой, причём не одну.
У9. Выделенный блок «Защита ценностей» (14.2, 14.4, 14.4, 14.11- 14.35), как пишут авторы, «отвечает стремлению опрашиваемого к сохранению базовых ценностей, способствует снятию напряжённости, заглушает его ощущение опасности от предыдущего блока, дезориентирует, лишает критичности и способности к сопротивлению, подавляет его защиту, формирует лояльность к процессу опроса, повышает доверие к тексту, служит буфером перед основным воздействием».
Утверждение ложно, поскольку «блоки» не следуют друг за другом, как пишут авторы Заключения, стало быть, не может возникнуть некоторого «заглушения» вопреки некоторой «напряжённости».
Выделенный блок «Создание репрессивного контроля над семьёй» (14.38, 14.39, 14.40, 15, 16) отдельно хорош. Тут я даже согласен с названием, поскольку описываемые законы действительно, будь они приняты, создадут такой контроль. Приписка «и пр.», волнующая авторов, действительно может значить воспитание в религиозном ключе. Рябиченко Л.А. совершенно права, когда подозревает это. И я, равно как и она, категорически против таких законов, но они ведь обсуждаются, не так ли?
Обязательная помощь государства, которую в одном из вопросов вычитали авторы Заключения, действительно может быть проинтерпретирована, как ювенальная помощь, поэтому и требовались многочисленные вопросы, касающиеся нарушений, извращений и неправильных толкований закона, чтобы понятие «помощи государства» не включало в себя в рамках опроса ювенальное вторжение.
Вопрос 15 и 16, как я указал выше, посвящались тем случаям в жизни, когда ребёнка изъять действительно нужно. Тот, кто скажет, что детей нельзя отбирать никогда, слишком далёк от реальности. Увы, иногда это необходимо. Поэтому все утверждения авторов про манипуляцию и легитимизацию в этих вопросах «любого отобрания» (У10) я считаю ложными.
У11. Отдельно. При обсуждении вопроса 15 («Все мы знаем, что бывают случаи, когда детям в семьях что-то угрожает и вмешательство необходимо. Как Вы думаете, кому, каким организациям можно и нужно доверить решение вопросов о проживании детей в семье или изъятии детей»), авторы утверждают, будто бы включение в список таких организаций, как Русская православная церковь и родительские комитеты (местные) «придаёт самому процессу вмешательства оттенок нравственной нормы». Почему - не понятно, но авторы считают, что придаёт. А речь идёт только о том, кому бы граждане могли доверять такой важный вопрос, и всё.
В вопросе 17 авторы грубо игнорируют те варианты ответов, которые им не удобны. Вообще там простая шкала -2 -1 0 +1 +2. Два последних варианта (консервативные) авторы просто как бы не видят, хотя и упоминают, что всего ответов пять.
В вопросе 18 - шкала проще: -1 0 +1. Авторы видят все три варианта, но говорят, что все три почему-то плохие.
У 12. Таблицы обсуждать подробно не хочу - уже обсуждал ранее. Скажу одно (про первую из таблиц): Утверждение «Предлагаемые для ранжирования варианты (норма, болезнь, легкомыслие, ошибка, преступление, героизм) не предполагают отнесения извращений к патологиям» ложно, поскольку патология это болезнь, а вариант «болезнь» процитировали сами авторы.
Вопрос 21, посвящается тому, как нужно менять законодательство о семье, если вообще нужно. Авторы, кажется, вообще не знакомы с проведением опросов, потому как говорят следующее (У13): «Среди предлагаемых 4 вариантов ответа - только один условно отрицательный («такие законы вообще лучше не менять»), остальные предлагают различные условия изменений («только после всенародного референдума по этим законам», «пусть этими законами, как и другими, занимается Государственная Дума», «такие законы могут меняться на региональном и местном уровне»); при этом отсутствует вариант ответа - «менять нельзя».
Во-первых, «менять нельзя» - это и есть первый вариант ответа.
А во-вторых, да, только первый вариант является крайним, а остальные - представляют другие варианты ответа на этот вопрос. Почему это так поражает авторов, не ясно, может, они и правда не знают, как именно задаются вопросы. Или считают, что все варианты ответа должны быть версией одного и того же ответа.
Очень смешно авторы разобрали заключительный вопрос 22. Процитирую целиком, это правда смешно (У14):
«В п. 22. в безальтернативной форме утверждается, что «в России намечаются значительные изменения в отношении законодательства относительно семьи и детства».
