Критика №214: ИгорьОСИПОВ РУССКАЯ ИДЕЯ И ПРАВОВОЙ РАЗУМ
Русская и европейская философия: пути схождения
Проблема определения путей схождения России и Европы наряду с культурными, религиозно-духовными и социально-экономическими аспектами имеет и собственно юридический смысл, поскольку предполагает взаимную ответственность сторон, вступающих в договорные отношения. Данные отношения существуют на разных правовых уровнях: материальном, духовном и философском. На материальном уровне конвергенция правовых систем России и Европы создает объективные предпосылки политико- экономического сближения разных цивилизаций. Право выступает культурным языком и необходимым условием для формирования общего правового пространства Европы. Историческое, логическое и систематическое толкование права проясняет смысловые значения культурного диалога, осуществляя тем самым культурную легитимацию.
Духовно - правовая сторона процессов схождения России и Европы заключена в религиозно -нравственных основаниях правовых систем. Известное различие данных оснований, базирующееся на конфессиональных и культурно - бытовых расхождениях, в целом не препятствует преодолению этих различий. Именно в ходе осмысления и разрешения культурных конфликтов развивается компаративное право и юридическая антропология. (...)
ч. 1 Feb. 19th, 2011 at 9:18 PM http://community.livejournal.com/russian_idea_in/111355.html
ч. 2 Feb. 19th, 2011 at 9:24 PM http://community.livejournal.com/russian_idea_in/111536.html
Комментарий: Эта статья одновременно и восхищает, и заставляет негодовать, ибо являет все достоинства и недостатки так называемого петербургского стиля философствования - предметного. Достоинство в тщательной проработке деталей, профессиональности подхода, четкого овладения предметом, недостаток в боязни отступить хотя бы на шаг в сторону от правил и авторитетов, от логики, отсутствие полета мысли и творчества. Антитезой петербургскому стилю философствования - мелкому и тщательному является московский стиль: когда авторы ничтоже сумняшеся берут любые темы и решают широко, словно не было истории и авторитетов, пренебрегая деталями и в конечном счете логикой. Петербуржцы пренебрегают историей, москвичи - логикой. Первые слишком мелки (предметны), вторые слишком широки (концептуальны). Антитезой петербужцу Игорю Осипову мы в данном случае обозначим москвича Виктора Аксючица: обозначим не для сравнения стилей и авторов, а просто - способов философствования: питерского и московского. Доказательность без смелости и смелость без доказательности. Причем оба стиля по-своему отрывают от социальной реальности: первые не видят слона (только его детали), вторые - видят слона, но бессильны в его описании (детализации).
Статья Игоря Осипова в целом верна и полностью раскрывает затронутую тему, за одним исключением: русская идея не обозначается, проблемы ею решаемые не констатируются, просто автор указывает на пути сближения русской философии и западной: нравственности с правом, подытоживая:
«Можно полагать, что хотя русская идея и в определенной мере создавала препятствия в разработке общей теории права, но в то же самое время она способствовала развитию оригинальной модели правовой культуры».
Недостаток данного стиля философствования проявляется в том, что данную терминологию нужно переводить на язык понимания: как просто человеческую речь, так и философскую категориальность. В первом смысле речь идет о проблеме синтеза народа с интеллигенцией - живого с искусственным, во втором - приходится отметить, что понятия «нравственность» и «право», столкнуты неправомерно: опущены промежуточные звенья - СИЛА и ЗАКОН, ЗАКОН и ПРАВО. То есть антитеза живое - искусственное (то есть нравственность и право) взята без промежуточных стадий: сила порождает закон (угрозу применения силы), но закон порождает право (защиту законом от закона - право на действие не наказуемое силой). Иными словами, Осипов оставляет в стороне главные философские противоречия: между ВЛАСТЬЮ и ЗАКОНОМ (философское противоречие Восток - Запад), ЗАКОНОМ и ПРАВОМ (логическое противоречие объект - субъект или утверждение - отрицание). Хотя в тексте его работы эти противоречия звучат. Вот две цитаты:
«Стремление найти альтернативу «мертвому» европейскому праву уводят и С.Л. Франка в сторону от разработки научной философии права. Он объявляет чуждой ему по духу либеральную идею прав человека, которые трактует как функциональные и противопоставляет им принцип служения абсолютному добру».
