(no subject)
Вот такое хреновое лето: с 14 апреля по 14 августа - по больницам.
Почки, туды их в качель. Недаром в молодости я завидовал знакомому толстому журналисту, у которого их было аж три штуки.
Это хорошо, что интернета у меня там не было - ни в одной из трех больниц. Мысли просились наружу не только мрачные, грустные, кривые и ущербные, но еще и отягощенные побочными явлениями многочисленных лекарств. Молодая въедливая санитарка даже спросила меня - кто я по образованию и по профессии: уж больно часто у меня звучало в бреду слово "стратегия". И какие-то клятвы пытался приносить на чеченском языке. А на английском, как отметил лечащий врач, в самые трудные минуты в реанимации у меня говорить получалось лучше, чем на русском.
Когда меня первый раз выписывали из больницы, я на радостях коленкой раздавил стекло у планшета. А поскольку внятно писать руками я, за годы общения с компом, разучился, то соблазн куда ни то вывалить скопившиеся мысли сошел на нет. Ну, разве что моей Тане, пока я лежал в Тарусской больнице, пришлось хлебнуть моей неадекватности.
Без планшета пришлось восстанавливать привычку читать с бумажных носителей. Интереснейшее занятие, надо вам сказать. Столько бумажных книг, как за эти месяцы, я не читал (и продолжаю читать) уж начиная с 2005 г, когда купил себе первый наладонник. За незнакомыми словами приходилось лазить в сноски, как встарь, или вымучивать смысл из контекста, или напрягать память. Такое ощущение, что съеденные лекарства смыли у меня из головы какой-то тонкий слой оперативной памяти - частенько буксовал на словах весьма ходовых, особенно любило из головы вылетать название больничного отделения в котором лежал - «нефрологическое». А и то сказать, что, читая сопроводиловки к лекарствам, с удивлением обнаружил, что у некоторых препаратов отдельные ПОКАЗАНИЯ совпадают с ПРОТИВОПОКАЗАНИЯМИ. Доктор пожал плечами и велел продолжать.
В общем, кривое и мрачное ушло в сторону, остались всякие летние воспоминания. ЧМ по футболу прошел мимо меня (телевизоры были почему-то только в женских палатах, где футбол не в чести), зато почти одолел двухтомник Дюма, где действие крутится вокруг неаполитанского двора, Горацио Нельсона и Эммы Гамильтон.
… … …
Областная больница. На нескольких гектарах - около десятка многоэтажных корпусов, металлическая ограда с выходом к лесу, шлагбаумы, казачьи штаны с лампасами и - тяжелая рука Федерального закона о запрете курения. Несколько тысяч людей, битых жизнью, а то уж и глянувшим в лицо безносой. этот запрет одолеть не в силах, хотя показательные порки иногда устраивали. 500-рублевые штрафные протоколы (ну, хоть не 1500, как на баннерах обещано) я видел. Даже выписывали кого-то из больницы напрочь и с позором - из тех, кто полегче: челюстно-лицевых дебоширов там, или из неврологии.
Охрану облбольницы взяло на себя местное казачество. Звучит красиво, ведь им даже оружие положено, и где-то проходят строевые смотры и брякают медалями усатые полковники, а реально - на каждом входе сидят зрелые мужчины 60-70 лет, за невеликую добавку к пенсии. Очередной распил. Ну, лампасы - это да. И погоны (хотя надевают не все). И милицейские фуражки, снабженные казачьим околышем. Но гонять с крыльца курильщиков получается успешно. И не пущать без бахил, которые продаются в соседней аптеке.
Как воруют продукты в больницах, так это еще в глубокой юности мне мой идеализм обломали, пригласив понятым для досмотра (на закате рабочего дня) больничного УАЗика и последующего «снятия остатков». Но вообще-то, по моим наблюдениям, принципиальных подходов просматривается два. Первый - это когда свое уже отпилили, а из остального крутятся, но готовят сносно. Второй - это наготовить без счету та-акой бурды, что она на 80% попадает в помойные баки, а далее, следовательно, к заботливо вскармливаемым ХРЮШАМ.
У Ильфа в записных книжках есть фраза о человеке настолько некультурном, что бактерию он представлял в виде большой собаки. Злая фраза, несправедливая. А если ему просто иллюстрации достойной не попалось? Ну, смоделировал образ сам, из знакомого. Я в детстве, читая приключенческие горести давних моряков, солонину отчетливо представлял в виде тушенки, а сухари - так они в каждой булочной: ванильные там, горчичные. Даже и недоумевал, читая: из-за чего, собственно, бунт? Так вот, с КИСЛОРОДОМ - до седых волос так и думалось, что бежит он внутрь страждущего с веселым шипением, как гелий в праздничный шарик. Когда же самого меня приперло, я только легкое невесомое дуновение почуствовал. Разочаровлся сильно, но - продышался и ожил.
А еще, я чуть не стал жертвой дружбы немецкого и русского народов. В том смысле, что скрутило меня - хуже некуда - по дороге в Москву, и пришлось скорую вызывать на трассу под Серпуховом. А вез меня в Москву мой немецкий друг, который за 18 лет так и не освоил русский, поэтому скорую пытался вызвать по-английски. Но каждый раз при слове «ambulance» - легкая недоуменная пауза (или «чего-чего???») и связь обрывалась. Он догадался позвонить в Тарусу знакомому кардиологу, который английским владел, и уж он-то…. В общем, хэппи энд.
