Песни мертвых. глава 1. Сказка о кинули.
Ситуация:
Ночь, улица, фонарь, аптека?
Не совсем.
Ночь, стены, бак с гнилой водой.
Глухие стоны. Плачет кто-то где-то.
А в комнате темно. Лишь мы с тобой
Являемся источниками света.
Он бы уснул. Больше всего на свете ему хотелось уснуть. Вот так просто взять, и получить возможность отдохнуть от своих мыслей до завтра. Но что с них, неугомонных взять:
Дрожь теней на стенах - яркий образ, впечатанный в какое-то очень чувствительное место в голове и слова, сказанные непосредственно на ухо, этим самым голосом, не давали уснуть. О чем же он говорил тогда этот голос? Что-то о хозяйке. Или хозяине. Возбужденным шепотом, наклонившись прямо к его лицу. Не важно о чем. Кто говорил? Он? Да он говорил ему что-то о хозяйке дома. Или, скорее хозяине, который раньше никого не интересовал. А тут он стал интересен сразу всем, потому что о нем заговорил Айцу. Заговорил возбужденным шепотом. И прямо на ухо. Словно по-другому об этом говорить было никак нельзя.
Сит же не был на столько дурак, чтобы до сих пор не понять, что происходит. И что касалось непосредственно Айцу, и сложившейся ситуации, и…
Нет, хватит думать. Не думай об этом. Никогда не думай об этом. Нет, думай. Пускай это все меняет. Впрочем…
Впрочем?
Стоило бы порыдать. Не в подушку, а качественно, на весь дом, заходясь в истерике, стучась бестолковой головой о закопченные стены. Поздновато было для этого. Да и день был тот еще. Не до того. Удивительно - сколько жизнь его не мотала, а такое желание он ощущал впервые. Кто бы прибрался в его разворошенной душе, навел там порядок? Был один, кто мог, да только на нем круг и замыкается.
Сит, споткнувшись о тот шов, где паяли концы этого круга, закрыл глаза в надежде, что темнота успокоит его.
Где же на человеке кнопка, чтобы перестать размышлять. Обо всем. Уснуть, забыться, что там еще можно? Еще есть вариант. От осмысления варианта Сита затошнило, забило в ледяном треморе: реально можно было бы наведаться в гости к Айцу. Это решит все проблемы. Действительно решит. Мысль вызвала непередаваемую гамму эмоций. Ах. Он же не был рожден, чтобы решать настолько сложные этические проблемы! Он был рожден ненавидеть, мстить, любить, выполнять поручения шефа. Но не копаться в своем мозгу в поисках чего-то, чего, скорее всего, там никогда и не было!
Вот он подходит к прогнившей двери, допустим.
- Хренова хрень! - Сит нервно натягивает одеяло до самых глаз и вскидывает голову, словно желая выкинуть образы из нее. А мысли продолжали лезть с ясной отчетливостью.
Вот толкает дверцу.
- Мне не стоит идти туда даже мысленно, - начинает молиться Сит.
Что там?
- Хейло! Спел бы ты что-нибудь, в самом деле! - он нервно вздрагивает. Нет, надо успокоиться, и, опять же, не потому, что вредно психовать и нервничать. Тут, это - дерганье - интерпретируется слишком однобоко. Ведет к одиночеству в холодной камере с маленьким окошечком и ободранной кушеткой. Вот так тут все не правильно.
Так что там?
Фантазия, наконец, доводит его до крохотной комнатки, где он провел несколько ночей. И дней. А там. В ней.
Сит зажмурился. Это нормально даже для воина. Первые дни всегда тяжело. Для всех. Но есть, все же вещи, конфликтующие с сознанием, и на них трудно реагировать «нормально», а не замечать вообще не представляется возможным. Вещи, сильнее этого самого сознания. Вещи - садисты. Медленно, обходя жизненно важные органы, таранят где больнее, просто потому, что это их суть. Даже если нет причины так реагировать. Хотя, теперь он уже был не уверен, так ли уж и нет.
