СЕАНС ШАХМАТНОЙ МАГИИ
Разбирая недавно свой архив, наткнулся на старую пожелтевшую вырезку, с выпуском шахматного отдела в одной многотиражной газете одного крупного ленинградского завода, известного на всю страну. Да, когда-то я был шахматистом, даже тренером, даже работал в этой многотиражке корреспондентом. Всего мной было выпущено примерно около 60 выпусков шахматного отдела под названием «Клуб Гамбит». Не без гордости могу сказать, что это был один из самых интересных шахматных отделов в стране. Я даже удостоился похвалы мастера спорта по шахматам Анатолия Мацукевича, который вел шахматный отдел в газете «Советская Россия», который написал, если мне память не изменяет примерно следующее:
«Популярный на заводе шахматный отдел «Клуб Гамбит», который с выдумкой и профессионализмом ведет К. Черепанов».
Надо знать известность Мацукевича и его отдела в то время, чтобы по достоинству оценить похвалу мэтра.
Ныне на глаза попался 47-й выпуск от 29 декабря 1988 года, что называется новогодний выпуск, в котором я неожиданно для самого себя сочинил новогоднюю историю в подражание самому Михаилу Булгакову. Как известно, в романе «Мастер и Маргарита» есть эпизод шахматной партии между мессиром Воландом и котом Бегемотом. Поэтому работая над новогодним выпуском шахматного отдела я задумался о какой-нибудь новогодней истории на шахматную тему с элементами фантазии. Так появился рассказик «Сеанс шахматной магии» с участием все тех же шахматистов - кота и мессира. Рассказ написался легко, без напряжения, на одном дыхании. Сегодня, когда мне попалась на глаза уже пожелтевшая страничка с шахматным выпуском, я подумал, а почему бы мне не опубликовать этот рассказик снова, тем более, что совсем недавно я вспоминал имя Булгакова в связи с избранием на пост главы партии «Правое дело» Михаила Прохорова и высказыванием булгаковедки Мариэтты Чудаковой: «Русская идея - сортиры чистить!».
Нужно пояснить еще один момент: рассказик связан с соседним материалом «Анатолий Клейман», где я рассказываю о новом чемпионе нашего объединения и о том, он смело пожертвовал качество в сложной позиции, проявив не сколько шахматное мастерство расчета, а сколько силу характера, положившись на оценку позиции из общих соображений. Получилось так, что фантастический рассказик дополнил тему о чемпионе, подытожив, что трус не играет в шахматы. К слову говоря, я лично считаю что шахматы обладают одним уникальным качеством, незаменимым для воспитания мужского характера: они учат проигрывать и несмотря ни на что идти к цели, проявляя как упорство характера, так и мужество самостояния.
Любопытно, что тот факт, что я обратился к идее романа Михаила Булгакова «Мастер и Маргарита» является косвенным подтверждением жизненности фантастического сюжета. Творчество, борьба, любовь, преодоление, мужество - это реалии романа Булгакова. К слову говоря, вспомнилось, что когда мою философскую работу «Русская идея как философская и логическая идея» зарубили на конкурсе «Идеи для России», а затем секретарь конкурса некий г-н Сухнев соврал мне в ответе на простейший вопрос (см. эту историю в статье «Идеология и ее жертвы» http://www.kcherepanov.narod.ru/igeolog.htm), я назвал происходящее национальным позором и написал «Открытое письмо в организационный комитет конкурса
«Идеи для России» (www.fondedin.ru)»:
У вас не конкурс, а национальный позор. Узнав 20 декабря об итоговом решении жюри, из результатов, вывешенных на сайте www.fondedin.ru, я задался вопросом: «Была ли моя работа «Русская идея как философская и логическая формула» допущена к честному соперничеству или же снята с соревнования, вследствие того формального обстоятельства, что автор представил на усмотрение членов жюри три варианта работы (1 - полный, 2 - без примечаний, 3 - сокращенный) , из которых последний отвечал всем формальным требованиям. В ответ я получаю текст, написанный редактором конкурса г-ном Сухневым, как видно человеком, с глазами, по меткому выражению писателя Михаила Булгакова, «скошенными от постоянного вранья к переносице».
