(no subject)
Определенно, жить стало веселее. Холодная война за территорию перешла в стадию открытого противостояния, из-за чего мы все вчетвером теперь постоянно на ушах.
Толстая британская задница Мэри
чувствует свое весовое превосходство, а потому позволяет себе вальяжно раскинуться посреди комнаты, забираться на охраняемый Камилой диван, как бы между делом прогуливаться мимо чашек с чужим кормом. Провоцирует, в общем.
Камила, в свою очередь, как представительница гордых, но лысых кошачьих, класть хотела на все эти показательные выступления британских задниц. И, собственно, кладет. На коврик в ванной, на ковер в коридоре, иногда, для разнообразия, - в чужой лоток. А когда у нас появляются какие-то претензии, она делает вид, что не кошка вовсе, а змея.
Да и правда: не признаваться же ей, что на самом деле ей, величественному сфинксу, весьма ссыкливо получить люлей от каких-то пришлых британцев. Неблагородно это.
Но наиболее полно противоречивые чувства наших обитательниц раскрываются, как только дело доходит до еды. Британская задница демонстративно отказывается от предложенного угощения, выжидая более подходящего для трапезы (по ее мнению) времени. Зарывает корм, как деловая. Оставляет на потом. И зачем это все? Чтобы буквально минут через 15 понять, что тарелки ее уже подчистили, как говорится, проворонила ворона вороненка. Довыебывалась, по-русски сказать.
Да, лысь не стесняется закрасться под покровом ночи в кухню и на полусогнутых, давясь и опасаясь, таки сожрать корм из чужой тарелки. Дескать, знай наших: это моя территория, что хочу, то и ем тут.
Ну а самое веселое, разумеется, случается ночью. Они делят кровать. Поначалу было все просто: крупная особь - в ногах, где места больше, поджарая лысая - на подушке или под одеялом. Но не тут-то было. Каждая из них уверена, что одна из основных ее функций - раздвинуть всех лапами и взгромоздиться максимально неудобно там, где как раз сейчас лежит враг. Особенно удачно получается у них подраться в районе моих коленок часа в 4 утра, например. Или, встретившись на подушке, мирно пофыркать.
А потом наступает утро. И внезапно я решаю дать в качестве поощрения кошкам не сухой корм, а влажный - их самый любимый! Мэри уже не выпендривается и радостно съедает свою порцию минуты за две, Камила справляется с "Феликсом" за полторы и начинает наступление на британцев с отчаянной смелостью. Мэри нервничает, не успевает прожевать, бежит в комнату, ища спасения... и блюет на мой светло-бежевый длинношерстный ковер.
Матерясь, я пробую оттереть его фэйри, пемолюксом, ванишем, подарочным мылом из Доминиканы. Что характерно - отмываю. И, довольная, отправляюсь на работу. Вечером пьеса не повторяется: вместо утренней трагедии кошки могут для разнообразия поставить нам комедь и мирно посапывать рядом на одном диване. Все-таки они удивительные существа :)
Толстая британская задница Мэри
чувствует свое весовое превосходство, а потому позволяет себе вальяжно раскинуться посреди комнаты, забираться на охраняемый Камилой диван, как бы между делом прогуливаться мимо чашек с чужим кормом. Провоцирует, в общем.
Камила, в свою очередь, как представительница гордых, но лысых кошачьих, класть хотела на все эти показательные выступления британских задниц. И, собственно, кладет. На коврик в ванной, на ковер в коридоре, иногда, для разнообразия, - в чужой лоток. А когда у нас появляются какие-то претензии, она делает вид, что не кошка вовсе, а змея.
Да и правда: не признаваться же ей, что на самом деле ей, величественному сфинксу, весьма ссыкливо получить люлей от каких-то пришлых британцев. Неблагородно это.
Но наиболее полно противоречивые чувства наших обитательниц раскрываются, как только дело доходит до еды. Британская задница демонстративно отказывается от предложенного угощения, выжидая более подходящего для трапезы (по ее мнению) времени. Зарывает корм, как деловая. Оставляет на потом. И зачем это все? Чтобы буквально минут через 15 понять, что тарелки ее уже подчистили, как говорится, проворонила ворона вороненка. Довыебывалась, по-русски сказать.
Да, лысь не стесняется закрасться под покровом ночи в кухню и на полусогнутых, давясь и опасаясь, таки сожрать корм из чужой тарелки. Дескать, знай наших: это моя территория, что хочу, то и ем тут.
Ну а самое веселое, разумеется, случается ночью. Они делят кровать. Поначалу было все просто: крупная особь - в ногах, где места больше, поджарая лысая - на подушке или под одеялом. Но не тут-то было. Каждая из них уверена, что одна из основных ее функций - раздвинуть всех лапами и взгромоздиться максимально неудобно там, где как раз сейчас лежит враг. Особенно удачно получается у них подраться в районе моих коленок часа в 4 утра, например. Или, встретившись на подушке, мирно пофыркать.
А потом наступает утро. И внезапно я решаю дать в качестве поощрения кошкам не сухой корм, а влажный - их самый любимый! Мэри уже не выпендривается и радостно съедает свою порцию минуты за две, Камила справляется с "Феликсом" за полторы и начинает наступление на британцев с отчаянной смелостью. Мэри нервничает, не успевает прожевать, бежит в комнату, ища спасения... и блюет на мой светло-бежевый длинношерстный ковер.
Матерясь, я пробую оттереть его фэйри, пемолюксом, ванишем, подарочным мылом из Доминиканы. Что характерно - отмываю. И, довольная, отправляюсь на работу. Вечером пьеса не повторяется: вместо утренней трагедии кошки могут для разнообразия поставить нам комедь и мирно посапывать рядом на одном диване. Все-таки они удивительные существа :)