Конец эпохи
Мы уходили в подвалы, мы играли глубоко под землей
Нам снилась траверза, мы пили «электрический чай»
Мы посылали наверх парламентера за вином, за хлебом и за травой
Он возвращался наверх, он говорил «у них опять первомай…»
И наш бледный нездоровый вид кому-то мешал заснуть
Нам взламывали двери и с погонами в наш андеграунд
И у кого-то оказался уж слишком короткий его творческий путь
Но мы верили в то, что за нами последний раунд…
Такие дела, брат. Как бы пафосно это не выглядело, но неожиданно в тему пришлась эта песня, когда я начала собирать свои немногочисленные вещи в офисе на Горском, 74. Песня, конечно, про рок-н-ролл, а не про офисный планктон, но этой зимой и весной, на этом цокольном этаже в этой атмосфере беспредела и здорового пофигизма, физиологической необузданности и самой чистой любви нас сложно было назвать этим самым планктоном…
Поэтому своеобразную метафору можно найти, пожалуй, в любой строчке.
Это были лучшие полгода за всю историю моей трудовой деятельности, и самые офигительные коллеги мужского пола, с которыми я когда-либо работала. Я была их любимой и единственной блондинкой, а они - айти-рыцарями моего сердца.Это был ржач, гон и стеб друг над другом с утра до вечера, абсолютно гармоничные музыкальные вкусы и поэтому музыка в колонках на всю катушку целыми днями, мой стол, заваленный конфетами и печеньками, песни под гитару, коньяк на кухне и совершенно сумашедшая любовь до дрожи в коленках и остановки сердца от одного его взгляда, трепет и невыразимое счастье, чистое и совершенно позитивно-иппанутое)))
Все остальное было потом. Рыцари моего сердца один за другим поувольнялись, и на их место пришли серьезные ответсвенные люди. Конфеты я стала покупать сама. Гитару убрали в кофр. А невозможная любовь со временем перерасла в собачью преданность с одной стороны и в какую-то почти отеческую заботу с другой, причем, все это на приличном расстоянии.
...и стал делать деньги вчерашний бунтарь и вчерашний певец, в его уютной квартире есть газ, телефон и вода. Он не жалеет ни о чем, он держит дома шесть альбомов ГО и пять альбомов БГ, и вроде бы он не предатель, он по-своему прав…»
Ничего не остается с нами надолго. Особенно если дело касается самого что ни на есть правильного куража. Но вот когда начинаешь собирать вещи, вдруг так защемит. Потому что понимаешь, что это, действительно, КОНЕЦ ЭПОХИ. Одной из лучших и невероятных. Спасибо всем, кто участвовал в этом празднике жизни.
Нам снилась траверза, мы пили «электрический чай»
Мы посылали наверх парламентера за вином, за хлебом и за травой
Он возвращался наверх, он говорил «у них опять первомай…»
И наш бледный нездоровый вид кому-то мешал заснуть
Нам взламывали двери и с погонами в наш андеграунд
И у кого-то оказался уж слишком короткий его творческий путь
Но мы верили в то, что за нами последний раунд…
Такие дела, брат. Как бы пафосно это не выглядело, но неожиданно в тему пришлась эта песня, когда я начала собирать свои немногочисленные вещи в офисе на Горском, 74. Песня, конечно, про рок-н-ролл, а не про офисный планктон, но этой зимой и весной, на этом цокольном этаже в этой атмосфере беспредела и здорового пофигизма, физиологической необузданности и самой чистой любви нас сложно было назвать этим самым планктоном…
Поэтому своеобразную метафору можно найти, пожалуй, в любой строчке.
Это были лучшие полгода за всю историю моей трудовой деятельности, и самые офигительные коллеги мужского пола, с которыми я когда-либо работала. Я была их любимой и единственной блондинкой, а они - айти-рыцарями моего сердца.Это был ржач, гон и стеб друг над другом с утра до вечера, абсолютно гармоничные музыкальные вкусы и поэтому музыка в колонках на всю катушку целыми днями, мой стол, заваленный конфетами и печеньками, песни под гитару, коньяк на кухне и совершенно сумашедшая любовь до дрожи в коленках и остановки сердца от одного его взгляда, трепет и невыразимое счастье, чистое и совершенно позитивно-иппанутое)))
Все остальное было потом. Рыцари моего сердца один за другим поувольнялись, и на их место пришли серьезные ответсвенные люди. Конфеты я стала покупать сама. Гитару убрали в кофр. А невозможная любовь со временем перерасла в собачью преданность с одной стороны и в какую-то почти отеческую заботу с другой, причем, все это на приличном расстоянии.
...и стал делать деньги вчерашний бунтарь и вчерашний певец, в его уютной квартире есть газ, телефон и вода. Он не жалеет ни о чем, он держит дома шесть альбомов ГО и пять альбомов БГ, и вроде бы он не предатель, он по-своему прав…»
Ничего не остается с нами надолго. Особенно если дело касается самого что ни на есть правильного куража. Но вот когда начинаешь собирать вещи, вдруг так защемит. Потому что понимаешь, что это, действительно, КОНЕЦ ЭПОХИ. Одной из лучших и невероятных. Спасибо всем, кто участвовал в этом празднике жизни.