Уснул бы. С удовольствием, скрывшись от дневных кошмарах в ночных. Если бы не этот сбивчивый шепот Айцу в памяти, если бы не тот разговор у костра. Он все понял, да это и не было секретом. Понял и увидел всю картину целиком, сколько ее было, да вот только так и не смог найти себе место на ней. Словно его вырезали из какого-то более простого полотна и аппликацией наложили на этот, гротескный, со скрытым сложным сюжетом. И, насколько бы хорошо он не изучил сюжет - он всегда будет лишним на нем. Как, впрочем, и фигурка Айцу, вырезанная, видимо из карикатурного рисунка психопата.
Но от чего-то Ситу всегда казалось, что Айцу при всем при том, намного проще приходится.
С кухни - с того, что они называли кухней донося, наконец, нежный голос поющий что-то про девочек, которые идут умирать. Внял мольбе, досточтимый Хейлио.
Итак, комната, в которую мысленно пришел Сит. Ментально, скажем, по делу. Здравствуй, дорогой враг! А он, допустим, стоит в тени, в самом углу, куда не проходит свет уличных фонарей. И лицо у него такое… ну. Нормальное Айцево лицо. БЕЗ эмоций.
Сит расслабился и замер в кровати. Все правильно. Только так и должно быть.
Ну и он - вражина, говорит, например:
- Сит, что ты тут делаешь?
А тот отвечает.
- В гости пришел. По делу, конечно же. Разобраться в сложившейся ситуации и в себе заодно. Потому как сил моих более нет терпеть эту неразбериху.
- Так ведь, - пытается начать мысль Айцу, но Сит упорно продолжает самоанализ.
- Дорога жизни моей дала резкий поворот, все пошло не так, вот я и решил: Если наши отношения больше не завязаны на борьбе, то ради чего я теперь живу, и что мне теперь делать?
- Это глупо было с твоей стороны, приходить сюда, - холодно говорит Айцу и резко расцепляет руки, скрещенные на груди. Он берет курс на Сита, -Впрочем, что еще от тебя можно было ожидать, кроме необратимых шагов и глупейших поступков?
- Заткнись! Это мое решение! - перебивает его Сит и, естественно, шарахается назад. Разговор, как видно, не задается - Сит изначально питал надежду выговориться подвернувшейся фантазии, но выходило из этой затеи уже нечто угрожающее. Возможный вариант хода событий, если бы Сит осмелился на тот необратимый шаг. Айцу, не дойдя до него, резко разворачивается и идет обратно,
- Я не могу больше думать обо всем этом и теряться в догадках по поводу смысла своего бытия, но даже если ты не можешь или не собираешься мне отвечать, то позволь, по крайней мере, распоряжаться своей жизнью самому! Если я решил поговорить с тобой об этом, то что ты имеешь против, Айцу? Не хочешь видеть меня!? Говорить со мной не хочешь?! Тогда прости, какая тебе разница, глупо я поступаю или не глупо?!
- Почему сюда именно ты за своими ответами пришел? Почему ты вообще за ответами пришел, если желаешь свободу выбора? Разве ответы не ограничат ее?
- Свободу желаю только в этом. Хочешь знать, почему я пришел?
- Нет.
- А я скажу.
- А не говори, - он опять разворачивается, его глаза бегают, челюсть подергивается, но походка все еще прямая.
- Сядь! Сейчас!
- Сит, я хотел сказать тебе, - Айцу продолжает кружить по комнате и вдруг начинает совершенно левый разговор. Бешено, больше ничего не слыша, сбиваясь от переполнявших эмоций.
Однажды, то, что он представлял себе сейчас, было. Действительно было на самом деле. Не так, но похоже - Айцу никак не удавалось себя заткнуть, все говорил и говорил о хозяйке дома или хозяине… и умолк только когда заметил, что Сит, сидя на полу уже в голос кричит, то ли от безысходности, то ли от страха. Позже, анализируя произошедшее в той комнате, он пришел к выводу, что любого бы проняло это зрелище. Сходящий с ума Айцу способен заразить своим недугом любого.
- Умолкни, хочешь, я встану на колени? Замолчи только, пожалуйста! - четко и во весь голос сказал Сит на кровати и продолжил мысленно, - тебе надо отдохнуть, это нервы, они пройдут, если ты ляжешь.
- Что то я тебя не пойму, - донеслось обиженно с кухни тем временем, - Петь или не петь?
