Снобизм богемы или Москва vs Питер.
Из воспоминаний балерины Касаткиной.
"Мы с мужем приехали ставить в Мариинском, а тогда Кировском театре балет "Сотворение мира". Разница между школой Большого
театра и Вагановским училищем - минимальна, не видна обывательским глазом.
Это всё споры для снобов, которые к каждой мелочи придираются. Но вот отношение ленинградцев к москвичам всегда было очень
скептическим.
Мы, когда ехали, со страхом думали: "Как войдём в эту клетку с тиграми?"
Все артисты считали, что они лучшие, "а вот ваша хамская Москва..."
"Но к вам это не имеет отношения", - тут же уточняли они.
Барышников, хоть и был заявлен в составе, не мог участвовать в репетициях, потому что он якобы сломал ногу. Просто он так сильно
не хотел танцевать "Гамлета", которого в то время поставили в театре, что заковал себе ногу в гипс - кто-то ему по знакомству это
устроил.
Потом-то выяснилось, что у него ничего не болело. А тогда он брал палочку, стучал ею по гипсу и говорил: "Ну посмотрите, как я могу
танцевать?"
И на наших первых репетициях он не был. А потом мы показали первые два акта, которые заканчивались красивым большим адажио.
И его отношение к нам переменилось.
После показа Барышников ходил за мной по коридору, ложился передо мной на пол и говорил: "Ну спой мне, спой мне "Рождение Адама".
И всё: его уже вытащить нельзя было с репетиций.
Кстати, "Сотворение мира" было последней премьерой Михаила Барышникова в СССР.
В ЦК тогда это сформулировали так: "Падение молодого Барышникова началось с "Сотворения мира".
Но вообще он всегда был предельно дисциплинирован. И плюс к этому он очень легко адаптировался в любом обществе, в любой компании.
Мог одинаково легко разгова-ривать с железнодорожником каким-нибудь и с королём -у него это получалось.
Причём получалось очень естественно, не потому, что он хитрый и расчётливый. Просто он очень органичен и невероятно обаятелен",
"Мы с мужем приехали ставить в Мариинском, а тогда Кировском театре балет "Сотворение мира". Разница между школой Большого
театра и Вагановским училищем - минимальна, не видна обывательским глазом.
Это всё споры для снобов, которые к каждой мелочи придираются. Но вот отношение ленинградцев к москвичам всегда было очень
скептическим.
Мы, когда ехали, со страхом думали: "Как войдём в эту клетку с тиграми?"
Все артисты считали, что они лучшие, "а вот ваша хамская Москва..."
"Но к вам это не имеет отношения", - тут же уточняли они.
Барышников, хоть и был заявлен в составе, не мог участвовать в репетициях, потому что он якобы сломал ногу. Просто он так сильно
не хотел танцевать "Гамлета", которого в то время поставили в театре, что заковал себе ногу в гипс - кто-то ему по знакомству это
устроил.
Потом-то выяснилось, что у него ничего не болело. А тогда он брал палочку, стучал ею по гипсу и говорил: "Ну посмотрите, как я могу
танцевать?"
И на наших первых репетициях он не был. А потом мы показали первые два акта, которые заканчивались красивым большим адажио.
И его отношение к нам переменилось.
После показа Барышников ходил за мной по коридору, ложился передо мной на пол и говорил: "Ну спой мне, спой мне "Рождение Адама".
И всё: его уже вытащить нельзя было с репетиций.
Кстати, "Сотворение мира" было последней премьерой Михаила Барышникова в СССР.
В ЦК тогда это сформулировали так: "Падение молодого Барышникова началось с "Сотворения мира".
Но вообще он всегда был предельно дисциплинирован. И плюс к этому он очень легко адаптировался в любом обществе, в любой компании.
Мог одинаково легко разгова-ривать с железнодорожником каким-нибудь и с королём -у него это получалось.
Причём получалось очень естественно, не потому, что он хитрый и расчётливый. Просто он очень органичен и невероятно обаятелен",