То есть право формально, безнравственно и его наполняет нравственностью соотношение причины и следствия: та самая цепочка власть - сила - закон - право. Или, абзацем выше:
«Соловьев указывает также и на характерное отличие западного и восточного типа государства, заключенное в том, что западное государство - условие равновесия множества сил и интересов, отраженных в законе. «Каждая из борющихся сил выставляет свое право, но эти права, сами по себе неопределенные и безграничные, а потому исключающие друг друга, могут уравновеситься только под условием общего для них предела…Западное государство, как равновесие борющихся прав, есть по преимуществу государство закона».
Важнейшие противоречия автором даны в тексте мимоходом, непротиворечиво, то есть просто говоря обойдены, что заставляет квалифицировать данную статью Осипова не как философскую, а как специальную, посвященную частности (частному вопросу), например, имеющую не философское измерение, а юридическое:
«Специфическое решение проблемы взаимоотношения права и нравственности стало одной из философских предпосылок русской идеи Синтез права и нравственности в русской философии права осуществлялся как на религиозной, так и на рациональной почве и отражал социальный универсализм отечественной духовной культуры».
В результате создается искаженное представление о русской идее и взаимоотношении России и Запада, мол, мы призваны наполнить новым содержанием западную правовую культуру, а Путин и Медведев ведут нас правильной дорогой, на Запад. В этом плане работа г-на Осипова полностью идентична подобным работам, среди тех, которые мы уже разбирали, укажу на Аркадия Малера («Критика №76: Аркадий Малер: Кризис русской философии» http://kcherepanov.livejournal.com/27656.html) и Сергея Шилова («Критика№102 Федерализм как система высших ценностей и реальное единство российской гражданской нации» http://kcherepanov.livejournal.com/38419.html). Первый из них считает, что православие должно внести гармонию в европейские противоречия, а второй выдвинул идею права народа, которое должно быть содержанием России в европейском праве. Общее для всех трех авторов, как видно, понимание русской идеи как национальной, то есть европейской. Каждый из них вместо того, чтобы служить своему народу и защищать его от глубоко враждебной его интересам правовой системы Запада, стремится стать своим на Западе, «обогатить Запад русской идеей». Напомню нашу формулировку русской идеи: «Россия является, наряду с Востоком и Западом, третьим и самостоятельным духовным материком, на территории которого действует духовный закон Троицы». Короче говоря, русская интеллигенция вместо того, чтобы служить своему народу и отстаивать духовную самостоятельность России, мыслит по-западному и глядит и стремится на Запад. Именно об этом пишет и Осипов:
«Именно в сфере права российская интеллигенция находила реальное подтверждение отставания России от Запада и прикладывала большие усилия в достижении уровня развития европейской правовой культуры. Здесь поиски Русской идеи выявляли своеобразие русского пути к правовому государству».
Настоящая русская идея не отвергает концепцию права, но берет его в философском и логическом единстве: сначала с законом, а затем с силой, что означает синтез и явление принципиально иного порядка вещей: социального порядка и логики триединства (гармонии). Осипов нащупал в своей статье этот пункт, но из-за игнорирования противоречия прошел мимо него:
«В ином ключе решал П.Я. Чаадаев проблему взаимоотношения правовых культур России и Запада, в сфере права находивший пример принципиального различия католической Европы и православной России. Он связывал с этим обстоятельством причины сохранения крепостного права и отсутствия личности, наделенной правами и свободами. Точка зрения мыслителя существенно повлияла на формирование концепции иллегализма».