Предлагается ответить, «нужно ли в связи с этим провести референдум о приемлемости этих изменений», и предоставляется два варианта ответа - «да» и «нет». КОНЕЦ ЦИТАТЫ. А не планируются? Нет, ну серьёзно, не планируются? Для авторов это один из козырей, мол, анкета нас побуждает считать, что такие изменения планируются... Но ведь Рябиченко Л.А. сама занимается защитой интересов семьи, то есть она считает, что такими изменениями, что называется, не пахнет?
И в завершении: суть 22 вопроса «…представляет собой обсуждение необходимости голосовать за принятие или отрицание греха, что невозможно в обществе, сохраняющем свои традиции и нормы». Ясно? Общество, сохраняющее традиции, не голосует против греха. Но и не поощряет его… и, наверное, не существует, исходя из данного определения.
К ВЫВОДАМ Заключения.
Ради этого всё и писалось, сами понимаете. Выводы - не абы что. Авторы лаконичны. Выводов четыре штуки. В первом - утверждается, что анкета предназначена для православных со скрытой целью изменить ценностные установки общества.
Во втором выводе есть отменная фраза (очень умная на вид): «Внешнее оформление анкеты ограничивает действия опрашиваемого и регулирует его внимание и восприятие при помощи системы специальных указателей и полиграфических средств». То есть я понимаю, если бы на анкете были нарисованы стрелочки «отвечать сюда», но их ведь нет, а если в опросе человек вынужден выбирать свой вариант из трёх предложенных, то это не ограничение, это норма. Но фраза клёвая, согласитесь.
В третьем выводе я не понял значения аналогичной умной фразы, расшифруйте, если кто справится, пожалуйста: «При построении анкеты применяются манипулятивные техники, когда опрашиваемого заставляют обсуждать детали, отталкиваясь от его предполагаемого, а не реального согласия». Что имеется ввиду, какие детали заставляет обсуждать анкета, опираясь на предполагаемое согласие? Что такое предполагаемое согласие вообще? Одни вопросы…
Авторы всё время повторяют, что в анкете сообщаются ложные сведения о каких-то изменениях законодательства, которых на самом деле не предвидится. Ну, так что же, если это действительно так, то Рябиченко Л.А. совершенно права, а я вот, к примеру, дурак и ошибаюсь. Но вот мнение самой же Рябиченко Л.А. от 20.02.14. «Депутаты - против курса президента?!» (пикеты, протесты, борьба и т.д.)
И, наконец, авторы победно заключают четвёртый вывод так: «Применение анкеты «АКСИО-4» создаёт угрозу для нравственного и демографического суверенитета России».
И скромные обобщения.
Для меня лично войной и гнусной психотехнологией является не заполнение анкеты, где респондент имеет возможность сказать своё «нет», где он может вообще отказаться от заполнения или позвонить в справочный центр по бесплатному телефону, который был указан на первой странице. Гнусной психотехнологией, манипуляцией, знаком объявленной войны на уничтожение является обилие публикаций, содержащих особую интерпретацию происходившего.
Интерпретация даётся опосля, тут нет возможности обсудить, опровергнуть. Вас просто ставят перед фактом. Однозначным и откровенно злым.
Главное - даётся интерпретация происходившего, уже произошедшего и свершившегося к моменту написания. То есть люди, которые честно и увлечённо заполняли и распространяли анкету, оказываются в положении едва ли не врагов всего православного. Все эти искренне обеспокоенные люди, сторонники самой Рябиченко Л.А. вдруг узнают, что они совершали ужаснейшую вещь, они сами омрачены извращениями.
Что делала Рябиченко, когда опрос только начался? Молчала, потому что ведать не ведала? Полно! Это не оправдание, даже если это на самом деле так. Нет, а ведь самое гнусное в сложившейся ситуации, что это акт агрессии не против ювенального (и общего для нас с ней врага). Это организованный акт агрессии против союзников в деле борьбы с ювенальной юстицией и другими прелестями.
Посмотрите на список тех, кто заказал этот экспертный ответ 4 марта 2014. Я думаю, эти фамилии ещё появятся на горизонте.
Это война амбиций и оскорблённого тщеславия. Это война гордыни. Просто прочтите текст заключения, который я цитировал. Скажите мне, если я ошибаюсь, если я ошибочно вычитал там бюрократическую сухость и подражание научному тексту, если я ошибочно вычитал там оскорблённое тщеславие, если я ошибся, когда поймал авторов на лжи и подлоге.
Это вторая часть.
Первая часть - тут.