Идеология толерантности и традиционные ценности (Перунова Н.В. - автор)
Политика мондиализма и идеология толерантности как ее составляющая претендуют сегодня на тотальность и всеобщность, вступая в конкурентную борьбу с традиционными ценностными системами. Очевидно, что толерантность еще новая, становящаяся идеология, стремящаяся к интенции исторического воплощения, но еще не достигшая его в полной мере. Тогда как традиционные ценностные системы в ходе своего длительного существования накопили достаточное количество противоречий, за что справедливо подвергаются критике. Поэтому, понимая претензию мондиализма на всеобщность, мы должны именно сейчас, на точке входа, определить все возможные противоречия, которые в нем содержатся уже, и по возможности исключить их. Ведь мы не знаем, чем закончится этот эксперимент замены традиционных систем, выработанных человечеством в течение тысячелетий, на новую идеологию. Этой задаче и посвящена статья, в которой я постараюсь осветить наиболее противоречивые положения идеологии толерантности, с точки зрения традиционных ценностей.
В развитии явления важно учитывать его истоки, определяющие максимум его возможностей. Истоком явления толерантности стала 30-летняя война в Европе протестантов и католиков рубежа 16-17 вв. Если до этого времени Европа сохраняла единство, не смотря на внутренние войны, то к концу 16 в. противоречия накопились в той степени, что неминуемо должны были расколоть европейские страны. Противостояние протестантов и католиков было противостоянием двух взаимо-аннигилирующих систем, между которыми диалог стал не возможен в принципе, что привело их к взаимоуничтожению. И в этой ситуации единственным выходом стала толерантность, как «безразличие», по определению В.А. Лекторского, когда системы-соперники живут в одном доме, но как бы не замечают друг друга. Это дает им возможность притушить конфликт, чтобы спустя длительное время снова попытаться договориться, только уже с привлечением других методов, поскольку толерантность выступает здесь реанимацией, а не терапией конфликта.
Возведение толерантности сегодня в ранг общечеловеческих ценностей означает ее переход из сдерживающего фактора конфликтов в доминирующую ценностную систему. В такой новой роли она обозначается как «терпимость к иному, другому», [3, с. Шалин]. Очевидно, что понятие «иное» довольно часто используется авторами исследований, посвященных толерантности, и, стало быть, играет в данной идеологии одну из ключевых ролей. Поэтому, отталкиваясь от понятия «иное», мы сможем исследовать саму модель новой ценностной системы.
В современной западной мысли «иное» понимается как некие теневые содержания, действующие помимо воли человека и направленные на разрушение традиционных культурных норм и ценностей, самого образа человека, заменяя их запретными образами и антинормами. Следовательно, толерантность, призывая к терпимости к иному, постулирует разрушение традиционного, в целях спасения человечества от мировых конфликтов. Причиной конфликтов современного мира видится многообразие культур и наличие традиционных ценностных систем.
В.В. Шалин пишет: Разнообразие «социокультурных укладов» «содержит в себе конфликты и напряженность». «По логике же социально-исторического развития люди стремятся к целостности человеческого мира». Но, так как «не существует монопольной мировоззренческой системы, так же как не существует совокупности общепринятых этических и нравственных принципов», [3, с. Шалин], толерантность должна стать этой единой нормой, на основе отказа от прежних традиционных систем.
Но возможно ли это? Различие способов восприятия мира есть данная человеку свобода разрешения изначального конфликта добра и зла, души и тела, духа и материи. Создав ту или иную форму мировосприятия, народ создал сосуд, в котором помещается его душа, его путь, которым он в свободной воле следует. Не имея такового сосуда, он перестанет быть народом, общностью, поскольку исчезнет то главное, что делает его единым - единство мировосприятия. Отличие народов есть также необходимая составляющая этнического самосознания, призванная очертить границы формы сосудов. Это необходимый инструмент самоидентичности, который сам по себе не является причиной конфликтов. Причина конфликта состоит, как правило, в желании присвоить себе то, что принадлежит другому, и она не проистекает из разности людей и общностей.
