Великопостное
Два события из первого дня Великого поста. Позвонила в редакцию тетенька, работавшая на снесенном рынке на Привокзальной площади. Плачет, говорит: "Наш православный губернатор сказал, что рядом с храмом (на Привокзалке построили храм св. Александра Невского) нельзя торговать. Я к нему на службе подойти хотела, сказать, мол, что ж вы нас, православных людей, куска хлеба лишаете?" Я удивилась: и на Руси всегда рыночные площади у храмов были, и в других странах. В Греции таверны и бары прямо к церквам пристроены - и ничего. Потом долго думала об этом высказывании губернатора, и пришла к выводу, что в нашей стране, с разрушенными традициями церковной жизни, каждый изобретает свои каноны православия. И губернатор, и старушка на свечном ящике - бывшая комсомолка. И все мы, чего уж там.
Затем шла на канон Андрея Критского, и у храма встретила пьяного мужика: "Что туда ходить-то? Там поют непонятное!", - крикнул мужик, и пошатываясь пошел прочь. А я зашла внутрь. И опять долго думала.
Почти тридцать лет возрождения православия в России - а все "поют непонятное". Сегодня, с неожиданным для священноначалия выходом Церкви в публичное пространство (сначала деятельность нашего отца Андрея Кураева, потом другие соцсети, сайты типа "Ахиллы" и т.д.), мы наблюдаем ситуацию 19-го-начала 20-го веков, поставленную на убыстренную перемотку. Многие из тех, кто горячо уверовал и решил посвятить жизнь православию, жестоко разочаровались, и ушли (иногда - в мир иной, как мой покойный друг священник Алексей Расев).
"Исповедь анонимного священника", которую сейчас активно обсуждают, объяснила мне некоторые психологические нюансы, которые я не понимала, даже наблюдая за своими хорошими друзьями, подавшимися в церковные работники всех мастей. Автор пишет, что в хаосе 90х ему хотелось некоей системы, идеологии. И он ее получил, Систему эту. Взыскующие идеологических шор, отмененных после упразднения райкомов партии и комсомола, нашли место, где можно продолжать работать "идеологическим работником". На лет десять показалось, что это совсем другая жизнь. А потом перевернулось, и выяснилось, что жизнь та же. Был инструктором Пролетарского райкома ВЛКСМ - стал священником, был Савлом, вроде, обернулся Павлом. А повеяло в стране возвращением к старым порядкам, глядишь - опять инструктор райкома комсомола, только в новом облачении...
Другие же, как семинаристы предреволюционных лет, уже бросились с энтузиазмом "отрекаться от старого мира". И выяснилось, что не устраивают их не только "деспоты"-архиереи, костная и корыстная система, а уже и "византийские словеса" им унылы, и псалмы неуместны. Я искренне расстроилась, прочитав, что автор "Исповеди бывшей послушницы" Мария Кикотъ говорит, что утратила веру. Она же была у нее, когда она писала свою важную во многих отношения книгу! Тут ведь какая штука: разочарование может пройти, вера вернуться - а интернет уже зафиксировал сказанное, и кто знает, сколько людей соблазнились.
Я понимаю нынешнюю ситуацию так. 30 лет Церковь как организация, и мы, как отдельно взятые прихожане - старались "восстановить" внешнее благолепие и благочестие, полагая, что за формой придет содержание. РПЦ занималась строительством и ремонтом, мы били поклоны и постились. За образец было взято устаревшее еще во времена своего исторического бытования синодальное богословие и благочестие 19-го века, додуманное и преукрашенное.
Сегодня оно вообще не катит. И ни верующие, ни священники не могут найти в нем ответы на ежедневно возникающие вопросы. Например, как отделись благочестие и веру от невроза и суеверия, "бытового шаманизма", зависимости от ритуалов, смысл которых утрачен? Как предотвратить пастырское выгорание? Я уж не говорю о таких вещах, как церковная, с позволения сказать, экономика, поведение владык, внутренние взаимоотношения в среде духовенства и прочие, как помягче выразиться, нюансы...
Западное христианство весь 20-й век выстраивало диалог с обществом. Трудно, мучительно, часто безуспешно. Но пройдено гигантское расстояние.
