О греческих богах, эксклюзивах для PS3 и о фобиях брутальных мужчин.
Сперва три момента.
1. В прекрасном, сложно организованном обществе современных людей, впитавшем в себя гуманистическую мораль, протестантскую этику, дух капитализма, сексуальную революцию и теорию общественного договора, принято считать (помимо всего прочего), что:
а) любовь - это хорошо;
б) война - это плохо.
Формально - это важно! - формально эти два утверждения пропагандируются всегда и везде. Любовь спасает мир. Война его разрушает. Да и что говорить, я лично, да и любой здравомыслящий человек, думаю, разделяет правоту этих формул - не только формально, но и от души искренне.
2. Но параллельно в прекрасном обществе людей существует ещё один стереотип, берущий своё начало в эпохах тёмных и древних, однако полностью сохранивший себя и по сей день. Традиционно считается (даже не считается, скорее чувствуется, воспринимается подсознательно), что любовь - это удел женщин (богини Афродиты и её грота), а война - удел мужчин (Ареса и его, ах, боже-боже, копья).
3. Более того! Всё в том же чудесном обществе человеков - до сих пор! - женщина почитается (совсем чуть-чуть!) источником порока большим, чем мужчина.
И вот теперь, просуммировав эти три аспекта, мы получаем страннейшую картину: секс - как наиболее востребованное в масскультуре проявление любви, оказывается в сто раз более табуированным, чем насилие - как наиболее востребованное в масскультуре проявление войны.
Обратите внимание: несмотря на то, что все официальные системы цензур, возрастные рейтинги и прочие блюстители нравственности с поборниками духовности на словах в равной степени хулят наличие в экранах телевизоров и компьютеров как секса, так и насилия - фактически насилие в СМИ и прочей культуре-мультуре нам куда доступнее и привычнее, чем секс.
Вот, например, замечательные игры God of War I, II, III. Крутые, красивые, динамичные.
С одной стороны, в них абсолютно не действуют нормы морали, с другой - авторы перед написанием дизайнерского документа всё-таки почитали греческих мифов, чувствуется некая база. Иными словами, всё там очень неплохо и живенько. Мстительный крепыш Кратос, обиженный на папу Зевса за то, что тот не подарил ему пони на день рожденья, перманентно крутит цепями-саблями, измельчая в кровавый фарш весь античный пантеон, начиная с гарпий и сатиров и заканчивая, собственно, папашей Зевсом. Кровь не успевает остыть и засохнуть на наших клинках ни на секунду. Всё прекрасно, всё замечательно. Головы с прочими конечностями врагов разлетаются по красивым средиземноморским пейзажам с нежным хрустом. Майский день, именины сердца.
Но тут нас ждёт сюрприз! Эротическая мини-игра! Кратос не только бог войны вместо поверженного Ареса, но и выдающийся дамский угодник! Глядите-ка! Уже не довольствуясь простыми гетерами, как ранее, в третьей части игры Кратос должен осчастливить саму Афродиту. Вот она, красавица, лежит перед нами на роскошной олимпийской кровати, убранной в эмо-стилистике. Вот она завлекает нас божественными губами и руками. Вот наш анти-герой подходит к ней…
И что же мы видим?
Да нихрена мы не видим!
Игра, попирающая нормы морали, сводящая с ума запредельным уровнем жестокости, демонстрирующая нам - с детальным позёрством - выпущенные кишки кентавров и оторванную голову Гелиоса, вдруг стыдливо уводит камеру куда-то в бок. Лишь только дело доходит до пресловутого Афродитова грота, игра показывает нам в лучшем случае нервных служанок богини любви, стоящих поодаль, в худшем - статуэтку писающего мальчика. Спрашивается, что за фигня? Что за ханжеское лицемерие?
Почему пафосный продукт Студии Санта-Моника, напичканный мордовредительством и членобитием под завязку, как афганско-вьетнамский ветеран, вдруг смущённо прячет взгляд от сексуальных сцен, как румяный гимназист-зубрила?
И я вам скажу почему. Вся причина - в соотношении тех трёх позиций общества современных людей, которые мы установили вначале. Увы, но мужчина (в данном случае, среднестатистический геймер и среднестатистический геймдев) воспитывается обществом так, что стесняется сексуальности (как своей, так и чужой), но в открытую упивается рубиловом, не испытывая при этом психологического диссонанса.
Но, чёрт возьми, этот диссонанс есть у меня! Я совершенно индифферентен к неприкрытому насилию в играх: исторически насилие обрело в играх второй дом. Это вполне естественный и объективный факт, связанный с сущностью не только видео- и компьютерных игр, но и игр вообще (практически в каждой игре с начала времён нужно либо бить, либо съедать). Шедевральность же, возможность называть видеоигру произведением искусства абсолютно не связана с наличием/отсутствием в игре жестокости и мордобоя; она связана с гениальностью/бездарностью дизайнера и прямыми/кривыми руками программеров.
Однако лицемерие, особенно лицемерие гендерное, вызывает во мне жуткое раздражение.
Именно поэтому, при всей визуальной и презентационной мощи God of War, я много больше люблю Байонетту. Как игру, так и её героиню. Ибо в ней всё честно, и сексуальность в ней столь же неприкрытая и прекрасная, сколь и насилие.
А Кратос… Вы знаете, Кратос - инфантильный балбес с кучей комплексов. И у меня есть все основания полагать, что когда, отведя наши взгляды в сторону, он трахает Афродиту, сам, небось, тоже стыдливо закрывает глаза. И кровью врагов перемазался только для того, чтобы скрыть багрянец смущения на брутальных ланитах.