И ниже:
«Я обращаюсь прямо ко всему оргкомитету. Исключив русскую идею из честного конкурса, Вы не просто нанесли моим близким - обыкновенным русским людям, сильнейший психологический удар, а автора - лишив возможности спокойно и заслуженно продолжать работать во имя России и реализации своего открытия. На фоне трагического положения России и вымирания русского народа это было бы конфликтом личного значения, всего лишь одной историей из множества других, более жестоких социальных трагедий. Все неизмеримо сложнее. Когда вся страна, все российское общество уже не говорит, а просто кричит об отсутствии национальной идеи, вы исключаете принципиальную работу из своего конкурса, а человека, работающего на благо России просто отталкиваете. И после этого вы будете утверждать, что фонд и конкурс созданы во имя блага России и ее народа, а ваша деятельность и провозглашенные цели благородны?
Позволю себе процитировать хотя бы цели и задачи конкурса из составленного вами же Положения:
- мобилизация интеллектуального потенциала российского общества на разработку стратегии развития страны в XXI веке;
- вовлечение в процесс интеллектуального поиска широких слоев российской интеллигенции, молодых ученых, специалистов-практиков;
- выявление и поощрение смелых, нешаблонных решений, принципиально новых идей, адекватных реалиям постиндустриального мира;
Констатирую: у вас нет никакого морального и даже прямого юридического (легитимного!) права называться фондом «Единство во имя России», а конкурс, позиционировать как «Идеи для России». Назовите ваш фонд «Единством во имя спасения трясущейся от страха перед жизнью и народом группы людей», а конкурс «Идеи для общества людей, с глазами скошенными от постоянного вранья к переносице».
Получилось так, что моя ситуация оказалась схожа с ситуацией, описанной в романе «Мастер и Маргарита» и я привел еще две цитаты, опубликованные на главной странице моей сайта:
«На этом можно было бы остановиться, но неожиданная для меня ассоциация с романом Булгакова "Мастер и Маргарита" (употребленная в письме в оргкомитет конкурса) заставила проверить цитату из романа, а проверка привела к тому, что я обнаружил почти полное совпадение с тем, как роман Мастера принимался в печати, с тем, как встретили мою работу на конкурсе. О том, случайное ли это совпадение приглашаю судить самим читателям.
Цитата первая (из ночного разговора Мастера с поэтом Иваном Бездомным): "Он (роман - К.Ч.) был дописан в августе месяце (моя работа - в начале сентября -К.Ч.), был отдан какой-то безвестной машинистке, и та перепечатала его в пяти экземплярах. И, наконец, настал час, когда пришлось покинуть тайный приют и выйти в жизнь.
- И я вышел в жизнь, держа его в руках, и тогда моя жизнь кончилась, - прошептал мастер и поник головой, и долго качалась печальная черная шапочка с желтой буквой "М". Он повел дальше свой рассказ, но тот стал неожиданно бессвязен. Можно было понять только одно, что тогда с гостем Ивана случилась какая-то катастрофа.
- Я впервые попал в мир литературы (а я во второй раз, первый раз в 1997 году, на конкурсе "Российской газеты" "Идея для России" - К.Ч.), но теперь, когда все уже кончилось и гибель моя налицо, вспоминаю о нем с ужасом! - торжественно прошептал мастер и поднял руку. - Да, он чрезвычайно поразил меня, ах, как поразил!
- Кто? - чуть слышно шепнул Иван, опасаясь перебивать взволнованного рассказчика.
