Прислали ссылку, попросили прокомментировать (начало)
Уже несколько человек прислали мне вот это интервью “Следака” в “Московском Крысомольце” с предложением как-то его прокомментировать. Материал такого рода я от свежеосвободившегося "контрразведчика" “Призрака” ждал и надеялся, что человек хотя бы попытается наполнить его хоть какой-то сносной “доказухой” на “обвиняемых”. Не потому что “обвиняемые” мне как-то не симпатичны, а потому что слушать/читать по сотому разу пересказы одних и тех же “проверенных слухов” ну, мягко говоря, надоело за эти годы. Скучно.
В плане “доказухи” на всё тех же традиционных “обвиняемых” меня автор разочаровал, но зато, по итогам статьи, можно наглядно объяснить широким массам, почему же традиционно обвиняются именно те, кто обвиняется. И откуда вообще выросли эти обвинения, из какой-такой вражды.
Но, прежде, чем перейти непосредственно к разбору интервью, хочу рассказать две истории.
Первая история - о том, что, когда я сам только вышел из тюрьмы в далёком ныне 2009-м году, ко мне практически сразу начали обращаться люди, мои знакомые, с душераздирающими рассказами о том, кто именно из других моих знакомых виноват в том, что меня посадили. Кто меня “сдал”. И как именно. Удивительные истории, да. Дружелюбно поговорив с каждым из этих людей, я уединялся, делал “рука-лицо” и долго, очень неприличными словами совестил мать-природу человеческую, так и не положившую при создании человеческих существ предела их глупости.
Потому что логика развития уголовного преследования меня, Андрюши Морозова, Государством Российским не подразумевала необходимости в каких-либо доносах, кроме тех, которые на меня писали ныне покойный Янис Артурович Бремзис, ещё здравствующий, кажется, Леонид Леонидович Ламм, истинно русские люди, уверенные в моей причастности к слому “Плитки Паннвица”, но, за неимением доказательств, придумывавшие самые фантастические теории этой причастности и хватавшиеся за любую возможность меня посадить, и, впоследствии, когда понадобилось занести в прокуратуру донос по 280-й и 282-й статьям, подписанный какой-то кроме этих двух фамилий, вызывавших к тому моменту у прокурорских приступы полной служебной нефункциональности (ржач, ор, слёзы и т.д. ), примкнувший к ним гражданин Тютчев, из тех же “Любителей Паннвица” (Кое-что об этом обо всём можно посмотреть тут, хотя, конечно, смерть фотохостинга ljplus.ru лишила читателей доступа к страницам из моего уголовного дела). Ну вот не требовалось никаких других доносов. Но знакомые ко мне шли. И рассказывали. Про других знакомых. И я вновь и вновь горевал о природе человеческой, да.
Вторая история - о том, как недавно два “призраковца первой волны”, решившие, что я их как-то оскорбил вот в этом треде в ВК у Горошко, забили мне “стрелку”. И, вы не поверите, прислали на место встречи впереди себя две машины со своими знакомыми таксистами на разведку. Видимо, посмотреть, не караулит их там толпа обосранных ими и Горошко во вконтактике бойцов и командиров, чтобы таки да, поговорить.
Когда потом один из них, поведав мне о своих “четырёх тяжёлых контузиях за время Дебали”, начал рассказывать, что он не только контрразведчиком был у Мозгового, но и безопасностью комбрига занимался, и я заметил в ответ, что “И просрали вы Мозгового”, человек, совершенно не смущаясь и не стесняясь выпалил “Так кто-то слил!” Сейчас я уже понимаю, что хотелось, конечно, ему сказать, кто именно. Но, видимо, получить тут же пятую “контузию” об асфальт не хотелось несколько больше.
А тогда я стоял и думал - вот я сейчас вообще с адекватным человеком разговариваю? Слова, смысл слов, он понимает? Он сначала называет себя контрразведчиком, потом безопасником, а когда ему предъявляют претензии как безопаснику, он съезжает на “кто-то слил”, которое “кто-то слил” - признание своей полной некомпетентности как контрразведчика.
Как вы уже, наверное, догадались, именно эти прекрасные незамутнённые люди встречали “Следака” на выходе из ЛНРовской тюрьмы.
Две машины разведки… если бы они так охраняли Мозгового как сейчас боятся за свои собственные задницы, Алексей Борисович был бы сейчас всё ещё жив и вполне благополучен.
Впрочем, вернёмся непосредственно к интервью “Следака”, заместителя начальника контрразведки “Призрака”, который без малого 6 лет провёл в ЛНРовской тюрьме (“Каскад”, Роман Миличенко, начальник контрразведки “Призрака”, всё ещё сидит).