Почки, туды их в качель. Недаром в молодости я завидовал знакомому толстому журналисту, у которого их было аж три штуки.
Это хорошо, что интернета у меня там не было - ни в одной из трех больниц. Мысли просились наружу не только мрачные, грустные, кривые и ущербные, но еще и отягощенные побочными явлениями многочисленных лекарств. Молодая въедливая санитарка даже спросила меня - кто я по образованию и по профессии: уж больно часто у меня звучало в бреду слово "стратегия". И какие-то клятвы пытался приносить на чеченском языке. А на английском, как отметил лечащий врач, в самые трудные минуты в реанимации у меня говорить получалось лучше, чем на русском.
Когда меня первый раз выписывали из больницы, я на радостях коленкой раздавил стекло у планшета. А поскольку внятно писать руками я, за годы общения с компом, разучился, то соблазн куда ни то вывалить скопившиеся мысли сошел на нет. Ну, разве что моей Тане, пока я лежал в Тарусской больнице, пришлось хлебнуть моей неадекватности.
Без планшета пришлось восстанавливать привычку читать с бумажных носителей. Интереснейшее занятие, надо вам сказать. Столько бумажных книг, как за эти месяцы, я не читал (и продолжаю читать) уж начиная с 2005 г, когда купил себе первый наладонник. За незнакомыми словами приходилось лазить в сноски, как встарь, или вымучивать смысл из контекста, или напрягать память. Такое ощущение, что съеденные лекарства смыли у меня из головы какой-то тонкий слой оперативной памяти - частенько буксовал на словах весьма ходовых, особенно любило из головы вылетать название больничного отделения в котором лежал - «нефрологическое». А и то сказать, что, читая сопроводиловки к лекарствам, с удивлением обнаружил, что у некоторых препаратов отдельные ПОКАЗАНИЯ совпадают с ПРОТИВОПОКАЗАНИЯМИ. Доктор пожал плечами и велел продолжать.
В общем, кривое и мрачное ушло в сторону, остались всякие летние воспоминания. ЧМ по футболу прошел мимо меня (телевизоры были почему-то только в женских палатах, где футбол не в чести), зато почти одолел двухтомник Дюма, где действие крутится вокруг неаполитанского двора, Горацио Нельсона и Эммы Гамильтон.
… … …
Областная больница. На нескольких гектарах - около десятка многоэтажных корпусов, металлическая ограда с выходом к лесу, шлагбаумы, казачьи штаны с лампасами и - тяжелая рука Федерального закона о запрете курения. Несколько тысяч людей, битых жизнью, а то уж и глянувшим в лицо безносой. этот запрет одолеть не в силах, хотя показательные порки иногда устраивали. 500-рублевые штрафные протоколы (ну, хоть не 1500, как на баннерах обещано) я видел. Даже выписывали кого-то из больницы напрочь и с позором - из тех, кто полегче: челюстно-лицевых дебоширов там, или из неврологии.
Охрану облбольницы взяло на себя местное казачество. Звучит красиво, ведь им даже оружие положено, и где-то проходят строевые смотры и брякают медалями усатые полковники, а реально - на каждом входе сидят зрелые мужчины 60-70 лет, за невеликую добавку к пенсии. Очередной распил. Ну, лампасы - это да. И погоны (хотя надевают не все). И милицейские фуражки, снабженные казачьим околышем. Но гонять с крыльца курильщиков получается успешно. И не пущать без бахил, которые продаются в соседней аптеке.
Как воруют продукты в больницах, так это еще в глубокой юности мне мой идеализм обломали, пригласив понятым для досмотра (на закате рабочего дня) больничного УАЗика и последующего «снятия остатков». Но вообще-то, по моим наблюдениям, принципиальных подходов просматривается два. Первый - это когда свое уже отпилили, а из остального крутятся, но готовят сносно. Второй - это наготовить без счету та-акой бурды, что она на 80% попадает в помойные баки, а далее, следовательно, к заботливо вскармливаемым ХРЮШАМ.
У Ильфа в записных книжках есть фраза о человеке настолько некультурном, что бактерию он представлял в виде большой собаки. Злая фраза, несправедливая. А если ему просто иллюстрации достойной не попалось? Ну, смоделировал образ сам, из знакомого. Я в детстве, читая приключенческие горести давних моряков, солонину отчетливо представлял в виде тушенки, а сухари - так они в каждой булочной: ванильные там, горчичные. Даже и недоумевал, читая: из-за чего, собственно, бунт? Так вот, с КИСЛОРОДОМ - до седых волос так и думалось, что бежит он внутрь страждущего с веселым шипением, как гелий в праздничный шарик. Когда же самого меня приперло, я только легкое невесомое дуновение почуствовал. Разочаровлся сильно, но - продышался и ожил.
А еще, я чуть не стал жертвой дружбы немецкого и русского народов. В том смысле, что скрутило меня - хуже некуда - по дороге в Москву, и пришлось скорую вызывать на трассу под Серпуховом. А вез меня в Москву мой немецкий друг, который за 18 лет так и не освоил русский, поэтому скорую пытался вызвать по-английски. Но каждый раз при слове «ambulance» - легкая недоуменная пауза (или «чего-чего???») и связь обрывалась. Он догадался позвонить в Тарусу знакомому кардиологу, который английским владел, и уж он-то…. В общем, хэппи энд.