- Да редактор, я же говорю, редактор. Да, так он прочитал. Он смотрел на меня так, как будто у меня щека была раздута флюсом, как-то косился на угол и даже сконфуженно хихикнул. Он без нужды мял манускрипт и крякал. Вопросы, которые он мне задавал, показались мне сумасшедшими. Не говоря ничего по существу романа, он спрашивал меня о том, кто я такой и откуда я взялся, давно ли пишу и почему обо мне ничего не было слышно раньше, и даже задал, с моей точки зрения, совсем идиотский вопрос: кто это меня надоумил сочинить роман на такую странную тему?
Наконец, он мне надоел, и я спросил его напрямик, будет ли он печатать роман или не будет.
Тут он засуетился, начал что-то мямлить и заявил, что самолично решить этот вопрос он не может, что с моим произведением должны ознакомиться другие члены редакционной коллегии, именно критики Латунский и Ариман и литератор Мстислав Лаврович. Он просил меня прийти через две недели.
Я пришел через две недели и был принят какой-то девицей со скошенными к носу от постоянного вранья глазами.
- Это Лапшённикова, секретарь редакции, - усмехнувшись, сказал Иван, хорошо знающий тот мир, который так гневно описывал его гость.
- Может быть, - отрезал тот, - так вот, от нее я получил свой роман, уже порядочно засаленный и растрепанный. Стараясь не попадать своими глазами в мои, Лапшённикова сообщила мне, что редакция обеспечена материалами на два года вперед и что поэтому вопрос о напечатании моего романа, как она выразилась, отпадает.
- Что я помню после этого? - бормотал мастер, потирая висок, - да, осыпавшиеся красные лепестки на титульном листе и еще глаза моей подруги. Да, эти глаза я помню". (Михаил Булгаков. Мастер и Маргарита. М. Художественная литература, 1988 г., с. 142-143).
Цитата вторая (о современных идеологических нравах в интеллектуальном мире, из того же разговора Мастера с Иваном Бездомным, привожу в сокращении): "У меня неожиданно завелся друг... Отрекомендовался он мне журналистом... ...моего нового знакомого звали Алоизий Могарыч... Именно, нигде до этого я не встречал и уверен, что нигде не встречу человека такого ума, каким обладал Алоизий. Если я не понимал смысла какой-нибудь заметки в газете, Алоизий объяснял мне ее буквально в одну минуту , причем видно было, что объяснение это ему ни стоило ровно ничего. то же самое с жизненными явлениями и вопросами. Но этого было мало. Покорил меня Алоизий своею страстью к литературе. Он не успокоился до тех пор, пока не упросил меня прочесть ему мой роман весь от корки до корки, причем о романе он отозвался очень лестно, но с потрясающей точностью, как бы присутствуя при этом, рассказал все замечания редактора, касающиеся этого романа. Он попадал из ста сто раз. Кроме того, он совершенно точно объяснил мне, и я догадывался, что это безошибочно, почему мой роман не мог быть напечатан. Он прямо говорил мне: глава такая-то идти не может..." (Михаил Булгаков, Там же, с. 144-145).
Из приведенных мной цитат следует, что за прошедший век нравы московской и питерской литературной и политической интеллигенции не изменились. Более того, двойная мораль стала такой стандартной и удобной нормой, что порядочность и талантливость в обществе являются исключением из нормы, и даже исключением, грозящим устоям и стандартам этого захтлого и душного мира». (См. http://www.kcherepanov.narod.ru/lfst/glstr5.htm).
Резюмируя все вышесказанное, повторю главную мысль: секрет творчества Михаила Булгакова, несмотря на фантастичность сюжетов «Собачье сердце» и «Мастер и Маргарита» в сильной художественной правде и знании социальной реальности. Как легко и без напряжения я перешел от ситуации с нашим шахматным чемпионом к шахматной новелле по мотивам Булгакова, так и сам писатель легко переходил от реальной жизни к своим фантастическим романам. Для меня это очевидно. Ну, а теперь обещанный новогодний рассказик!
