Идеологическая чехарда. Покаяние
Несмотря на инициативы Е.А. Фёдорова, ст. 13, п. 2 Конституции РФ по-прежнему гласит, что «никакая идеология не может устанавливаться в качестве государственной или обязательной». При этом в том, что касается идеологий - наблюдаются явные колебания. Я их назвал идеологической чехардой, потому что, во-первых, они носят какой-то игровой характер (не-серьёзный), а во-вторых, носят характер элитной игры в поддавки («то я тебя, то ты меня»).
Некоторые из этих колебаний я уже описывал - под общим тэгом « война идей». Если обобщить, проблема заключается в том, что либеральная «Программа десталинизации» находит отклик в душах не только либералов, но и националистов. Ключевая фраза здесь принадлежит Сергею Караганову, одному из авторов Программы: «Общество не может начать уважать себя и свою страну, пока оно скрывает от себя страшный грех - 70 лет тоталитаризма...».
[см. полную цитату]
«При этом народу и элите после последних 100 лет себя почти не за что уважать. Единственное, чем можно по-настоящему гордиться, - Великая Отечественная война, но её объединительный потенциал с годами истощается. Общество не может начать уважать себя и свою страну, пока оно скрывает от себя страшный грех - 70 лет тоталитаризма, когда народ совершил революцию, привёл к власти и поддерживал античеловеческий, варварский режим. Позволил ему существовать и участвовал в самогеноциде - системном волнообразном уничтожении самых лучших, самых сильных, самых свободных своих представителей, традиционной морали, уничтожении церквей, культурных памятников, самой культуры».
«Страшный грех» - это, как я понимаю, основная идеологема, приводящая в движение наш политический бомонд. Это росток, зачаток той идеологии, которую хочется установить в пространстве России. Весь этот бомонд - политическая элита, правящий класс - демонстрирует какие-то своеобразные конвульсии. Разговор об этих конвульсиях, равно как и разговор о классах (в полном смысле слова) будет условным в некоторой степени, а потому я позволю себе использовать метафоры, сравнения и художественные образы.
Итак, 1986 году состоялась премьера кинофильма «Покаяние» режиссёра Абуладзе Т.Е. Примечательно, что идея фильма появилась ещё в 1980 году, то есть после премьеры (1979) фильма «Калигула» Т. Брасса.
Между кинолентами имеется существенное сходство. К примеру, «Калигула» демонстрирует нам изощрённую сексуально-кровавую личность, захватившую власть и упивающуюся ей. Повсеместно - либо разнообразные половые сношения, либо кровавые расправы. Либо и то, и другое. И всё это в обстановке а-ля Сальвадор Дали. В финале императора убивают ближайшие его люди.
«Покаяние» рассказывает о грузинском диктаторе, поставленном от высокого руководства. Самые страшные свои фразы, наиболее характерные - он произносит исключительно по-русски. Сюрреалистическая («красивенькая») обстановка характерно и для этого кинопроизведения. Эстетика тоталитаризма и его безумие подчёркивается бессмысленностью происходящего (например, сцена допроса под открытым солнечным небом у рояля).
Ещё один существенный момент, сближающий фильмы - музыка. Использование академических, известных произведений в качестве фона для происходящего разврата/насилия - это единый художественный акт. «Пир во время чумы», разврат и разложение на фоне общих бедствий.
Но если «Калигула» - был в большей степени ударом по европейской, по Западной идентичности (хотя и против «тоталитаризмов» - куда без этого), то «Покаяние» предназначалось в большей степени нам.
«Покаяние» продолжает линию извращений «Калигулы», поэтому несмотря на куда большую благообразность, этот фильм не менее насыщен. Но интересно рассуждение о генезисе, о происхождение такой жажды власти, о том, что послужило сумасшествию диктатора.
В «Калигуле» это символически показано в самом начале картины, когда юный Гай исполняет танец по требованию императора Тиберия. Собственно, в этом танце и представлено символически будущее безумие, которое является продолжением безумств его двоюродного деда Тиберия. Напомню, что согласно Библии, именно при его правлении был распят Христос.
