Аида
С первого дня, как она появилась у нас на курсе, Аида сильно отличалась от остальных девочек. Ее нельзя было назвать красивой в классическом понимании этого слова, однако она, несомненно, была привлекательной. Хорошая фигура, правильные черты лица и, самое важное, она всегда была ухоженной. Может, где-то она и не выделялась бы из толпы, но среди нас, вчерашних школьниц, еще местами нескладных, она была заметна. Мы часто могли позволить себе прийти на занятия во вчерашнем свитере - после бессонной ночи подготовки к очередной контрольной такая мелочь мало кого волновала. Она же не просто всегда была изящно одета, но и накрашена и, самое главное, у нее всегда был маникюр. Ухоженные руки - вот что сразу выделяло ее. Хотя она была немного старше нас, подготовка ее была хуже, так что мы прозвали ее «блондинка». И да, она действительно была блондинкой.
Не в пример нам, девчонкам-технарям, Аида была женственной. Все это вкупе делало ее невероятно привлекательной для мальчиков, внимания которых, хоть мы и были на техническом факультете, на нас, остальных, не особенно хватало. Стоит ли говорить, что все девчонки как-то сразу не полюбили Аиду.
Но был у нее недостаток и похуже: у Аиды была машина. И не просто машина, а винтажная Ауди. Любой развалюхи было бы достаточно, чтобы мы ей завидовали - ни у одной из нас даже не было прав, но Ауди!.. Она всегда сверкала, была шикарно отделана и отлично подчеркивала то, что Аида была не нашего круга.
Мы мало с ней общались, впрочем, как-то спросили, откуда машина. Она коротко ответила: «Папа подарил», чем окончательно развеяла наши сомнения в ее происхождении. Избалованная дочка богатых родителей, наверняка поступление на технический факультет было ее блажью. Мы ни на минуту не сомневались, что и место это она купила. Она, впрочем, об этом не распространялась - она вообще мало говорила. Любые попытки сближения, каковых, впрочем, было немного, отвергала, и вскоре мы отстали от нее. У нас не было сомнений, что она задавалась, и не было желания ее в чем-то убеждать.
Она, впрочем, и не искала общения. Она всегда уходила сразу после окончания занятий, а иногда и раньше. Мы часто оставались - обсудить задания, вместе готовиться к контрольным, - но только не она. Казалось, она была невероятно занята, но эту фразу - «нэвэрояяяятно занята!..» - мы всегда произносили с издевкой: среди этой занятости у нее всегда находилось время на маникюр.
Она плохо успевала, но как будто не понимала этого. Всегда с негодованием взирала на низкие результаты своих тестов, будто была уверена, что достойна большего. По-видимому, она всегда получала все, что хотела, и не привыкла трезво оценивать свои невыдающиеся способности. Впрочем, она успешно перешла на следующий курс, ко всеобщему удивлению, весьма удовлетворительно написав финальные тесты. Ко всеобщему, но не к моему: я одна знала, как ей это удалось. Ничего особенного тут не было: я регулярно втайне от сокурсниц давала ей списать. Я была такой же, как они, но единственная из всех готова была признать, что втайне завидую Аиде. Каждая из нас хотела бы быть дочкой богатого папы, который дарит винтажную Ауди на поступление, и быть слишком занятой уходом за собой, чтобы оставаться после занятий. Для меня Аида воплощала мечту, которую прежде я видела только в американских фильмах. Я искала с ней сближения, чтобы хоть через щелочку заглянуть в ее чудесный мир. Возможно, у меня ничего бы не вышло, но ради результатов тестов она вынуждена была поддерживать отношения со мной. Однажды я спросила у нее, почему бы папе просто не купить ей диплом, и она сказала, что он никогда этого не сделает. Ей явно неприятно было об этом говорить, но выходило, будто отец силой отправил ее учиться, а машину, подаренную за поступление, отберет, если она вылетит.
Так что я помогала ей, а она позволяла мне с ней дружить, точнее, ходить за ней хвостом. Она даже пару раз подвозила меня на своей машине. Внутри пахло кожей и каким-то дорогим парфюмом. Играла приятная музыка, а все машины вокруг, как мне казалось, расступались, чтобы дать ей проехать. Я приглашала ее зайти, надеясь, что однажды и она пригласит меня к себе домой, но она отказывалась. Где она жила, я не знала, но думала, что где-то в центре: она часто опаздывала на учебу, ссылаясь на пробки, так что вряд ли жила на окраине где-то рядом. Иногда, когда я гуляла по центру, я представляла, что вот в одном из этих роскошных домов и живет Аида - еще чуть-чуть и Аидой я стала бы называть свою мечту.
