Я почему-то не знала, что у Давыдовой одна дочь не ее. С Игельстромом обручена не Ксаверия, а Корнелия Рукевич. Ксаверия обручена с Вегелиным - и потом она, как я недавно выяснила, вышла замуж за одного из братьев Ордынских (не-ссыльного). А вот куда делать Корнелия, неизвестно. Если уж упоминается не только об осужденных Верховным уголовным судом, но и прочих, можно приплюсовать к никуда не поехавшим Иоанну Мошинскую - и у них один ребенок, дочь семи, кажется, лет. Мошинская собиралась приехать к мужу в Тобольск, но потом внезапно подала на развод, что стало страшной трагедией для бедного пана Петра, он без памяти любил жену и ребенка. Потом, после тридцатого года, начинается ссылка "политических", и там тоже огромный поток женщин - уехавших, оставшихся, самой первой едет Альбина Висьневская - невеста Мигурского, они женятся на Оренбургской линии, и как известно, этот сюжет разворачивается сначала в триллер, а потом в трагедию. Но вообще "политических" много. Например, сослали семейство Михальских сразу старого отца и сына. Жена старика и мать молодого ссыльного получила разрешение ехать соответственно к мужу и сыну. А при этом молодой жене сына разрешение... не дают, мотивируя тем, что "слишком много баб", и бедная молодая Михальская, обивая пороги, живет временно у Веры Муравьевой... в общем, там тоже много развлекухи.
А! насчет места в книжке не помню, но помню разговор про полячку, которая жила у Веры, - значит, речь как раз и шла о Михальской. Чорт, ну что за безвременный склероз...
Со старшей дочерью Давыдовых история довольно загадочная. Я в нее уперлась, готовясь к Петровскому, - оказалось, что для Марии нигде не указывается дата рождения, только дата смерти. При этом с датами вообще творится некоторая чехарда. Маша - старшая, дальше сын Михаил, родившийся в 1820, при этом Василий Львович выходит в отставку и возвращается в Каменку в 1819, тогда же начинается их странный гражданский брак с Александрой Ивановной. Как при этом до Миши впихнуть рождение Маши - совершенно непонятно.
Потом мне Мышь прислала какую-то публикацию нескольких писем Давыдовой, в предисловии к которой стояла одна только фраза "к этому моменту (начала романа ВЛ и АИ) у него уже была дочь Маша". При этом ссылок на источник этой информации автор не приводит, и я пока тоже не нашла никаких подтверждений кроме косвенных - в письмах из Сибири от Давыдова к дочери есть несколько фраз, которые становятся понятными, если Маша, действительно, дочь его, но не Александры Ивановны. Т.е. я уверена, что да, Маша чья-то еще дочь, но вот чья? Где вообще этот гусар удалой в армии ребеночка завел, да еще и себе забрал, а не с матерью оставил?!
вот надо же, даже никогда таких подробностей не знала. Может быть и попадалось - но сама знаешь, когда тебе вроде непосредственно не надо, то и не обращаешь внимания.
А оно вот так вот в подробностях нигде в одном месте и не описано. Фразу про "уже была дочь Маша" я встретила всего дважды и оба раза брошенную вскользь. Так что если специально не пытаться понять, что там и как в этой конкретной семье, то и не заметишь.
Но в общем, учитывая хронологический бардак, и то, что статья, как я понимаю. в целом на материалах семейного архива, который теперь неведомо где - похоже, другого варианта нет!
И похоже, что он с дочерью на пару приезжает прямо из столицы в отставку - у него ведь никаких промежуточных долгих остановок не было, кажется?.. (У меня даже возникла гипотеза, что матушка Давыдова, после рещительного заявления формата "это я, это дочь моя" задумалась, как бы придать этому приличный вид... и вполне могла дойти до идеи сдать Машеньку Сащеньке для присмотра и воспитания...) А не оставил с матерью, тут, мне кажется, встретилось личное с общественным: - судя по всей дальнейшей семейной жизни, воспитывать детей Давыдов любил и умел,- и возможно, уже знал за собой это.
- тогда, кажется, гораздо больше распространена модель "дети остались с отцом". Если посмотреть на ту же декабристскую популяцию, на сибирских детей, где постоянной семьи не складывается, то будет не один случай формата "мать где-то, дети с отцом". Например, Пущин вон растит двух своих детей от совершенно разных женщин, давно куда-то девшихся из его жизни (одна из них - вдова Кюхельбекера, кстати). (Правда, почему-то не желает усыновлять, но это уже личные тараканы, - при этом заботится и явно признает своими.) И он не один такой.
Я так понимаю, что идея "бросил женщину с ребенком - плохой поступок" актуальна тогда и сейчас, но если в качестве хорошего сейчас скорее актуальны варианты "не бросил" или "ушел, но помогает", то тогда был и вариант "забрал детей себе".
- тогда, кажется, гораздо больше распространена модель "дети остались с отцом".
