Полина, Александр и другие. История в цитатах.
В понедельник я наконец воссоединилась с очередным диском из РГИА (на нашей почте его не захотели отдать матушке, хотя объявленная ценность бандероли была 1 рубль;-). И потом весь день, что на работе, что дома, не приносила никакой пользы никакому обществу. Бегала вокруг нескольких цитат, старых и новых, считывала, допереводила, выстраивала.
Это еще один кирпичик в историю Полины Барыковой и Александра Барятинского (Кстати, я завела для нее отдельный тэг "Полина Б" и расставила его по старому добру. Потому что про нее я сейчас копаю, и следовательно, буду писать.)
Собственно, эта история примерно в цитатах и выражается, с минимальными комментариями.
Основной - кто кому тут прежде всего пишет.
Екатерина Петровна Квашнина-Самарина - Алексею Философову. Друг другу, а также Барятинским и Барыковым - двоюродно-троюродная родня.
У нее много лет живет Полина: к ней, родственнице, и небедной, сначала приезжает погостить-пожить вся семья, оба полининых родителя и остальные дети (кажется, всего их четверо, и про двоих я знаю как-то мало... и, похоже, не доживают они до взрослых лет). Потом, оттуда - и из семьи - стремительно убывает отец, как выясняется, раздружившись с собственной головой, одна из поразивших его идей - он сделал жену несчастной и должен избавить ее от себя путем развода. Жена и правда несчастна - оттого, что он убыл и хочет развестись. Она так и остается с детьми у своей подруги и родственницы (кажется, у нее она когда-то и познакомилась с будущим мужем). Через несколько лет, так и не дождавшись супруга обратно, там и умирает. И там остается Полина - на большую часть 1820-х годов. Живут в имении (точнее, в двух, перебираясь из одного в другое) в Новгородской губернии, могут ездить в гости к разной родне (включая тех же Философовых), в Петербург, в Тверь... но с основном - там. У Квашниной-Самариной, два сына и три дочери, про них можно отдельную историю рассказать, но суть в том, что девушки тоже живут при матери, пока - две из трех - не отселяются замуж.
Он - тот самый "Алексис Философов", к началу истории еще молодой (1800 г.р.), и у него, кстати, есть брат Николай (1803 г.р.), оба служат в Петербурге.
И вот Алексису пишет его старшая родственница, он эти письма потом и сохраняет, переплетя в книжечку. Но первое в этой пачке, которое меня зацепило знакомой фамилией (хотя Екатерина Петровна то мельчит, то торопится как курица лапой), кажется, обращено все-таки к Николаю (вот и еще один брат, который сохраняет письма братьев?;-)
1) 28 мая 1823, село Самаринское
"Прощайте, я хотела бы знать приходил князь Барятинский увидеться с вами, как он обещал, и сошлись ли вы друг с другом; это превосходный молодой человек, его живость(/горячность?) всегда умеряется добрыми наклонностями, которыми он отличается".
...Квашнина-Самарина в юности жила в Москве, семейство Барятинских прекрасно знает; Николаю 20 лет, самое время завести знакомство; князь-Шурик как раз приехал в Петербург договариваться с Северным обществом... И, кстати, стихотворное посвящение Полине Барыковой уже написано.
(...и да, я вспоминаю "Стансы" и подозреваю, что его "горячность" могла выражаться и в варианте "хочет обнять девушку всю, но понимает, что за это бывает ничего хорошего, и сдерживается";-)
Еще неполные два года, и это письмо уже точно Алексису:
2) 2 февраля 1825, Тверь
"...и если бы добрый Александр Барятинский находился здесь, у него не было бы места, чтобы гоняться за кавалерами нашей нежной Ундины, чтобы отогнать их, не давая ей танцевать столько вальсов".
Ундина - это прозвище Полины, оно неоднократно всплывает в письмах. (А еще - Blanche. И из этого, кажется, следуте неожиданный для меня факт, что она, видимо - светловолосая!)
3) А потом проходит чуть меньше года, и...
11 января 1826 г.
"Когда я узнала, что кн. Бар. был уловлен(?) в этот отвратительный заговор, моей первой мыслью было искреннее сожаление, что его несчастный отец, который боролся прошлой зимой с тяжелой болезнью, не умер от нее, поскольку горе, которое он должен испытывать теперь, без сомнения, превосходит самую мучительную болезнь! Как я сожалею также о его бедных сестрах, которые боготворили своего брата и считали его образцом совершенства.
