tidbits
888
по субботам мы любим гулять по городу, потом заходить в какое-нибудь местечко и чуток баловаться едой. вторую субботу у Лапы провалы. в прошлый раз в нашем любимом месте принесли сырое мясао, хотя он и просил well-done, а вчера в новом для нас месте после малюсеньких порций вкуснющей пасты (доживем ли мы до соответствия порция-цена как, скажем, на мальте?) была жирная чашка, в которой чай выглядел как бульон. в обоих местах нам в счет эту еду не включили, но если в первом предложили вторую аналогичную порцию, то вчера девушка сказала "извините" и принесла вместо полной чашки чая пустую кофейную.
888
поэтому мы пришли домой и нажарили кимчи с мяском и креветками. объеденье!
888
ночью же в ванне я нашла двух красивых серых крыс они были такие чистые и серенькие, и пушистые, с розовыми ушками и хвостиками, что убить их было просто невозможно, но и отпускать их дальше жить безнаказанно тоже было нельзя. я накрыла их тазами, белым и зеленым, и ждала Лапу, обдумывая, как с ними поступить. хотелось отпустить их на улицу, но ведь там так холодно, замерзнут же и умрут, жалко все-таки. когда же пришла Лапа, я предложила держать их дома в клетке и приручать. Лапа был за.
а затем меня нелегкая зачем-то понесла к котриарху Кириллу, которому я нажаловалась на то, что в городе В. такие после саммита страшные жилищные условия, что даже крысы в квартирах живут в ванных на правах хозяев. Котриарх начал от меня убегать и каким-то образом мы оказались в двухэтажном автобусе: он за рулем, а я с крысами, в которых он отказывался верить, на втором, который открытый, и он со всей дури погнал вниз по Посьетской и завернул направо к музею Арсеньева и прямо у перехода Кирилл затормозил, да так резко, что я вылетела со своего второго этажа и упала плашмя на асфальт как раз напротив входа в музЭй. а рядом поочередно приземлились две крысы, разбившись в лепешку и оставив вместо себя два красных мокроватых пятна. и я лежала на этом асфальте, ко мне же со всех сторон бежали люди, кто-то даже меня поднимал и переворачивал, котриарх в своем широкополом черном одеянии размахивал руками, как летучая мышь, и кричал, что он не виноват и де не знал он, что я на втором этаже, а я торжествующе думала, взирая на все происходящее как-то сверху и со стороны: ну вот теперь-то котриах не отвертится и поверит в крыс.
по субботам мы любим гулять по городу, потом заходить в какое-нибудь местечко и чуток баловаться едой. вторую субботу у Лапы провалы. в прошлый раз в нашем любимом месте принесли сырое мясао, хотя он и просил well-done, а вчера в новом для нас месте после малюсеньких порций вкуснющей пасты (доживем ли мы до соответствия порция-цена как, скажем, на мальте?) была жирная чашка, в которой чай выглядел как бульон. в обоих местах нам в счет эту еду не включили, но если в первом предложили вторую аналогичную порцию, то вчера девушка сказала "извините" и принесла вместо полной чашки чая пустую кофейную.
888
поэтому мы пришли домой и нажарили кимчи с мяском и креветками. объеденье!
888
ночью же в ванне я нашла двух красивых серых крыс они были такие чистые и серенькие, и пушистые, с розовыми ушками и хвостиками, что убить их было просто невозможно, но и отпускать их дальше жить безнаказанно тоже было нельзя. я накрыла их тазами, белым и зеленым, и ждала Лапу, обдумывая, как с ними поступить. хотелось отпустить их на улицу, но ведь там так холодно, замерзнут же и умрут, жалко все-таки. когда же пришла Лапа, я предложила держать их дома в клетке и приручать. Лапа был за.
а затем меня нелегкая зачем-то понесла к котриарху Кириллу, которому я нажаловалась на то, что в городе В. такие после саммита страшные жилищные условия, что даже крысы в квартирах живут в ванных на правах хозяев. Котриарх начал от меня убегать и каким-то образом мы оказались в двухэтажном автобусе: он за рулем, а я с крысами, в которых он отказывался верить, на втором, который открытый, и он со всей дури погнал вниз по Посьетской и завернул направо к музею Арсеньева и прямо у перехода Кирилл затормозил, да так резко, что я вылетела со своего второго этажа и упала плашмя на асфальт как раз напротив входа в музЭй. а рядом поочередно приземлились две крысы, разбившись в лепешку и оставив вместо себя два красных мокроватых пятна. и я лежала на этом асфальте, ко мне же со всех сторон бежали люди, кто-то даже меня поднимал и переворачивал, котриарх в своем широкополом черном одеянии размахивал руками, как летучая мышь, и кричал, что он не виноват и де не знал он, что я на втором этаже, а я торжествующе думала, взирая на все происходящее как-то сверху и со стороны: ну вот теперь-то котриах не отвертится и поверит в крыс.