Алё, Аресы.
Повзрослейте уже, что ли.
а) любовь - это хорошо;
б) война - это плохо.
Формально - это важно! - формально эти два утверждения пропагандируются всегда и везде. Любовь спасает мир. Война его разрушает. Да и что говорить, я лично, да и любой здравомыслящий человек, думаю, разделяет правоту этих формул - не только формально, но и от души искренне.
2. Но параллельно в прекрасном обществе людей существует ещё один стереотип, берущий своё начало в эпохах тёмных и древних, однако полностью сохранивший себя и по сей день. Традиционно считается (даже не считается, скорее чувствуется, воспринимается подсознательно), что любовь - это удел женщин (богини Афродиты и её грота), а война - удел мужчин (Ареса и его, ах, боже-боже, копья).
3. Более того! Всё в том же чудесном обществе человеков - до сих пор! - женщина почитается (совсем чуть-чуть!) источником порока большим, чем мужчина.
И вот теперь, просуммировав эти три аспекта, мы получаем страннейшую картину: секс - как наиболее востребованное в масскультуре проявление любви, оказывается в сто раз более табуированным, чем насилие - как наиболее востребованное в масскультуре проявление войны.
Обратите внимание: несмотря на то, что все официальные системы цензур, возрастные рейтинги и прочие блюстители нравственности с поборниками духовности на словах в равной степени хулят наличие в экранах телевизоров и компьютеров как секса, так и насилия - фактически насилие в СМИ и прочей культуре-мультуре нам куда доступнее и привычнее, чем секс.
Вот, например, замечательные игры God of War I, II, III. Крутые, красивые, динамичные.
С одной стороны, в них абсолютно не действуют нормы морали, с другой - авторы перед написанием дизайнерского документа всё-таки почитали греческих мифов, чувствуется некая база. Иными словами, всё там очень неплохо и живенько. Мстительный крепыш Кратос, обиженный на папу Зевса за то, что тот не подарил ему пони на день рожденья, перманентно крутит цепями-саблями, измельчая в кровавый фарш весь античный пантеон, начиная с гарпий и сатиров и заканчивая, собственно, папашей Зевсом. Кровь не успевает остыть и засохнуть на наших клинках ни на секунду. Всё прекрасно, всё замечательно. Головы с прочими конечностями врагов разлетаются по красивым средиземноморским пейзажам с нежным хрустом. Майский день, именины сердца.
Но тут нас ждёт сюрприз! Эротическая мини-игра! Кратос не только бог войны вместо поверженного Ареса, но и выдающийся дамский угодник! Глядите-ка! Уже не довольствуясь простыми гетерами, как ранее, в третьей части игры Кратос должен осчастливить саму Афродиту. Вот она, красавица, лежит перед нами на роскошной олимпийской кровати, убранной в эмо-стилистике. Вот она завлекает нас божественными губами и руками. Вот наш анти-герой подходит к ней…
И что же мы видим?
Да нихрена мы не видим!
Игра, попирающая нормы морали, сводящая с ума запредельным уровнем жестокости, демонстрирующая нам - с детальным позёрством - выпущенные кишки кентавров и оторванную голову Гелиоса, вдруг стыдливо уводит камеру куда-то в бок. Лишь только дело доходит до пресловутого Афродитова грота, игра показывает нам в лучшем случае нервных служанок богини любви, стоящих поодаль, в худшем - статуэтку писающего мальчика. Спрашивается, что за фигня? Что за ханжеское лицемерие?
Почему пафосный продукт Студии Санта-Моника, напичканный мордовредительством и членобитием под завязку, как афганско-вьетнамский ветеран, вдруг смущённо прячет взгляд от сексуальных сцен, как румяный гимназист-зубрила?
И я вам скажу почему. Вся причина - в соотношении тех трёх позиций общества современных людей, которые мы установили вначале. Увы, но мужчина (в данном случае, среднестатистический геймер и среднестатистический геймдев) воспитывается обществом так, что стесняется сексуальности (как своей, так и чужой), но в открытую упивается рубиловом, не испытывая при этом психологического диссонанса.
Но, чёрт возьми, этот диссонанс есть у меня! Я совершенно индифферентен к неприкрытому насилию в играх: исторически насилие обрело в играх второй дом. Это вполне естественный и объективный факт, связанный с сущностью не только видео- и компьютерных игр, но и игр вообще (практически в каждой игре с начала времён нужно либо бить, либо съедать). Шедевральность же, возможность называть видеоигру произведением искусства абсолютно не связана с наличием/отсутствием в игре жестокости и мордобоя; она связана с гениальностью/бездарностью дизайнера и прямыми/кривыми руками программеров.
Однако лицемерие, особенно лицемерие гендерное, вызывает во мне жуткое раздражение.
Именно поэтому, при всей визуальной и презентационной мощи God of War, я много больше люблю Байонетту. Как игру, так и её героиню. Ибо в ней всё честно, и сексуальность в ней столь же неприкрытая и прекрасная, сколь и насилие.
А Кратос… Вы знаете, Кратос - инфантильный балбес с кучей комплексов. И у меня есть все основания полагать, что когда, отведя наши взгляды в сторону, он трахает Афродиту, сам, небось, тоже стыдливо закрывает глаза. И кровью врагов перемазался только для того, чтобы скрыть багрянец смущения на брутальных ланитах.
Алё, Аресы.
Повзрослейте уже, что ли.