Ах! да защитит нас Бог, пусть Он направляет Нашего Императора, чтобы совершенно искоренить яд предательства, который угрожал нашей дорогой родине самыми ужасными бедствиями! С какой жадностью я прочла в вашем письме все, что оно содержало относительно Императора - все, что вы говорите о ярости(?), о величии духа, о доброте, которую он проявил при ужасах этого зловещего дня 14 Декабря! Все, что с тех пор содержат официальные бумаги, лишь подтверждает надежды, которые мы должны испытывать в этом отношении. Пусть Бог в своей бесконечной благости исполнит их".
Нда, я в целом уже знала, что у госпожи Квашниной-Самариной не ангельский характер, но этой цитатой (когда я ее наконец толком доперевела) она меня малость убила.
Нет, не своей вполне верноподданной позицией - тут она солидарна с немалой частью России - и, как я понимаю, с пишущим ей Алексисом - тоже.
Дело в нюансах. В "жаль, что не умер". Гм. Гм. Не "боюсь, как бы не умер", не "страшно представить, каково ему" и что угодно еще - а вот так.
В общем, хочется ответить через время: не беспокойся, женщина (ведро тебе на голову, раз не умеешь контролировать базар). Еще месяц - и умрет. Ровно от болезни (видно, все той же горловой чахотки), на несколько дней разминувшись с новостями об аресте сына.
А кстати же, о датах. Когда я посмотрела на дату письма и задумалсь о ней, мне стало совсем интересно.
11 января она пишет, а письмо из Петербурга пришло к ней 2 января.
А Барятинского привозят в крепость 15го. Января же, ничего личного. Еще не привезли. А приказ об аресте - в последних числах декабря, и не в Петербурге, как я понимаю, а в Тульчине. То есть, когда пишется письмо Философова, ничего этого еще нет. Есть только - упоминание в доносе и ряде показаний.
И всё. Ничего не знаю, как пишет об этом Алексис, но для нее "добрый" молодой человек с "хорошими наклонностями" уже успешно убыл из рода человеческого. Отца жалко, сестер жалко, его - нет.
И да, еще комментарий к датам. А неплохие источники информации у Философова.
4) Не о политике и без цитаты.
Июль 1826 года. Снова письмо из Самаринского. Никакой политики, зато много и подробно - об очередном ухудшении здоровья Полины (не только что, а некоторое время как).
Насчет причин имею суровое мнение. Полина четко многие сильные потрясения (смерть матери, смерть мужа одной из дев Квашниных-Самариных, историю с некстати влюбившимся Алексисом...) "отмечает" обострениями чахотки.
И вот подозреваю я, что тут тоже не в дурной погоде дело.
...а время идет, и наступает 1828 год...
И это будет цитата тоже из письма Алексису, но уже другого человека - Полины Толстой. Которая "нашей" Полине двоюродная сестра. И которая вместе с семейством с 1826года заводится в Царском Селе. И как-то по письмам отмечая, что у Квашниных-Самариных как-то все более "весело" в формате "все скандалят", мечтает вытащить младшую Полину оттуда. И по осени 1828 года это делает. И далее Полины так и живут вместе, воспитывая выводок из пятерых детей семейства Толстых.
А Алексис уже на турецкой войне, помечает, где получены письма: прошлое - в Тифлисе, это - в Ереване.
5) Полина Толстая - Алексею Философову
28 октября 1828, Царское Село
"Вы, конечно, не ждали, мой дорогой Алексис, когда вы писали мне, что две Полины прочтут ваше письмо вместе, и поскольку я совершенно не ожидала, что в нем будет что-то, чего она не должна видеть, я быстро позвала ее, и мы прочли ваше письмо вместе. Поскольку у нее никогда не было привязанности к этому молодому человеку, так что она даже не может угадать его имя, я надеюсь, что то, что она прочла, не может произвести на нее сильное впечатление. Что до меня, дорогой друг, я признаюсь вам, что не стала бы никогда сожалеть о том, о чьем существовании я не знаю, но честь Полины сильно трогает мое сердце. А судя по тому, что вы мне говорите, этот несчастный молодой человек мог бы сделать ее счастливой, поскольку ценил ее".