Говоря другими словами, Россия обретает себя на синтезе Востока и Запада, где Восток понимается как идея положительного единства социальной общности людей (село, этнос), а Запад как идея отрицательного единства социальной индивидности людей (город, нация). То есть Восток - тип родовой общности людей (первая родовая форма жизни и деятельности - природная), а Запад - тип родовой индивидности людей (вторая родовая форма жизни и деятельности - на основе отрицания природной, искусственная). Россия, синтезируя оба вида родовой общности - положительный (этнос, идея власти) и отрицательный (нация, идея закона) создает третий тип - ни положительный, ни отрицательный, а индифферентный или социальный, где село и город образуют социальное единство людей (регион). Говоря на другом языке: Восток - богоцентрический тип единства людей, Запад - человекоцентрический. То есть русское православное триединство Бога-Отца, Бога-Сына и Бога-Святой дух в философии Востока и Запада оказывается разорвано. Запад противопоставил, ничтоже сумняшеся, Богу-Отцу Бога-Сына, что и вызвало знаменитую сентенцию Фридриха Ницще: «Бог умер!». Именно отсюда русская идея синтеза нравственности (жизни, живого) и права (искусственного). Но игнорирование рядом нынешних российских философов противоречия Восток - Запад приводит к тому, что они пытаются внести новое понимание права: нравственное право, тогда как право есть и не может быть ничем иным - как искусственным установлением, общественной функцией, то есть противоречие живое - искусственное в сфере права неразрешимо. Право хорошо именно своей искусственностью и оно работает именно в сфере Запада, его нет на Востоке, но оно через закон (противоречие Власть - Закон) звучит в русской идее. Весьма характерно то обстоятельство, что г-н Осипов в данной работе обошелся без знаменитого русского юриста - Анатолия Кони и его работы «Нравственные начала в уголовном процессе».
Процитирую два принципиальных положения из этой работы:
«...главное внимание с полным основанием обратится на изучение нравственных начал уголовного процесса и центр тяжести учения о судопроизводстве перенесется с хода процесса на этическую и общественно-правовую деятельность судьи во всех ее разветвлениях».
И ниже:
«...центром тяжести организации уголовного правосудия должен быть признан судья с теми неизбежными условиями, в которые его ставит разумное законодательство, и с теми типическими чертами, которыми его снабжает общественное правовое и нравственное чувство. Постановка звания судьи, пределы свободы его самодеятельности, обязательные правила его действий и нравственные требования, предъявляемые к нему, дают ясную картину состояния уголовного правосудия в известное время и в известном месте».
Несмотря на многие условия и ограничения этой работы Кони она все-таки о главном - о русской идее в юстиции - личности человека, ибо немногие знают, что молодой студент Анатолий Кони делая свои первые профессиональные шаги в юстиции, дебютировал работой «О праве необходимой обороны», где в частности продекларировал право личности на самооборону даже против государства:
«Человеку присуще чувство самосохранения. Оно присуще ему и как существу нравственно-разумному, и как высшему созданию животного царства. То чувство вложено природой в человека так глубоко, что не оставляет его почти никогда; человек стремится к самосохранению, с одной стороны, инстинктивно, а с другой - сознавая своё право на существование... человек ограждает это право от всякого чуждого посягательства, от всякого неправа».
Казалось бы это основное положение Запада - свободная личность. Но Запад, отчуждая личность от общности, от общины, по сути дела, разорвал связь с Востоком и вместо личности - живого человека породил искусственного индивида. Русское положение о нравственности ставит вопрос о связи личности с общиной - идею служения. То есть личность это не одинокий человек, а личность нравственная - служащая общине и человечеству. Это и есть идея Христа - Сына посланного Отцом на смерть во имя спасения людей. На Западе есть и были люди, понимающие свою индивидность как идею служения, например, Альберт Швейцер, преуспевающий ученый, который поменял профессию, став врачом и отправился в Африку лечить людей, посвятив свою жизнь идее служения. Так и Анатолий Кони, всю свою жизнь отдал правосудию во имя служения России, народу и нравственным началам в юстиции. Именно поэтому он стал не адвокатом, а прокурором. Слугой не права, а закона! Закона, поставленного на службу людям!
Об этом ведь тоже упомянуто в работе Игоря Осипова: «Закон существует не в смысле простого узаконения действительных отношений, а в смысле их исправления по идеям высшей правды. Христианство, возвышая религию над государством и правом, тем самым освобождает общество от всевластия государства и создает общество свободных личностей. Философия права Соловьева явилась результатом творческого синтеза божественного права и концепции права как этического минимума ХIХ века. При этом он конструирует абсолютный нравственно-правовой идеал, не предлагая его юридической формы, и с позиции естественного права критикует европейский юридический позитивизм».
Но, как и многие принципиальные моменты, это положение было затушевано в ровной как гладкая доска работе, не получило развитие и пример с творчеством Анатолия Кони автору не понадобился. Гора родила мышь: русская идея - это всего лишь «оригинальная модель правовой культуры». Это именно то положение, которое вызывает возмущение. Но что делать петербургское философствование - предметное, а не концептуальное. Московское - концептуальное, а не предметное. Вот так и живем!
