Первый и последний пост на тему, которую я не обсуждаю.
Война пришла в мой дом.
Вторжение началось с экрана телефона и компьютера. Я не верила, искала подвох и факты, что это какой-то розыгрыш или утка. Жадно впитывала в себя всю идущую информацию, чтобы убедиться, что это не так. Не нашла. Зато нашла, что никому нельзя верить. Точнее нельзя верить ни одним «официальным» источником информации. Все врут. С обеих сторон врут. Методом «научного тыка» нашла блогеров с боле-менее объективным взглядом на происходящее, нельзя сказать, что они высказывают одинаковую точку зрения.
Затем война пришла в школу, где учится мой ребенок. В её класс пришло несколько детей беженцев. Поговорила с ней. Кажется, я воспитала разумного ребенка.
Война пришла ко мне на работу. В мой отдел пришли работать две женщины беженки. Они работают. Они не жалуются, не обвиняют никого и почти не говорят о войне, но когда говорят - это страшно. Глаза потухшие и монотонным голосом перечисление того, что видели сами и что происходит сейчас на захваченной территории. О похищаемых людях, об отобранных квартирах, о том, как разваливают производство.
Это страшно, это больно, это непонятно.
Кем надо быть, чтобы делать такие вещи? Какой «освободитель» будет вселяться в квартиру беженца, забирая себе все его вещи? Вынуждать принять гражданство, чтобы не потерять рабочее место?
Цивилизация? ТЫ ГДЕ?
ЗЫ. Отключаю комментарии. Это моё субъективное мнение и оно обсуждению не подлежит.
Вторжение началось с экрана телефона и компьютера. Я не верила, искала подвох и факты, что это какой-то розыгрыш или утка. Жадно впитывала в себя всю идущую информацию, чтобы убедиться, что это не так. Не нашла. Зато нашла, что никому нельзя верить. Точнее нельзя верить ни одним «официальным» источником информации. Все врут. С обеих сторон врут. Методом «научного тыка» нашла блогеров с боле-менее объективным взглядом на происходящее, нельзя сказать, что они высказывают одинаковую точку зрения.
Затем война пришла в школу, где учится мой ребенок. В её класс пришло несколько детей беженцев. Поговорила с ней. Кажется, я воспитала разумного ребенка.
Война пришла ко мне на работу. В мой отдел пришли работать две женщины беженки. Они работают. Они не жалуются, не обвиняют никого и почти не говорят о войне, но когда говорят - это страшно. Глаза потухшие и монотонным голосом перечисление того, что видели сами и что происходит сейчас на захваченной территории. О похищаемых людях, об отобранных квартирах, о том, как разваливают производство.
Это страшно, это больно, это непонятно.
Кем надо быть, чтобы делать такие вещи? Какой «освободитель» будет вселяться в квартиру беженца, забирая себе все его вещи? Вынуждать принять гражданство, чтобы не потерять рабочее место?
Цивилизация? ТЫ ГДЕ?
ЗЫ. Отключаю комментарии. Это моё субъективное мнение и оно обсуждению не подлежит.