У нас нет того письма, на которое она отвечает, и нет, похоже, никакого другого контекста в окрестных письмах. Ну, кроме того, что ровно в прошлом (письма на театр военных действий тоже ходят медленно - в общем, за несколько месяцев до) у нее как раз вдруг возникла тема младшей Полины - она получила письмо от Квашниной-Самариной, и задумалась, как хочет вытащить ее оттуда, - и пожаловалась Философову, что, наверное, не выйдет.
И он откликается на "тему Полины". И, похоже, пишет, что-то вроде "а ведь был некий несчастный молодой человек, который мог бы составить ее счастье, но увы..."
**Кто бы это мог быть?**
У меня, в том числе по прошлым цитатам, впечатление, что он имеет в виду вполне конкретного князь-Шурика. Он его знает, и знает, что тот бы отгонял от Полины конкурентов на вальс;-)
Но. Полина Толстая тоже его знает. Следовательно, имя не названо и формулировка достаточно абстрактна.
Но. Полина Толстая в Петербурге недавно, с "после 1825", они пересекались в других точках. И она-то как раз может не знать истории про вальсы и т.д. Если ей не расскажет младшая Полина.
И вот я подозреваю, что - не рассказывает. Пока - нет. Она уже наслушалась от другой родни историй формата "лучше бы он умер, если его сын...".
И она смотрит на старшую Полину прозрачным ундинским взглядом и произносит что-нибудь вроде: "Я даже угадать не могу, о ком он говорит". И она знает, о ком он.
...и он - прекрасно знает. Для Полины-старшей истории могут состыковаться сильно нескоро, например, году в 1835, когда к ним приедет Варвара. Могут и раньше, но мы ничего об этом не знаем.
А вот Алексей Философов на плохую память, думаю, не жалуется, несмотря на контузию. И в 1832 году, когда ему случится откатываться на прежние позиции, от безумной влюбленности - к дружбе...
И позже, в начале 1840-х, когда они все сидят на золотой свадьбе старших Философовых, и Алексис с женой и детьми тоже там, и Полине вручают письмо, и она расцветает - садится в углу комнаты и что-то шепчет - смеется - плачет... - он тоже прекрасно знает, с кем это она.
А еще мне кажется по этой ответной цитате, что у него все-таки мятежники не убывают из рядом рода человеческого, даже если он совершенно не согласен с их идеями и действиями.
И вот это отдельно хорошо.
Это еще один кирпичик в историю Полины Барыковой и Александра Барятинского (Кстати, я завела для нее отдельный тэг "Полина Б" и расставила его по старому добру. Потому что про нее я сейчас копаю, и следовательно, буду писать.)
Собственно, эта история примерно в цитатах и выражается, с минимальными комментариями.
Основной - кто кому тут прежде всего пишет.
Екатерина Петровна Квашнина-Самарина - Алексею Философову. Друг другу, а также Барятинским и Барыковым - двоюродно-троюродная родня.
У нее много лет живет Полина: к ней, родственнице, и небедной, сначала приезжает погостить-пожить вся семья, оба полининых родителя и остальные дети (кажется, всего их четверо, и про двоих я знаю как-то мало... и, похоже, не доживают они до взрослых лет). Потом, оттуда - и из семьи - стремительно убывает отец, как выясняется, раздружившись с собственной головой, одна из поразивших его идей - он сделал жену несчастной и должен избавить ее от себя путем развода. Жена и правда несчастна - оттого, что он убыл и хочет развестись. Она так и остается с детьми у своей подруги и родственницы (кажется, у нее она когда-то и познакомилась с будущим мужем). Через несколько лет, так и не дождавшись супруга обратно, там и умирает. И там остается Полина - на большую часть 1820-х годов. Живут в имении (точнее, в двух, перебираясь из одного в другое) в Новгородской губернии, могут ездить в гости к разной родне (включая тех же Философовых), в Петербург, в Тверь... но с основном - там. У Квашниной-Самариной, два сына и три дочери, про них можно отдельную историю рассказать, но суть в том, что девушки тоже живут при матери, пока - две из трех - не отселяются замуж.
Он - тот самый "Алексис Философов", к началу истории еще молодой (1800 г.р.), и у него, кстати, есть брат Николай (1803 г.р.), оба служат в Петербурге.
