Шантажная провокация - об аресте российских активов по иску ЮКОСа. Часть III
Ходорковский - при явной поддержке достаточно влиятельных зарубежных и внутрироссийских групп - фактически объявляет политическую войну нынешней российской элите и лично Путину. При этом политические амбиции самого Ходорковского необоснованны: в обозримом будущем никаких шансов занять президентский пост в России на демократических выборах у него нет. Однако слова о том, что «бескровной смены режима не будет», показывают, что расчет Ходорковского и сил, за ним стоящих, - вовсе не на выборы.
«Наезд на Россию развивается по всем фронтам»
Не стоит надеяться, что скандал с двумя судебными решениями по делу «ЮКОС против России», принятыми арбитражем в Гааге и Европейским судом по правам человека (ЕСПЧ) в Страсбурге, как-нибудь «рассосется сам собой». Не рассосется. Потому что, во-первых, уже активизировалось очень много желающих использовать эти судебные решения как прецедент для других, собственных исков. И, во-вторых, ясно, что сами эти прецеденты - лишь очередные (и очень небезопасные) элементы согласованной экономико-политической атаки на Россию.
Так, например, возвращение Крыма в состав России вместе с определенной инфраструктурной и прочей собственностью в Киеве (в том числе в Верховной раде) уже не раз называли «незаконной экспроприацией», результаты которой необходимо оспаривать в международных судах.
Кроме того, в России были признаны банкротами немало компаний, в которых присутствовала иностранная доля акционерной собственности. И вполне могут найтись охотники отсудить у нашей страны - на основе указанных «прецедентов по ЮКОСу» - «компенсации» за банкротство. Кто-то - со ссылками на европейскую Энергохартию, как в решении Гааги, а кто-то - со ссылками на нарушения прав человека, как в решении ЕСПЧ.
Этот процесс «уже пошел». И в нем - уже! - участвуют не только бывшие акционеры ЮКОСа (ныне «Груп Менатеп»). Хотя «Груп Менатеп» конечно же, участвует наиболее активно.
Так, 30 июня 2015 г. пресса сообщила, что 17 июня акционеры дочерних компаний «Груп Менатеп» предъявили в Совет Европы собственный план выплат Россией компенсаций бывшим акционерам ЮКОСа. Основание - то, что Россия свой план выплат в требуемый ЕСПЧ срок до 15 июня 2015 г. в суд не представила. По плану «Груп Менатеп», Россия должна назначить агента-распределителя (признанный международный банк) и до 31 декабря 2015 года перечислить ему 1,87 млрд евро в рублевом эквиваленте. А далее агент-распределитель будет заниматься перечислением денег бывшим акционерам ЮКОСа в соответствии с реестром акционеров на момент ликвидации компании. «Груп Менатеп» предлагает обсудить свой план на сессии Комитета министров Совета Европы, назначенной на 23-25 сентября.
В конце июня российские и зарубежные СМИ объявили, что в суд округа Колумбия (Вашингтон) официально предъявлен иск акционеров ЮКОСа против России о признании и принудительном исполнении решения Гаагского арбитража на территории США. Примечательно, что иск был доставлен в Москву и передан России лишь через полгода после его предъявления в суд в Вашингтоне. Еще более примечательно (и, похоже, беспрецедентно!) то, что иск был передан в Россию через посольство США в Москве. Причем пресс-атташе посольства США в Москве Уилл Стивенс объяснил, что «Госдепартамент США по просьбе суда осуществляет доставку документов в том случае, если другие способы передачи невозможны». О какой невозможности доставить иск в Москву по обычным судебным каналам идет речь, г-н Стивенс не пояснил.
В своем иске в вашингтонский суд «Груп Менатеп» просит подтвердить в США решение Гаагского арбитража, утверждая, что «Российская Федерация не обладает иммунитетом от юрисдикции этого суда, поскольку арбитражное решение регулируется международной нью-йоркской Конвенцией о признании и приведении в исполнение иностранных арбитражных решений, и поскольку согласие России на арбитражное разбирательство в Гааге означало косвенный отказ от права на суверенный иммунитет».
Одновременно с исками ЮКОСа России в последнюю неделю сделано еще несколько санкционных, исковых и арестных «предъяв».
