Огонь, вода и пластиковые трубы. В основном огонь.
С предыдущей записи утекло три месяца, а я по-прежнему передвигаюсь по городу на общественном транспорте и совершенно не успеваю писать сюда. Говорят, постоянство - это благодетель, а тайхен - это гораздо хуже, чем даже хентай. Хотелось бы верить.
Две недели назад я взбирался по Окскому съезду верхом на автобусе № 40, как вдруг впечатлительные пассажирки вокруг зашептались: «Кошмар! Кошмар!». Я посмотрел в окошко - и правда: на обочине справа стоит фургон типа ГАЗ-3307 (вроде тех, что в моём солнечном советском детстве привозили по утрам хлеб в магазин), а из кабины пилота рвётся в небо трёхметровое пламя. Красиво. Каждая стремительная телега, не будь дурой, объезжала горящего с запасом слева, по третьей полосе, отчего стремительности у неё и всех остальных телег быстро поубавилось. А наш бравый шеф (тоже, видимо, не будь дурой) взвесил риск с ревардом и решил объехать пробку наоборот правее - по середине, дабы не утратить стремительность.
И в этот самый момент фургончик плавно покатился назад, прямо на проезжую часть. Пламя начало охватывать его целиком, и он, в огне и дыме, устремился в нашу сторону. Вот скажу честно, только я собрался испугаться, как мною тут же овладело другое, более сильное чувство. Раздражение. Потому что люди вокруг меня принялись визжать, верещать, скакать и прыгать по полу, как горох из опрокинутой банки. «Мы все взорвёмся! Мы сейчас все взорвёмся!» - кричали они. И я понял, что стадная паника - это куда более страшный тайхен (а тем более хентай), нежели лавины, цунами и пылающие грузовики. Помимо смертельной опасности, которую она представляет, стадная паника ещё и дико бесит. Я даже позволил себе в тот момент фыркнуть и призвать народ к спокойствию.
Разумеется, мой писк потонул в общем рёве, когда огненная колесница Гелиоса впилилась нам в бочину между средней и задней дверьми. Кстати, мягко так впилилась, даже стёкла не вылетели, но жаром пахнуло будь здоров. Шеф распахнул двери, и я ещё раз издал какой-то недовольный стон, потому что все бросились прочь, налетая друг на друга и не разбирая ничего перед собой. Мы, говорят, сейчас все взорвёмся. Ну вот как так, а? Я понимаю, что в кино у горящего автомобиля взрывается сначала капот, потом багажник, потом все четыре колеса - по очереди, причём одно обязательно должно отлететь вам в глаз. Когда автобус опустел - я спокойно вышел в тёплый апрельский день и двинулся вверх, к площади Лядова. Пока я уходил, фургончик прогорел целиком.
Ничего особенного, в целом, но встряхнуло.
Поэтому днём, видимо, пытаясь потушить воображаемые языки пламени, растущие на теле, я на какое-то время вышел под дождь, принимая различные героические позы. Мне очень хотелось выглядеть пафосно и самому подбирать спецэффекты: я пережил столкновение с инфернальной огненной каретой ГАЗ-3307, а теперь бросил вызов водным потокам. Кстати, выстоял.
А через пару дней, для завершения, так сказать, моего героического портрета, пришла очередь пластиковых труб. Было 27 апреля 2012, раковина в ванной снова засорилась, и я полез в её недра, сражаться с клокочущей волосяной гидрой. Одержав уверенную победу - ибо не впервой - я решил ради смеха заглянуть в жэжэшечку, проверить, когда я делал это в прошлый раз. И о, проведение! Пост об авгиевых конюшнях датирован двадцать седьмым апреля! Ровно год прошёл с последнего изымания японских мертвячек из канализации, и ровно год, значит, нужен моей семье, чтобы довести раковину до полуобморочного состояния. Думаю, эту дату нужно официально зафиксировать в качестве дня труб, тёмных закоулков и секретных подземелий.