И вот Алексису пишет его старшая родственница, он эти письма потом и сохраняет, переплетя в книжечку. Но первое в этой пачке, которое меня зацепило знакомой фамилией (хотя Екатерина Петровна то мельчит, то торопится как курица лапой), кажется, обращено все-таки к Николаю (вот и еще один брат, который сохраняет письма братьев?;-)
1) 28 мая 1823, село Самаринское
"Прощайте, я хотела бы знать приходил князь Барятинский увидеться с вами, как он обещал, и сошлись ли вы друг с другом; это превосходный молодой человек, его живость(/горячность?) всегда умеряется добрыми наклонностями, которыми он отличается".
...Квашнина-Самарина в юности жила в Москве, семейство Барятинских прекрасно знает; Николаю 20 лет, самое время завести знакомство; князь-Шурик как раз приехал в Петербург договариваться с Северным обществом... И, кстати, стихотворное посвящение Полине Барыковой уже написано.
(...и да, я вспоминаю "Стансы" и подозреваю, что его "горячность" могла выражаться и в варианте "хочет обнять девушку всю, но понимает, что за это бывает ничего хорошего, и сдерживается";-)
Еще неполные два года, и это письмо уже точно Алексису:
2) 2 февраля 1825, Тверь
"...и если бы добрый Александр Барятинский находился здесь, у него не было бы места, чтобы гоняться за кавалерами нашей нежной Ундины, чтобы отогнать их, не давая ей танцевать столько вальсов".
Ундина - это прозвище Полины, оно неоднократно всплывает в письмах. (А еще - Blanche. И из этого, кажется, следуте неожиданный для меня факт, что она, видимо - светловолосая!)
3) А потом проходит чуть меньше года, и...
11 января 1826 г.
"Когда я узнала, что кн. Бар. был уловлен(?) в этот отвратительный заговор, моей первой мыслью было искреннее сожаление, что его несчастный отец, который боролся прошлой зимой с тяжелой болезнью, не умер от нее, поскольку горе, которое он должен испытывать теперь, без сомнения, превосходит самую мучительную болезнь! Как я сожалею также о его бедных сестрах, которые боготворили своего брата и считали его образцом совершенства.
Ах! да защитит нас Бог, пусть Он направляет Нашего Императора, чтобы совершенно искоренить яд предательства, который угрожал нашей дорогой родине самыми ужасными бедствиями! С какой жадностью я прочла в вашем письме все, что оно содержало относительно Императора - все, что вы говорите о ярости(?), о величии духа, о доброте, которую он проявил при ужасах этого зловещего дня 14 Декабря! Все, что с тех пор содержат официальные бумаги, лишь подтверждает надежды, которые мы должны испытывать в этом отношении. Пусть Бог в своей бесконечной благости исполнит их".
Нда, я в целом уже знала, что у госпожи Квашниной-Самариной не ангельский характер, но этой цитатой (когда я ее наконец толком доперевела) она меня малость убила.
Нет, не своей вполне верноподданной позицией - тут она солидарна с немалой частью России - и, как я понимаю, с пишущим ей Алексисом - тоже.
Дело в нюансах. В "жаль, что не умер". Гм. Гм. Не "боюсь, как бы не умер", не "страшно представить, каково ему" и что угодно еще - а вот так.
В общем, хочется ответить через время: не беспокойся, женщина (ведро тебе на голову, раз не умеешь контролировать базар). Еще месяц - и умрет. Ровно от болезни (видно, все той же горловой чахотки), на несколько дней разминувшись с новостями об аресте сына.
А кстати же, о датах. Когда я посмотрела на дату письма и задумалсь о ней, мне стало совсем интересно.
11 января она пишет, а письмо из Петербурга пришло к ней 2 января.
А Барятинского привозят в крепость 15го. Января же, ничего личного. Еще не привезли. А приказ об аресте - в последних числах декабря, и не в Петербурге, как я понимаю, а в Тульчине. То есть, когда пишется письмо Философова, ничего этого еще нет. Есть только - упоминание в доносе и ряде показаний.
И всё. Ничего не знаю, как пишет об этом Алексис, но для нее "добрый" молодой человек с "хорошими наклонностями" уже успешно убыл из рода человеческого. Отца жалко, сестер жалко, его - нет.
И да, еще комментарий к датам. А неплохие источники информации у Философова.
4) Не о политике и без цитаты.
