Полдень (и немного бидермейер)
...в продолжение темы ну-не-то-чтобы работы...
В общем, после неизбежного перерыва на хвост Страстной и Пасху, а также просто не некоторое количество торможения и занятия чем-то других (например, изыскания курьера, который от меня через Пролетарскую доехал в Орехово... на следующий день), все-таки взяв себя за хвост, мы со Змеей ругательный текст про Потапову дописали. В итоге в нем 24 страницы!
За ним засела я писать уже не ругательную, а просто статью - про Тульчин соответствующих времени, про источники, которые до сих пор никто не заметил, а часть из них довольно-таки доступна...
По дороге снова встретилась - в составе одного из этих источников- с нежно любимой байкой.
Говорит и показывает некто Владимир Горчаков, это опять-таки квартирмейстерская часть. "Наш человек", нет, в тайном обществе не был, ювелирно постоял рядом и вышел в отставку в январе 1826... но по складу ума все равно - "наш".
И вот описывает он (вроде бы в воспоминаниях про Пушкина, которые пушкинисты ругают зато, что он пишет НЕ ТОЛЬКО про Пушкина) эпизод самого начала 1821 года. Сам он едет из отпуска на службу, т.е. из Москвы в Кишинев; еще два молодых человека едут... точно до Тульчина, и скорее всего, тоже из отпусков.
Он многих своих знакомых сокращает до инициалов, вот и эти будут "К.Б." и "К.Т.". К - это не Константин и не Кузьма, а "князь".
Первый князь - прекрасно известный моим читателям, зеленый и чешуйчатый Александр Петрович Барятинский.
Второй - князь Трубецкой. Цявловский ухитряется назвать его братом Сергея Петровича - и зря. Это какой-то более дальний родственник, но да, того же семейства, служит в Тульчине, меньше чем через год станет мужем единственной дочери Витгенштейна, Эмилии (сыновей у него много, а дочь одна)... Но не судите его, если что, по всем этим фамилиям. Петр Иванович - человек, гм, кажется, не слишком умный, а еще - вспыльчивый и с большим самомнением.
В николаевские времена он будет какое-то время губернатором - и в этом качестве попадет (причем неоднократно!) в произведения Лескова. И совершенно по заслугам - потому что это такая типичная "лесковщина"! (Лично ему повящен рассказ "Умершее сословие", а еще есть эн упоминаний в "Мелочах архиерейской жизни").
Удивительно, но супруга, кажется, оказалась ему под стать... Что хорошо - жили в согласии!
Но пока он еще не губернатор и даже не муж... А вот характерец, надо полагать, уже при нем.
Итак, Горчаков:
"До Тульчина с К.Т. и К.Б. мы отправились вместе.
Проезжая Киев, я по прежнему с моими товарищами остановился в Зеленом [трактире - К.]. (...) ...каждый из нас спешил явиться в срок к своему месту; но покуда подписывали наши подорожные и готовили лошадей, мы расположились в Киеве отужинать; в это время от какого-то проезжающего я узнал о восстании греков.
- Очень может быть, - сказал К.Т. с важностью, - что это движение заставит нас подраться, за кого и как, это увидим после, но война, как я полагаю, неизбежна.
К.Б. это выслушал со вниманием, и смеясь предложил К.Т. быть у него в отряде.
- Да это я могу предложить, - возразил К.Т. пресерьезно. При этом у них завязался спор о старшинстве и до того увеличился, что едва не дошел было до дуэли! Это спорили два поручика, К.Т. молодой гвардии, а К.Б. старой; основой возражений К.Т. было то, что он прежде произведен в поручики, а К.Б. утверждал, что он сверх того, что в старой гвардии, считался адъютантом старшего генерала: это также старшинство, да и не малое, прибавил К.Б. Но слова: лошади готовы! прекратили споры. Переезд до Василькова по дурной дороге охладил вспышку: мои спорщики помирились и все пошло как следует; а сколько возникает подобных споров и даже самых гибельных ссор от подобной ничтожной причины.
В первых числах марта я возвратился в Кишинев. Киевские слухи о восстании греков совершенно подтвердились, я уже не застал князей Ипсилантиев…»
(В.П. Горчаков. Выдержки из дневника об А.С. Пушкине // Цявловский М.А. Книга воспоминаний о Пушкине. М., 1931. С. 166-167)
...пишу потом в статье в виде комментария, что все ну очень правдоподобно: Барятинский - гусар ("старая гвардия"), Трубецкой тогда - в Лейб-гренадерском ("молодая"); и характер Трубецкого со всем последующим согласуется...
Не пишу - потому что труднее это, не отрываясь от темы, быстренько доказать - что Барятинский тоже ну очень "в характере".
Шутить, проверять и троллить. Зачем? Да он же так хорошо прыгает, если правильно ткнуть!
Зараза чешуйчатая... а ведь наверняка тоже непротив попасть на войну, и даже, возможно, представляет ее яснее, чем "все равно за кого"...
Но с греками (то есть за греков) драться так и не пришлось, совсем другая история вышла... Но эта - пока ничего еще неясно - хороша сама по себе. Статья про Тулчин, люди едут из Москвы и ссорятся в Киеве, но это все равно - Тульчин. На выезде. Люди, а не место...
*
И да, вспоминая напоследок о Потаповой. Перечитывала тут уже наличную рецензию - Ольги Эдельман. Рецензия в принципе хороша по смыслу и форме, но одна фраза просто прочно попала в число моих любимых:
"Применительно к России конфликт классицизма с бидермейером сложно вообразить иначе, как в виде двух брыкающихся ножками диванов, одного с прямой спинкой, другого же с гнутой".