Первая ценная информация, которую мы получаем из текста (а с текстом интервью я настоятельно советую всем очень пристально ознакомиться) - цифра "30 человек". Именно такой цифрой оценивается численность только “основы службы контрразведки”. Не поднимая в точности все складские бумаги и штатки того периода, по примерным оценкам тех, кто застал весну 2015-го в “Призраке”, суммарно численность всех спецслужб Мозгового - контрразведки, службы безопасности, личной охраны Мозгового и так далее оценивается, на момент смерти комбрига, примерно в 150 человек. На момент Дебали только контрразведка и служба безопасности, без личной охраны, составляли около 130 человек. Цифра эта известна из истории служб снабжения “Призрака” и “гуманитарки”, потому что в один прекрасный зимний день всех этих людей было приказано одеть в зимнюю форму. Потом, правда, решили, что боевым подразделениям под Дебалью оно нужнее, и количество одеваемых “контрразведчиков” и “безопасников” урезали со 130 до 30.
Оно понятно, что “Контрразведка была вынуждена взять на себя функции милиции, организовать ночное патрулирование, заниматься профилактикой и пресечением правонарушений” но если “Между тем отношения Мозгового с Луганском становились все более напряженными”, то стоило, наверное, расставить приоритеты и усилить конкретно охрану своего “первого лица”, комбрига. Нет?
Впрочем, именно эта работа в функционале милиции, если опираться на версию убийства, рассказываемую “Следаком”, привела его к встрече с группой “ликвидаторов” в ночь перед убийством:
“А группа его убийц уже была в городе. В ночь с 22 на 23 мая я лично с ней столкнулся. Эти люди были на двух машинах, одна из них BMW X5 с донецкими номерами. Они что-то не поделили в кафе, мы выехали туда по вызову. С нами они очень вежливо пообщались, и мы мирно разошлись”.
Для рассказа контрразведчика, согласитесь, не хватает в конце одной фразы “Выйдя из кафе, я распорядился установить за этой группой наружное наблюдение”. Но этой фразы нет. И наблюдение за подозрительными вооруженными людьми не установили. А вот за штабом “Призрака” в Алчевске наблюдение убийцы, были это "люди из кафе" или какие-то другие, благополучно вели. Тонированные иномарки, одни и те же, регулярно стояли неподалёку от штаба, не вызывая почему-то пристального внимания котрразведчиков и безопасников. Даже после того как стали привлекать внимание простых бойцов.
Но дело не только в наружном наблюдении. Афтар “сенсационной версии” утверждает, что до войны работал в РФ следователем, но представления об оперативной работе “органов” и использовании в ней технических средств почему-то не имеет. Если ликвидацией комбрига действительно занимались СБУшники, действовавшие на территории ЛНР в роли сотрудников служб ЛНР, как пишет “Следак”, то никакой нужды в “инсайдах”, в “доносчиках” внутри бригады для ликвидации комбрига не было - с самого начала движухи всё ополчение благополучно само доносило на себя, активно пользуясь украинскими сетями сотовой связи. На май 2015-го собственной развитой сотовой связи у ЛНР не существовало, “Феникс” и “Лугаком” только начинались. Что комбриг, что все остальные военные Республик вынуждены были постоянно пользоваться украинским МТСом, “Лайфом” и т.д. (“Киевстар” в Республиках выключили во время Дебальцевской операции).
Сливаемые украинскими спецслужбами время от времени в прессу “прослушки” разговоров между первыми лицами событий лета 2014-го года со стороны ополчения наглядно дают понять, что ещё за год до убийства Мозгового “селюковская спецслужба” прекрасно отладила отслеживание и прослушивание звонков по номерам украинских операторов с нашей стороны ЛБС. У кого из фигурантов какой номер, кто где находится и так далее. Ещё в июле 2014-го, выводя людей из Славянска, Стрелков вынужден был это учитывать, и все телефоны с засвеченными SIM-картами были по его приказу оставлены там, где обычно находились их обладатели.
К маю 2015-го, разумеется, противник знал и внимательно слушал все номера Мозгового, потому что не так много времени требуется даже небольшому штату сотрудников, чтобы отфильтровать лишние, посторонние номера, засвеченные в соте, накрывающей штаб, адрес которого штаба известен. Возможности "расширенного поиска" по биллинговым базам закладываются в ПО, предназначенное для работы спецслужб, как самая базовая, основная возможность. Никакой магии. Для ФСБ или СБУ получение ответа на запрос "Кто из этой соты, стоящей в Алчевске, звонил в РФ в такой-то период?" или на запрос "Кто из этой соты, стоящей в Алчевске, звонил в Киев в тот же период?" - дело даже не секунд, а минут. Проверка "не носит ли эти два телефона один и тот же человек" - тоже. Сверка списка постоянных абонентов у двух номеров - аналогично. Причём, разумеется, сидеть в киевской серверной рядом с серваком сотовой компании для этого совершенно не обязательно. Из любой точки мира с широкополосным интернетом.