29 июня 2015 г. правительство Канады объявило - в одностороннем порядке, без согласования с США и Евросоюзом - о расширении списка своих санкций против компаний и частных лиц из России. В расширенный санкционный список Канады оказались занесены, в частности, «Газпром», «Газпром нефть», «Сургутнефтегаз», «Транснефть», Оборонпром, «Высокоточные комплексы», «Тульский оружейный завод» и ряд других крупнейших российских корпораций. Кроме того, Канада одновременно объявила запрет на экспорт и импорт в Крым.
30 июня 2015 г. Минюст США потребовал от суда Манхэттена в Нью-Йорке заблокировать $300 млн средств российских компаний «Вымпелком» и «МТС» в связи с расследованием подозрений о коррупционной деятельности этих компаний в Узбекистане.
3 июля 2015 г. Минюст Грузии в иске в Европейский суд по правам человека потребовал от России выплатить компенсацию в 70,32 млн евро за моральный ущерб гражданам Грузии, высланных из России в 2006 г. Основание - то, что 3 июля 2014 года (обратим внимание на дату, практически совпадающую с антироссийскими решениями Гааги и Страсбурга по делу ЮКОСа) ЕСПЧ постановил, что при выдворении грузинских граждан в 2006 году Россия нарушила ряд положений Европейской конвенции по правам человека.
Россия оспорила это решение ЕСПЧ, подчеркнув, что не было ни высылки граждан Грузии, находившихся в России законно, ни ущемления прав этнических грузин - граждан РФ, и что депортация коснулась только незаконных мигрантов. Но Грузия именно сейчас - опять-таки, в контексте «судебного наступления ЮКОСа», - активизировала свои попытки отсудить немалые деньги у России.
Ошибки России в «деле ЮКОСа» и их результаты
Судебное преследование компаний ЮКОСа и их акционеров в России было начато на фоне оптимистических представлений российской элиты о перспективах развития отношений с Западом. Несмотря на то, что США в 2002 г. в одностороннем порядке вышли из договора с Россией по противоракетной обороне (что, отмечу, должно было сильно насторожить российскую власть), в это время успешно развивалось «антитеррористическое» сотрудничество между Россией и НАТО во главе с США. Кроме того, перед носом у России всё еще висела «морковка» обещаний Запада делать последовательные шаги в направлении сближения с Москвой и создания единой «Европы от Лиссабона до Владивостока».
Возможно, по этой причине появление исков акционеров ЮКОСа против России в Гааге и Страсбурге не было воспринято в России с необходимой серьезностью. В российских СМИ писали о том, что эти иски бесперспективны, поскольку налоговые преступления ЮКОСа доказаны с полной несомненностью и ни один суд в мире не сможет их оспорить.
Возможно, по этой причине в России не обратили внимания на специфику арбитражного правоприменения в отношении международных экономических соглашений. Которая состоит в том, что подписанный, но не ратифицированный договор считается действующим в том случае, если сторона договора не протестует против его текущего применения и участвует в действиях, подпадающих под юрисдикцию этого договора.
Но именно это произошло с подписанной Россией в 1994 г., но не ратифицированной Европейской Энергетической хартией. До «дела ЮКОСа» Россия ни разу не отказывалась следовать положениям Энергохартии. Россия, более того, включилась в процесс обсуждения иска и участвовала в выборе «арбитражной тройки» Гаагского арбитража. Россия выбрала и утвердила компании, которые должны были представлять ее интересы в арбитраже. Россия выбрала и утвердила адвокатов, которые должны были вести арбитражный процесс от ее имени. И это, без сомнения, была очень серьезная политическая ошибка.
Далее, не менее серьезная политическая ошибка была совершена в части того, кого именно выбрала Россия для защиты своих интересов. И эта ошибка, видимо, целиком на совести российского Минюста.
В качестве своего представителя в арбитражной «тройке» судей Россия выбрала американца Стивена Швебеле из Вашингтона, известного тем, что он в спорах инвесторов с государством, как правило, принимает решения против государства в пользу инвесторов.
Россия поддержала назначение председателем «тройки» канадского судьи Ива Фортье.
Россия назначила представлять свои интересы в арбитражном споре две американские компании: Cleary Gottlieb Steen & Hamilton и Baker Botts.
Россия согласилась с тем, что вести дело в суде от имени России будут более десятка зарубежных (опять-таки преимущественно американских) адвокатов.
И, наконец, как утверждают эксперты, Россия (Минюст?) не направила на процесс в Гааге ни одного свидетеля с российской стороны!