Может быть, в те времена это было связано еще и с большой разницей в общественном статусе отца и матери. Если отец - дворянин, а мать - мещанка или крестьянка, и при этом он хочет устроить ребенка по возможности хорошо, то естественно забрать ребенка к себе, где ему будут обеспечены заведомо лучшие условия жизни, воспитание и образование - такие, какие неосуществимы в семье (или окружении) матери даже при постоянной денежной помощи от отца.
С Игельстромом обручена не Ксаверия, а Корнелия Рукевич. Ксаверия обручена с Вегелиным - и потом она, как я недавно выяснила, вышла замуж за одного из братьев Ордынских (не-ссыльного). А вот куда делать Корнелия, неизвестно.
Если уж упоминается не только об осужденных Верховным уголовным судом, но и прочих, можно приплюсовать к никуда не поехавшим Иоанну Мошинскую - и у них один ребенок, дочь семи, кажется, лет. Мошинская собиралась приехать к мужу в Тобольск, но потом внезапно подала на развод, что стало страшной трагедией для бедного пана Петра, он без памяти любил жену и ребенка.
Потом, после тридцатого года, начинается ссылка "политических", и там тоже огромный поток женщин - уехавших, оставшихся, самой первой едет Альбина Висьневская - невеста Мигурского, они женятся на Оренбургской линии, и как известно, этот сюжет разворачивается сначала в триллер, а потом в трагедию. Но вообще "политических" много. Например, сослали семейство Михальских сразу старого отца и сына. Жена старика и мать молодого ссыльного получила разрешение ехать соответственно к мужу и сыну. А при этом молодой жене сына разрешение... не дают, мотивируя тем, что "слишком много баб", и бедная молодая Михальская, обивая пороги, живет временно у Веры Муравьевой...
в общем, там тоже много развлекухи.
Reply
О! Откуда дровишки? В смысле, где об этом есть?
Reply
Reply
Reply
Reply
Reply
http://naiwen.livejournal.com/1041313.html
Reply
Reply
Reply
Reply
Я в нее уперлась, готовясь к Петровскому, - оказалось, что для Марии нигде не указывается дата рождения, только дата смерти. При этом с датами вообще творится некоторая чехарда. Маша - старшая, дальше сын Михаил, родившийся в 1820, при этом Василий Львович выходит в отставку и возвращается в Каменку в 1819, тогда же начинается их странный гражданский брак с Александрой Ивановной. Как при этом до Миши впихнуть рождение Маши - совершенно непонятно.
Потом мне Мышь прислала какую-то публикацию нескольких писем Давыдовой, в предисловии к которой стояла одна только фраза "к этому моменту (начала романа ВЛ и АИ) у него уже была дочь Маша". При этом ссылок на источник этой информации автор не приводит, и я пока тоже не нашла никаких подтверждений кроме косвенных - в письмах из Сибири от Давыдова к дочери есть несколько фраз, которые становятся понятными, если Маша, действительно, дочь его, но не Александры Ивановны. Т.е. я уверена, что да, Маша чья-то еще дочь, но вот чья? Где вообще этот гусар удалой в армии ребеночка завел, да еще и себе забрал, а не с матерью оставил?!
Reply
Reply
Reply
И похоже, что он с дочерью на пару приезжает прямо из столицы в отставку - у него ведь никаких промежуточных долгих остановок не было, кажется?.. (У меня даже возникла гипотеза, что матушка Давыдова, после рещительного заявления формата "это я, это дочь моя" задумалась, как бы придать этому приличный вид... и вполне могла дойти до идеи сдать Машеньку Сащеньке для присмотра и воспитания...)
А не оставил с матерью, тут, мне кажется, встретилось личное с общественным:
- судя по всей дальнейшей семейной жизни, воспитывать детей Давыдов любил и умел,- и возможно, уже знал за собой это.
- тогда, кажется, гораздо больше распространена модель "дети остались с отцом". Если посмотреть на ту же декабристскую популяцию, на сибирских детей, где постоянной семьи не складывается, то будет не один случай формата "мать где-то, дети с отцом". Например, Пущин вон растит двух своих детей от совершенно разных женщин, давно куда-то девшихся из его жизни (одна из них - вдова Кюхельбекера, кстати). (Правда, почему-то не желает усыновлять, но это уже личные тараканы, - при этом заботится и явно признает своими.) И он не один такой.
Я так понимаю, что идея "бросил женщину с ребенком - плохой поступок" актуальна тогда и сейчас, но если в качестве хорошего сейчас скорее актуальны варианты "не бросил" или "ушел, но помогает", то тогда был и вариант "забрал детей себе".
Reply
Может быть, в те времена это было связано еще и с большой разницей в общественном статусе отца и матери. Если отец - дворянин, а мать - мещанка или крестьянка, и при этом он хочет устроить ребенка по возможности хорошо, то естественно забрать ребенка к себе, где ему будут обеспечены заведомо лучшие условия жизни, воспитание и образование - такие, какие неосуществимы в семье (или окружении) матери даже при постоянной денежной помощи от отца.
Reply
Leave a comment