Всего лишь нервы. Ты сейчас слишком напряженно работаешь, это должно было сказаться на здоровье, ведь так? Дай себе шанс полноценно отдохнуть… ну ради всего, всего, пожалуйста, ляг, это ведь всего лишь нервы. Ты поспишь нормально и завтра их не будет.
- Спать?! - выкрикнул Айцу в вышедшем из под контроля воображении и схватился за голову, открыв рот в беззвучном крике, - только не это, нет, только не спать!
- ДОООЛЬФИИИИН!!!
В смежной комнате что-то громыхнуло. В спальню влетел Хэйлио, растрепанный и обеспокоенный.
- Соседи спят, - сердито сказал он, - Дольфин в ванной. Будешь орать, я тебя… Эй, парень, да что с тобой? Сит? Что случилось? Кошмары?
Последнее было сказано с такой интонацией, что Сит тут же пришел в себя.
- Не кошмары. Совесть, - ответил он тихо. «Только не это, нет, только не спать». На четвертой стадии, говорил Кьюн, проявляются еще и страхи перед предстоящими сновидениями. Но это же всего лишь глупое Ситово воображение. Этого не было. И не будет.
- Не думай об этом, - говорит Хейлио, все еще внимательно глядя на Сита.
Ах вот, чья это фраза вертится в его голове.
- Двинься, - Хэйлио, не раздеваясь нырнул под бок к лежащему, - хочешь приятную новость?
- М? - удивительно, что таковые вообще есть в наличии.
- Дольфин ценит твой вклад в работу. Он приготовил для тебя премию. Эдакий презент.
- Антидот? - как можно равнодушнее спросил Сит.
- Тебе нужен антидот? - нервно дернулся Хэйлио и перестал дышать. Вот так обычно и бывает.
- Не мне, - просто ответил Сит и отвернулся.
- А. ну, знаешь, думаю, антидот не будут выдавать в виде премий или зарплат… пособий, - он помолчал, видимо ожидая реакции, но не дождавшись, продолжил, - Не замыкайся, пожалуйста. Я же тоже человек.
Эти слова, тихие и печальные заставили Сита обернуться. Слова равносильные крику. Хэйлио лежал уткнувшись живым глазом в подушку, золотые волосы закрывали почти все лицо. Дыхание тяжелое. Как бы то ни было - он действительно человек.
- Хело, скажи ка мне. Почему все кажется таким диким? В смысле… словно будущее срезано и мы на самом срезе. Мы же точно знаем, что однажды сможем уйти отсюда. И хотим этого, хотя дома - там же еще хуже. Там война все же. А тут просто гибнущий город. Тихо и спокойно, как в моем детстве. Только дома каменные. Неужели смерть тут хуже, чем в окопе, чем в том аду, который готовит для нас Империя?
- Тут не совсем смерть, тут - другое, - отозвался тот глухо. Когда много людей испытывают сходные чувства, в массе они могут заразить ими кого угодно. В этом плане антидот нужен всем нам. Может, все дело в антураже. Сам не могу понять, отчего опускаются руки, когда кажется, что проблемы вокруг тебя решаются и тобой и прочими умными людьми.
Они помолчали.
- Хело, почему я тут? В этой комнате.
- Это риторический вопрос? - когтистая рука потянулась к черным волосам и начала бешено их ерошить, и щекотать белыми вибрисами. Сит полностью переключился из режима «философия» на режим «игра». Их общение чаще проходило именно в этом ключе: битва под одеялом, с элементами удушениями, Хэйлио, ко всему имел привычку кусаться. Сит считал его инфантильным, - Не наводи ты еще на меня тоску.
Дельфин долго смотрел на данную возню отрешенным взглядом, потом, кашлянул, намекая на свое присутствие.
- Уйду я от вас, - сообщил он повернувшимся на кашель головам, - Соседи спят. Стыдно.
- Смелый, - сказал Хэйлио Ситу, - Темноты не боится. Помирать будет в одиночестве, глазом не моргнет. Даже не подумает, что что-то не так.
Внутри у Сита все сжалось. Не стоило одноглазому блондину так шутить, конечно.
- Хело, пасть заткни, - мрачно откликнулся Дельфин и выразительно посмотрел на Сита. - Знаешь, почему я все еще не убил этого придурка?
- Знаю, -кивнул тот, стараясь не лыбиться, как идиот.
