Вот хотели хорошего - остановить войны, все во имя человека и для его блага, придумали гуманизм, когда превыше всего человеческая жизнь и комфорт. И что получили?
Войны теперь не объявляются, не комильфо - теперь они называются АТО или СВО, оставаясь при этом войнами. Приходится придумывать для этих «типа войн» дополнительные методы их регулирования
(
Read more... )
Мне давно казалось, что насилие, помимо прочего, портит не только жертву, но и субъект насилия. Может быть, портит сильнее. Сокращает степени свободы до одной. Решившись на насилие, человек в нашем мире вынужден себя оправдывать: "Другого способа не было". "Он иначе не понимает". "С ним только так и можно". Внушив это себе, лишает себя возможности испытать иные средства.
Может быть, в прошлом - в восемнадцатом, даже девятнадцатом веке, было иначе - насилие принималось моралью как правомочное средство общения, решения споров - одно из. И, вступив в бой, люди не отсекали себе возможность в будущем разговаривать с недавним противником, уважать его даже во время боя. Новая гуманистическая мораль, парадоксально, насытила насилие ненавистью - не ослепив себя, не расчеловечив противника, прибегать к насилию невозможно - чревато не только общественным осуждением, но и внутренним. Причем в интеллигенции, позиционирующей себя носителем новой морали, это особенно сильно - даже одобрив насилие лишь словесно, они вынуждены прибегать к подобной защите.
"Простые люди", может быть, больше сохранили от прошлого. Это видно еще у подростков: трудные из простых семей продолжают драться - но от вспышки ненависти, приводящей к драке, очень близко до примирения с "Здорово ты мне врезал - а я тебе не хуже. Мы друг друга уважаем". Подозреваю, что ситуация активной войны во многих будит такое архаичное мироощущение - у солдат это часто звучит. Впрочем, может быть, и другое - на фронт, в большинстве, только простые и попадают. "Смерть - это то, что обычно случается с пролетарием". (с) Е. Бильченко.
Это все к тому, что сейчас неспособность договариваться вплоть до нежелания разговаривать проявляют зачастую тонкие интеллигенты, гуманитарии, "люди разговорного жанра". Плюс страх, вероятно - как тонкие натуры, они легче пугаются - и, опять-таки, срываются в агрессию, которую надо как-то оправдывать. Что с этим делать, я понятия не имею. Собственно, об этом хотелось поговорить - поэт может больше человека нелитературного в смысле "борьбы за умы". А борьба за умы, на мой взгляд, агрессивной быть не может. Это всегда диалог с прояснением ценностей каждой стороны, поиском общих, компромиссами в разделяющих - с необходимым уважением к оппоненту - в идеале, с любовью к нему хотя бы на уровне христианской парадигмы: "ближнего как самого себя". Сейчас диалоги слишком часто срываются в свары с поисками виноватых... грустно,хотелось бы исправить.
Или уж, если это невозможно, давайте примем драку как правомочное средство решения споров - но уж тогда как правомочное для обеих сторон. Всё быстрее помиримся:((
Reply
Ну вот Николай Гумилев как-то ухитрялся сочетать "борьбу за умы" и офицерскую службу на фронтах Первой Мировой.
Reply
Reply
В США до сих пор служба в армии и участие в войне очень желательны для политической карьеры.
Трампа за то, что откосил от армии, до сих пор поминают.
Также можно вспомнить английского принца Гарри, который был пилотом вертолета в Афганистане.
Не самое безопасное занятие.
Reply
Вертинский работал санитаром в санитарном поезде. По архивам он сделал 35 тысяч перевязок раненных.
Шаляпин основал два госпиталя.
Ну и.т.д., вплоть до того, что великие княгини ассистировали на операциях.
Reply
Reply
Тотальную войну, помнится, придумали британцы во время Первой мировой.
Вот, снятый в Харькове два года назад любительский фильм на эту тему. Очень хороший.
Reply
> Или уж, если это невозможно, давайте примем драку как правомочное средство решения споров
Ну так раньше в общем-то и было. И в культуре, и в политике - войны считались правомочным способом решения политических разногласий.
Как только агрессивное насилие попытались выкинуть за рамки закона, оно не исчезло - просто стало беззаконным.
Reply
Reply
No, I knew what would happen to Mommy if I shot her. What I didn't know is, when I shot Mommy, what would happen to me.
Reply
Leave a comment