ОБВМ
Вчера пребывал в противнейшем настроении. Давно такого не было. Это не "руки опускаются", это "руки опустились и не поднимаются".
Золотое правило - если ничего не можешь делать - разбирай старое. Ну, я и полез. В ходе разбора завалов наткнулся на текст, который мне прислали почитать в декабре. Скрупулёзно прописанная в плане матчасти флотофильская альтернативная история. Очень проработанный черновой набросок. Тогда я почитал малость, интересно и познавательно, но не торкнуло, отложил, и оно так и ушло в глубины глубин. А тут...
Короче, на третьем часу чтения я первый раз оторвался - сходить сделать чаю и бутербродов перед чтением описания очередной епичной битвы. Настроение резко скакнуло вверх, до вполне приемлемого уровня, и его оказался не в состоянии перешибить даже Захарченко со своей прабабкой, узницей Рейкьявика.
Давно, очень давно не ощущал в себе настолько чувствительно ОБВМа, поддающегося воздействию печатного слова.
И вот уже по этому настроению офигительно пошло "Битва в тупике. Погостье. 1941-1942".
Золотое правило - если ничего не можешь делать - разбирай старое. Ну, я и полез. В ходе разбора завалов наткнулся на текст, который мне прислали почитать в декабре. Скрупулёзно прописанная в плане матчасти флотофильская альтернативная история. Очень проработанный черновой набросок. Тогда я почитал малость, интересно и познавательно, но не торкнуло, отложил, и оно так и ушло в глубины глубин. А тут...
Короче, на третьем часу чтения я первый раз оторвался - сходить сделать чаю и бутербродов перед чтением описания очередной епичной битвы. Настроение резко скакнуло вверх, до вполне приемлемого уровня, и его оказался не в состоянии перешибить даже Захарченко со своей прабабкой, узницей Рейкьявика.
Давно, очень давно не ощущал в себе настолько чувствительно ОБВМа, поддающегося воздействию печатного слова.
И вот уже по этому настроению офигительно пошло "Битва в тупике. Погостье. 1941-1942".