Синтия Эльбаум
...Когда подъехали и вышел из машины понял , что то произошло еще. Люди толпятся, все взволнованы. Иду вперед….. на дороге по обеим сторонам движения стоят машины. Много легковых…. Все сгоревшие… тянет гарью. Я уже знаю - что увижу. Догадаться не сложно. Поворачиваю в сторону. На углу толпятся тоже. Слышу, говорят о журналистах…. Подхожу к ним. Быстрый допрос дает общую картину. Утром, когда по магистрали двигались потоки машин, налетели «грачи». Дорога была запружена. Никто не успел выскочить из машин…. Подойти к ним было невозможно. Горел бензин, горели машины… горели… В общем, всё горело. Потом примчались журналисты. Синтия Эльбаум была очень молодой. Лет 19 кажется. С ней был еще ее парень. Бой - фрэнд...
Бомбежки. Грозный-94. Записки Стрингера
Таги Джафаров -Стрингер
Первый налет произошел после завтрака. Мы как раз вываливались из гостиницы «Динамо» - маленькое двухэтажное здание которой, располагалось между жилыми домами и стадионом, недалеко от центра Грозного. Отсюда было близко до президентской резиденции Дудаева, чуть дальше от него МВД и госбезопасность. А главное, на середине пути находилось кафе «Лазания». Единственное порядочное место, где кормили по человечески. Мнацаканян услышав первые разрывы бомб, сразу определил - Минутку бомбят. Минутка - это многострадальный квартал по другую сторону реки Сунжи, южная часть города. Его часто бомбили, его без конца потом будут брать штурмом то федералы, то боевики… До сих пор правда, федералы в основном предпочитали бомбить по вечерам или ночами. Но в этот день они вздумали налететь утром….
Честно говоря никто из нас уже даже и не дернулся в ту сторону. Вот если б оказаться там перед или во время бомбежки… Это был бы экшн, а снимать последствия уже надоело. Кроме того, держу пари - туда уже слетаются все иностранцы, москвичи и стрингеры приезжавшие по утрам в город из станицы Слепцовской или из Хасавюрта, что в Дагестане. Они сбежали туда в массовом порядке, едва федералы начали бомбить город и их предупредили, что безопасность не гарантируется. В Грозном оставались только самые чокнутые - вроде нас. Западные компании рисковать не любят. Особенно командно, да еще при большом количестве дорогого оборудования. Теперь они наезжали с утра на своих джипах, быстренько пробегали по городу и набирали свежие кадры для перегонов. Для них такая бомбежка была удачей. А мне, нестись на другой конец города из за воронок от взрывов или пары развороченных квартир с убитыми, не с руки. Вот если ничего серьезного не подвернется - съезжу попозже, может быть.
Самая сильная, в моральном плане съемка, была сделана раньше. Тогда, после очередного ночного налета, утром пошли на место. Бомбы были сброшены недалеко - по соседству с «Французским домом». Так прозвали общагу, где раньше жили западные журналисты. Во дворе пятиэтажного дома было тихо. Несколько человек неловко топтались во дворе. Под деревьями на табурете застыла изваянием старушка. Она никого не замечала, ничего не слышала. Перед ней на земле лежали два тела, накрытые одним покрывалом. Пожилой мужчина представился нам Николаем. Бывший рабочий с завода «Серп и молот» кажется… - Кто у нее погиб? Сын с невесткой. Николай говорил глухо, еле сдерживаясь. - Они ночью налетели… бомба пробила крышу, прошила 5-й этаж и рванула в квартире 4-го этажа. Эти погибли сразу… Старушку завалило немного, она в соседней комнате спала. Я подхожу к убитым, кто-то услужливо откидывает покрывало… Оба немолодые, постарше меня будут. Сколько ж лет старушке? Отснявшись, подаю знак чтобы закрыли им лица. Она все это время сидит неподвижно, глаза сухие, взгляд невидящий, словно смотрит сквозь меня куда то. Заканчиваю съемку. Делаю несколько кадров развороченной квартиры. Подниматься туда неохота, да и лишнее это уже. Сильнее, ее самой с сыном и невесткой, кадров не будет. Это уже «Стаканкино» любит снимать - останки жилья и разные предметы быта разбросанные повсюду, непременно упавшее или сиротливо висящее семейное фото жертв и какую-нибудь детскую игрушку или опрокинутую колыбельку… Слезу давить из зрителя. Ху - дожники.