Дельфин лег к ним третьим - они умудрялись умещаться на двух сдвинутых кроватях. Сначала для Сита это было дико, но потом он понял, что иначе тут нельзя. Тесно, да еще и твердо. Но тепло, по крайней мере. Уже утешительно. Да и Хейлио, попробуй Сит переедь на другую кровать, устроит истерику. Впрочем, у него были на это веские причины. Дело в том, что Хейлио относительно мало весил.
Через некоторое время они лежали смирно, тихо посапывая - одноглазый не очень то ерепенился при «Дольфине». Но вот сон все равно не шел.
- Чего вы тут кричали, - спросил, наконец Дельфин, не в силах больше возиться под лоскутным своим одеялом молча.
- Думаю, мне надо навестить Айцу, - проворчал сонный Сит без задней мысли. Он отлично знал что НАДО, так же он отлично знал, что никогда этого не сделает. У стены резко вздохнул Хэйлио.
- Думаю, тебе стоит включить голову, - ответил Дельфин, не вдаваясь в расспросы о связи между криками и главой Альянса, - Начинай готовить себя к мысли, что ты его больше не увидишь.
- Дольфин, как бы сказать… моя жизнь с семи лет исключительно на него опирается, - это все понятно, подумал он про себя, но заноза в мозгу от этого, никуда денется, вот если бы ты, уважаемый Дольфин, успокоил бы меня по этому поводу, было бы, мало сказать, здорово, веришь ли, спать не могу, так страдаю от неясности ситуации.
- Сит. Давай, прямо. Не хочу говорить о нем - раз, и сам знаешь, что будет, если ты его «навестишь» - два. Ни для мести, ни для чего бы то ни было еще. И три - здесь тебе не там. Город - не полигон для выяснения отношений. Ты хоть представляешь, на сколько изменилась ситуация?
- В том то и дело, что понимаю, - удрученно кивнул Сит и уже собирался продолжить.
- Я не хочу говорить о нем, - повторил тот. «Больно», заключил «мститель», разглядывая лицо Дельфина в темноте.
Оказалось, он совсем не урод на внешность, как казалось далекие десять лет назад. Очень даже не урод.
На улице кто-то истошно зарыдал.
Ночь, улица, фонарь, аптека?
Не совсем.
Ночь, стены, бак с гнилой водой.
Глухие стоны. Плачет кто-то где-то.
А в комнате темно. Лишь мы с тобой
Являемся источниками света.
Он бы уснул. Больше всего на свете ему хотелось уснуть. Вот так просто взять, и получить возможность отдохнуть от своих мыслей до завтра. Но что с них, неугомонных взять:
Дрожь теней на стенах - яркий образ, впечатанный в какое-то очень чувствительное место в голове и слова, сказанные непосредственно на ухо, этим самым голосом, не давали уснуть. О чем же он говорил тогда этот голос? Что-то о хозяйке. Или хозяине. Возбужденным шепотом, наклонившись прямо к его лицу. Не важно о чем. Кто говорил? Он? Да он говорил ему что-то о хозяйке дома. Или, скорее хозяине, который раньше никого не интересовал. А тут он стал интересен сразу всем, потому что о нем заговорил Айцу. Заговорил возбужденным шепотом. И прямо на ухо. Словно по-другому об этом говорить было никак нельзя.
Сит же не был на столько дурак, чтобы до сих пор не понять, что происходит. И что касалось непосредственно Айцу, и сложившейся ситуации, и…
Нет, хватит думать. Не думай об этом. Никогда не думай об этом. Нет, думай. Пускай это все меняет. Впрочем…
Впрочем?
Стоило бы порыдать. Не в подушку, а качественно, на весь дом, заходясь в истерике, стучась бестолковой головой о закопченные стены. Поздновато было для этого. Да и день был тот еще. Не до того. Удивительно - сколько жизнь его не мотала, а такое желание он ощущал впервые. Кто бы прибрался в его разворошенной душе, навел там порядок? Был один, кто мог, да только на нем круг и замыкается.
Сит, споткнувшись о тот шов, где паяли концы этого круга, закрыл глаза в надежде, что темнота успокоит его.