Сейчас в российской прессе появляются статьи, в которых авторы объясняют такой «американский крен» в представлении интересов России тем, что у нас в стране нет ни опыта проведения столь сложных арбитражных разбирательств, ни специалистов соответствующего уровня. Возможно, это что-то в данном деле объясняет, но, по моему мнению, никак не оправдывает.
В итоге лишь на стадии формулирования промежуточного решения арбитража, в августе 2009 г., Россия официально заявила об отказе от ратификации Энергохартии и, соответственно, о непризнании юрисдикции арбитража Гааги по данному иску. Но арбитраж в своем промежуточном решении в ноябре 2009 г. это российское заявление отверг, ссылаясь на то, что в период судебных и исполнительных действий России против ЮКОСа, а также предшествующего арбитражного разбирательства Россия никаких официальных возражений против Энергохартии не объявляла.
А дальше арбитражный процесс пошел в согласованном Россией составе суда и представителей сторон. И в изменившихся обстоятельствах развертывания новой холодной войны между Россией и США завершился тем, что мы сейчас обсуждаем.
Причем еще одна проблема состоит в том, что решения такого рода арбитража по существу арбитражного спора - окончательные и обжалованию не подлежат. Они могут быть оспорены лишь в государственном суде той страны, на территории которой принято арбитражное решение, в случае, если в соответствии с законодательством этой страны решение третейского арбитража нарушает «основы публичного правопорядка», то есть принципы и нормы конституционного уровня.
Кроме того, эти решения могут быть отклонены - на основе отказа в правомерности их исполнения в связи с нарушением публичного правопорядка - в судах тех стран, где предполагается исполнение арбитражного решения (то есть изъятие активов государства-ответчика).
Вот в такую коллизию вляпалась Россия в результате несерьезного (а с чьей-то стороны, не исключено, продуманно-подрывного) отношения к искам бывшего ЮКОСа.
Возможная экономическая цена проблемы
Относительно масштабов возможной «охоты» на российские зарубежные активы по решению арбитража Гааги мнения экспертов расходятся.
В августе 2014 г. аналитическая группа инвестбанка Morgan Stanley оценила суммарный объем российской собственности за рубежом в $479 млрд, из которых доля госучреждений России - около $306 млрд. При этом ни часть активов, обладающих суверенным дипломатическим иммунитетом, ни детальное раскрытие списка зарубежных российских госактивов в отчете Morgan Stanley не приводятся.
В российской прессе даются оценки «недипломатической» зарубежной российский собственности от $50-60 млрд до $250-300 млрд. При этом иногда указывают, что инвесторы, выигравшие иск, обычно пытаются истребовать у местных судов арест активов ответчика в объеме вдвое-втрое большем, чем сумма иска. То есть, в нашем случае это $100-150 млрд.
Однако следует подчеркнуть, что реализовать принудительное изъятие исковой зарубежной собственности по решению арбитража обычно бывает не так просто. Решение арбитража не имеет прямого применения, изъятие собственности должно быть санкционировано решением местного суда той страны, в которой располагается изымаемая собственность.
И совсем сложно решается этот вопрос в том случае, если такая собственность - это активы публичной компании, в которых есть как государственная доля собственности, допустимая к изъятию по арбитражному решению, так и частные и корпоративные акционерные доли множества инвесторов из разных стран, включая страну, в которой предполагается изъятие собственности. Очевидно, что в этом случае неизбежно наносится ущерб не только государству - ответчику по иску, но и этим самым многим тысячам частных и корпоративных акционеров.
С этой точки зрения большинство зарубежных активов российских компаний с госучастием изъять очень трудно. Поскольку местный суд, который санкционирует такое изъятие, например, зарубежных активов «Газпрома» или его дочерних компаний, неизбежно столкнется со встречными исками о возмещении ущерба тысячам миноритарных частных акционеров. Нередко он заодно столкнется и с такими же исками очень крупных западных компаний, являющихся миноритарными акционерами «Газпрома».
По этим причинам ряд экспертов считает вполне вероятными попытки наложения ареста и последующего изъятия собственности России в виде ценных бумаг, депонированных в зарубежных банках от имени Минфина РФ (то есть государства) и составляющих Резервный фонд России и Фонд национального благосостояния. Однако и здесь есть юридическая тонкость, затрудняющая санкцию национальных судов на такое изъятие.
