Критика №254: РОДНОЙ СЛОВЕСНОСТИ МАЗАЙ
Участники студии "Луч" поздравляют своего учителя Игоря Волгина с юбилеем
"Лучащийся" взгляд Игоря Волгина.
Фото Екатерины Усовой
В марте поэт, литературовед, специалист по творчеству Достоевского Игорь ВОЛГИН отметил 70-летие. Много лет он при МГУ ведет литературную студию «Луч», из которой вышла целая плеяда поэтов. Сейчас ученики поздравляют учителя стихами. А поэтесса Мария ВАТУТИНА сделала небольшое интервью.
- Игорь Леонидович, считаете ли вы, что российская литература ныне в критическом положении?
- Вообще-то я что-то не могу вспомнить времен, особо благоприятствующих расцвету нашей изящной словесности. Но, как сказал Борис Слуцкий о русской поэзии, «она, как Польша, не сгинела, хоть выдержала три раздела». Литература никуда не делась - изменились ее место и роль в общей жизни. Она становится маргинальной, маловостребованной, узкокорпоративной, «премиальной». Такой же становится и литературная критика: «междусобойной», стимулируемой, все реже пытающейся отыскать истину. Недаром, когда на одном из наших ученых заседаний погас свет, я позволил себе заметить, что вот повод сказать наконец правду друг о друге…
- Мы перестали быть литературоцентристской страной?
- Нам больно констатировать не только это, но и закат (хотелось бы верить, временный) «российскоцентризма», этого в некотором смысле «третьеримского» чувства. Российскому читателю (в данном случае не важно, прав он или не прав) трудно отрешиться от мысли, что все, о чем писали наши классические авторы, входит в состав некоего главного мирового действа и что самые важные для мира события совершаются здесь и сейчас. Недаром Константин Аксаков сравнивал «Мертвые души» с гомеровским эпосом (хотя и не рискнул, как это сделал впоследствии Достоевский с Алеко, присвоить Чичикову почетное звание русского скитальца). Знаменитая сцена Онегина с Татьяной («но я другому отдана и буду век ему верна») или первый бал Наташи Ростовой воспринимаются нами не только в качестве художественного сообщения, но как реальное событие национальной истории. Мне уже неоднократно приходилось говорить (разумеется, в шутку), что, отдайся Татьяна Онегину, - мы, возможно, давно бы уже примкнули к мировой цивилизации.
- В книге «Последний дневник Толстого» напечатано ваше большое исследование «Уйти ото всех. Лев Толстой как русский скиталец». Вы «изменяете» Достоевскому, творчеством которого занимались многие годы?
- Ну почему же? Во-первых, в этой работе есть глава, посвященная отношению Толстого к Достоевскому. Последнее «предсмертное» чтение Толстого - это «Братья Карамазовы», второй том которых, уходя из Ясной Поляны, он оставляет на столе и просит прислать ему вдогон. А во-вторых, оба они, Достоевский и Толстой, - два великих характера, два полюса русской жизни, без которых невозможно понять ее самою. Толстой удивляет, Достоевский трогает, сказал Василий Розанов. Как наваждение возникают они на крутых поворотах нашей истории. И боюсь, этих поворотов еще немало впереди.
- Игорь Леонидович, я недавно заходила на ваш сайт volgin.ru, перечитывала вашу поэтическую страницу. Превосходные, чистые, замечательные стихи. Почему вы не позиционируете себя как поэт в настоящее время, не выступаете, пишете мало?
- Этому надо отдаваться целиком. Поэзия - это не девушка по вызову. И она не терпит измен. Нужно определенное состояние, большой душевный труд, чтобы в это состояние войти. «Землю попашет, попишет стихи» - красивая утопия. Когда пашешь не на поэтической, а на какой-то другой ниве, музы предпочитают отдыхать. И, возможно, правильно делают. Впрочем, в последнее время я «вдруг» стал снова сочинять стихи.
- Вам очень досаждают графоманы?
- Я думаю, что графомания абсолютно не меняется на протяжении последних ста лет. В отличие от таланта она тиражируема, набор «физических изъянов» стиха (как следствие авторской глухоты) - один и тот же. Графомания «неподвижна, как солнце любви» (шутка). Несмотря на внешние приметы новизны. Настоящего поэта можно узнать по четверостишию. И хотя «талант и ум из разных групп» - когда они совпадают, является Пушкин. А это - ведь вы не будете спорить - случается довольно редко.