Читаем “Следака” далее:
19-20 мая Аня Самелюк ездила в Луганск и каким-то странным образом якобы потеряла телефон. На другой день ей позвонили. Сказали: «Мы нашли ваш телефон, приезжайте». Разговор был при нас в кабинете. 23 мая Аня попросила у Борисыча машину с водителем, чтобы съездить в Луганск за телефоном. В штабе на тот момент находился Алексей Марков (позывной «Добрый»), который тогда руководил гуманитарными вопросами. Не помню, был ли начальник штаба бригады Юрий Шевченко. Мозговой дал Ане машину. А потом она ему позвонила и предложила прокатиться вместе. И он с ней поехал, не посоветовавшись ни с кем. Марков и Шевченко - это были единственные люди, которые знали, что он выезжает.
И спрашиваем афтара - Простите, но давайте что-нибудь одно - или “Марков и Шевченко - это были единственные люди, которые знали, что он выезжает”, или “А потом она ему позвонила и предложила прокатиться вместе. И он с ней поехал…”. Или это с кем-то обсуждалось по телефону, или “об этом знали только присутствовавшие”. Прочитав подряд эти два взаимоисключающих утверждения, понимаешь, что или человек совсем дурак (что вряд ли), или человек сознательно стремится оговорить другого человека, отметая все неудобные для логики этого оговора вопросы. Не говоря уже о том, что в штабе, сколько бы там ни было начальства, 2 человека или 20, всегда присутствуют другие люди - как минимум дежурная смена охраны самого штаба. Которая видит, кто входит и заходит, кто приезжает и уезжает. И наружное наблюдение у штаба, выставленное убийцами, которому никто не мешал и которым никто не интересовался, тоже всё это видит.
Кстати, у того же Жучковского в биографической книге “Мозговой” история последней поездки Мозгового очень подробно описана, разумеется, точно так же со слов присутствовавших там и в то время людей, но выглядит совершенно иначе. Выглядит она как мероприятие заранее запланированное, происходящее на следующий день после того как 22 числа Анна и Мозговой уже ездили в Луганск и “забирать телефон” было решено 23-го, потому что всё равно ехали в Луганск, но уже по другому поводу. Не была эта поездка внезапной.
Всё обоснование “Следаком” мизерной охраны Мозгового в тот день через внезапность его отъезда покатит только для лохов, которые и весь текст читают кое-как, и логику полноценной работы охраны себе совершенно не представляют.
1 января убивают “Бэтмена”. 23 января - Ищенко. 7 марта происходит первое покушение на Мозгового, потом…
Примерно за неделю до убийства до нас начала доходить информация, что на Мозгового готовится покушение. И мы уговорили Борисыча ограничить свои перемещения зданием штаба. Он старался никуда не выезжать, а если выезжал, то с усиленной охраной. Во время нашего последнего разговора он подтвердил, что никуда выезжать не собирается.
И... 23 мая Мозговой и Анна едут в Луганск одной машиной, с “Песней” и двумя подчинёнными ему охранниками. Всё.
Если он “старался никуда не выезжать, а если выезжал, то с усиленной охраной”, то где была в тот момента эта “усиленная охрана”? По логике вещей эта постоянно сменяемая группа “усиленной охраны” должна была уже неделю круглосуточно вместе со своим транспортом неотлучно находиться при комбриге, раз он без неё никуда не выезжал (потребность-то в срочном выезде могла случиться в любой момент). И стартовать вместе с комбригом она должна была вне зависимости от того, посоветуется он с кем-то или нет. Комбриг едет - охрана едет. Почему же не стартовала?
Иду к людям, заставшим тот период здесь, в ЛНР, в “Призраке”, спрашиваю “Это правда, что комбриг перед вторым покушением начал постоянно ездить с усиленной охраной?” Нет, говорят, ездил как и раньше - одна “Тойота”, в ней комбриг, два охранника и старший охраны, “Песня”, за рулём. Вот почему “усиленная охрана” не поехала тогда с комбригом. Не было никакой усиленной охраны. Афтар просто лжёт.
Разумеется, не факт, что, скажем, ещё одна машина, даже пусть полностью забитая вооруженными охранниками, сама по себе переменила бы исход всей истории. Только нормальная разведка дороги привела бы, скорее всего, к срыву засады. Особенно если бы её проводили, например, на бронированном бусике, закреплённом за той самой контрразведкой, в которой служил “Следак”.
В общем, тут нам тупо врут, надеясь на то, что никто уже ничего не помнит. Но люди помнят.
