(no subject)
удивительно, как быстро мамы становятся маленькими девочками.
вчера мама решила поплакать, потому что сифон под раковиной отвалился (раньше бы просто полчаса ругалась на криворуких сантехников и вспоминала чугунные трубы). потом говорит мне, довольная такая, что нашла чехол от моего зонта. засовываю зонт в чехол, а в нем посередине квадратная дыра. а, - говорит мама, - это мне надо было заплатку на штаны поставить.
маму надо хвалить за всё подряд и от всего подряд оберегать. мама одичала в деревне, не хочет выходить на улицу, потому что там "ЛЮДИ!" пишет, купи хлеба, я доедаю последний кусок. я пишу, молодец, а какого хлеба? бородинского, сладенького. мама отламывает от коробочек с зерновым творогом коробочки с джемом, чтобы потом намазать его на хлеб. Фонарь спрашивает, чего у вас холодильник с прошлой недели забит зерновым творогом, вы его не едите что ли? да это я, говорю, новый купила. Фонарь спрашивает, вы чего, одним творогом питаетесь?! в субботу он купит новый сифон и поставит. пока что все контакты с водой возможны только в ванной, а там кран низкий. пишу маме "не вздумай мыть посуду, у тебя спина! приеду вечером и помою" отвечает "да ладно, там одна сковородка", "нет, всё равно не мой" - пишу, отвечает "я её вылижу".
про вопросы. у меня складывается странное ощущение, что вопросы задаются не с целью обмена информации, для которой они были придуманы (ну, мне так кажется, это же логично вроде...). если не принимать во внимание риторические вопросы и вопросы для поддержания разговора, больше пятидесяти процентов вопросов, что это какой-то способ поспорить или похвастаться. остальная часть - вопросы, ответ на которые известен заранее. нет, лень сейчас об этом думать, может быть потом...
про песни. хуже всего, когда ставишь себе какой-нибудь внутренний дедлайн, мол, допиши эту песню до утра/до субботы/до зимы (и ещё пять штук до конца года), и всё, лютое говнищще гарантировано. какая-то хренота на соплях и пластилине. я с собой борюсь. говорю: никогда не ставь себе срок, ну сколько раз можно в одну и ту же стену? и отвечаю: да ладно, погоди, вот ещё блестящая скользкая, давай её сюда засунем, зато успеем. выскользнет же. ну и ладно, всё равно песенка так себе получается, дермоватенькая. да она потому такая и получается, что...
а ещё есть две строчки, которые я из Калинки привезла, и они у меня внутри крутятся с тех пор, настолько, что я начала сомневаться, что они мои.
второй день просыпаюсь за полчаса до будильника. темно. снятся деревянные дома, огромные внутри, почти бесконечные, и вроде никого не видно, но что-то происходит. а ещё второй день голова странно себя чувствует, подкруживается как-то. думаю, это из-за погоды.
Хтон пишет, что в воскресенье поедем смотреть кухни. а как же роллы? - спрашиваю, - мы хотели в воскресенье пожрать роллов. одно другому не мешает, - отвечает. а как же лень? - со мной лени не бывает.
а так хочется полениться.
вчера мама решила поплакать, потому что сифон под раковиной отвалился (раньше бы просто полчаса ругалась на криворуких сантехников и вспоминала чугунные трубы). потом говорит мне, довольная такая, что нашла чехол от моего зонта. засовываю зонт в чехол, а в нем посередине квадратная дыра. а, - говорит мама, - это мне надо было заплатку на штаны поставить.
маму надо хвалить за всё подряд и от всего подряд оберегать. мама одичала в деревне, не хочет выходить на улицу, потому что там "ЛЮДИ!" пишет, купи хлеба, я доедаю последний кусок. я пишу, молодец, а какого хлеба? бородинского, сладенького. мама отламывает от коробочек с зерновым творогом коробочки с джемом, чтобы потом намазать его на хлеб. Фонарь спрашивает, чего у вас холодильник с прошлой недели забит зерновым творогом, вы его не едите что ли? да это я, говорю, новый купила. Фонарь спрашивает, вы чего, одним творогом питаетесь?! в субботу он купит новый сифон и поставит. пока что все контакты с водой возможны только в ванной, а там кран низкий. пишу маме "не вздумай мыть посуду, у тебя спина! приеду вечером и помою" отвечает "да ладно, там одна сковородка", "нет, всё равно не мой" - пишу, отвечает "я её вылижу".
про вопросы. у меня складывается странное ощущение, что вопросы задаются не с целью обмена информации, для которой они были придуманы (ну, мне так кажется, это же логично вроде...). если не принимать во внимание риторические вопросы и вопросы для поддержания разговора, больше пятидесяти процентов вопросов, что это какой-то способ поспорить или похвастаться. остальная часть - вопросы, ответ на которые известен заранее. нет, лень сейчас об этом думать, может быть потом...
про песни. хуже всего, когда ставишь себе какой-нибудь внутренний дедлайн, мол, допиши эту песню до утра/до субботы/до зимы (и ещё пять штук до конца года), и всё, лютое говнищще гарантировано. какая-то хренота на соплях и пластилине. я с собой борюсь. говорю: никогда не ставь себе срок, ну сколько раз можно в одну и ту же стену? и отвечаю: да ладно, погоди, вот ещё блестящая скользкая, давай её сюда засунем, зато успеем. выскользнет же. ну и ладно, всё равно песенка так себе получается, дермоватенькая. да она потому такая и получается, что...
а ещё есть две строчки, которые я из Калинки привезла, и они у меня внутри крутятся с тех пор, настолько, что я начала сомневаться, что они мои.
второй день просыпаюсь за полчаса до будильника. темно. снятся деревянные дома, огромные внутри, почти бесконечные, и вроде никого не видно, но что-то происходит. а ещё второй день голова странно себя чувствует, подкруживается как-то. думаю, это из-за погоды.
Хтон пишет, что в воскресенье поедем смотреть кухни. а как же роллы? - спрашиваю, - мы хотели в воскресенье пожрать роллов. одно другому не мешает, - отвечает. а как же лень? - со мной лени не бывает.
а так хочется полениться.