Комментарий: Мы не имели бы ничего против литератора Игоря Волгина, будь он просто литератором. Но дело в том, что вольно или невольно в России Волгин оккупировал Достоевского, став президентом фонда его имени. В свое время я исчерпывающе высказался об Игоре Волгине именно в связи с именем Достоевского, цитирую самого себя:
- В Риге побывал глава фонда Достоевского писатель Игорь Волгин. Волгин - глубокий и серьезный, вдумчивый автор, имеющий собственные глубокие теоретические разработки и житейский опыт. Но высказывания Волгина о национальной идее и современной общественно-политической ситуации отличаются не только глубоким пессимизмом, но и дремучим (некомпетентным) представлением о проблематике русской идеи. Видно, что Волгин глубоко освоил литературное наследие Достоевского, но при этом оказался на редкость несовременен в общественно-политической тематике. Это тем более удивительно, что Волгин в свое время проявил немалый интерес к «Дневнику писателя».
Нет, с такими «наследниками Достоевского» мы далеко не уйдем. Заявление, что «не стоит спорить о национальной идее, она есть - это русская словесность», показывает ограниченность писателя в вопросах общественной проблематики, а читателей, которые доверяют авторитету писателя, просто вводит в заблуждение. Так и осталось, по-видимому нераскрытым настоящее содержание творчества Достоевского: не романы, не литература, а высочайшая страстность, публицистичность, стремление словом изменить мир - именно отсюда появление самого термина «русская идея». Боюсь, что это обстоятельство осталось тайной не только для читателей материалов Волгина о Достоевском, но и для самого Волгина. Особенно показательно, что Достоевский употребляет термин «русская идея», а Волгин - «национальная». Как говорится, почувствуйте разницу: «Да, были люди в наше время, богатыри, не вы». (См. «Критика №4: ИГОРЬ ВОЛГИН: «НЕ НАДО СТОИТ СПОРИТЬ О НАЦИОНАЛЬНОЙ ИДЕЕ», http://kcherepanov.livejournal.com/6537.html).
Можно конечно поставить вопрос, что я необъективен к Игорю Волгину. Не все же - гении. Достоевский - гений, а Волгин, мол, московский литератор. Но вот справка из интернетовской энциклопедии «Википедия»:
- Игорь Леонидович Волгин (р. 1942) - советский и российский писатель и историк, достоевист, поэт. Доктор филологических наук, кандидат исторических наук, член РАЕН, профессор факультета журналистики МГУ им. М. В. Ломоносова и Литературного института имени А. М. Горького. Вице-президент Международного Общества Ф. М. Достоевского с июня 2010 г.
И. Л. Волгин родился 6 марта 1942 года в Перми, где его родители находились в эвакуации. Отец, Леонид Самуилович Волгин (1909-2002) - журналист. Мать, Рахиль Львовна Волгина (1912-2002) - корректор. В 1959 году окончил московскую школу № 626, с 1959 по 1964 год - студент исторического факультета МГУ им. М. В. Ломоносова (диплом с отличием).
Ещё во время учёбы в университете стал известен как поэт. В 1962 году его напутствовал в «Литературной газете» Павел Антокольский. Стихи публиковались в журналах «Октябрь», «Новый мир», «Юность», «Москва», в «Комсомольской правде», «Известиях» и мн. др. Первый сборник его стихотворений «Волнение» вышел в 1965 году. Один из организаторов чтений «на Маяковке». В 1968 году создал (и до сих пор бессменно возглавляет) литературную студию МГУ «Луч», из которой вышли такие писатели, как Сергей Гандлевский, Александр Сопровский, Алексей Цветков, Бахыт Кенжеев, Евгений Бунимович, Геннадий Красников, Елена Исаева, Дмитрий Быков, Инна Кабыш, Вера Павлова, Вадим Степанцов и многие другие.