Итак, Мозгового убили. Конфликт с “Луганскими властями” завершился поражением. Уничтожен лидер “Призрака”, на которого были завязаны все политические вопросы. Что делают люди, которые должны были обеспечивать его безопасность? Предоставим слово “Следаку”:
27 мая мы были на похоронах. Тогда же в связи с очевидными угрозами со стороны уже нового командования «Призрака» командир контрразведки Роман Миличенко принял решение о переезде сначала в Луганск, а потом в Россию. Мы прекрасно понимали, что нас в живых тоже не оставят. Нам это говорили в открытую. Мы уехали в Луганск. Пока решали вопрос с транспортом, 8 июня 2015 года к нам ворвался спецназ ЛНР…
Собственно, историю бегства людей, ответственных за жизнь Мозгового, в Луганск во время поминок мне уже рассказывали раньше те, кто в то время служил в “Призраке”. Пока шли поминки по комбригу, на которых вместе со всеми сидел “Каскад”, “Следак” и компания упаковались и, вместе с оружием и транспортом, свалили в Луганск. Разумеется, никого из “нового командования “Призрака” не поставив в известность - расквартированы они были на отдельном объекте и “тихо сняться и уехать” могли, что и проделали кавалькадой из более чем двух десятков автомашин, включая примерно с десяток особо приметных импортных внедорожников, скажем так, неожиданно сменивших владельцев в период с лета 2014-го по весну 2015-го.
Если бы они сдали оружие и снаряжение, полученные в бригаде, и как-то официально оформили своё увольнение, было бы понятно. Но с несданным оружием, выйдя из подчинения командования, они моментом оказывались в ЛНР в статусе НВФ и не могли этого не понимать. Причём оказывались, по своей воле, в Луганске, с которым только что имели очень напряженные отношения. Ну то есть какая-то самоубийственная логика прям.
Брать с собой оружие в таком случае имело смысл только чтобы себя защитить при попытке ареста/захвата. Соответственно, и сидеть в Луганске, ожидая чего-то, тогда стоило только в режиме полной и постоянной боевой готовности. И стрелять на поражение в случае, если кто-то попытается “разоружить”. Тем более если все “прекрасно понимали, что в живых не оставят” (спойлер - таки оставили). Но спецназ ЛНР пришёл 8 июня, и… просто повязал кого хотел.
Смотрю на это всё, на эти абсолютно безумные какие-то действия, и у меня один вопрос - а как в Россию-то выходить собирались? Какой особый “транспорт” был нужен, который ожидали больше недели? Для тех, кого не объявили в розыск местные власти, самым логичным способом выйти в РФ было уволиться со службы, сдать оружие и сесть на автобус в РФ прямо из Алчевска. Для объявленных в розыск по итогам конфликта с луганскими властями, если таковые были, ехать в Луганск с оружием, превращая себя в НВФ, и там ожидать от кого-то какого-то волшебного “транспорта”-телепорта в Россию (от “кураторов” что ли?) - это прям верх разумной логики, ничего не скажешь.
Хотелось живыми выбраться в Россию - подъехали к границе, бросили машины, закопали оружие, перешли границу полями. Спецназовцы же все. Ну или почти все. Но почему-то такая простая идея людям в голову не пришла.
Вывод? Нам снова врут. Люди в Луганск бежали не от каких-то страшных угроз жизни со стороны “нового командования “Призрака”, которому вот только внутренней войны после смерти Мозгового не хватало, ага. Они всей толпой, всей автоколонной, бежали туда трудоустраиваться. К тем людям, с кем только что вроде как жёстко конфликтовали. Аргументов в пользу этого объяснения два.
Во-первых, некоторые реально трудоустроились. Именно там, именно тогда и именно туда. Ну то есть вот реально тот самый товарищ, забивавший мне “стрелку” и присылавший на разведку таксистов, а потом встречавший на выходе из тюрьмы “Следака”, с гордостью мне рассказывал, что он с начала своей службы в ЛНР ни на день службу не прерывал и прослужил 5 лет “в подразделениях антитеррора”. То бишь он устроился прям сразу, раз “не прерывал ни на день”. МОЛОДЕЦ КАКОЙ! А кого-то, как вон “Следака”, с трудоустройством прокинули и посадили.
Во-вторых, дорога была уже проторенная, так как, под конец Дебали, от Мозгового уже уходила часть охраны. Поводом для конфликта Мозгового с собственными охранниками стало поведение охраны на выходе в поле при близком прилёте. Прилёт - охрана вся лежит на земле, а комбриг стоит. Хотя положено-то, по идее, валить его на землю и закрывать собой. Ушла эта часть охраны тогда именно в Луганск.
В общем - неимоверно, сказочно просто принципиальные, стойкие, идейные люди. Не какие-то там “пятнадцатитысячники”. И с логикой всё тоже отлично, пятёрочка просто за логику. Особенно в плане сенсационного списка обвиняемых.
