Башни-могильники-ступени (блог-тур по Чегемскому ущелью)
Оригинал взят у sds_kuro в Башни-могильники-ступени (блог-тур по Чегемскому ущелью)
Блогером, меня, конечно, не назовешь. Журналистом - еще куда ни шло, у меня даже справка от соответствующего творческого союза есть. Я это все к чему - в минувшую субботу мне довелось отправиться в блог-тур по моему обожаемому Чегемскому ущелью, что в Кабардино-Балкарии.
Компания подобралась разношерстная и, в общем, где-то даже забавная. Дети-блогеры (много), господа взрослые блогеры (два), тележурналисты (несколько), работники министерства (несколько) и экскурсовод (одна шт.)…
Последний был объектом (или предметом, или виновником) моего ворчания на время всей поездки. Пользуясь случаем, в Прощенное воскресенье искренне прошу меня за это простить всех тех, кому меня пришлось выслушивать. В общем-то, экскурсовод был бы даже милым парнем. Если бы я не была такой вредной, если бы не была внучкой альпинистки, если бы не ездила так часто в детстве в Чегемское и еще много всяких «если бы не». Потому рассуждения о направлении ветра, о баталиях, фактически недоступных пещерах, где прятали овец от дождя, до контузии громкие водопады и прочие разводы для наивных слушательниц меня несколько раздражали.
Если же оставить мелкие раздражающие факторы в стороне, поездка порадовала. А как могла не порадовать поездка к могильникам? Разрушенные каменные стены, поросшие какой-то оранжевой прелестью (может, плесень такая?) камни, душистый можжевельник, штормовой, но теплый ветер…
К сожалению, могильники оказались пустыми.
Я очень волновалась, ждала эпохальной встречи с прахом предков и тэ пэ. Не случилось. В одном из склепов под потолком летал голубь, стены его и изнутри, и снаружи были побелены - совершенно очевидные признаки наличия жизни и абсолютного отсутствия смерти. Правда, у одного из могильников не было окон, и я решила, что вот там-то и хранится прах. Это меня несколько уСпокоило (исправила опечатку - пропустила букву «с»).
Как я уже говорила, ветер дул нешуточный. Мой отнюдь не легкий организм едва не улетел в неизвестном направлении. Я стала оглядывать разрушенные могильники и подумала, что часть из них могла прийти в такое состояние и без помощи людей…
Вокруг ходили блогеры. К счастью, под ногами они не путались, а только изредка лезли в кадр, но это, как ни крути, меньшее из зол. Я фотографировала - с чувством и беспорядочно. Потому что когда вокруг одна сплошная красота, остановиться невозможно. Делаешь пять, десять, двадцать фотографий клонов. Оправдываешь себя тем, что никогда не знаешь заранее, какой кадр выйдет удачным, а какой нет (это при одинаковых-то условиях съемки).
Пожалуй, самым реальным, простым и важным ощущением в поездке было ощущение шершавого камня, из которого сделаны могильники. Когда-то я побывала на одном из монастырских кладбищ в Москве. Оно обнесено высокими стенами, в которые вмонтировали уцелевшие части статуй, горельефов или как там оно называется, из храма Христа Спасителя. Тогда я не смогла прикоснуться к этим фигурам, что-то почти физически ощутимое остановило мою руку. Я, признаться, ждала чего-то подобного, но все случилось иначе. Никакой мистики или суеверного страха - теплые шершавые камни с солнечной стороны, и прохладные шершавые камни - с теневой.
Уходить не хотелось. Хотелось обнимать разбросанные по склону огромные валуны, дышать можжевельником, сидеть на жухлой прошлогодней траве, впитывать солнце. Но группа пошла вниз, и я послушно потащилась следом. А что делать? Сакля Кулиева не ждет. То есть как раз ждет не дождется. Еще и поесть обещали дать…
Со стороны кажется, что в сакле должно быть душно, неприятно, а там свежо и прохладно. Можно подумать, перед нашим приходом проветривали. Кстати там есть розетки - вполне современные - и дымоход - турлучного образца и явно неновый. А если обойти саклю, где родился великий поэт, можно погулять по ее крыше.