Кстати, обновил оформление Лисьего Логова. Это, в своём роде, тизер к одному из будущих постов. Бог даст, к нескольким. Dixi.
Две недели назад я взбирался по Окскому съезду верхом на автобусе № 40, как вдруг впечатлительные пассажирки вокруг зашептались: «Кошмар! Кошмар!». Я посмотрел в окошко - и правда: на обочине справа стоит фургон типа ГАЗ-3307 (вроде тех, что в моём солнечном советском детстве привозили по утрам хлеб в магазин), а из кабины пилота рвётся в небо трёхметровое пламя. Красиво. Каждая стремительная телега, не будь дурой, объезжала горящего с запасом слева, по третьей полосе, отчего стремительности у неё и всех остальных телег быстро поубавилось. А наш бравый шеф (тоже, видимо, не будь дурой) взвесил риск с ревардом и решил объехать пробку наоборот правее - по середине, дабы не утратить стремительность.
И в этот самый момент фургончик плавно покатился назад, прямо на проезжую часть. Пламя начало охватывать его целиком, и он, в огне и дыме, устремился в нашу сторону. Вот скажу честно, только я собрался испугаться, как мною тут же овладело другое, более сильное чувство. Раздражение. Потому что люди вокруг меня принялись визжать, верещать, скакать и прыгать по полу, как горох из опрокинутой банки. «Мы все взорвёмся! Мы сейчас все взорвёмся!» - кричали они. И я понял, что стадная паника - это куда более страшный тайхен (а тем более хентай), нежели лавины, цунами и пылающие грузовики. Помимо смертельной опасности, которую она представляет, стадная паника ещё и дико бесит. Я даже позволил себе в тот момент фыркнуть и призвать народ к спокойствию.
Разумеется, мой писк потонул в общем рёве, когда огненная колесница Гелиоса впилилась нам в бочину между средней и задней дверьми. Кстати, мягко так впилилась, даже стёкла не вылетели, но жаром пахнуло будь здоров. Шеф распахнул двери, и я ещё раз издал какой-то недовольный стон, потому что все бросились прочь, налетая друг на друга и не разбирая ничего перед собой. Мы, говорят, сейчас все взорвёмся. Ну вот как так, а? Я понимаю, что в кино у горящего автомобиля взрывается сначала капот, потом багажник, потом все четыре колеса - по очереди, причём одно обязательно должно отлететь вам в глаз. Когда автобус опустел - я спокойно вышел в тёплый апрельский день и двинулся вверх, к площади Лядова. Пока я уходил, фургончик прогорел целиком.
Ничего особенного, в целом, но встряхнуло.
Поэтому днём, видимо, пытаясь потушить воображаемые языки пламени, растущие на теле, я на какое-то время вышел под дождь, принимая различные героические позы. Мне очень хотелось выглядеть пафосно и самому подбирать спецэффекты: я пережил столкновение с инфернальной огненной каретой ГАЗ-3307, а теперь бросил вызов водным потокам. Кстати, выстоял.
А через пару дней, для завершения, так сказать, моего героического портрета, пришла очередь пластиковых труб. Было 27 апреля 2012, раковина в ванной снова засорилась, и я полез в её недра, сражаться с клокочущей волосяной гидрой. Одержав уверенную победу - ибо не впервой - я решил ради смеха заглянуть в жэжэшечку, проверить, когда я делал это в прошлый раз. И о, проведение! Пост об авгиевых конюшнях датирован двадцать седьмым апреля! Ровно год прошёл с последнего изымания японских мертвячек из канализации, и ровно год, значит, нужен моей семье, чтобы довести раковину до полуобморочного состояния. Думаю, эту дату нужно официально зафиксировать в качестве дня труб, тёмных закоулков и секретных подземелий.
Кстати, обновил оформление Лисьего Логова. Это, в своём роде, тизер к одному из будущих постов. Бог даст, к нескольким. Dixi.