Совокупные валютные резервы России управляются Центральным банком, который имеет независимый от государства статус, и депонируются за рубежом вместе с ценными бумагами, находящимися в прямом распоряжении ЦБ. Отделить и изъять государственную долю резервов в этой ситуации - проблема очень сложная и вряд ли быстро разрешимая.
Кроме того, такие действия национальных банков любой страны обязательно будут восприняты как враждебная (то есть практически военная) финансово-политическая акция. Со всеми отсюда вытекающими военно-политическими последствиями, санкционировать которые даже сверхдержава масштаба США вряд ли решится без серьезных размышлений.
Потому - в случае дальнейшего обострения отношений между Россией и Западом - наиболее вероятным развитием ситуации с попытками реализации решения арбитража Гааги в различных странах представляются действия в стиле «затаскать по судам». То есть инициировать в судах разных стран множество действий по выявлению и изъятию российских государственных активов, на которые Россия должна юридически реагировать.
В этом случае России придется нанимать десятки юридических фирм и сотни адвокатов, оплачивать и контролировать их работу, направлять представителей и свидетелей на процессы и так далее. А это, как подчеркивают опытные юристы, дело не только чрезвычайно длительное, трудоемкое и хлопотное, но еще и весьма дорогостоящее.
Реакции российской власти и общества на решения арбитража Гааги и ЕСПЧ
Одной из первых экспертных реакций (когда предполагалось, что арест российских активов начался по решению Европейского суда по правам человека) стал тезис «наплевать». Мол, решения ЕСПЧ не выполняют многие страны. Тут же в прессе всплыли данные недавнего мониторинга ЕСПЧ, согласно которому главный должник по исполнению решений этого суда - не Россия, а Италия (2622 неисполненных решения), а Россия и Турция имеют «всего лишь» примерно по 1500 неисполненных решений.
Далее, когда стало ясно, что речь идет об исполнении решения арбитража в Гааге, зазвучали призывы горячих голов начать «симметричные» аресты зарубежной собственности в России. Однако горячие головы быстро охладили эксперты, указавшие, что, во-первых, зарубежной собственности в России несравненно меньше, чем российской собственности за рубежом, и, во-вторых, что такой решительный выход России за пределы формального международного правового поля повлечет для страны неизбежные и очень болезненные экономические последствия даже в тех странах, которые пока относятся к России максимально дружественно.
Президент РФ В. Путин уже 20 июня 2015 г. заявил, что Россия не признает решение арбитража Гааги по делу ЮКОСа: «По делам подобного рода Гаагский арбитражный суд имеет компетенции только в отношении тех стран, которые подписали и ратифицировали Европейскую энергетическую хартию. Россия не ратифицировала эту хартию, поэтому мы не признаем юрисдикцию этой судебной инстанции и будем доказывать это в установленном порядке через судебные процедуры».
Однако понятно, что не признавать - недостаточно, поскольку аресты начались и почти наверняка будут продолжены. Нужно еще суметь оспорить. И, как я показал выше, это, видимо, окажется далеко не просто.
Один из возможных аргументов для того, чтобы оспорить это решение арбитража Гааги - практически одновременное решение ЕСПЧ по делу того же ЮКОСа. Ведь ЕСПЧ дважды, причем в разных составах нижней палаты, признал, что рассмотрение «дела ЮКОСа» в России не было политизированным и что налоговые претензии российского суда были правомерны. В том числе поэтому сумма выплаты России акционерам ЮКОСа по решению ЕСПЧ сравнительно невелика - в 20 раз меньше, чем по решению арбитража Гааги, и в 50 раз меньше, чем требовали истцы.
Таким образом, налицо противоречие между близкими по содержанию решениями Гааги и Страсбурга, что ставит оба эти решения под сомнение и «самодискредитирует» оба суда. И на этом явном юридическом противоречии при оспаривании решения гаагского арбитража, видимо, можно сыграть. Прежде всего, при рассмотрении протеста России на решение арбитража в государственном городском суде Гааги, начало которого назначено на ноябрь 2015 г.
Но здесь следует еще раз подчеркнуть, что оспорить самое болезненное для России решение арбитража Гааги, а тем более оба решения одновременно - и арбитража, и ЕСПЧ - будет далеко не просто.
Источник - https://gazeta.eot.su/article/shantazhnaya-provokaciya-ob-areste-rossiyskih-aktivov-po-isku-yukosa-chast-iii