Товарищ экскурсовод рассказал страшную историю о том, как Сергей Бодров снимал на территории «поместья Кулиевых» некий фильм о Чечне, что-то там повредил, обещал вернуться и починить, но так этого и не сделал. То ли потому что не собирался, то ли потому что погиб. Сарказм решила на пару секунд выключить, Бодрова-то жалко, как бы то ни было.
Ели мы осетинские пироги кабардино-балкарского изготовления и пили «Грушу». Моя диета вот уже второй день летела к свиням собачьим. Ну и ладно, потом наверстаю еще в плане недоедания.
Сытые и счастливые, мы вдруг озадачились поиском уборной. Понятно, что ни о какой канализации речи идти не могло, но треугольная сомнительная конструкция, на которую нам указали вызвала лишь истерический смех…
Далее по плану следовал поход к так называемым греческим ступеням. С периодом истории, когда это могло быть построено, я знакома плохо. Потому никаких выводов о правдивости рассказа экскурсовода делать не могу. Зато выводы о том, что так водить группу нельзя, я могу делать сколько угодно. Толпа отсиживающих все доступные места городских увальней на осыпях. Слава великому Будде, все выжили. Лететь-то в случае чего было недалеко, но сломать себе пару-тройку конечностей успеть можно.
Оказывается, я совсем разучилась ходить в походы… Я шла и сокрушалась о былых временах, своей некогда резвости, неломаных ногах и прочих вещах, которых уже не вернуть. Очень хотелось сказать: «Все, сегодня же бросаю курить!». Но вот незадача - я не курю. А ведь совершенно ясно, что что-то бросить надо, ни в какие ворота потому что, еле иду же…
Когда мы дошли до неких якобы развалин якобы крепости, я могла думать только о воде в рюкзаке и о том, что вот тут-то и была бы неплохая уборная. Тихо озвучившая ту же светлую мысль подруга показалась мне самым родным человеком на свете. От «крепости» надо было идти еще вверх. Легкие к тому моменту уже взорвались в третий раз, а ребра и ключицы дружно перемалывались в четвертый. Поясницу ломило, нога, ломанная в прошлом году, нудела, что я, мол, совсем свихнулась и в гипсе за два месяца не належалась.
Никакой лестницы я поначалу не увидела. Отвесная стена и наклонный уступ. Потом я прищурилась, зажмурилась, поморгала и поняла, что это не уступ, что он собран из мелких камней и что лезть наверх я отказываюсь. Ну и что, что бабушка альпинистка? Может, именно потому и не полезу.
Я успела поругаться с курильщиком. Ему повезло, что дама была уставшей, иначе недокуренная вонючая палочка воткнулась бы ему в какое-нибудь интересное место по моему выбору. А так обошлось рычанием, ворчанием и испепеляющим взглядом поверх очков.
В итоге на ступени я, конечно, полезла. Какой-то трогательный хрупкий мальчик-блогер подал мне руку и кряхтя втащил меня на первую ступень, я уперлась во что-то коленом, поставила на ноге выразительный синяк и на дрожащих нижних конечностях, судорожно цепляясь за камни верхними, поползла к людям. Я же высоты боюсь. Думала, что уже не боюсь, но все-таки боюсь. Надолго я на ступенях не задержалась. Экскурсовод что-то говорил для телевизионщиков, стоя на самой верхней доступной без снаряжения точке, а сами телевизионщики сидели внизу и яростно надеялись, что микрофон пишет звук, а не просто мигает лампочками.
Обратная дорога заняла раза в два меньше времени. Обычно говорят, что вниз идти труднее. Лично у меня все наоборот. Может быть, оступиться и легче, зато каждый новый шаг не изнуряет тебя, будто каждая нога весит по центнеру. И даже осыпь показалась мне более приветливой, и даже желание выдать экскурсоводу люлей отступило на второй план.
Потом была сакля с имитацией холодильника, якобы кровать Кулиева, его же турник-гильотина, двери с подковками, запертые амбарными замками, общие фото, сборы, мусор, пакеты, автобус и дорога. Народ пел, народ слушал очередные байки, распустившего хвост рассказчика, народ спал. А я смотрела в окно и не хотела ехать вниз. В городе меня ждали родители, кот, дом, ужин, выхлопные газы, необходимость разбирать фото, что-то читать, что-то писать, куда-то идти, о чем-то беспокоиться. А в горах остались воспоминания, тишина, вода, воздух, жизнь…
Блогером, меня, конечно, не назовешь. Журналистом - еще куда ни шло, у меня даже справка от соответствующего творческого союза есть. Я это все к чему - в минувшую субботу мне довелось отправиться в блог-тур по моему обожаемому Чегемскому ущелью, что в Кабардино-Балкарии.