Николай подходит вновь. - А кто-нибудь у нее остался? - Спрашиваю его. - Нет никого уже - Николай сокрушено махнул рукой - Старший сын под бомбами погиб, когда немцы бомбили, еще в ту войну, а теперь второй…. - Молчу. Сказать нечего. Что это? Насмешка судьбы? Гримаса истории? Тогда немцы, теперь свои. Кажется вечером с Кириллом напьемся. Хорошо еще Мнац с Надькой где то шастают, сейчас бы наша радио «Россия» сопли в диктофон размазала. Николай тоже без жилья остался. Его квартиру также разнесло. - Мы же русские, всю жизнь здесь жили работали, чечены - в аулы свои семьи эвакуируют. У всех родственники там есть. Мало кто остается в городе. А нам куда деваться? - Николай смотрит вверх и глухо с яростью добавляет - Глянуть бы в глаза тем пилотам. Сказал бы я им пару слов.
Молча докуриваем сигареты и я ухожу. Пожав ему руку. Слов нет. Одни междометия. Почему я не ношу с собой флягу с водкой? Хотя, так водки не напасешься.
И вот сегодня, как обычно, еще одна бомбежка. Не пойду. Лучше смотаюсь на окраины, где передовая близко. Там хоть, если повезет, можно будет бой снять. Дохожу до площади перед резиденцией Дудаева. Напротив - развалины гостиницы «Кавказ», захожу в резиденцию и поднимаюсь в пресс-центр. Вот пока выяснял обстановку, услышал, что жертв на Минутке много. Магистраль была запружена машинами, люди покидали город. «грачи»налетели внезапно…. «грачами» здесь прозвали СУшки - штурмовики КБ Сухового. Пока говорили, послышалось несколько далеких взрывов. Вроде опять с той стороны. Странно - обычно по два раз подряд на одно и то же место не налетают. Жду когда эти в пресс-центре что то узнают. Как всегда, толку от них как от козла молока. Спускаюсь вниз и ищу машину. А вот хрен. Все смотались, от греха подальше. Время уходит. Подхожу к старикам, стоящим напротив президентского «дворца». Старики тут ко мне с уважением относятся. Уже немного знакомы. Следует команда парням, что стоят в сторонке. Один убегает куда то. Скоро подъезжает жигуль. Едем к Минутке. Водитель, взрослый мужчина, уже рассказывает подробности первой бомбежки. Слушаю в пол уха - сейчас все увижу сам. Какое то тревожное чувство тренькает внутри. Не пойму в связи с чем.
Когда подъехали и вышел из машины понял , что то произошло еще. Люди толпятся, все взволнованы. Иду вперед….. на дороге по обеим сторонам движения стоят машины. Много легковых…. Все сгоревшие… тянет гарью. Я уже знаю - что увижу. Догадаться не сложно. Поворачиваю в сторону. На углу толпятся тоже. Слышу, говорят о журналистах…. Подхожу к ним. Быстрый допрос дает общую картину. Утром, когда по магистрали двигались потоки машин, налетели «грачи». Дорога была запружена. Никто не успел выскочить из машин…. Подойти к ним было невозможно. Горел бензин, горели машины… горели… В общем, всё горело. Потом примчались журналисты. Синтия Эльбаум была очень молодой. Лет 19 кажется. С ней был еще ее парень. Бой - фрэнд.
Они вместе мотались. Народ увлеченно снимал, записывал… «грачи» налетели неожиданно. Никто не мог предположить, что они вторично прилетят сюда бомбить. Да и зачем? Бессмысленно. Разве что, зная - там сейчас будет много людей; скорые, милиция, журналисты…. Синтия укрыться не успела. Рвануло где то рядом. Больше никто из наших не пострадал всерьез. Ее парень был за углом (или успел за угол). Когда дым и пыль рассеялись, ее нашли там - на перекрестке… Вот только голову не нашли. Люди показывали на лужу крови. Качали головами.