Заказчики убийства? “Знаю, но не скажу”
Исполнители убийства? “Знаю, но не скажу”
А, простите, кого же вы нам назовёте? Где синсация-то? “А я вам назову трех человек, наименее заинтересованных в смерти Мозгового, против которых у меня вообще нет никакой доказухи. Перескажу упорно распространяемые с 2015-го года бездоказательные слухи. Вы же мне поверите, да?”
Продолжение тут.
В плане “доказухи” на всё тех же традиционных “обвиняемых” меня автор разочаровал, но зато, по итогам статьи, можно наглядно объяснить широким массам, почему же традиционно обвиняются именно те, кто обвиняется. И откуда вообще выросли эти обвинения, из какой-такой вражды.
Но, прежде, чем перейти непосредственно к разбору интервью, хочу рассказать две истории.
Первая история - о том, что, когда я сам только вышел из тюрьмы в далёком ныне 2009-м году, ко мне практически сразу начали обращаться люди, мои знакомые, с душераздирающими рассказами о том, кто именно из других моих знакомых виноват в том, что меня посадили. Кто меня “сдал”. И как именно. Удивительные истории, да. Дружелюбно поговорив с каждым из этих людей, я уединялся, делал “рука-лицо” и долго, очень неприличными словами совестил мать-природу человеческую, так и не положившую при создании человеческих существ предела их глупости.
Потому что логика развития уголовного преследования меня, Андрюши Морозова, Государством Российским не подразумевала необходимости в каких-либо доносах, кроме тех, которые на меня писали ныне покойный Янис Артурович Бремзис, ещё здравствующий, кажется, Леонид Леонидович Ламм, истинно русские люди, уверенные в моей причастности к слому “Плитки Паннвица”, но, за неимением доказательств, придумывавшие самые фантастические теории этой причастности и хватавшиеся за любую возможность меня посадить, и, впоследствии, когда понадобилось занести в прокуратуру донос по 280-й и 282-й статьям, подписанный какой-то кроме этих двух фамилий, вызывавших к тому моменту у прокурорских приступы полной служебной нефункциональности (ржач, ор, слёзы и т.д. ), примкнувший к ним гражданин Тютчев, из тех же “Любителей Паннвица” (Кое-что об этом обо всём можно посмотреть тут, хотя, конечно, смерть фотохостинга ljplus.ru лишила читателей доступа к страницам из моего уголовного дела). Ну вот не требовалось никаких других доносов. Но знакомые ко мне шли. И рассказывали. Про других знакомых. И я вновь и вновь горевал о природе человеческой, да.
Вторая история - о том, как недавно два “призраковца первой волны”, решившие, что я их как-то оскорбил вот в этом треде в ВК у Горошко, забили мне “стрелку”. И, вы не поверите, прислали на место встречи впереди себя две машины со своими знакомыми таксистами на разведку. Видимо, посмотреть, не караулит их там толпа обосранных ими и Горошко во вконтактике бойцов и командиров, чтобы таки да, поговорить.
Когда потом один из них, поведав мне о своих “четырёх тяжёлых контузиях за время Дебали”, начал рассказывать, что он не только контрразведчиком был у Мозгового, но и безопасностью комбрига занимался, и я заметил в ответ, что “И просрали вы Мозгового”, человек, совершенно не смущаясь и не стесняясь выпалил “Так кто-то слил!” Сейчас я уже понимаю, что хотелось, конечно, ему сказать, кто именно. Но, видимо, получить тут же пятую “контузию” об асфальт не хотелось несколько больше.
А тогда я стоял и думал - вот я сейчас вообще с адекватным человеком разговариваю? Слова, смысл слов, он понимает? Он сначала называет себя контрразведчиком, потом безопасником, а когда ему предъявляют претензии как безопаснику, он съезжает на “кто-то слил”, которое “кто-то слил” - признание своей полной некомпетентности как контрразведчика.
Как вы уже, наверное, догадались, именно эти прекрасные незамутнённые люди встречали “Следака” на выходе из ЛНРовской тюрьмы.
Две машины разведки… если бы они так охраняли Мозгового как сейчас боятся за свои собственные задницы, Алексей Борисович был бы сейчас всё ещё жив и вполне благополучен.
Впрочем, вернёмся непосредственно к интервью “Следака”, заместителя начальника контрразведки “Призрака”, который без малого 6 лет провёл в ЛНРовской тюрьме (“Каскад”, Роман Миличенко, начальник контрразведки “Призрака”, всё ещё сидит).