Адрес статьи http://anthropology.ru/ru/texts/osipov/ruseur_18.html
Проблема определения путей схождения России и Европы наряду с культурными, религиозно-духовными и социально-экономическими аспектами имеет и собственно юридический смысл, поскольку предполагает взаимную ответственность сторон, вступающих в договорные отношения. Данные отношения существуют на разных правовых уровнях: материальном, духовном и философском. На материальном уровне конвергенция правовых систем России и Европы создает объективные предпосылки политико- экономического сближения разных цивилизаций. Право выступает культурным языком и необходимым условием для формирования общего правового пространства Европы. Историческое, логическое и систематическое толкование права проясняет смысловые значения культурного диалога, осуществляя тем самым культурную легитимацию.
Духовно - правовая сторона процессов схождения России и Европы заключена в религиозно -нравственных основаниях правовых систем. Известное различие данных оснований, базирующееся на конфессиональных и культурно - бытовых расхождениях, в целом не препятствует преодолению этих различий. Именно в ходе осмысления и разрешения культурных конфликтов развивается компаративное право и юридическая антропология. (...)
ч. 1 Feb. 19th, 2011 at 9:18 PM http://community.livejournal.com/russian_idea_in/111355.html
ч. 2 Feb. 19th, 2011 at 9:24 PM http://community.livejournal.com/russian_idea_in/111536.html
Комментарий: Эта статья одновременно и восхищает, и заставляет негодовать, ибо являет все достоинства и недостатки так называемого петербургского стиля философствования - предметного. Достоинство в тщательной проработке деталей, профессиональности подхода, четкого овладения предметом, недостаток в боязни отступить хотя бы на шаг в сторону от правил и авторитетов, от логики, отсутствие полета мысли и творчества. Антитезой петербургскому стилю философствования - мелкому и тщательному является московский стиль: когда авторы ничтоже сумняшеся берут любые темы и решают широко, словно не было истории и авторитетов, пренебрегая деталями и в конечном счете логикой. Петербуржцы пренебрегают историей, москвичи - логикой. Первые слишком мелки (предметны), вторые слишком широки (концептуальны). Антитезой петербужцу Игорю Осипову мы в данном случае обозначим москвича Виктора Аксючица: обозначим не для сравнения стилей и авторов, а просто - способов философствования: питерского и московского. Доказательность без смелости и смелость без доказательности. Причем оба стиля по-своему отрывают от социальной реальности: первые не видят слона (только его детали), вторые - видят слона, но бессильны в его описании (детализации).
Статья Игоря Осипова в целом верна и полностью раскрывает затронутую тему, за одним исключением: русская идея не обозначается, проблемы ею решаемые не констатируются, просто автор указывает на пути сближения русской философии и западной: нравственности с правом, подытоживая:
«Можно полагать, что хотя русская идея и в определенной мере создавала препятствия в разработке общей теории права, но в то же самое время она способствовала развитию оригинальной модели правовой культуры».
Недостаток данного стиля философствования проявляется в том, что данную терминологию нужно переводить на язык понимания: как просто человеческую речь, так и философскую категориальность. В первом смысле речь идет о проблеме синтеза народа с интеллигенцией - живого с искусственным, во втором - приходится отметить, что понятия «нравственность» и «право», столкнуты неправомерно: опущены промежуточные звенья - СИЛА и ЗАКОН, ЗАКОН и ПРАВО. То есть антитеза живое - искусственное (то есть нравственность и право) взята без промежуточных стадий: сила порождает закон (угрозу применения силы), но закон порождает право (защиту законом от закона - право на действие не наказуемое силой). Иными словами, Осипов оставляет в стороне главные философские противоречия: между ВЛАСТЬЮ и ЗАКОНОМ (философское противоречие Восток - Запад), ЗАКОНОМ и ПРАВОМ (логическое противоречие объект - субъект или утверждение - отрицание). Хотя в тексте его работы эти противоречия звучат. Вот две цитаты:
«Стремление найти альтернативу «мертвому» европейскому праву уводят и С.Л. Франка в сторону от разработки научной философии права. Он объявляет чуждой ему по духу либеральную идею прав человека, которые трактует как функциональные и противопоставляет им принцип служения абсолютному добру».
