Шакшука
К исходу прошлой зимы я взял за правило готовить на поздний шаббатний завтрак французский омлет из трёх яиц с заатаром, и тогда меня спрашивали: омлет хорошо, но как же шакшука? Прошёл год, и шакшуку я, наконец, освоил. Древние рецепты магрибских евреев доходят до нас сквозь потревоженные хуситами кабели с известными разночтениями, поэтому я, как всегда, пытаюсь вывести единственно верную кулинарную формулу.
Так, например, репчатый лук закидываю на сковородку в третьей фазе, вместе с томатной пастой, после помидоров и болгарского перца, чтобы он оставался более сырым и сочным, а чеснок - наоборот, в самом начале, чтобы он ароматно раскрывался посреди оливковой глади в танце с камуном и кориандром. Чайная же ложка сахара, рекомендуемая магрибинцами прошлого, оказалась явно лишней: как в шакшуке, так и в повседневной рутине я использую продолговатые помидорки-шери, известные на севере как «сливки», а на западе как sugar bombs, но разработанные здесь, у нас, профессорами из Реховота Нахумом Кейдаром и Хаимом Рабиновичем. Их природной сладости в блюде уже с избытком. Мне осталось только уточнить момент идеальной консистенции яичных желтков - и пережидать тёмные времена станет намного проще.
Так, например, репчатый лук закидываю на сковородку в третьей фазе, вместе с томатной пастой, после помидоров и болгарского перца, чтобы он оставался более сырым и сочным, а чеснок - наоборот, в самом начале, чтобы он ароматно раскрывался посреди оливковой глади в танце с камуном и кориандром. Чайная же ложка сахара, рекомендуемая магрибинцами прошлого, оказалась явно лишней: как в шакшуке, так и в повседневной рутине я использую продолговатые помидорки-шери, известные на севере как «сливки», а на западе как sugar bombs, но разработанные здесь, у нас, профессорами из Реховота Нахумом Кейдаром и Хаимом Рабиновичем. Их природной сладости в блюде уже с избытком. Мне осталось только уточнить момент идеальной консистенции яичных желтков - и пережидать тёмные времена станет намного проще.