А вот как раз разрушение культуры как таковой и есть то общее, что свойственно всем и что абсолютно универсально. В этом смысле толерантность, призывая к разрушению многообразия культур, и постулируя себя как универсальную ценностную систему, производит инверсию теневых содержаний, когда запретное становится правилом, а норма - запретом. Трикстер выходит из границ смеховой культуры и становится культурным героем. В каждой культуре есть данный миф, который она призвана преодолеть - миф саморазрушения самой основы человеческого, его культуры, [4, с. Перунова]. Терпимость к иному и есть приятие теневых содержаний, антикультуры, и это действительно универсально и содержится в человеческой природе и памяти, только направлено оно в доисторический период существования предчеловека.
Таким образом, толерантность, призывая к терпимости к иному, постулирует разрушение культуры как таковой и образа человека, каким он сложился в предшествующий исторический период.
Инструментом разрушения культуры вообще и традиционных ценностных систем в частности выступает понимание иного как социальных меньшинств. Действительно, социальное большинство и меньшинство противопоставлены и взаимоаннигилируют друг друга, поскольку разделяют разные нормы и правила.
Например, не может существовать в одном обществе на правах норм однополый брак и семья, поскольку первое исторически характерно для заката культуры, когда человечество перестает думать о будущем, тогда как второе есть необходимое звено воспроизводства культуры.
Или, есть принятые большинством нравственные и культурные нормы, которые были созданы и утвердились в течение веков общим коллективным трудом и согласием. Признание же идей отдельных групп, без добровольной поддержки большинства, и возведение их в статус нормы разрушает саму общность, лишая ее того стержня, на котором она стоит. В этом смысле именно меньшинства, чьи нормы возведены в ранг общепринятых и должных для всех, разрушают свободу выбора как такового и саму сущность человеческого, выступая инструментом инверсии теневых содержаний и отсюда архаизации человечества (через низвержение его в доисторическое состояние посредством разрушения культурных норм).
Таким образом, толерантность постулирует разрушение возможности диалога разных культур, поскольку одна общность видит другую в зеркале этой идеологии как иное, теневое, разрушительное для нее. Толерантность разрушает и культуру изнутри, уравнивая нормы большинства и меньшинства, и этим лишая общество единых для него ценностных ориентиров. Но разрушение было бы неполным, если бы оно не касалось языка. Язык является причиной появления культуры, развития сознания, мышления. Язык выступает хранителем культуры вообще и этнической культуры в частности, запечатлевая ее символический код, систему координат, которая через передачу следующим поколениям хранит народ. Поэтому обессмысливание языка, его фрагментация приведут опять же к искомой архаизации человека.
Так, дискурс толерантности не создает ничего своего, нового, а вклинивается в христианский контекст. Но в христианский контекст человеческого общежития на основе любви и приятия вставляются совершенно иные высказывания, глубоко противоречащие христианству, разобраться в которых довольно трудно, ибо они туманны. И в этом тексте проводится почти незаметно, но красной линией определенная идеология.
Например, В.А. Лекторский пишет: «Без выработки взаимной терпимости сталкивающиеся цивилизации, культуры, нации, социальные группы, отдельные люди могут просто истребить друг друга». Но почему цивилизации должны сталкиваться и хотеть друг друга истребить? Видимо, должны, раз они разные.
