Когда горе.
Больше всего на свете я боюсь испытать какое-нибудь нечеловеческое горе. Я даже не могу до конца представить, какое горе на самом деле может случиться, но такого рода мысли проходят ко мне чаще всего в дни Памяти в Израиле. Людские истории о потере близких, о разрушении семей, о нечеловеческом страдании, о потере детей и о том, как матери пытались спасти своих деток, оставляя их в чужих семьях во время Второй мировой.
Для меня это настоящий ужас, причём в сознании моём представить такого рода сценарий я не в состоянии.
У меня наворачиваются слёзы, когда я читаю воспоминания семей о потерянных сыновьях, о молодых ребятах, которые вчера были простыми пацанами, а потом првратились за какие-то несколько недель или месяцев в солдат и теперь я смотрю на эти молодые красивые глаза на фотографиях и меня жуть охватывает.
Трагедия ужасает. Леденит просто.