Первая ценная информация, которую мы получаем из текста (а с текстом интервью я настоятельно советую всем очень пристально ознакомиться) - цифра "30 человек". Именно такой цифрой оценивается численность только “основы службы контрразведки”. Не поднимая в точности все складские бумаги и штатки того периода, по примерным оценкам тех, кто застал весну 2015-го в “Призраке”, суммарно численность всех спецслужб Мозгового - контрразведки, службы безопасности, личной охраны Мозгового и так далее оценивается, на момент смерти комбрига, примерно в 150 человек. На момент Дебали только контрразведка и служба безопасности, без личной охраны, составляли около 130 человек. Цифра эта известна из истории служб снабжения “Призрака” и “гуманитарки”, потому что в один прекрасный зимний день всех этих людей было приказано одеть в зимнюю форму. Потом, правда, решили, что боевым подразделениям под Дебалью оно нужнее, и количество одеваемых “контрразведчиков” и “безопасников” урезали со 130 до 30.
Оно понятно, что “Контрразведка была вынуждена взять на себя функции милиции, организовать ночное патрулирование, заниматься профилактикой и пресечением правонарушений” но если “Между тем отношения Мозгового с Луганском становились все более напряженными”, то стоило, наверное, расставить приоритеты и усилить конкретно охрану своего “первого лица”, комбрига. Нет?
Впрочем, именно эта работа в функционале милиции, если опираться на версию убийства, рассказываемую “Следаком”, привела его к встрече с группой “ликвидаторов” в ночь перед убийством:
“А группа его убийц уже была в городе. В ночь с 22 на 23 мая я лично с ней столкнулся. Эти люди были на двух машинах, одна из них BMW X5 с донецкими номерами. Они что-то не поделили в кафе, мы выехали туда по вызову. С нами они очень вежливо пообщались, и мы мирно разошлись”.
Для рассказа контрразведчика, согласитесь, не хватает в конце одной фразы “Выйдя из кафе, я распорядился установить за этой группой наружное наблюдение”. Но этой фразы нет. И наблюдение за подозрительными вооруженными людьми не установили. А вот за штабом “Призрака” в Алчевске наблюдение убийцы, были это "люди из кафе" или какие-то другие, благополучно вели. Тонированные иномарки, одни и те же, регулярно стояли неподалёку от штаба, не вызывая почему-то пристального внимания котрразведчиков и безопасников. Даже после того как стали привлекать внимание простых бойцов.
Но дело не только в наружном наблюдении. Афтар “сенсационной версии” утверждает, что до войны работал в РФ следователем, но представления об оперативной работе “органов” и использовании в ней технических средств почему-то не имеет. Если ликвидацией комбрига действительно занимались СБУшники, действовавшие на территории ЛНР в роли сотрудников служб ЛНР, как пишет “Следак”, то никакой нужды в “инсайдах”, в “доносчиках” внутри бригады для ликвидации комбрига не было - с самого начала движухи всё ополчение благополучно само доносило на себя, активно пользуясь украинскими сетями сотовой связи. На май 2015-го собственной развитой сотовой связи у ЛНР не существовало, “Феникс” и “Лугаком” только начинались. Что комбриг, что все остальные военные Республик вынуждены были постоянно пользоваться украинским МТСом, “Лайфом” и т.д. (“Киевстар” в Республиках выключили во время Дебальцевской операции).
Сливаемые украинскими спецслужбами время от времени в прессу “прослушки” разговоров между первыми лицами событий лета 2014-го года со стороны ополчения наглядно дают понять, что ещё за год до убийства Мозгового “селюковская спецслужба” прекрасно отладила отслеживание и прослушивание звонков по номерам украинских операторов с нашей стороны ЛБС. У кого из фигурантов какой номер, кто где находится и так далее. Ещё в июле 2014-го, выводя людей из Славянска, Стрелков вынужден был это учитывать, и все телефоны с засвеченными SIM-картами были по его приказу оставлены там, где обычно находились их обладатели.
К маю 2015-го, разумеется, противник знал и внимательно слушал все номера Мозгового, потому что не так много времени требуется даже небольшому штату сотрудников, чтобы отфильтровать лишние, посторонние номера, засвеченные в соте, накрывающей штаб, адрес которого штаба известен. Возможности "расширенного поиска" по биллинговым базам закладываются в ПО, предназначенное для работы спецслужб, как самая базовая, основная возможность. Никакой магии. Для ФСБ или СБУ получение ответа на запрос "Кто из этой соты, стоящей в Алчевске, звонил в РФ в такой-то период?" или на запрос "Кто из этой соты, стоящей в Алчевске, звонил в Киев в тот же период?" - дело даже не секунд, а минут. Проверка "не носит ли эти два телефона один и тот же человек" - тоже. Сверка списка постоянных абонентов у двух номеров - аналогично. Причём, разумеется, сидеть в киевской серверной рядом с серваком сотовой компании для этого совершенно не обязательно. Из любой точки мира с широкополосным интернетом.
