Президентура или диктатура в Азербайджане?
После развала СССР почти во всех постсоветских странах, словно по единой команде, была утверждена особая форма президентской республики, представляющая собой странный симбиоз французской и латиноамериканской ("легально диктаторской") моделей, с сохранением многих элементов прежней советской системы. Выбор подобной формы правления был не случаен: она была более "знакома" и притягательна для правящей советской номенклатуры. Предполагалось также, что такая президентская власть позволит осуществить мягкую трансформацию тоталитарной системы в демократическую. К тому же, избранная президентская модель, с её жесткой вертикалью власти, считалась более адекватной для решения сложных задач переходного периода, и, в частности, обеспечения стабильности. Видимо, учитывались и рекомендации Запада (США), которому данная форма правления облегчала возможности манипулирования новыми постсоветскими государствами: ведь куда проще воздействовать на одного человека, чем на многоликий парламент и мозаичную общественность страны.
Не оспаривая известные преимущества этой формы правления, особенно для решения сложных задач переходного периода, тем не менее, есть резон задаться вопросами: насколько соответствует то, что мы имеем, скажем, в Азербайджане канонам президентской системы и оправдывает ли она себя на нынешнем этапе развития страны?
Азербайджан уже 20 лет является президентской республикой - срок немалый и для адаптации, и для осмысления. За это время у руля государства были 4 президента: по одному году Аяз Муталибов и Абульфаз Эльчибей, 10 лет (два срока) Гейдар Алиев и уже 8 лет (второй срок) - его сын, действующий глава государства Ильхам Алиев. Уже при правлении А.Муталибова была заложена чисто бутафорская основа института президентской власти: первый секретарь Компартии стал президентом, члены бюро - советниками, секретари райкомов - главами исполнительной власти. Но формальная перемена ролей отнюдь не привела к перемене кадров, функций, стиля и методов работы. Страна, по сути, управлялась как в советское время. При недолгом правлении А.Эльчибея была предпринята попытка придать системе власти более динамичный, полицентристский и коллегиальный характер. Но эти начинания базировались на спонтанной инициативе и дилетантском подходе, не были подкреплены необходимыми законодательными и институциональными мерами. И потому, внешне все выглядело как хаотическое брожение и перманентный кризис власти.
В отличие от них, Г.Алиев проработал в должности главы государства целых 10 лет: он единственный из президентов страны, который сумел "отсидеть" два полных срока и уйти (в мир иной), не будучи поверженным и обеспечив переход власти в руки сына. В этом плане он имел благоприятную возможность в полном объеме заложить и задействовать конституционные, правовые и институциональные основы президентской республики. Вместе с тем, именно он, в конечном счете, низвел эту сложную модель правления до уровня заурядной диктатуры и придал ей откровенно гротескный характер.
Но только ли харизматические наклонности, властные амбиции и советский опыт Г.Алиева в том повинны? Ведь эта система не сработала эффективно и в период правления его предшественников и выродилась до уровня примитивного выборного самодержавия в годы президентства его преемника. Может быть, энергия абсолютизма, деспотии и культа личности подпитывается нашим тоталитарным советским наследием, патерналистским менталитетом и недемократическими традициями стран Востока? И, в этой связи, не провоцирует ли к такой системе политического поведения сама "постсоветская модель" президентской республики - жесткая пирамида (дисбаланс) власти и широта полномочий лица, возведенного на ее вершину?
По сути, в Азербайджане сложилась парадоксальная форма правления - выборное самодержавие. Объем полномочий президента сопоставим с полномочиями монарха в восточном абсолютистском режиме. Но способ легитимизации власти и конституционный статус главы государства формально другие: он считается всенародно избранным и ответственным перед гражданами президентом. Эта система то ли президентской диктатуры, то ли выборного самодержавия имеет для самой власти ряд несомненных плюсов - легче поддерживать спокойствие и стабильность, полный простор для коррупции, культа, монополизма и правового волюнтаризма. Главный же ее минус в том, что эта система не работает на всех граждан и неизбежно ведёт страну к застою. Кроме того, падение доверия к президенту неизбежно оборачивается деградацией государственной власти, а полнота его власти в такой системе - это и полнота персональной ответственности. Противоречие между способом функционирования власти (самодержавие) и способом ее легитимизации (выборы) делает всю политическую конструкцию парадоксальной, запутанной и неустойчивой в долгосрочной перспективе.