Компания подобралась разношерстная и, в общем, где-то даже забавная. Дети-блогеры (много), господа взрослые блогеры (два), тележурналисты (несколько), работники министерства (несколько) и экскурсовод (одна шт.)…
Последний был объектом (или предметом, или виновником) моего ворчания на время всей поездки. Пользуясь случаем, в Прощенное воскресенье искренне прошу меня за это простить всех тех, кому меня пришлось выслушивать. В общем-то, экскурсовод был бы даже милым парнем. Если бы я не была такой вредной, если бы не была внучкой альпинистки, если бы не ездила так часто в детстве в Чегемское и еще много всяких «если бы не». Потому рассуждения о направлении ветра, о баталиях, фактически недоступных пещерах, где прятали овец от дождя, до контузии громкие водопады и прочие разводы для наивных слушательниц меня несколько раздражали.
Если же оставить мелкие раздражающие факторы в стороне, поездка порадовала. А как могла не порадовать поездка к могильникам? Разрушенные каменные стены, поросшие какой-то оранжевой прелестью (может, плесень такая?) камни, душистый можжевельник, штормовой, но теплый ветер…
К сожалению, могильники оказались пустыми.
Я очень волновалась, ждала эпохальной встречи с прахом предков и тэ пэ. Не случилось. В одном из склепов под потолком летал голубь, стены его и изнутри, и снаружи были побелены - совершенно очевидные признаки наличия жизни и абсолютного отсутствия смерти. Правда, у одного из могильников не было окон, и я решила, что вот там-то и хранится прах. Это меня несколько уСпокоило (исправила опечатку - пропустила букву «с»).
Как я уже говорила, ветер дул нешуточный. Мой отнюдь не легкий организм едва не улетел в неизвестном направлении. Я стала оглядывать разрушенные могильники и подумала, что часть из них могла прийти в такое состояние и без помощи людей…
Вокруг ходили блогеры. К счастью, под ногами они не путались, а только изредка лезли в кадр, но это, как ни крути, меньшее из зол. Я фотографировала - с чувством и беспорядочно. Потому что когда вокруг одна сплошная красота, остановиться невозможно. Делаешь пять, десять, двадцать фотографий клонов. Оправдываешь себя тем, что никогда не знаешь заранее, какой кадр выйдет удачным, а какой нет (это при одинаковых-то условиях съемки).
Пожалуй, самым реальным, простым и важным ощущением в поездке было ощущение шершавого камня, из которого сделаны могильники. Когда-то я побывала на одном из монастырских кладбищ в Москве. Оно обнесено высокими стенами, в которые вмонтировали уцелевшие части статуй, горельефов или как там оно называется, из храма Христа Спасителя. Тогда я не смогла прикоснуться к этим фигурам, что-то почти физически ощутимое остановило мою руку. Я, признаться, ждала чего-то подобного, но все случилось иначе. Никакой мистики или суеверного страха - теплые шершавые камни с солнечной стороны, и прохладные шершавые камни - с теневой.
Уходить не хотелось. Хотелось обнимать разбросанные по склону огромные валуны, дышать можжевельником, сидеть на жухлой прошлогодней траве, впитывать солнце. Но группа пошла вниз, и я послушно потащилась следом. А что делать? Сакля Кулиева не ждет. То есть как раз ждет не дождется. Еще и поесть обещали дать…
Со стороны кажется, что в сакле должно быть душно, неприятно, а там свежо и прохладно. Можно подумать, перед нашим приходом проветривали. Кстати там есть розетки - вполне современные - и дымоход - турлучного образца и явно неновый. А если обойти саклю, где родился великий поэт, можно погулять по ее крыше.
Товарищ экскурсовод рассказал страшную историю о том, как Сергей Бодров снимал на территории «поместья Кулиевых» некий фильм о Чечне, что-то там повредил, обещал вернуться и починить, но так этого и не сделал. То ли потому что не собирался, то ли потому что погиб. Сарказм решила на пару секунд выключить, Бодрова-то жалко, как бы то ни было.