Сфера научных интересов И. Л. Волгина - изучение жизни и творчества Ф. М. Достоевского, история русской литературы, история отечественной журналистики XIX в., отечественная история. И. Волгин - автор более 250 научных работ. Кандидатскую диссертацию на тему «„Дневник писателя“ Ф. М. Достоевского. История издания» защитил на историческом факультете МГУ в 1974 году. Степень доктора филологических наук получил в 1992 году на факультете журналистики МГУ (тема диссертации - «Национальный кризис 1879-1881 гг. в контексте русской прессы»), тогда же присвоено звание профессора. Работы Игоря Волгина широко известны не только в России, но и за рубежом. Его исследования входили в шорт-лист Антибукеровской премии и Государственной премии РФ, за весь цикл работ о Достоевском ему присуждена премия Москвы в области литературы за 2004 год. В 1997 году Игорь Волгин создает Фонд Достоевского, целью которого является содействие изучению жизни и творчества русского классика, осуществление научных и культурных программ. Также Игорь Волгин - автор и ведущий телевизионных программ «Николай Заболоцкий» (2 серии), «Жизнь и смерть Достоевского» (12 серий), «Из истории русской журналистики (Чаадаев, Пушкин, Некрасов)» (4 серии). Игорь Волгин - член Союза писателей, Союза журналистов, Международной ассоциации журналистов, Международного и Русского ПЕН-клуба, научного совета Пушкин-института, член РАЕН. Член редколлегий журналов «Октябрь», «Человек» и «Литературоведческий журнал».
На факультете журналистики МГУ читает курс «История русской журналистики XIX в.», ведет спецкурсы и спецсеминары. В Литературном институте ведет собственный поэтический семинар.
премия Правительства РФ в области культуры (26.12.2011) - за серию книг «Документальная биография Достоевского».
Сборники стихотворений:
Волнение: Стихотворения. - М.: Молодая гвардия, 1965.
Кольцевая дорога: Стихотворения. - М.: Советский писатель, 1970.
Шесть утра: Стихотворения. - М.: Московский рабочий, 1975.
Книги и монографии:
Последний год Достоевского. Исторические записки. - М.: Советский писатель, 1986.
Колеблясь над бездной. Достоевский и русская революция. - М.: Прогресс, 1990.
Родиться в России. Достоевский и современники: жизнь в документах. - М.: Книга, 1991.
Метаморфозы власти. Покушения на российский трон в XVIII-XIX вв. - М.: Интерпракс, 1994.
Колеблясь над бездной. Достоевский и императорский дом. - М.: Изд-во «Центр гуманитарного образования», 1998.
Пропавший заговор. Достоевский и политический процесс 1849 г. - М.: Либерея, 2000.
Возвращение билета. Парадоксы национального самосознания. - М.: Грантъ, 2004.
Эта справка говорит нам о том, что Волгин не просто литератор, а один из самых маститых, если не лидер интеллигенции России: успешный и преуспевающий. Здесь обнажается парадокс: как может исследователь и последователь Достоевского преуспевать в эпоху жесточайшего интеллектуального падения России. Ведь именно Достоевский, писатель, а не философ, выдвинул величайшую философскую идею - русскую идею! То есть творчество писателя вывело его на интеллектуальный Космос - философию. С Волгиным произошло обратное: прикосновение к самому гражданскому творчеству «Дневнику писателя», где Достоевский занимается страстной публицистикой, привело Волгина в литературу. Вот что Волгин сказал в интервью «Известиям»:
«- Что все-таки в Достоевском важнее для современного читателя: все «русские проклятые вопросы» или сюжеты, характеры?
- Это вещи нерасторжимые. Ведь характеры в романах Достоевского существуют не просто так, они так или иначе соотнесены с этими самыми «проклятыми вопросами». Вся магия Достоевского заключена в этом метафизическом единстве. Достоевский не сухой дидактик, «излагающий мысли», он художник, которого нельзя разъять на части, - как нельзя разъять музыку». (См. «Толстой и Достоевский. В этих великих характерах заключена сокровенная тайна русской жизни», 10 марта 2012 http://izvestia.ru/news/517922).
С этим можно было бы согласиться, если бы речь шла о личности Достоевского: ибо именно она нерасторжима. Но Волгин осуществляет малозаметную подмену: он сплавляет воедино философию и литературу, да так что философия исчезает, как будто бы ее и не было. Проливает свет на эту подмену интервью Волгина «Литературной газете» в связи с 190-летием Достовеского:
- Отмеченная рядом блестящих работ 1920-х - начала 1930-х годов (не говоря уже о постижениях Серебряного века), отечественная достоевистика замерла на два с лишним десятка лет. Но и на Западе существовали лакуны. В конце 1960-х, рискнув заняться «Дневником писателя», я с изумлением обнаружил тотальное отсутствие аналитических соображений на эту тему - не только на русском, но и на главных европейских языках. Мой научный руководитель проф. С.С. Дмитриев мудро посоветовал мне ограничиться издательской историей этого уникального моножурнала (письма читателей, подписка, цензура и т.д.) и не касаться его «опасного» содержания. Однако случилось «обыкновенное чудо»: через внешнюю атрибутику «Дневника» удалось приблизиться к тайне его поэтики, к секрету его феноменального успеха у русской читающей публики.