Читаем “Следака” далее:
19-20 мая Аня Самелюк ездила в Луганск и каким-то странным образом якобы потеряла телефон. На другой день ей позвонили. Сказали: «Мы нашли ваш телефон, приезжайте». Разговор был при нас в кабинете. 23 мая Аня попросила у Борисыча машину с водителем, чтобы съездить в Луганск за телефоном. В штабе на тот момент находился Алексей Марков (позывной «Добрый»), который тогда руководил гуманитарными вопросами. Не помню, был ли начальник штаба бригады Юрий Шевченко. Мозговой дал Ане машину. А потом она ему позвонила и предложила прокатиться вместе. И он с ней поехал, не посоветовавшись ни с кем. Марков и Шевченко - это были единственные люди, которые знали, что он выезжает.
И спрашиваем афтара - Простите, но давайте что-нибудь одно - или “Марков и Шевченко - это были единственные люди, которые знали, что он выезжает”, или “А потом она ему позвонила и предложила прокатиться вместе. И он с ней поехал…”. Или это с кем-то обсуждалось по телефону, или “об этом знали только присутствовавшие”. Прочитав подряд эти два взаимоисключающих утверждения, понимаешь, что или человек совсем дурак (что вряд ли), или человек сознательно стремится оговорить другого человека, отметая все неудобные для логики этого оговора вопросы. Не говоря уже о том, что в штабе, сколько бы там ни было начальства, 2 человека или 20, всегда присутствуют другие люди - как минимум дежурная смена охраны самого штаба. Которая видит, кто входит и заходит, кто приезжает и уезжает. И наружное наблюдение у штаба, выставленное убийцами, которому никто не мешал и которым никто не интересовался, тоже всё это видит.
Кстати, у того же Жучковского в биографической книге “Мозговой” история последней поездки Мозгового очень подробно описана, разумеется, точно так же со слов присутствовавших там и в то время людей, но выглядит совершенно иначе. Выглядит она как мероприятие заранее запланированное, происходящее на следующий день после того как 22 числа Анна и Мозговой уже ездили в Луганск и “забирать телефон” было решено 23-го, потому что всё равно ехали в Луганск, но уже по другому поводу. Не была эта поездка внезапной.
Всё обоснование “Следаком” мизерной охраны Мозгового в тот день через внезапность его отъезда покатит только для лохов, которые и весь текст читают кое-как, и логику полноценной работы охраны себе совершенно не представляют.
1 января убивают “Бэтмена”. 23 января - Ищенко. 7 марта происходит первое покушение на Мозгового, потом…
Примерно за неделю до убийства до нас начала доходить информация, что на Мозгового готовится покушение. И мы уговорили Борисыча ограничить свои перемещения зданием штаба. Он старался никуда не выезжать, а если выезжал, то с усиленной охраной. Во время нашего последнего разговора он подтвердил, что никуда выезжать не собирается.
И... 23 мая Мозговой и Анна едут в Луганск одной машиной, с “Песней” и двумя подчинёнными ему охранниками. Всё.
Если он “старался никуда не выезжать, а если выезжал, то с усиленной охраной”, то где была в тот момента эта “усиленная охрана”? По логике вещей эта постоянно сменяемая группа “усиленной охраны” должна была уже неделю круглосуточно вместе со своим транспортом неотлучно находиться при комбриге, раз он без неё никуда не выезжал (потребность-то в срочном выезде могла случиться в любой момент). И стартовать вместе с комбригом она должна была вне зависимости от того, посоветуется он с кем-то или нет. Комбриг едет - охрана едет. Почему же не стартовала?
Иду к людям, заставшим тот период здесь, в ЛНР, в “Призраке”, спрашиваю “Это правда, что комбриг перед вторым покушением начал постоянно ездить с усиленной охраной?” Нет, говорят, ездил как и раньше - одна “Тойота”, в ней комбриг, два охранника и старший охраны, “Песня”, за рулём. Вот почему “усиленная охрана” не поехала тогда с комбригом. Не было никакой усиленной охраны. Афтар просто лжёт.
Разумеется, не факт, что, скажем, ещё одна машина, даже пусть полностью забитая вооруженными охранниками, сама по себе переменила бы исход всей истории. Только нормальная разведка дороги привела бы, скорее всего, к срыву засады. Особенно если бы её проводили, например, на бронированном бусике, закреплённом за той самой контрразведкой, в которой служил “Следак”.
В общем, тут нам тупо врут, надеясь на то, что никто уже ничего не помнит. Но люди помнят.