Так прошло два года. Она оставалась середнячком, однако все еще училась - ее не отчисляли отчасти благодаря тому, что я все еще давала ей списывать, отчасти потому, что девочек у нас почти что вовсе не отчисляли: их и так было немного. Мы тоже это поняли и как-то расслабились. Стали смелее и, может быть, даже чуточку взрослее - по крайней мере, нам так казалось. Несмотря на это, я училась все так же хорошо, и на очередную курсовую работу наш преподаватель пригласил меня в свою лабораторию. Он работал в другом институте, который находился вне города. Ехать надо было на электричке, впрочем, оно того стоило. После первого дня меня переполняла невероятная гордость. Настоящая работа в настоящем институте, да к тому же хоть небольшая, но зарплата - о таком я могла только мечтать!.. Я шла на станцию, чтобы ехать обратно, когда по дороге увидела маникюрный салон. Повинуясь мимолетному желанию, я зашла внутрь - в конце концов, я это заслужила. Салон был небольшой, как и следовало в пригороде. Внутри меня встретила маленькая девочка и тут же убежала вглубь с криком: «Мама, клиентка!» Я прошла следом за ней и замерла. За одним из столов в форме маникюрщицы сидела Аида.
Она явно смутилась, увидев меня, но старалась не подавать виду. Когда она закончила красить мне ногти, я спросила ее, как давно она тут работает. Мы вышли на крыльцо, и она ответила, что уже несколько лет, как только окончила курсы после школы. История про папу была выдумкой. Машину - не винтажную, а просто старую, - подарил ей муж. Он автомеханик, и к нему машина попала, что называется, «на запчасти». Он привел ее в порядок и с тех пор тщательно следит.
Маленькая девочка была ее дочкой. Ей пять лет, и каждый раз после учебы Аида торопилась забрать ее из сада, а потом вела с собой на работу, где «маленькая помощница» встречала и провожала клиентов.
Она жила не в центре, а тут, в пригороде, практически во дворе того института. Высшее образование - настоящее высшее образование - всегда было ее мечтой. Она долго готовилась, чтобы поступить, не один год прошел, пока ее приняли.
Мне стало ее жаль. Но еще сильнее было другое чувство: ненависть. Я ненавидела Аиду за то, что она разрушила мою мечту.
Уходя, я спросила, правда ли, что ее зовут Аида. Она сказала, что да.
Не в пример нам, девчонкам-технарям, Аида была женственной. Все это вкупе делало ее невероятно привлекательной для мальчиков, внимания которых, хоть мы и были на техническом факультете, на нас, остальных, не особенно хватало. Стоит ли говорить, что все девчонки как-то сразу не полюбили Аиду.
Но был у нее недостаток и похуже: у Аиды была машина. И не просто машина, а винтажная Ауди. Любой развалюхи было бы достаточно, чтобы мы ей завидовали - ни у одной из нас даже не было прав, но Ауди!.. Она всегда сверкала, была шикарно отделана и отлично подчеркивала то, что Аида была не нашего круга.
Мы мало с ней общались, впрочем, как-то спросили, откуда машина. Она коротко ответила: «Папа подарил», чем окончательно развеяла наши сомнения в ее происхождении. Избалованная дочка богатых родителей, наверняка поступление на технический факультет было ее блажью. Мы ни на минуту не сомневались, что и место это она купила. Она, впрочем, об этом не распространялась - она вообще мало говорила. Любые попытки сближения, каковых, впрочем, было немного, отвергала, и вскоре мы отстали от нее. У нас не было сомнений, что она задавалась, и не было желания ее в чем-то убеждать.
Она, впрочем, и не искала общения. Она всегда уходила сразу после окончания занятий, а иногда и раньше. Мы часто оставались - обсудить задания, вместе готовиться к контрольным, - но только не она. Казалось, она была невероятно занята, но эту фразу - «нэвэрояяяятно занята!..» - мы всегда произносили с издевкой: среди этой занятости у нее всегда находилось время на маникюр.