Где же на человеке кнопка, чтобы перестать размышлять. Обо всем. Уснуть, забыться, что там еще можно? Еще есть вариант. От осмысления варианта Сита затошнило, забило в ледяном треморе: реально можно было бы наведаться в гости к Айцу. Это решит все проблемы. Действительно решит. Мысль вызвала непередаваемую гамму эмоций. Ах. Он же не был рожден, чтобы решать настолько сложные этические проблемы! Он был рожден ненавидеть, мстить, любить, выполнять поручения шефа. Но не копаться в своем мозгу в поисках чего-то, чего, скорее всего, там никогда и не было!
Вот он подходит к прогнившей двери, допустим.
- Хренова хрень! - Сит нервно натягивает одеяло до самых глаз и вскидывает голову, словно желая выкинуть образы из нее. А мысли продолжали лезть с ясной отчетливостью.
Вот толкает дверцу.
- Мне не стоит идти туда даже мысленно, - начинает молиться Сит.
Что там?
- Хейло! Спел бы ты что-нибудь, в самом деле! - он нервно вздрагивает. Нет, надо успокоиться, и, опять же, не потому, что вредно психовать и нервничать. Тут, это - дерганье - интерпретируется слишком однобоко. Ведет к одиночеству в холодной камере с маленьким окошечком и ободранной кушеткой. Вот так тут все не правильно.
Так что там?
Фантазия, наконец, доводит его до крохотной комнатки, где он провел несколько ночей. И дней. А там. В ней.
Сит зажмурился. Это нормально даже для воина. Первые дни всегда тяжело. Для всех. Но есть, все же вещи, конфликтующие с сознанием, и на них трудно реагировать «нормально», а не замечать вообще не представляется возможным. Вещи, сильнее этого самого сознания. Вещи - садисты. Медленно, обходя жизненно важные органы, таранят где больнее, просто потому, что это их суть. Даже если нет причины так реагировать. Хотя, теперь он уже был не уверен, так ли уж и нет.
Уснул бы. С удовольствием, скрывшись от дневных кошмарах в ночных. Если бы не этот сбивчивый шепот Айцу в памяти, если бы не тот разговор у костра. Он все понял, да это и не было секретом. Понял и увидел всю картину целиком, сколько ее было, да вот только так и не смог найти себе место на ней. Словно его вырезали из какого-то более простого полотна и аппликацией наложили на этот, гротескный, со скрытым сложным сюжетом. И, насколько бы хорошо он не изучил сюжет - он всегда будет лишним на нем. Как, впрочем, и фигурка Айцу, вырезанная, видимо из карикатурного рисунка психопата.
Но от чего-то Ситу всегда казалось, что Айцу при всем при том, намного проще приходится.
С кухни - с того, что они называли кухней донося, наконец, нежный голос поющий что-то про девочек, которые идут умирать. Внял мольбе, досточтимый Хейлио.
Итак, комната, в которую мысленно пришел Сит. Ментально, скажем, по делу. Здравствуй, дорогой враг! А он, допустим, стоит в тени, в самом углу, куда не проходит свет уличных фонарей. И лицо у него такое… ну. Нормальное Айцево лицо. БЕЗ эмоций.
Сит расслабился и замер в кровати. Все правильно. Только так и должно быть.
Ну и он - вражина, говорит, например:
- Сит, что ты тут делаешь?
А тот отвечает.
- В гости пришел. По делу, конечно же. Разобраться в сложившейся ситуации и в себе заодно. Потому как сил моих более нет терпеть эту неразбериху.
- Так ведь, - пытается начать мысль Айцу, но Сит упорно продолжает самоанализ.
- Дорога жизни моей дала резкий поворот, все пошло не так, вот я и решил: Если наши отношения больше не завязаны на борьбе, то ради чего я теперь живу, и что мне теперь делать?
- Это глупо было с твоей стороны, приходить сюда, - холодно говорит Айцу и резко расцепляет руки, скрещенные на груди. Он берет курс на Сита, -Впрочем, что еще от тебя можно было ожидать, кроме необратимых шагов и глупейших поступков?