«Люди, будьте терпимы друг к другу, к своим различиям, к своей непохожести друг на друга, к наличию у вас разных взглядов. Живите дружно, договаривайтесь друг с другом в тех случаях, когда вам нужно совместно решать общие проблемы, находите решение, устраивающее разные социальные группы, разные общества, в тех случаях, когда их интересы сталкиваются». Диалог субъектов необходим, действительно, именно диалог есть основа здорового единого общества, и этот диалог, также как и его фундаментальная причина и условие были привнесены Христом и оставлены человечеству в виде заповедей. На них возникли и существуют до сих пор все христианские государственности. Зачем же искать какие-то новые основания диалога? Зачем подменять то, что дано Богом? Но в этот христианский дискурс вставляется новое искусственное изобретение - терпимость. Терпимость к иному есть основа диалога, терпимость к абсолютной разности ценностных ориентиров в том числе. Терпимость заменяет собой заповеди Христа, и что же получается? Я считаю, что белое - это черное, а ты считаешь, что черное - это белое, и как нам договориться? Друг друга не замечать, говорит идеолог. Но как тогда такому обществу жить, если все будут друг друга игнорировать? Это невозможно! Поэтому я настою на том, что белое - это черное, и так как я в меньшинстве, то я права, потому что меньшинства в идеологии толерантности всегда правы, ибо «Если не культивировать терпимость, остается только взаимное уничтожение», [1, с. Лекторский].
В.В. Шалин пишет: чтобы «толерантность стала культурной нормой и действительным регулятор межличностного и международного движения людей к целостности человеческого мира, необходима процедура гражданско-правовой легитимации», [3, с. Шалин], т.е., меньшинство легитимирует свои антинормы, следование которым уже юридически обязывает гражданина, даже если он не согласен им следовать.
А несогласных называют ксенофобами и инотолерантными, прониткнутыми энергией «злобы и ненависти ко всему непохожему, к людям, пользующимся другим языком, исповедующим иную религию, придерживающимся другой системы ценностей», [1, с. 20]. Борьба с ксенофобией есть борьба с нетерпимостью не столько к иному, сколько к самой идее толерантности как терпимости ко всему существующему. Но сами теоретики толерантности не могут определить границы как терпимости, так и нетерпимости. Претендуя на замену существующих на всем протяжении человечества ценностных систем, они не дают четкого и ясного объяснения новой идеологии. Поэтому любое действие человека, народа можно трактовать как нетерпимость и пресекать его с помощью силы, а его сопротивление трактовать как ненависть. К. Поппер назвал это «парадоксом терпимости», когда «неограниченная терпимость должна привести к нетерпимости». «Во имя терпимости следует провозгласить право не быть терпимыми к нетерпимым… Мы должны провозгласить право подавлять их в случае необходимости даже силой», [2, с. 7].
Еще пример. В.А. Лекторский пишет: «Единомыслие, понимается ли оно в конфессиональном смысле или же относится к идеологии (вспомним столь популярные совсем недавно рассуждения о монолитности, несокрушимости и абсолютной научности марксистско-ленинской идеологии) до сих пор воспринимается многими нашими соотечественниками как нечто предпочтительное толерантности и плюрализму, которые нередко представляются выражением моральной слабости и зыбкости убеждений. Во всяком случае авторитаризм и патернализм (не говоря уже о тоталитаризме) совершенно несовместимы с идеей толерантности». Здесь определенно единомыслие тождественно авторитаризму и тоталитаризму и противопоставлено плюрализму как свободе самовыражения, даже если большинство против этой идеи. Но христианские ценности не сводимы к единомыслию, как одной мысли, они провозглашают нравственный и моральный Абсолют, объективную ценность, существующую вне воли человека, но к которой обратиться или не обратиться человек в свободной воле. Но именно на пути к ним человек обретает способность самовыражения, ибо, будучи созданием божьим, он раскрывает в себе зерно духа во всей его полноте и многообразии. Объявив же христианские ценности единомыслием, идеологи лишают человека самовыражения, предлагая ему единственный путь отказа от самого себя, ибо плюрализм без духа это впадение в бездуховность, это игры рассудка, лишенного разума.
Подмена смыслов осуществляется в текстах идеологов и посредством расположения в одном синтагматическом ряду лживых сведений, недоговоренностей и обращения к реальной социальной проблематике, но также не доведенной до логического конца. В данных синтагмах меняются местами темы и ремы, создавая впечатление как бы разговора о насущном (тема), на самом же деле как его решение подставляя ссылку на идеальное правовое и государственное устройство в лице США, Израиля и стран Западной Европы, которое в данном смысловом акценте становится ремой - именно тем смыслом, ради которого мысль и была высказана.