СЕАНС ШАХМАТНОЙ МАГИИ
Новогодняя история
В тот удивительный вечер за окнами нашего шахматного клуба разразилась совершенно невероятная буря. Завывала истошным голосом вьюга, ветер швырял в окна пригоршни снега, и в завершение всего - и это в декабре! - раздался гулкий удар грома. Мы чувствовали себя, как в крепости: было тепло, уютно - шел обычный шахматный вечер. Но лампы вдруг мигнули и погасли. Через секунду свет зажегся снова, и тут же раздался истошный вопль: - Держи его, держи!
Один из играющих погнался за невесть откуда взявшимся черным котом, держащим в зубах белого короля. Не успели мы прийти в себя от изумления, как мягкий, но сильный и звучный голос спокойно сказал:
- Бегемот, отдай короля!
Голос принадлежал высокому мужчине в смокинге, брюнету с пронизывающими глазами, который удобно расположился в кресле, посередине шахматного клуба.
- Не отдам, мессир, - яростно возразил кот. - Он (кивок на преследователя) сделал из благородного короля труса.
- Он сам трус и все его фигуры, считая и короля, будут трусами, - возразил незнакомец и, щелкнув пальцами, возвратил короля на место. Кот встал на задние лапы, церемонно снял откуда-то из воздуха черный цилиндр, почесал усы и раскланялся:
- Специалист по черной магии, мессир Воланд желает провести сеанс шахматной магии!
Воланд щелкнул пальцами, и перед ним появился столик с живыми шахматными фигурами. Переминались с ноги на ногу вооруженные короткими мечами пешки, кони трясли гривами, насмешливо смотрели королевы, гордо - короли.
- Кто первый? - все так же мягко спросил Воланд.
Первым неожиданно сел Володя, наш тихоня, но по силе игры где-то в конце первой десятки. Не успели мы опомниться, как стремительно выскочили две белые володины пешки, им навстречу рванулась черная, молниеносно рубанувшая крайнюю. Едва мы осознали, что был разыгран королевский гамбит, как битва завершилась. Последняя фигура белых - ладья - яростно бросилась на полуразгромленную крепость черных, где и была сбита черным конем. Володин король вышел на центр доски и, гордо скрестив руки, смотрел прямо в лицо Воланду.
Мы и Володя, так и не прикоснувшийся ни к одной фигуре, ошеломленно смотрели на шахматную доску, где около полуразрушенной, курящейся дымом, но не взятой черной крепости стоял маленький гордый белый король. Черные фигуры во главе с королем со стен крепости отдавали ему честь.
- Молодец, - Воланд уважительно посмотрел на Володю.- Есть желание, сила духа и возможности. Остальное впереди. Следующий.
Следующим сел чемпион клуба - Вячеслав Сергеевич. Его фигуры разыграли ферзевый гамбит и согласно последнему слову теории стали медленно теснить черные фигуры. Перевес белых казался внушительным, и победа была близка. В этот момент Воланд насмешливо посмотрел на Вячеслава Сергеевича и, щелкнув пальцами, резко изменил характер борьбы. Черные фигуры издали отчаянный клич и дружно бросились на ощетинившуюся штыками стену белых. Белые фигуры дрогнули, в их стене ценою гибели многих черных фигур образовалась брешь, в которую ворвался последний оставшийся в живых черный офицер и безжалостно задушил белого короля при полной растерянности армии белых, ошеломленной столь резким поворотом событий.
- Трус! - сказал Воланд в наступившей тишине. - Знание теории, богатая практика и вместе с тем слабость духа, страх поражения, боязнь потери чемпионского звания. Ты, - сказал он, обращаясь к Вячеславу Сергеевичу, - не способен на отчаянную драку и потому вскоре будешь проигрывать ему. (Он показал на Володю).
- Аминь, - торжественно произнес кот и водрузил на себя котелок. Раздался удар грома, и лампы погасли. Когда свет зажегся, все стало как обычно. Только на месте, где сидел Воланд, медленно растаяло облачко, и по помещению клуба распространился легкий, но едкий запах серы. На месте же кота Бегемота почему-то сильно пахло одеколоном «Шипр».
К. ЧЕРЕПАНОВ