Она плохо успевала, но как будто не понимала этого. Всегда с негодованием взирала на низкие результаты своих тестов, будто была уверена, что достойна большего. По-видимому, она всегда получала все, что хотела, и не привыкла трезво оценивать свои невыдающиеся способности. Впрочем, она успешно перешла на следующий курс, ко всеобщему удивлению, весьма удовлетворительно написав финальные тесты. Ко всеобщему, но не к моему: я одна знала, как ей это удалось. Ничего особенного тут не было: я регулярно втайне от сокурсниц давала ей списать. Я была такой же, как они, но единственная из всех готова была признать, что втайне завидую Аиде. Каждая из нас хотела бы быть дочкой богатого папы, который дарит винтажную Ауди на поступление, и быть слишком занятой уходом за собой, чтобы оставаться после занятий. Для меня Аида воплощала мечту, которую прежде я видела только в американских фильмах. Я искала с ней сближения, чтобы хоть через щелочку заглянуть в ее чудесный мир. Возможно, у меня ничего бы не вышло, но ради результатов тестов она вынуждена была поддерживать отношения со мной. Однажды я спросила у нее, почему бы папе просто не купить ей диплом, и она сказала, что он никогда этого не сделает. Ей явно неприятно было об этом говорить, но выходило, будто отец силой отправил ее учиться, а машину, подаренную за поступление, отберет, если она вылетит.
Так что я помогала ей, а она позволяла мне с ней дружить, точнее, ходить за ней хвостом. Она даже пару раз подвозила меня на своей машине. Внутри пахло кожей и каким-то дорогим парфюмом. Играла приятная музыка, а все машины вокруг, как мне казалось, расступались, чтобы дать ей проехать. Я приглашала ее зайти, надеясь, что однажды и она пригласит меня к себе домой, но она отказывалась. Где она жила, я не знала, но думала, что где-то в центре: она часто опаздывала на учебу, ссылаясь на пробки, так что вряд ли жила на окраине где-то рядом. Иногда, когда я гуляла по центру, я представляла, что вот в одном из этих роскошных домов и живет Аида - еще чуть-чуть и Аидой я стала бы называть свою мечту.
Так прошло два года. Она оставалась середнячком, однако все еще училась - ее не отчисляли отчасти благодаря тому, что я все еще давала ей списывать, отчасти потому, что девочек у нас почти что вовсе не отчисляли: их и так было немного. Мы тоже это поняли и как-то расслабились. Стали смелее и, может быть, даже чуточку взрослее - по крайней мере, нам так казалось. Несмотря на это, я училась все так же хорошо, и на очередную курсовую работу наш преподаватель пригласил меня в свою лабораторию. Он работал в другом институте, который находился вне города. Ехать надо было на электричке, впрочем, оно того стоило. После первого дня меня переполняла невероятная гордость. Настоящая работа в настоящем институте, да к тому же хоть небольшая, но зарплата - о таком я могла только мечтать!.. Я шла на станцию, чтобы ехать обратно, когда по дороге увидела маникюрный салон. Повинуясь мимолетному желанию, я зашла внутрь - в конце концов, я это заслужила. Салон был небольшой, как и следовало в пригороде. Внутри меня встретила маленькая девочка и тут же убежала вглубь с криком: «Мама, клиентка!» Я прошла следом за ней и замерла. За одним из столов в форме маникюрщицы сидела Аида.
Она явно смутилась, увидев меня, но старалась не подавать виду. Когда она закончила красить мне ногти, я спросила ее, как давно она тут работает. Мы вышли на крыльцо, и она ответила, что уже несколько лет, как только окончила курсы после школы. История про папу была выдумкой. Машину - не винтажную, а просто старую, - подарил ей муж. Он автомеханик, и к нему машина попала, что называется, «на запчасти». Он привел ее в порядок и с тех пор тщательно следит.
Маленькая девочка была ее дочкой. Ей пять лет, и каждый раз после учебы Аида торопилась забрать ее из сада, а потом вела с собой на работу, где «маленькая помощница» встречала и провожала клиентов.
Она жила не в центре, а тут, в пригороде, практически во дворе того института. Высшее образование - настоящее высшее образование - всегда было ее мечтой. Она долго готовилась, чтобы поступить, не один год прошел, пока ее приняли.
Мне стало ее жаль. Но еще сильнее было другое чувство: ненависть. Я ненавидела Аиду за то, что она разрушила мою мечту.
Уходя, я спросила, правда ли, что ее зовут Аида. Она сказала, что да.