У нас же совсем не развивались христианские психология, этика, экономика, социология. Даже запроса такого не было. И богословие, способное связать "византийские словеса" с сегодняшним днем, тоже отсутствует, увы. Так и получается, что очаровавшиеся было, но разочаровавшиеся попы и прихожане с новым пылом "разоблачают" то, перед чем недавно поклонялись...
Дискуссия началась, и это хорошо.
Но во что это выльется? Как-то тревожно.
Затем шла на канон Андрея Критского, и у храма встретила пьяного мужика: "Что туда ходить-то? Там поют непонятное!", - крикнул мужик, и пошатываясь пошел прочь. А я зашла внутрь. И опять долго думала.
Почти тридцать лет возрождения православия в России - а все "поют непонятное". Сегодня, с неожиданным для священноначалия выходом Церкви в публичное пространство (сначала деятельность нашего отца Андрея Кураева, потом другие соцсети, сайты типа "Ахиллы" и т.д.), мы наблюдаем ситуацию 19-го-начала 20-го веков, поставленную на убыстренную перемотку. Многие из тех, кто горячо уверовал и решил посвятить жизнь православию, жестоко разочаровались, и ушли (иногда - в мир иной, как мой покойный друг священник Алексей Расев).
"Исповедь анонимного священника", которую сейчас активно обсуждают, объяснила мне некоторые психологические нюансы, которые я не понимала, даже наблюдая за своими хорошими друзьями, подавшимися в церковные работники всех мастей. Автор пишет, что в хаосе 90х ему хотелось некоей системы, идеологии. И он ее получил, Систему эту. Взыскующие идеологических шор, отмененных после упразднения райкомов партии и комсомола, нашли место, где можно продолжать работать "идеологическим работником". На лет десять показалось, что это совсем другая жизнь. А потом перевернулось, и выяснилось, что жизнь та же. Был инструктором Пролетарского райкома ВЛКСМ - стал священником, был Савлом, вроде, обернулся Павлом. А повеяло в стране возвращением к старым порядкам, глядишь - опять инструктор райкома комсомола, только в новом облачении...
Другие же, как семинаристы предреволюционных лет, уже бросились с энтузиазмом "отрекаться от старого мира". И выяснилось, что не устраивают их не только "деспоты"-архиереи, костная и корыстная система, а уже и "византийские словеса" им унылы, и псалмы неуместны. Я искренне расстроилась, прочитав, что автор "Исповеди бывшей послушницы" Мария Кикотъ говорит, что утратила веру. Она же была у нее, когда она писала свою важную во многих отношения книгу! Тут ведь какая штука: разочарование может пройти, вера вернуться - а интернет уже зафиксировал сказанное, и кто знает, сколько людей соблазнились.
Я понимаю нынешнюю ситуацию так. 30 лет Церковь как организация, и мы, как отдельно взятые прихожане - старались "восстановить" внешнее благолепие и благочестие, полагая, что за формой придет содержание. РПЦ занималась строительством и ремонтом, мы били поклоны и постились. За образец было взято устаревшее еще во времена своего исторического бытования синодальное богословие и благочестие 19-го века, додуманное и преукрашенное.
Сегодня оно вообще не катит. И ни верующие, ни священники не могут найти в нем ответы на ежедневно возникающие вопросы. Например, как отделись благочестие и веру от невроза и суеверия, "бытового шаманизма", зависимости от ритуалов, смысл которых утрачен? Как предотвратить пастырское выгорание? Я уж не говорю о таких вещах, как церковная, с позволения сказать, экономика, поведение владык, внутренние взаимоотношения в среде духовенства и прочие, как помягче выразиться, нюансы...
Западное христианство весь 20-й век выстраивало диалог с обществом. Трудно, мучительно, часто безуспешно. Но пройдено гигантское расстояние.
У нас же совсем не развивались христианские психология, этика, экономика, социология. Даже запроса такого не было. И богословие, способное связать "византийские словеса" с сегодняшним днем, тоже отсутствует, увы. Так и получается, что очаровавшиеся было, но разочаровавшиеся попы и прихожане с новым пылом "разоблачают" то, перед чем недавно поклонялись...
Дискуссия началась, и это хорошо.
Но во что это выльется? Как-то тревожно.