А что в «Покаянии»? Откуда взялся Варлам? Откуда взялся этот безумный комически-трагичный мир, где проповедь в церкви со словами Эйнштейна о судьбу современных учёных, ставших заложниками людей, принимающих политические решения, сменяется весёлой и незатейливой «лёгкой музыкой»?
Варлам пришёл из чужих мест. Он пришёл и заглядывает в стёкла ваших окон сквозь стёкла своих очков. А люди в полуразрушенной церкви жмутся друг к другу. И всё.
Натурально ли это? Не очень. Ведь даже в революционное время осуществляется какая-то преемственность. Остаются не только какие-то люди, остаётся язык, культура, воспоминания. При этом, конечно, что-то меняется радикально. Социально-психологически и политологически процесс превращения «лёгкой музыки», вот этих развлечений и потребительства в жёсткую и кровавую военную диктатуру описал Сергей Кургинян в нескольких статьях.
Жмурки: о специфической слепоте, благодаря которой не видно, что в стране был построен криминальный капитализм.
Шура и шурá: о том, что 4 октября 1993 года следует считать моментом, когда страна согласилась на построение криминального капитализма.
«Я буду пилить, а вы - пиликать!»: о том, как «творческая интеллигенция», променяв аскетичность прошлой эпохи на потребительство, обслуживает криминальный капитализм.
«Шура, шурá и Путин»: о том, что Путин стабилизировал это «обслуживание», стабилизировал переход от криминального капитализма к гражданской войне, но это не значит ещё, что он предотвратил его.
Проблема в том, что авторы фильма «Покаяние», кажется, не понимали, что их страстное желание разделаться с Советским, однажды применится и к ним тоже.
Не сын, а внук Варлама вдруг принимает вину на себя - он не становится «Калигулой», но его смерть заставляет уже сына - Авеля - сделать нечто невероятно ужасное.
Пока город оплакивает покойного политического деятеля, а его сторонники картинно убиваются от горя, попутно с жадностью поедая торт с розами, пока над могилой читаются высокопарные и нелепые речи, женщина, родители которой лично пострадали от рук диктатора, в течение нескольких ночей - выкапывает и ставит труп Варлама во дворе его сына.
Христианская оппозиция, требующая покаяния от своего народа - выкапывает труп и прислоняет его к дереву. Это, кстати, ещё и комедийная часть фильма.
Приняв правду, сын диктатора Авель сам выкапывает труп отца и сбрасывает его с обрыва.
К сожалению, я думаю, что это-то и есть безумие Тиберия. И дело не в том, что советские вожди были воплощением святости. Политика - сложное занятие, а война - это реальность, поэтому и существуют армии, силы правопорядка, спецслужбы и т.д.
Но, во-первых, какой силы антихристианский посыл содержится в этом выбрасывании трупа собственного отца? Даже не убийство живого тирана, не удар в спину, а расправа над покойником.
Во-вторых, что такое - ритуальный вынос тела Сталина из мавзолея в 1961 году? Ведь это и есть отцеубийство, расправа над покойником.
В-третьих, покаяние за грехи удивительно совпадает с уменьшением а) влияния и б) территории России. Советский Союз уже распался, что ещё должно случиться, чтобы «грех» был искуплен?
Ну, и в-четвёртых, осознают ли сторонники концепции «греха народа», что они сами - наследники тех, кто должен каяться? Понимают ли они, что закрутив этот маховик оплёвывания предков, они сами окажутся оплёванными?
А «Покаяние»… Покаяние - это идеологема, позволяющая не каятся за 20 последних лет регресса, падения и неудач. Покаяние - это идеологема, которая объединяет всех антикоммунистов, тем более, что сказана она с якобы христианским акцентом.
Покаяние - это тропа войны, на которую давно и прочно встали антикоммунисты. Но для народа, который не хочет каяться, нужен такой диктатор, который заставит их сделать это. И никого не смущает этот тоталитарный антитоталитаризм?
«К чему дорога, если она не приводит к храму?» - произносит в конце фильма пожилая женщина, которая идёт по улице имени Варлама. Но к чему приведёт дорога покаяния?