И почему мне так хотелось поймать ее парня и набить ему морду. Бить до потери пульса, ботинками - говнодавами. Башкой об стенку, чтоб выбить мозги. Куда ты ее привез урод? Девочкам не место у нас здесь. Лешка Вырский будет сопровождать этот груз в Минводы вместе с ее парнем. Повезло бой - фрэнду, что не я. Но эти подробности я узнаю позже - от Лешки. Мы тогда в Чечне не встретились. Рейтер сидел в Слепцовской. А наши - Ассошиэйтед пресс, в Хасавюрте. Ладно, работа ждет.
Отвернулся и пошел к «консервам». Тушенка в жестянке. Много жестянок - они разворочены, закопченные… И в каждой люди (они ведь семьями уезжали, многие). Точнее угольные манекены. Одни скрючились, другие застыли, неестественно выгнувшись на каркасах сожженных сидений… и пустые глазницы. Запах, приторно - сладковатый запах сожженого мяса с едкой примесью гари. Представляю, как тут пахло вначале.
Камера сосредоточенно движется от машины к машине. Перехожу к режиму живого фото. Есть ракурс - застыл, 5 секунд съемки, стоп. Следующий ракурс - следующий кадр. Слишком крупно нельзя, подробности смерти не для глаз зрителя. Еще стошнит фермера или домохозяйку…. Спать потом не смогут. Но, и того как, и что снято - достаточно. Прохожу медленно вдоль обугленных колонн, выбирая кадры. Главное не отрываться от видоискателя. Смотреть на все это через оптику камеры. Благо, что экран черно-белый. Это в мониторе уже, будет видно все в цвете. Хорошо, что камеры запахов не пишут.
Ухожу недовольный собой. Фактически, сегодня пролетел как фанера над Парижем. Расслабился, поленился поехать и посмотреть лично - что за бомбежка была. И вот. Теперь снял лишь последствия. Но ехать надо. В Хасавюрт. Там ожидают, что я тоже привезу материал. Это значит - ехать на местной машине по дороге, когда «грачи» шастают днем… У них страсть - охотиться за местными машинами на пустынных шоссе. Уже видел следы таких охот раньше. Но сегодня урок более наглядный. И я теперь точно знаю, что долго еще буду садясь в машину - держать руку на ручке дверного замка, постоянно. И слушать небо. И пусть попробует водитель включить радио…..
Стрингер.http://www.proza.ru/2006/01/19-24
http://www.novayagazeta.ru/society/35313.html
описываемые события произошли 22 дек. 94-го года, в районе "садового кольца"! последствия атаки можно увидеть в док. фильме - "чеченская колыбельная"
Бомбежки. Грозный-94. Записки Стрингера
Таги Джафаров -Стрингер
Первый налет произошел после завтрака. Мы как раз вываливались из гостиницы «Динамо» - маленькое двухэтажное здание которой, располагалось между жилыми домами и стадионом, недалеко от центра Грозного. Отсюда было близко до президентской резиденции Дудаева, чуть дальше от него МВД и госбезопасность. А главное, на середине пути находилось кафе «Лазания». Единственное порядочное место, где кормили по человечески. Мнацаканян услышав первые разрывы бомб, сразу определил - Минутку бомбят. Минутка - это многострадальный квартал по другую сторону реки Сунжи, южная часть города. Его часто бомбили, его без конца потом будут брать штурмом то федералы, то боевики… До сих пор правда, федералы в основном предпочитали бомбить по вечерам или ночами. Но в этот день они вздумали налететь утром….
Честно говоря никто из нас уже даже и не дернулся в ту сторону. Вот если б оказаться там перед или во время бомбежки… Это был бы экшн, а снимать последствия уже надоело. Кроме того, держу пари - туда уже слетаются все иностранцы, москвичи и стрингеры приезжавшие по утрам в город из станицы Слепцовской или из Хасавюрта, что в Дагестане. Они сбежали туда в массовом порядке, едва федералы начали бомбить город и их предупредили, что безопасность не гарантируется. В Грозном оставались только самые чокнутые - вроде нас. Западные компании рисковать не любят. Особенно командно, да еще при большом количестве дорогого оборудования. Теперь они наезжали с утра на своих джипах, быстренько пробегали по городу и набирали свежие кадры для перегонов. Для них такая бомбежка была удачей. А мне, нестись на другой конец города из за воронок от взрывов или пары развороченных квартир с убитыми, не с руки. Вот если ничего серьезного не подвернется - съезжу попозже, может быть.