Итак, Мозгового убили. Конфликт с “Луганскими властями” завершился поражением. Уничтожен лидер “Призрака”, на которого были завязаны все политические вопросы. Что делают люди, которые должны были обеспечивать его безопасность? Предоставим слово “Следаку”:
27 мая мы были на похоронах. Тогда же в связи с очевидными угрозами со стороны уже нового командования «Призрака» командир контрразведки Роман Миличенко принял решение о переезде сначала в Луганск, а потом в Россию. Мы прекрасно понимали, что нас в живых тоже не оставят. Нам это говорили в открытую. Мы уехали в Луганск. Пока решали вопрос с транспортом, 8 июня 2015 года к нам ворвался спецназ ЛНР…
Собственно, историю бегства людей, ответственных за жизнь Мозгового, в Луганск во время поминок мне уже рассказывали раньше те, кто в то время служил в “Призраке”. Пока шли поминки по комбригу, на которых вместе со всеми сидел “Каскад”, “Следак” и компания упаковались и, вместе с оружием и транспортом, свалили в Луганск. Разумеется, никого из “нового командования “Призрака” не поставив в известность - расквартированы они были на отдельном объекте и “тихо сняться и уехать” могли, что и проделали кавалькадой из более чем двух десятков автомашин, включая примерно с десяток особо приметных импортных внедорожников, скажем так, неожиданно сменивших владельцев в период с лета 2014-го по весну 2015-го.
Если бы они сдали оружие и снаряжение, полученные в бригаде, и как-то официально оформили своё увольнение, было бы понятно. Но с несданным оружием, выйдя из подчинения командования, они моментом оказывались в ЛНР в статусе НВФ и не могли этого не понимать. Причём оказывались, по своей воле, в Луганске, с которым только что имели очень напряженные отношения. Ну то есть какая-то самоубийственная логика прям.
Брать с собой оружие в таком случае имело смысл только чтобы себя защитить при попытке ареста/захвата. Соответственно, и сидеть в Луганске, ожидая чего-то, тогда стоило только в режиме полной и постоянной боевой готовности. И стрелять на поражение в случае, если кто-то попытается “разоружить”. Тем более если все “прекрасно понимали, что в живых не оставят” (спойлер - таки оставили). Но спецназ ЛНР пришёл 8 июня, и… просто повязал кого хотел.
Смотрю на это всё, на эти абсолютно безумные какие-то действия, и у меня один вопрос - а как в Россию-то выходить собирались? Какой особый “транспорт” был нужен, который ожидали больше недели? Для тех, кого не объявили в розыск местные власти, самым логичным способом выйти в РФ было уволиться со службы, сдать оружие и сесть на автобус в РФ прямо из Алчевска. Для объявленных в розыск по итогам конфликта с луганскими властями, если таковые были, ехать в Луганск с оружием, превращая себя в НВФ, и там ожидать от кого-то какого-то волшебного “транспорта”-телепорта в Россию (от “кураторов” что ли?) - это прям верх разумной логики, ничего не скажешь.
Хотелось живыми выбраться в Россию - подъехали к границе, бросили машины, закопали оружие, перешли границу полями. Спецназовцы же все. Ну или почти все. Но почему-то такая простая идея людям в голову не пришла.
Вывод? Нам снова врут. Люди в Луганск бежали не от каких-то страшных угроз жизни со стороны “нового командования “Призрака”, которому вот только внутренней войны после смерти Мозгового не хватало, ага. Они всей толпой, всей автоколонной, бежали туда трудоустраиваться. К тем людям, с кем только что вроде как жёстко конфликтовали. Аргументов в пользу этого объяснения два.
Во-первых, некоторые реально трудоустроились. Именно там, именно тогда и именно туда. Ну то есть вот реально тот самый товарищ, забивавший мне “стрелку” и присылавший на разведку таксистов, а потом встречавший на выходе из тюрьмы “Следака”, с гордостью мне рассказывал, что он с начала своей службы в ЛНР ни на день службу не прерывал и прослужил 5 лет “в подразделениях антитеррора”. То бишь он устроился прям сразу, раз “не прерывал ни на день”. МОЛОДЕЦ КАКОЙ! А кого-то, как вон “Следака”, с трудоустройством прокинули и посадили.
Во-вторых, дорога была уже проторенная, так как, под конец Дебали, от Мозгового уже уходила часть охраны. Поводом для конфликта Мозгового с собственными охранниками стало поведение охраны на выходе в поле при близком прилёте. Прилёт - охрана вся лежит на земле, а комбриг стоит. Хотя положено-то, по идее, валить его на землю и закрывать собой. Ушла эта часть охраны тогда именно в Луганск.
В общем - неимоверно, сказочно просто принципиальные, стойкие, идейные люди. Не какие-то там “пятнадцатитысячники”. И с логикой всё тоже отлично, пятёрочка просто за логику. Особенно в плане сенсационного списка обвиняемых.
Заказчики убийства? “Знаю, но не скажу”
Исполнители убийства? “Знаю, но не скажу”
А, простите, кого же вы нам назовёте? Где синсация-то? “А я вам назову трех человек, наименее заинтересованных в смерти Мозгового, против которых у меня вообще нет никакой доказухи. Перескажу упорно распространяемые с 2015-го года бездоказательные слухи. Вы же мне поверите, да?”
Продолжение тут.