Июль 1826 года. Снова письмо из Самаринского. Никакой политики, зато много и подробно - об очередном ухудшении здоровья Полины (не только что, а некоторое время как).
Насчет причин имею суровое мнение. Полина четко многие сильные потрясения (смерть матери, смерть мужа одной из дев Квашниных-Самариных, историю с некстати влюбившимся Алексисом...) "отмечает" обострениями чахотки.
И вот подозреваю я, что тут тоже не в дурной погоде дело.
...а время идет, и наступает 1828 год...
И это будет цитата тоже из письма Алексису, но уже другого человека - Полины Толстой. Которая "нашей" Полине двоюродная сестра. И которая вместе с семейством с 1826года заводится в Царском Селе. И как-то по письмам отмечая, что у Квашниных-Самариных как-то все более "весело" в формате "все скандалят", мечтает вытащить младшую Полину оттуда. И по осени 1828 года это делает. И далее Полины так и живут вместе, воспитывая выводок из пятерых детей семейства Толстых.
А Алексис уже на турецкой войне, помечает, где получены письма: прошлое - в Тифлисе, это - в Ереване.
5) Полина Толстая - Алексею Философову
28 октября 1828, Царское Село
"Вы, конечно, не ждали, мой дорогой Алексис, когда вы писали мне, что две Полины прочтут ваше письмо вместе, и поскольку я совершенно не ожидала, что в нем будет что-то, чего она не должна видеть, я быстро позвала ее, и мы прочли ваше письмо вместе. Поскольку у нее никогда не было привязанности к этому молодому человеку, так что она даже не может угадать его имя, я надеюсь, что то, что она прочла, не может произвести на нее сильное впечатление. Что до меня, дорогой друг, я признаюсь вам, что не стала бы никогда сожалеть о том, о чьем существовании я не знаю, но честь Полины сильно трогает мое сердце. А судя по тому, что вы мне говорите, этот несчастный молодой человек мог бы сделать ее счастливой, поскольку ценил ее".
У нас нет того письма, на которое она отвечает, и нет, похоже, никакого другого контекста в окрестных письмах. Ну, кроме того, что ровно в прошлом (письма на театр военных действий тоже ходят медленно - в общем, за несколько месяцев до) у нее как раз вдруг возникла тема младшей Полины - она получила письмо от Квашниной-Самариной, и задумалась, как хочет вытащить ее оттуда, - и пожаловалась Философову, что, наверное, не выйдет.
И он откликается на "тему Полины". И, похоже, пишет, что-то вроде "а ведь был некий несчастный молодой человек, который мог бы составить ее счастье, но увы..."
**Кто бы это мог быть?**
У меня, в том числе по прошлым цитатам, впечатление, что он имеет в виду вполне конкретного князь-Шурика. Он его знает, и знает, что тот бы отгонял от Полины конкурентов на вальс;-)
Но. Полина Толстая тоже его знает. Следовательно, имя не названо и формулировка достаточно абстрактна.
Но. Полина Толстая в Петербурге недавно, с "после 1825", они пересекались в других точках. И она-то как раз может не знать истории про вальсы и т.д. Если ей не расскажет младшая Полина.
И вот я подозреваю, что - не рассказывает. Пока - нет. Она уже наслушалась от другой родни историй формата "лучше бы он умер, если его сын...".
И она смотрит на старшую Полину прозрачным ундинским взглядом и произносит что-нибудь вроде: "Я даже угадать не могу, о ком он говорит". И она знает, о ком он.
...и он - прекрасно знает. Для Полины-старшей истории могут состыковаться сильно нескоро, например, году в 1835, когда к ним приедет Варвара. Могут и раньше, но мы ничего об этом не знаем.
А вот Алексей Философов на плохую память, думаю, не жалуется, несмотря на контузию. И в 1832 году, когда ему случится откатываться на прежние позиции, от безумной влюбленности - к дружбе...
И позже, в начале 1840-х, когда они все сидят на золотой свадьбе старших Философовых, и Алексис с женой и детьми тоже там, и Полине вручают письмо, и она расцветает - садится в углу комнаты и что-то шепчет - смеется - плачет... - он тоже прекрасно знает, с кем это она.
А еще мне кажется по этой ответной цитате, что у него все-таки мятежники не убывают из рядом рода человеческого, даже если он совершенно не согласен с их идеями и действиями.
И вот это отдельно хорошо.