Такой режим сочетает в себе имитационную демократию и жесткий авторитаризм. Формирование элиты и её функционирование носят закрытый характер. Перманентно идет процесс восстановления основных компонентов неосоветской номенклатурной системы. Роль населения в политике целенаправленно минимизируется, сокращаясь в идеале до выполнения единственной функции - управляемого (имитационного) голосования. Последовательно проводится процесс деполитизации общества, систематически нарушаются права граждан и общественных организаций, перманентно сокращаются зоны свободы (слова, мысли, собраний). Управляемость голосованием и общественным мнением осуществляется благодаря контролируемой системе информационно-пропагандистского воздействия. Прямое насилие минимально и носит, в основном, устрашающий или предупреждающий характер. Используются методы информационной изоляции конкурентов и их пропагандистского уничтожения. Но прямое насилие не отрицается, оставаясь крайним методом воздействия. При этом силовые операции против конкурентов проводятся, в основном, в скрытом виде, при помощи полиции, спецслужб и наемных карателей.
Режимы подобного типа не могут существовать долгое время без идеологической базы, которая одновременно помогает исполнять контрольные, репрессивные, пропагандистские и организаторские функции. Может, по этой причине правящая элита Азербайджана предпринимает в последние годы активные, но пока безуспешные попытки создать на базе культа "общенационального лидера" некую идеологию "гейдаризма".
Понятия "сильного государства" и "порядка" рассматриваются как основные инструменты и ресурсы решения практически всех проблем - и социальных, и экономических, и политических. Основным критерием оценки действий государства становится конъюнктурная эффективность решения тех или иных проблем, а не соображения законности, политкорректности, учета интересов граждан, соответствия морали, демократии или общественным ожиданиям. В рамках такой модели "управляемой демократии" акцент всё больше и больше делается на первое слово, что неизбежно ведёт страну в тупик "управляемой диктатуры".
Говорят, примеры учат. Так вот, почти ни одна из восточных стран с опытом централизованной (президентской) системы власти не смогла обеспечить нормальное функционирование в режиме правового демократического государства и избежать соблазнов диктаторства, престолонаследия или культа. И, наоборот, те несколько стран Востока, в которых действует парламентская система власти (Турция, Япония, Индия), во многом избежали этих соблазнов и обеспечили механизмы демократического правления и преемственности власти. Странно, что во всем остальном ориентируясь на опыт Азербайджанской Народной Республики (1918-1920) и современной Турции, наша страна почему-то именно в этом принципиальном вопросе не посчитала нужным последовать их "парламентскому примеру" или хотя бы серьезно подумать, прежде чем внедрять жесткую президентскую систему власти, чреватую опасным сползанием к диктатуре.
Ведь если подходить формально, то во Франции и в Польше, в Беларуси и в Азербайджане - примерно схожие модели президентской республики. Но насколько разителен контраст между первыми и последними странами. Для первых характерен правовой порядок в рамках демократической линии развития и реальный баланс между различными ветвями власти, достигаемый с помощью эффективной системы сдержек и противовесов. Для последних - игнорирование норм демократии, чисто формальное разделение ветвей власти, полное отсутствие каких-либо сдержек и противовесов и, как следствие, ничем неограниченная власть президента и его команды.
Между тем, опыт Украины и Грузии, предпринимающих реальные шаги по переходу от постсоветской модели "президентской диктатуры" к мягкой президентско-парламентской системе, а также пример Киргизии, осуществившей переход к парламентской форме правления, мог бы послужить позитивным сигналом для всех стран СНГ, включая и Азербайджан. Ведь уже очевидно, что с нынешней системой президентской диктатуры или выборного самодержавия нам вряд ли удастся дошагать до уровня правового демократического государства и гражданского общества. Не пора ли (пока не поздно) пересмотреть эту систему или хотя бы начать серьёзно размышлять на данную тему?
Не подлежит сомнению, что в целом парламентская форма правления больше отвечает букве и духу либеральной демократии. Вместе с тем, именно она является самой сложной формой организации и регулирования политико-правовых отношений и предполагает более высокий уровень гражданской, политической и даже партийной культуры в обществе. Наше общество, думается, пока ещё не готово к переходу к парламентской системе правления. На ближайшие годы президентская модель (в более мягкой и правовой форме) или смешанная (президентско-парламентская) форма правления, видимо, более адекватны состоянию нашего общества и кругу решаемых задач. Объектом критики является не президентская республика как таковая, а утвердившаяся в Азербайджане и ряде стран СНГ уродливая, абсолютистская модель легальной диктатуры или выборного самодержавия, которую лишь с натяжкой можно именовать президентской республикой.
Сама по себе президентская форма правления - это весьма эффективный политический институт, который уже давно и положительно зарекомендовал себя в практике многих стран. По большому счету, имеет право на "политическую жизнь" даже вариант сильной президентской власти, но только если она основана на легитимности, конституционности, эффективности и не вырождается в заурядную диктатуру. Главный вопрос в другом: отвечает ли система власти в Азербайджане и в ряде стран СНГ правовой модели президентской республики? Ведь в формальную оболочку президентской системы власти можно упаковать совершенно разные формы организации властных отношений. За формальным фасадом президентской республики может скрываться и личная диктатура, и режим олигархии. Президентская власть может быть и эффективным инструментом демократических преобразований, и орудием репрессивного порабощения общества. Так что, президентство как таковое таит в себе самые полярные возможности: от примитивной "туркменбашизации" страны до динамично развивающейся политической конструкции.