Например, «авторы полагают, что накопленный Соединенными Штатами немалый опыт в области регулирования этнических конфликтов внутри страны может оказаться весьма полезным для современной России - разумеется, при очень тщательном просчете всех последствий его адаптации», [2, с. 5]. При внимательном чтении обнаруживаем: США имеет положительный опыт урегулирования этнических конфликтов («Воздается должное усилиям американских властей по насаждению установок толерантности, о целенаправленной государственной политике, основанной на учете расово-этнической принадлежности») и его нужно адаптировать к России, которая имеет негативный опыт этнического общежития («В России сегодня определяющим маркером отношений "свой-чужой" выступает этническая принадлежность; другие основания - такие, как раса, конфессия, гражданство - существенно менее значимы»), со ссылкой на Чечню («Что касается Чечни, то, … можно ли считать органической частью государства захваченные территории, если в течение нескольких столетий население этих территорий не признает присоединения и борется за независимость?»), [2, с. 11].
Обратившись к историческим фактам, получаем противоположное высказывание: США образовалось посредством геноцида коренного населения Северной Америки, США превратило Кубу в публичный дом, США разбомбило Югославию, США уничтожило цветущие государства Ирака, Ливии, тогда как Россия сохранила и защитила множество народов и народностей, сохранив их культурную и религиозную идентичность. Убийство царской семьи, опасность распада России в начале 20 века, распад СССР в конце 20 века спровоцированы внедрением западных ценностей в сознание правящей элиты и деятельностью Запада, что и привело к разрушению традиционных ценностей России и межэтническим конфликтам сегодня, от которых наиболее страдает русский народ, как народ, на котором и держится полиэтничное государство Россия. Соответственно, призыв авторов сборника к следованию американскому способу регулирования этнических конфликтов следует понимать как дальнейший распад России и геноцид ее коренного населения - русских и близких им по ценностным ориентациям народов.
В целом тексты образованы чередой прерывающихся мыслей и противоречивых или искаженных концепций и потому дискретен. Именно дискретность текста служит маркером архаизации сознания носителей идеологии толерантности. Ибо предок человека, выйдя из природной экосистемы, приобрел дискретность сознания, как сознания смерти и потери дома. И культура стала тем основанием, которое позволило эту дискретность преодолеть, заменив ее преемственностью поколений и традицией. Возникновение же дискретности вновь является фактом обращения человека в своего предка и архаизации.
Таким образом, толерантность в ее современной форме есть провозглашение инверсии теневых содержаний, призванных разрушить диалог культур, сами культуры и язык, как основу человеческого. Поскольку призыв к терпимости к другому есть черта бездуховного монологичного мира, ибо мир сам по себе и должен быть многообразным, и в таком виде достигать своей полноты. Если же человечество тяготится этим многообразием, то оно потеряло контакт с самим собой, и стремится к исчезновению. Но толерантность не в состоянии решить этой проблемы, поскольку она является лишь крайним средством понижения конфликта. Более того, толерантность, возведенная в ранг общечеловеческой ценности, как раз разрушает и то, что еще осталось человеческого в людях, ибо нужно быть не терпимым к другому, при этом сознавая есть инаковость, неприемлемость для себя, а принять его все душой или же отвергнуть как то, что противоречит совести и морально-нравственному императиву, который один для все людей на Земле.
[1] Лекторский В. А. Эпистемология классическая и неклассическая. - М., 2001. - 256 с.
[2] Толерантность против ксенофобий / Под ред. В.И.Мукомеля и Э.А.Паина. - М.: Институт социологии РАН, 2005, - 188 с.
[3] Шалин В.В. Толерантность (культурная норма и политическая необходимость). - Ростов-на-Дону, 2000. - 356 с.
[4] Перунова Н.В. Ценностно-архетипический комплекс: структура и типология. - М.: Директ-Медиа, 2013. - 184 с.