- Заткнись! Это мое решение! - перебивает его Сит и, естественно, шарахается назад. Разговор, как видно, не задается - Сит изначально питал надежду выговориться подвернувшейся фантазии, но выходило из этой затеи уже нечто угрожающее. Возможный вариант хода событий, если бы Сит осмелился на тот необратимый шаг. Айцу, не дойдя до него, резко разворачивается и идет обратно,
- Я не могу больше думать обо всем этом и теряться в догадках по поводу смысла своего бытия, но даже если ты не можешь или не собираешься мне отвечать, то позволь, по крайней мере, распоряжаться своей жизнью самому! Если я решил поговорить с тобой об этом, то что ты имеешь против, Айцу? Не хочешь видеть меня!? Говорить со мной не хочешь?! Тогда прости, какая тебе разница, глупо я поступаю или не глупо?!
- Почему сюда именно ты за своими ответами пришел? Почему ты вообще за ответами пришел, если желаешь свободу выбора? Разве ответы не ограничат ее?
- Свободу желаю только в этом. Хочешь знать, почему я пришел?
- Нет.
- А я скажу.
- А не говори, - он опять разворачивается, его глаза бегают, челюсть подергивается, но походка все еще прямая.
- Сядь! Сейчас!
- Сит, я хотел сказать тебе, - Айцу продолжает кружить по комнате и вдруг начинает совершенно левый разговор. Бешено, больше ничего не слыша, сбиваясь от переполнявших эмоций.
Однажды, то, что он представлял себе сейчас, было. Действительно было на самом деле. Не так, но похоже - Айцу никак не удавалось себя заткнуть, все говорил и говорил о хозяйке дома или хозяине… и умолк только когда заметил, что Сит, сидя на полу уже в голос кричит, то ли от безысходности, то ли от страха. Позже, анализируя произошедшее в той комнате, он пришел к выводу, что любого бы проняло это зрелище. Сходящий с ума Айцу способен заразить своим недугом любого.
- Умолкни, хочешь, я встану на колени? Замолчи только, пожалуйста! - четко и во весь голос сказал Сит на кровати и продолжил мысленно, - тебе надо отдохнуть, это нервы, они пройдут, если ты ляжешь.
- Что то я тебя не пойму, - донеслось обиженно с кухни тем временем, - Петь или не петь?
Всего лишь нервы. Ты сейчас слишком напряженно работаешь, это должно было сказаться на здоровье, ведь так? Дай себе шанс полноценно отдохнуть… ну ради всего, всего, пожалуйста, ляг, это ведь всего лишь нервы. Ты поспишь нормально и завтра их не будет.
- Спать?! - выкрикнул Айцу в вышедшем из под контроля воображении и схватился за голову, открыв рот в беззвучном крике, - только не это, нет, только не спать!
- ДОООЛЬФИИИИН!!!
В смежной комнате что-то громыхнуло. В спальню влетел Хэйлио, растрепанный и обеспокоенный.
- Соседи спят, - сердито сказал он, - Дольфин в ванной. Будешь орать, я тебя… Эй, парень, да что с тобой? Сит? Что случилось? Кошмары?
Последнее было сказано с такой интонацией, что Сит тут же пришел в себя.
- Не кошмары. Совесть, - ответил он тихо. «Только не это, нет, только не спать». На четвертой стадии, говорил Кьюн, проявляются еще и страхи перед предстоящими сновидениями. Но это же всего лишь глупое Ситово воображение. Этого не было. И не будет.
- Не думай об этом, - говорит Хейлио, все еще внимательно глядя на Сита.
Ах вот, чья это фраза вертится в его голове.
- Двинься, - Хэйлио, не раздеваясь нырнул под бок к лежащему, - хочешь приятную новость?
- М? - удивительно, что таковые вообще есть в наличии.
- Дольфин ценит твой вклад в работу. Он приготовил для тебя премию. Эдакий презент.
- Антидот? - как можно равнодушнее спросил Сит.
- Тебе нужен антидот? - нервно дернулся Хэйлио и перестал дышать. Вот так обычно и бывает.
- Не мне, - просто ответил Сит и отвернулся.
- А. ну, знаешь, думаю, антидот не будут выдавать в виде премий или зарплат… пособий, - он помолчал, видимо ожидая реакции, но не дождавшись, продолжил, - Не замыкайся, пожалуйста. Я же тоже человек.
Эти слова, тихие и печальные заставили Сита обернуться. Слова равносильные крику. Хэйлио лежал уткнувшись живым глазом в подушку, золотые волосы закрывали почти все лицо. Дыхание тяжелое. Как бы то ни было - он действительно человек.