В конечном счете, конкретная формула президентства определяется политической зрелостью общества. Как правило, более или менее сформировавшееся гражданское общество, обкатанные демократические традиции, относительно укорененная партийная структура порождают парламентскую систему, с избранием президента депутатским корпусом. Там же, где социальные и политические институты неразвиты, вакуум заполняет сильная президентская власть, нередко с жесткими авторитарными тенденциями. Вместе с тем, в нормальном правовом государстве даже сильная президентская власть не должна порабощать и подменять общество: она призвана содействовать развитию общей политической и гражданской культуры и по мере решения данной задачи - освобождаться от избыточных властных и контролирующих функций. В Азербайджане же вектор развития пошел в ином направлении: сильная президентская власть парализовала всё общество и выродилась в надполитическую форму личной и семейно-клановой диктатуры. Показательно, что ей уже стало тесно даже в рамках авторитаризма и двукратного цикла: она претендует на тотальную власть, не ограниченную в социальном пространстве и во времени.
Между тем, характер политической власти определяет не только степень свободы граждан, но и тип экономического и социального развития. Установление жестко авторитарных и олигархических режимов под видом президентских республик ведет к крайне несправедливой приватизации государственной собственности, быстрой имущественной поляризации, экспансии коррупции и монополизма, засилию паразитических форм капитала и, как следствие, социальной напряженности. Материальная придавленность закрепляет гражданское и политическое бесправие основной части населения. В одной стране словно образуются два общества, находящиеся в состоянии антагонизма друг с другом. Монополизация всей жизни страны ведёт к тому, что в обществе воцаряется застойная стабильность.
Несомненно, стабильность - необходимое условие развития общества. Нарушение стабильности, особенно в формирующихся государствах, не выработавших механизмов цивилизованного регулирования внутриполитических коллизий, чревато самыми непредсказуемыми последствиями. Вместе с тем, существуют различные стратегии достижения стабильности (тоталитарная, авторитарная, демократическая) и, соответственно, pазличные пути реализации либо позитивных, либо негативных тенденций. В Азербайджане стабильность всё время обеспечивалась преимущественно на базе авторитарно-тоталитарных стратегий и служила в большей мере упрочению режимов личной и клановой власти. Такая стабильность способствует лишь усилению или консервации авторитаризма и уже не сулит стране позитивных перспектив.
Разумеется, нельзя полностью отрицать преимущества (позитивную роль) умеренного или разумного авторитаризма (учитывая кризис переходности и традиции патернализма). Но современный миропорядок накладывает на авторитаризм определенные демократические ограничения, несоблюдение и игнорирование которых таит серьезную угрозу для будущего любой страны. Иными словами, для переходных стран временно как бы "допускается" возможность авторитарной (вертикальной) демократии. Но при этом полагается, что постепенно, по мере институционализации общества и блокирования многих опасных угроз, демократические тенденции возобладают над тенденцией роста "безграничного" авторитаризма. В Азербайджане процесс идет с обратным вектором - рост "безграничного и безальтернативного" авторитаризма трансформируется в ничем не ограниченный режим власти президента, членов семьи и олигархической номенклатуры.
Конечно, отход от патерналистской модели "президентской диктатуры" таит на первых порах угрозу определенной дестабилизации ситуации, создаёт проблему болезненной адаптации общества и институтов власти к новым, более демократическим правилам игры, порождает опасность правительственных и парламентских кризисов. Но таков путь от застойной авторитарно-тоталитарной стабильности к динамичной демократической стабильности. Через эти испытания свободой и ответственностью, через эту школу гражданского взросления прошли все страны, избравшие демократический путь развития: рано или поздно ребёнок должен отпустить руку отца и научиться ходить самостоятельно.
Ущербность модели власти в Азербайджане во многом обусловлена фактором нелегитимности (отсутствием честных выборов): и президент, и парламент только формально наделяются мандатом доверия народа, на деле же они неподотчетны обществу. А это, в свою очередь, ещё более усиливает неправовой, авторитарный и даже волюнтаристский потенциал действующей системы власти. Вся модель власти сфокусирована на фигуре президента и "президентской камарильи", высоко вознесшихся над партиями, парламентом, судом, всеми другими политическими институтами и обществом в целом. Фактически президент и его окружение не подотчетны никому, поскольку существующие институты слишком слабы, чтобы уравновешивать и контролировать эту власть. Такие режимы в разные исторические эпохи получали наименования цезаризма, бонапартизма, каудилизма, выборного самодержавия, легальной диктатуры и т.д. Эти системы власти обречены на вращение в порочном круге: с одной стороны, они порождены слабостью демократических ценностей, норм, институтов, с другой - они как бы консервируют это состояние. Даже президенты в такой системе власти мало, что могут изменить, ибо они всесильны и бессильны одновременно. Потому рассчитывать, что эти системы изменятся сами по себе, было бы верхом наивности.