Ели мы осетинские пироги кабардино-балкарского изготовления и пили «Грушу». Моя диета вот уже второй день летела к свиням собачьим. Ну и ладно, потом наверстаю еще в плане недоедания.
Сытые и счастливые, мы вдруг озадачились поиском уборной. Понятно, что ни о какой канализации речи идти не могло, но треугольная сомнительная конструкция, на которую нам указали вызвала лишь истерический смех…
Далее по плану следовал поход к так называемым греческим ступеням. С периодом истории, когда это могло быть построено, я знакома плохо. Потому никаких выводов о правдивости рассказа экскурсовода делать не могу. Зато выводы о том, что так водить группу нельзя, я могу делать сколько угодно. Толпа отсиживающих все доступные места городских увальней на осыпях. Слава великому Будде, все выжили. Лететь-то в случае чего было недалеко, но сломать себе пару-тройку конечностей успеть можно.
Оказывается, я совсем разучилась ходить в походы… Я шла и сокрушалась о былых временах, своей некогда резвости, неломаных ногах и прочих вещах, которых уже не вернуть. Очень хотелось сказать: «Все, сегодня же бросаю курить!». Но вот незадача - я не курю. А ведь совершенно ясно, что что-то бросить надо, ни в какие ворота потому что, еле иду же…
Когда мы дошли до неких якобы развалин якобы крепости, я могла думать только о воде в рюкзаке и о том, что вот тут-то и была бы неплохая уборная. Тихо озвучившая ту же светлую мысль подруга показалась мне самым родным человеком на свете. От «крепости» надо было идти еще вверх. Легкие к тому моменту уже взорвались в третий раз, а ребра и ключицы дружно перемалывались в четвертый. Поясницу ломило, нога, ломанная в прошлом году, нудела, что я, мол, совсем свихнулась и в гипсе за два месяца не належалась.
Никакой лестницы я поначалу не увидела. Отвесная стена и наклонный уступ. Потом я прищурилась, зажмурилась, поморгала и поняла, что это не уступ, что он собран из мелких камней и что лезть наверх я отказываюсь. Ну и что, что бабушка альпинистка? Может, именно потому и не полезу.
Я успела поругаться с курильщиком. Ему повезло, что дама была уставшей, иначе недокуренная вонючая палочка воткнулась бы ему в какое-нибудь интересное место по моему выбору. А так обошлось рычанием, ворчанием и испепеляющим взглядом поверх очков.
В итоге на ступени я, конечно, полезла. Какой-то трогательный хрупкий мальчик-блогер подал мне руку и кряхтя втащил меня на первую ступень, я уперлась во что-то коленом, поставила на ноге выразительный синяк и на дрожащих нижних конечностях, судорожно цепляясь за камни верхними, поползла к людям. Я же высоты боюсь. Думала, что уже не боюсь, но все-таки боюсь. Надолго я на ступенях не задержалась. Экскурсовод что-то говорил для телевизионщиков, стоя на самой верхней доступной без снаряжения точке, а сами телевизионщики сидели внизу и яростно надеялись, что микрофон пишет звук, а не просто мигает лампочками.
Обратная дорога заняла раза в два меньше времени. Обычно говорят, что вниз идти труднее. Лично у меня все наоборот. Может быть, оступиться и легче, зато каждый новый шаг не изнуряет тебя, будто каждая нога весит по центнеру. И даже осыпь показалась мне более приветливой, и даже желание выдать экскурсоводу люлей отступило на второй план.
Потом была сакля с имитацией холодильника, якобы кровать Кулиева, его же турник-гильотина, двери с подковками, запертые амбарными замками, общие фото, сборы, мусор, пакеты, автобус и дорога. Народ пел, народ слушал очередные байки, распустившего хвост рассказчика, народ спал. А я смотрела в окно и не хотела ехать вниз. В городе меня ждали родители, кот, дом, ужин, выхлопные газы, необходимость разбирать фото, что-то читать, что-то писать, куда-то идти, о чем-то беспокоиться. А в горах остались воспоминания, тишина, вода, воздух, жизнь…