- Хело, скажи ка мне. Почему все кажется таким диким? В смысле… словно будущее срезано и мы на самом срезе. Мы же точно знаем, что однажды сможем уйти отсюда. И хотим этого, хотя дома - там же еще хуже. Там война все же. А тут просто гибнущий город. Тихо и спокойно, как в моем детстве. Только дома каменные. Неужели смерть тут хуже, чем в окопе, чем в том аду, который готовит для нас Империя?
- Тут не совсем смерть, тут - другое, - отозвался тот глухо. Когда много людей испытывают сходные чувства, в массе они могут заразить ими кого угодно. В этом плане антидот нужен всем нам. Может, все дело в антураже. Сам не могу понять, отчего опускаются руки, когда кажется, что проблемы вокруг тебя решаются и тобой и прочими умными людьми.
Они помолчали.
- Хело, почему я тут? В этой комнате.
- Это риторический вопрос? - когтистая рука потянулась к черным волосам и начала бешено их ерошить, и щекотать белыми вибрисами. Сит полностью переключился из режима «философия» на режим «игра». Их общение чаще проходило именно в этом ключе: битва под одеялом, с элементами удушениями, Хэйлио, ко всему имел привычку кусаться. Сит считал его инфантильным, - Не наводи ты еще на меня тоску.
Дельфин долго смотрел на данную возню отрешенным взглядом, потом, кашлянул, намекая на свое присутствие.
- Уйду я от вас, - сообщил он повернувшимся на кашель головам, - Соседи спят. Стыдно.
- Смелый, - сказал Хэйлио Ситу, - Темноты не боится. Помирать будет в одиночестве, глазом не моргнет. Даже не подумает, что что-то не так.
Внутри у Сита все сжалось. Не стоило одноглазому блондину так шутить, конечно.
- Хело, пасть заткни, - мрачно откликнулся Дельфин и выразительно посмотрел на Сита. - Знаешь, почему я все еще не убил этого придурка?
- Знаю, -кивнул тот, стараясь не лыбиться, как идиот.
Дельфин лег к ним третьим - они умудрялись умещаться на двух сдвинутых кроватях. Сначала для Сита это было дико, но потом он понял, что иначе тут нельзя. Тесно, да еще и твердо. Но тепло, по крайней мере. Уже утешительно. Да и Хейлио, попробуй Сит переедь на другую кровать, устроит истерику. Впрочем, у него были на это веские причины. Дело в том, что Хейлио относительно мало весил.
Через некоторое время они лежали смирно, тихо посапывая - одноглазый не очень то ерепенился при «Дольфине». Но вот сон все равно не шел.
- Чего вы тут кричали, - спросил, наконец Дельфин, не в силах больше возиться под лоскутным своим одеялом молча.
- Думаю, мне надо навестить Айцу, - проворчал сонный Сит без задней мысли. Он отлично знал что НАДО, так же он отлично знал, что никогда этого не сделает. У стены резко вздохнул Хэйлио.
- Думаю, тебе стоит включить голову, - ответил Дельфин, не вдаваясь в расспросы о связи между криками и главой Альянса, - Начинай готовить себя к мысли, что ты его больше не увидишь.
- Дольфин, как бы сказать… моя жизнь с семи лет исключительно на него опирается, - это все понятно, подумал он про себя, но заноза в мозгу от этого, никуда денется, вот если бы ты, уважаемый Дольфин, успокоил бы меня по этому поводу, было бы, мало сказать, здорово, веришь ли, спать не могу, так страдаю от неясности ситуации.
- Сит. Давай, прямо. Не хочу говорить о нем - раз, и сам знаешь, что будет, если ты его «навестишь» - два. Ни для мести, ни для чего бы то ни было еще. И три - здесь тебе не там. Город - не полигон для выяснения отношений. Ты хоть представляешь, на сколько изменилась ситуация?
- В том то и дело, что понимаю, - удрученно кивнул Сит и уже собирался продолжить.
- Я не хочу говорить о нем, - повторил тот. «Больно», заключил «мститель», разглядывая лицо Дельфина в темноте.
Оказалось, он совсем не урод на внешность, как казалось далекие десять лет назад. Очень даже не урод.
На улице кто-то истошно зарыдал.