Итак, внимательно прочитаем сказанное Волгиным.
- тотальное отсутствие аналитических соображений,
- не только на русском, но и на главных европейских языках,
- Мой научный руководитель проф. С.С. Дмитриев мудро посоветовал мне ограничиться издательской историей этого уникального моножурнала;
- не касаться его «опасного» содержания;
Но больше всего меня потрясает и изумляет завершающая фраза этого абзаца, вы только вдумайтесь:
- Однако случилось «обыкновенное чудо»: через внешнюю атрибутику «Дневника» удалось приблизиться к тайне его поэтики, к секрету его феноменального успеха у русской читающей публики;
«Поэтика», «секрет его феноменального успеха» - вот какой вывод делает Волгин читающий Достоевского! Кажется что даже это слова не Волгина, а персонажа «Братьев Карамазовых» - Смердякова.
Стоп! Что я сказал?! Что я наделал-то?! Я сравнил преупевающего респектабельного умнейшего и эрудированнейшего московского писателя, главы фонда Достоевского, так много сделавшего для увековечивания памяти классика с малообразованным и очень неприятным персонажем, к тому же ненавидящим Россию!..
Но прислушаемся же к тому, что дальше сказал сам Игорь Волгин:
- Не будем обольщаться. Конечно, для России Достоевский больше, чем Достоевский. Не его вина, что он ничего не сумел предотвратить. Мы не вняли его призывам и не сделались лучше. Мы откупаемся от него ритуальным возложением лавровых венков в дни юбилеев. Так погрязший в грехах ставит для их искупления пудовую свечку.
Но ведь недаром сказано: «При полном реализме найти в человеке человека. Это русская черта по преимуществу, и в этом смысле я конечно народен (ибо направление мое истекает из глубины христианского духа народного)…» Оценил бы Достоевский, однако, повторяемую Ахматовой горькую шутку, что христианство на Руси еще не проповедано? (См. «...Но буду известен будущему» (о 190-летии Ф.М. Достоевского) http://www.volgin.ru/public/1724.html, «Литературная газета». 2011. 9 ноября).
Горькое признание Волгина, осознающего себя Смердяковым: «Не его вина, что он ничего не сумел предотвратить. Мы не вняли его призывам и не сделались лучше. Мы откупаемся от него ритуальным возложением лавровых венков в дни юбилеев. Так погрязший в грехах ставит для их искупления пудовую свечку».
Совершенно очевидно, что Волгин совершил глубочайший компромисс: последовав совету своего мудрого наставника научного руководителя и профессора С. С. Дмитриева, он не стал касаться «опасного содержания» наследия Достоевского - русской идеи. Именно этим обстоятельством объясняется нынешняя карьера «респектабельного московского литератора», сделанная им в пору жесточайшего интеллектуального поражения России, когда ей как никогда нужно философское наследие и вершина писателя. Как иллюстрация ко всему сказанному. На сайте фонда Достоевского есть раздел «Завершенные проекты», среди которых значится «2006-2008 - исследовательский проект «Образ России в национальном самосознании: исторический и современный контекст». Я было обрадовался и кликнул на ссылку, но горькая реальность остудила меня надписью: «Страница в разработке» (См. http://www.dostoevsky-fund.ru/page.php?id=50). Фиг вам!..
В этом есть какой юмор, или даже злая ирония, когда стало известно что Волгин теперь ведет передачу на телеканале «Культура». Название передачи в свете всего вышесказанного символическое «Игра в бисер». То есть Россия гибнет, народ вымирает, а респектабельная московская интеллигенция играет в свои интеллектуальные игры, повышая культурный уровень народа до своего собственного, сегодня мы с Вами играем в Гоголя, завтра в Булгакова, а послезавтра можно и в Достоевского!..
Символично и название нынешнего материала в связи 70-летием Игоря Волгина «Дед Мазай и зайцы!». Добрый, добрый дедушка Мазай!.. Вы только посмотрите на этот добрый «лучистый взгляд» на фотографии в начале этого материала. По-моему это называется: Достоевский для зайцев!..
Автор - Мария Ватутина 2012-03-22 / Адрес статьи http://exlibris.ng.ru/poetry/2012-03-22/5_volgin.html