Самая сильная, в моральном плане съемка, была сделана раньше. Тогда, после очередного ночного налета, утром пошли на место. Бомбы были сброшены недалеко - по соседству с «Французским домом». Так прозвали общагу, где раньше жили западные журналисты. Во дворе пятиэтажного дома было тихо. Несколько человек неловко топтались во дворе. Под деревьями на табурете застыла изваянием старушка. Она никого не замечала, ничего не слышала. Перед ней на земле лежали два тела, накрытые одним покрывалом. Пожилой мужчина представился нам Николаем. Бывший рабочий с завода «Серп и молот» кажется… - Кто у нее погиб? Сын с невесткой. Николай говорил глухо, еле сдерживаясь. - Они ночью налетели… бомба пробила крышу, прошила 5-й этаж и рванула в квартире 4-го этажа. Эти погибли сразу… Старушку завалило немного, она в соседней комнате спала. Я подхожу к убитым, кто-то услужливо откидывает покрывало… Оба немолодые, постарше меня будут. Сколько ж лет старушке? Отснявшись, подаю знак чтобы закрыли им лица. Она все это время сидит неподвижно, глаза сухие, взгляд невидящий, словно смотрит сквозь меня куда то. Заканчиваю съемку. Делаю несколько кадров развороченной квартиры. Подниматься туда неохота, да и лишнее это уже. Сильнее, ее самой с сыном и невесткой, кадров не будет. Это уже «Стаканкино» любит снимать - останки жилья и разные предметы быта разбросанные повсюду, непременно упавшее или сиротливо висящее семейное фото жертв и какую-нибудь детскую игрушку или опрокинутую колыбельку… Слезу давить из зрителя. Ху - дожники.
Николай подходит вновь. - А кто-нибудь у нее остался? - Спрашиваю его. - Нет никого уже - Николай сокрушено махнул рукой - Старший сын под бомбами погиб, когда немцы бомбили, еще в ту войну, а теперь второй…. - Молчу. Сказать нечего. Что это? Насмешка судьбы? Гримаса истории? Тогда немцы, теперь свои. Кажется вечером с Кириллом напьемся. Хорошо еще Мнац с Надькой где то шастают, сейчас бы наша радио «Россия» сопли в диктофон размазала. Николай тоже без жилья остался. Его квартиру также разнесло. - Мы же русские, всю жизнь здесь жили работали, чечены - в аулы свои семьи эвакуируют. У всех родственники там есть. Мало кто остается в городе. А нам куда деваться? - Николай смотрит вверх и глухо с яростью добавляет - Глянуть бы в глаза тем пилотам. Сказал бы я им пару слов.
Молча докуриваем сигареты и я ухожу. Пожав ему руку. Слов нет. Одни междометия. Почему я не ношу с собой флягу с водкой? Хотя, так водки не напасешься.
И вот сегодня, как обычно, еще одна бомбежка. Не пойду. Лучше смотаюсь на окраины, где передовая близко. Там хоть, если повезет, можно будет бой снять. Дохожу до площади перед резиденцией Дудаева. Напротив - развалины гостиницы «Кавказ», захожу в резиденцию и поднимаюсь в пресс-центр. Вот пока выяснял обстановку, услышал, что жертв на Минутке много. Магистраль была запружена машинами, люди покидали город. «грачи»налетели внезапно…. «грачами» здесь прозвали СУшки - штурмовики КБ Сухового. Пока говорили, послышалось несколько далеких взрывов. Вроде опять с той стороны. Странно - обычно по два раз подряд на одно и то же место не налетают. Жду когда эти в пресс-центре что то узнают. Как всегда, толку от них как от козла молока. Спускаюсь вниз и ищу машину. А вот хрен. Все смотались, от греха подальше. Время уходит. Подхожу к старикам, стоящим напротив президентского «дворца». Старики тут ко мне с уважением относятся. Уже немного знакомы. Следует команда парням, что стоят в сторонке. Один убегает куда то. Скоро подъезжает жигуль. Едем к Минутке. Водитель, взрослый мужчина, уже рассказывает подробности первой бомбежки. Слушаю в пол уха - сейчас все увижу сам. Какое то тревожное чувство тренькает внутри. Не пойму в связи с чем.