То есть право формально, безнравственно и его наполняет нравственностью соотношение причины и следствия: та самая цепочка власть - сила - закон - право. Или, абзацем выше:
«Соловьев указывает также и на характерное отличие западного и восточного типа государства, заключенное в том, что западное государство - условие равновесия множества сил и интересов, отраженных в законе. «Каждая из борющихся сил выставляет свое право, но эти права, сами по себе неопределенные и безграничные, а потому исключающие друг друга, могут уравновеситься только под условием общего для них предела…Западное государство, как равновесие борющихся прав, есть по преимуществу государство закона».
Важнейшие противоречия автором даны в тексте мимоходом, непротиворечиво, то есть просто говоря обойдены, что заставляет квалифицировать данную статью Осипова не как философскую, а как специальную, посвященную частности (частному вопросу), например, имеющую не философское измерение, а юридическое:
«Специфическое решение проблемы взаимоотношения права и нравственности стало одной из философских предпосылок русской идеи Синтез права и нравственности в русской философии права осуществлялся как на религиозной, так и на рациональной почве и отражал социальный универсализм отечественной духовной культуры».
В результате создается искаженное представление о русской идее и взаимоотношении России и Запада, мол, мы призваны наполнить новым содержанием западную правовую культуру, а Путин и Медведев ведут нас правильной дорогой, на Запад. В этом плане работа г-на Осипова полностью идентична подобным работам, среди тех, которые мы уже разбирали, укажу на Аркадия Малера («Критика №76: Аркадий Малер: Кризис русской философии» http://kcherepanov.livejournal.com/27656.html) и Сергея Шилова («Критика№102 Федерализм как система высших ценностей и реальное единство российской гражданской нации» http://kcherepanov.livejournal.com/38419.html). Первый из них считает, что православие должно внести гармонию в европейские противоречия, а второй выдвинул идею права народа, которое должно быть содержанием России в европейском праве. Общее для всех трех авторов, как видно, понимание русской идеи как национальной, то есть европейской. Каждый из них вместо того, чтобы служить своему народу и защищать его от глубоко враждебной его интересам правовой системы Запада, стремится стать своим на Западе, «обогатить Запад русской идеей». Напомню нашу формулировку русской идеи: «Россия является, наряду с Востоком и Западом, третьим и самостоятельным духовным материком, на территории которого действует духовный закон Троицы». Короче говоря, русская интеллигенция вместо того, чтобы служить своему народу и отстаивать духовную самостоятельность России, мыслит по-западному и глядит и стремится на Запад. Именно об этом пишет и Осипов:
«Именно в сфере права российская интеллигенция находила реальное подтверждение отставания России от Запада и прикладывала большие усилия в достижении уровня развития европейской правовой культуры. Здесь поиски Русской идеи выявляли своеобразие русского пути к правовому государству».
Настоящая русская идея не отвергает концепцию права, но берет его в философском и логическом единстве: сначала с законом, а затем с силой, что означает синтез и явление принципиально иного порядка вещей: социального порядка и логики триединства (гармонии). Осипов нащупал в своей статье этот пункт, но из-за игнорирования противоречия прошел мимо него:
«В ином ключе решал П.Я. Чаадаев проблему взаимоотношения правовых культур России и Запада, в сфере права находивший пример принципиального различия католической Европы и православной России. Он связывал с этим обстоятельством причины сохранения крепостного права и отсутствия личности, наделенной правами и свободами. Точка зрения мыслителя существенно повлияла на формирование концепции иллегализма».
Говоря другими словами, Россия обретает себя на синтезе Востока и Запада, где Восток понимается как идея положительного единства социальной общности людей (село, этнос), а Запад как идея отрицательного единства социальной индивидности людей (город, нация). То есть Восток - тип родовой общности людей (первая родовая форма жизни и деятельности - природная), а Запад - тип родовой индивидности людей (вторая родовая форма жизни и деятельности - на основе отрицания природной, искусственная). Россия, синтезируя оба вида родовой общности - положительный (этнос, идея власти) и отрицательный (нация, идея закона) создает третий тип - ни положительный, ни отрицательный, а индифферентный или социальный, где село и город образуют социальное единство людей (регион). Говоря на другом языке: Восток - богоцентрический тип единства людей, Запад - человекоцентрический. То есть русское православное триединство Бога-Отца, Бога-Сына и Бога-Святой дух в философии Востока и Запада оказывается разорвано. Запад противопоставил, ничтоже сумняшеся, Богу-Отцу Бога-Сына, что и вызвало знаменитую сентенцию Фридриха Ницще: «Бог умер!». Именно отсюда русская идея синтеза нравственности (жизни, живого) и права (искусственного). Но игнорирование рядом нынешних российских философов противоречия Восток - Запад приводит к тому, что они пытаются внести новое понимание права: нравственное право, тогда как право есть и не может быть ничем иным - как искусственным установлением, общественной функцией, то есть противоречие живое - искусственное в сфере права неразрешимо. Право хорошо именно своей искусственностью и оно работает именно в сфере Запада, его нет на Востоке, но оно через закон (противоречие Власть - Закон) звучит в русской идее. Весьма характерно то обстоятельство, что г-н Осипов в данной работе обошелся без знаменитого русского юриста - Анатолия Кони и его работы «Нравственные начала в уголовном процессе».