Вот бы это кто-нибудь нарисовал!..
В общем, после неизбежного перерыва на хвост Страстной и Пасху, а также просто не некоторое количество торможения и занятия чем-то других (например, изыскания курьера, который от меня через Пролетарскую доехал в Орехово... на следующий день), все-таки взяв себя за хвост, мы со Змеей ругательный текст про Потапову дописали. В итоге в нем 24 страницы!
За ним засела я писать уже не ругательную, а просто статью - про Тульчин соответствующих времени, про источники, которые до сих пор никто не заметил, а часть из них довольно-таки доступна...
По дороге снова встретилась - в составе одного из этих источников- с нежно любимой байкой.
Говорит и показывает некто Владимир Горчаков, это опять-таки квартирмейстерская часть. "Наш человек", нет, в тайном обществе не был, ювелирно постоял рядом и вышел в отставку в январе 1826... но по складу ума все равно - "наш".
И вот описывает он (вроде бы в воспоминаниях про Пушкина, которые пушкинисты ругают зато, что он пишет НЕ ТОЛЬКО про Пушкина) эпизод самого начала 1821 года. Сам он едет из отпуска на службу, т.е. из Москвы в Кишинев; еще два молодых человека едут... точно до Тульчина, и скорее всего, тоже из отпусков.
Он многих своих знакомых сокращает до инициалов, вот и эти будут "К.Б." и "К.Т.". К - это не Константин и не Кузьма, а "князь".
Первый князь - прекрасно известный моим читателям, зеленый и чешуйчатый Александр Петрович Барятинский.
Второй - князь Трубецкой. Цявловский ухитряется назвать его братом Сергея Петровича - и зря. Это какой-то более дальний родственник, но да, того же семейства, служит в Тульчине, меньше чем через год станет мужем единственной дочери Витгенштейна, Эмилии (сыновей у него много, а дочь одна)... Но не судите его, если что, по всем этим фамилиям. Петр Иванович - человек, гм, кажется, не слишком умный, а еще - вспыльчивый и с большим самомнением.
В николаевские времена он будет какое-то время губернатором - и в этом качестве попадет (причем неоднократно!) в произведения Лескова. И совершенно по заслугам - потому что это такая типичная "лесковщина"! (Лично ему повящен рассказ "Умершее сословие", а еще есть эн упоминаний в "Мелочах архиерейской жизни").
Удивительно, но супруга, кажется, оказалась ему под стать... Что хорошо - жили в согласии!
Но пока он еще не губернатор и даже не муж... А вот характерец, надо полагать, уже при нем.
Итак, Горчаков:
"До Тульчина с К.Т. и К.Б. мы отправились вместе.
Проезжая Киев, я по прежнему с моими товарищами остановился в Зеленом [трактире - К.]. (...) ...каждый из нас спешил явиться в срок к своему месту; но покуда подписывали наши подорожные и готовили лошадей, мы расположились в Киеве отужинать; в это время от какого-то проезжающего я узнал о восстании греков.
- Очень может быть, - сказал К.Т. с важностью, - что это движение заставит нас подраться, за кого и как, это увидим после, но война, как я полагаю, неизбежна.
К.Б. это выслушал со вниманием, и смеясь предложил К.Т. быть у него в отряде.
- Да это я могу предложить, - возразил К.Т. пресерьезно. При этом у них завязался спор о старшинстве и до того увеличился, что едва не дошел было до дуэли! Это спорили два поручика, К.Т. молодой гвардии, а К.Б. старой; основой возражений К.Т. было то, что он прежде произведен в поручики, а К.Б. утверждал, что он сверх того, что в старой гвардии, считался адъютантом старшего генерала: это также старшинство, да и не малое, прибавил К.Б. Но слова: лошади готовы! прекратили споры. Переезд до Василькова по дурной дороге охладил вспышку: мои спорщики помирились и все пошло как следует; а сколько возникает подобных споров и даже самых гибельных ссор от подобной ничтожной причины.
В первых числах марта я возвратился в Кишинев. Киевские слухи о восстании греков совершенно подтвердились, я уже не застал князей Ипсилантиев…»
(В.П. Горчаков. Выдержки из дневника об А.С. Пушкине // Цявловский М.А. Книга воспоминаний о Пушкине. М., 1931. С. 166-167)
...пишу потом в статье в виде комментария, что все ну очень правдоподобно: Барятинский - гусар ("старая гвардия"), Трубецкой тогда - в Лейб-гренадерском ("молодая"); и характер Трубецкого со всем последующим согласуется...
Не пишу - потому что труднее это, не отрываясь от темы, быстренько доказать - что Барятинский тоже ну очень "в характере".
Шутить, проверять и троллить. Зачем? Да он же так хорошо прыгает, если правильно ткнуть!
Зараза чешуйчатая... а ведь наверняка тоже непротив попасть на войну, и даже, возможно, представляет ее яснее, чем "все равно за кого"...
Но с греками (то есть за греков) драться так и не пришлось, совсем другая история вышла... Но эта - пока ничего еще неясно - хороша сама по себе. Статья про Тулчин, люди едут из Москвы и ссорятся в Киеве, но это все равно - Тульчин. На выезде. Люди, а не место...
*
И да, вспоминая напоследок о Потаповой. Перечитывала тут уже наличную рецензию - Ольги Эдельман. Рецензия в принципе хороша по смыслу и форме, но одна фраза просто прочно попала в число моих любимых:
"Применительно к России конфликт классицизма с бидермейером сложно вообразить иначе, как в виде двух брыкающихся ножками диванов, одного с прямой спинкой, другого же с гнутой".
Вот бы это кто-нибудь нарисовал!..