(no subject)
Старая квартира на Невского была пустой - не такой, будто в спешке собирали вещи, убегая из города, а как после переезда: ни шкафов, ни дивана, ни ковровых дорожек... хотя нет, был шкаф, маленький книжный шкаф, туго набитый книгами и незабываемо пахнущий дедушкой, детством, геранью, библиотечной пылью, земляничным мылом, грампластинками, бальзамом "Звездочка" и корвалолом.
Я захлопнула входную дверь, села на корточки и завыла. Наверное оплакивала кого-то или что-то. То ли развалившуюся семью, то ли всех тех, по кому не отплакала раньше. Кричала так, как уже давно не позволяю себе кричать - негоже, чай не маленькая уже.
По квартире ходили Лиза и Глаша, спокойные, уверенные. Когда я дотронулась до бока Лизы, из-под пальцев посыпалась сухая земля. Она терлась мордочкой о мои ноги, а земля продолжала сыпаться...
Проснулась с саднящим горлом. Весь день молчала и пила горячий чай с молоком и медом.
Вроде помогает для горла. Если бы дурные мысли можно было отогнать чаем.
Я захлопнула входную дверь, села на корточки и завыла. Наверное оплакивала кого-то или что-то. То ли развалившуюся семью, то ли всех тех, по кому не отплакала раньше. Кричала так, как уже давно не позволяю себе кричать - негоже, чай не маленькая уже.
По квартире ходили Лиза и Глаша, спокойные, уверенные. Когда я дотронулась до бока Лизы, из-под пальцев посыпалась сухая земля. Она терлась мордочкой о мои ноги, а земля продолжала сыпаться...
Проснулась с саднящим горлом. Весь день молчала и пила горячий чай с молоком и медом.
Вроде помогает для горла. Если бы дурные мысли можно было отогнать чаем.