Когда подъехали и вышел из машины понял , что то произошло еще. Люди толпятся, все взволнованы. Иду вперед….. на дороге по обеим сторонам движения стоят машины. Много легковых…. Все сгоревшие… тянет гарью. Я уже знаю - что увижу. Догадаться не сложно. Поворачиваю в сторону. На углу толпятся тоже. Слышу, говорят о журналистах…. Подхожу к ним. Быстрый допрос дает общую картину. Утром, когда по магистрали двигались потоки машин, налетели «грачи». Дорога была запружена. Никто не успел выскочить из машин…. Подойти к ним было невозможно. Горел бензин, горели машины… горели… В общем, всё горело. Потом примчались журналисты. Синтия Эльбаум была очень молодой. Лет 19 кажется. С ней был еще ее парень. Бой - фрэнд.
Они вместе мотались. Народ увлеченно снимал, записывал… «грачи» налетели неожиданно. Никто не мог предположить, что они вторично прилетят сюда бомбить. Да и зачем? Бессмысленно. Разве что, зная - там сейчас будет много людей; скорые, милиция, журналисты…. Синтия укрыться не успела. Рвануло где то рядом. Больше никто из наших не пострадал всерьез. Ее парень был за углом (или успел за угол). Когда дым и пыль рассеялись, ее нашли там - на перекрестке… Вот только голову не нашли. Люди показывали на лужу крови. Качали головами.
И почему мне так хотелось поймать ее парня и набить ему морду. Бить до потери пульса, ботинками - говнодавами. Башкой об стенку, чтоб выбить мозги. Куда ты ее привез урод? Девочкам не место у нас здесь. Лешка Вырский будет сопровождать этот груз в Минводы вместе с ее парнем. Повезло бой - фрэнду, что не я. Но эти подробности я узнаю позже - от Лешки. Мы тогда в Чечне не встретились. Рейтер сидел в Слепцовской. А наши - Ассошиэйтед пресс, в Хасавюрте. Ладно, работа ждет.
Отвернулся и пошел к «консервам». Тушенка в жестянке. Много жестянок - они разворочены, закопченные… И в каждой люди (они ведь семьями уезжали, многие). Точнее угольные манекены. Одни скрючились, другие застыли, неестественно выгнувшись на каркасах сожженных сидений… и пустые глазницы. Запах, приторно - сладковатый запах сожженого мяса с едкой примесью гари. Представляю, как тут пахло вначале.
Камера сосредоточенно движется от машины к машине. Перехожу к режиму живого фото. Есть ракурс - застыл, 5 секунд съемки, стоп. Следующий ракурс - следующий кадр. Слишком крупно нельзя, подробности смерти не для глаз зрителя. Еще стошнит фермера или домохозяйку…. Спать потом не смогут. Но, и того как, и что снято - достаточно. Прохожу медленно вдоль обугленных колонн, выбирая кадры. Главное не отрываться от видоискателя. Смотреть на все это через оптику камеры. Благо, что экран черно-белый. Это в мониторе уже, будет видно все в цвете. Хорошо, что камеры запахов не пишут.
Ухожу недовольный собой. Фактически, сегодня пролетел как фанера над Парижем. Расслабился, поленился поехать и посмотреть лично - что за бомбежка была. И вот. Теперь снял лишь последствия. Но ехать надо. В Хасавюрт. Там ожидают, что я тоже привезу материал. Это значит - ехать на местной машине по дороге, когда «грачи» шастают днем… У них страсть - охотиться за местными машинами на пустынных шоссе. Уже видел следы таких охот раньше. Но сегодня урок более наглядный. И я теперь точно знаю, что долго еще буду садясь в машину - держать руку на ручке дверного замка, постоянно. И слушать небо. И пусть попробует водитель включить радио…..
Стрингер.http://www.proza.ru/2006/01/19-24
http://www.novayagazeta.ru/society/35313.html
описываемые события произошли 22 дек. 94-го года, в районе "садового кольца"! последствия атаки можно увидеть в док. фильме - "чеченская колыбельная"