Процитирую два принципиальных положения из этой работы:
«...главное внимание с полным основанием обратится на изучение нравственных начал уголовного процесса и центр тяжести учения о судопроизводстве перенесется с хода процесса на этическую и общественно-правовую деятельность судьи во всех ее разветвлениях».
И ниже:
«...центром тяжести организации уголовного правосудия должен быть признан судья с теми неизбежными условиями, в которые его ставит разумное законодательство, и с теми типическими чертами, которыми его снабжает общественное правовое и нравственное чувство. Постановка звания судьи, пределы свободы его самодеятельности, обязательные правила его действий и нравственные требования, предъявляемые к нему, дают ясную картину состояния уголовного правосудия в известное время и в известном месте».
Несмотря на многие условия и ограничения этой работы Кони она все-таки о главном - о русской идее в юстиции - личности человека, ибо немногие знают, что молодой студент Анатолий Кони делая свои первые профессиональные шаги в юстиции, дебютировал работой «О праве необходимой обороны», где в частности продекларировал право личности на самооборону даже против государства:
«Человеку присуще чувство самосохранения. Оно присуще ему и как существу нравственно-разумному, и как высшему созданию животного царства. То чувство вложено природой в человека так глубоко, что не оставляет его почти никогда; человек стремится к самосохранению, с одной стороны, инстинктивно, а с другой - сознавая своё право на существование... человек ограждает это право от всякого чуждого посягательства, от всякого неправа».
Казалось бы это основное положение Запада - свободная личность. Но Запад, отчуждая личность от общности, от общины, по сути дела, разорвал связь с Востоком и вместо личности - живого человека породил искусственного индивида. Русское положение о нравственности ставит вопрос о связи личности с общиной - идею служения. То есть личность это не одинокий человек, а личность нравственная - служащая общине и человечеству. Это и есть идея Христа - Сына посланного Отцом на смерть во имя спасения людей. На Западе есть и были люди, понимающие свою индивидность как идею служения, например, Альберт Швейцер, преуспевающий ученый, который поменял профессию, став врачом и отправился в Африку лечить людей, посвятив свою жизнь идее служения. Так и Анатолий Кони, всю свою жизнь отдал правосудию во имя служения России, народу и нравственным началам в юстиции. Именно поэтому он стал не адвокатом, а прокурором. Слугой не права, а закона! Закона, поставленного на службу людям!
Об этом ведь тоже упомянуто в работе Игоря Осипова: «Закон существует не в смысле простого узаконения действительных отношений, а в смысле их исправления по идеям высшей правды. Христианство, возвышая религию над государством и правом, тем самым освобождает общество от всевластия государства и создает общество свободных личностей. Философия права Соловьева явилась результатом творческого синтеза божественного права и концепции права как этического минимума ХIХ века. При этом он конструирует абсолютный нравственно-правовой идеал, не предлагая его юридической формы, и с позиции естественного права критикует европейский юридический позитивизм».
Но, как и многие принципиальные моменты, это положение было затушевано в ровной как гладкая доска работе, не получило развитие и пример с творчеством Анатолия Кони автору не понадобился. Гора родила мышь: русская идея - это всего лишь «оригинальная модель правовой культуры». Это именно то положение, которое вызывает возмущение. Но что делать петербургское философствование - предметное, а не концептуальное. Московское - концептуальное, а не предметное. Вот так и живем!
Адрес статьи http://anthropology.ru/ru/texts/osipov/ruseur_18.html