Формальная смена элит при сохранении существующей коррумпированной бюрократической системы и модели президентской диктатуры не изменит ровным счётом ничего. Не сегодня, так завтра - все равно не обойтись без политико-правовой трансформации действующей модели власти. Сегодня теоретически ещё сохраняется шанс - реальная возможность взять курс на комплексные реформы и формирование более мягкой, сбалансированной и правовой модели президентской республики. Для обеспечения этого шанса необходимо осознание со стороны политической элиты и общества реальных угроз - нужна своеобразная "революция" в умах, способствующая росту гражданского самосознания, личной ответственности, чувства собственного достоинства и веры в собственные силы. Ведь власть начинает отвечать запросам общества только тогда, когда общество начинает этого требовать. Не пора ли требовать?
Зафар Гулиев
http://journal-neo.com/?q=ru/node/7924
Не оспаривая известные преимущества этой формы правления, особенно для решения сложных задач переходного периода, тем не менее, есть резон задаться вопросами: насколько соответствует то, что мы имеем, скажем, в Азербайджане канонам президентской системы и оправдывает ли она себя на нынешнем этапе развития страны?
Азербайджан уже 20 лет является президентской республикой - срок немалый и для адаптации, и для осмысления. За это время у руля государства были 4 президента: по одному году Аяз Муталибов и Абульфаз Эльчибей, 10 лет (два срока) Гейдар Алиев и уже 8 лет (второй срок) - его сын, действующий глава государства Ильхам Алиев. Уже при правлении А.Муталибова была заложена чисто бутафорская основа института президентской власти: первый секретарь Компартии стал президентом, члены бюро - советниками, секретари райкомов - главами исполнительной власти. Но формальная перемена ролей отнюдь не привела к перемене кадров, функций, стиля и методов работы. Страна, по сути, управлялась как в советское время. При недолгом правлении А.Эльчибея была предпринята попытка придать системе власти более динамичный, полицентристский и коллегиальный характер. Но эти начинания базировались на спонтанной инициативе и дилетантском подходе, не были подкреплены необходимыми законодательными и институциональными мерами. И потому, внешне все выглядело как хаотическое брожение и перманентный кризис власти.
В отличие от них, Г.Алиев проработал в должности главы государства целых 10 лет: он единственный из президентов страны, который сумел "отсидеть" два полных срока и уйти (в мир иной), не будучи поверженным и обеспечив переход власти в руки сына. В этом плане он имел благоприятную возможность в полном объеме заложить и задействовать конституционные, правовые и институциональные основы президентской республики. Вместе с тем, именно он, в конечном счете, низвел эту сложную модель правления до уровня заурядной диктатуры и придал ей откровенно гротескный характер.
Но только ли харизматические наклонности, властные амбиции и советский опыт Г.Алиева в том повинны? Ведь эта система не сработала эффективно и в период правления его предшественников и выродилась до уровня примитивного выборного самодержавия в годы президентства его преемника. Может быть, энергия абсолютизма, деспотии и культа личности подпитывается нашим тоталитарным советским наследием, патерналистским менталитетом и недемократическими традициями стран Востока? И, в этой связи, не провоцирует ли к такой системе политического поведения сама "постсоветская модель" президентской республики - жесткая пирамида (дисбаланс) власти и широта полномочий лица, возведенного на ее вершину?
По сути, в Азербайджане сложилась парадоксальная форма правления - выборное самодержавие. Объем полномочий президента сопоставим с полномочиями монарха в восточном абсолютистском режиме. Но способ легитимизации власти и конституционный статус главы государства формально другие: он считается всенародно избранным и ответственным перед гражданами президентом. Эта система то ли президентской диктатуры, то ли выборного самодержавия имеет для самой власти ряд несомненных плюсов - легче поддерживать спокойствие и стабильность, полный простор для коррупции, культа, монополизма и правового волюнтаризма. Главный же ее минус в том, что эта система не работает на всех граждан и неизбежно ведёт страну к застою. Кроме того, падение доверия к президенту неизбежно оборачивается деградацией государственной власти, а полнота его власти в такой системе - это и полнота персональной ответственности. Противоречие между способом функционирования власти (самодержавие) и способом ее легитимизации (выборы) делает всю политическую конструкцию парадоксальной, запутанной и неустойчивой в долгосрочной перспективе.
Такой режим сочетает в себе имитационную демократию и жесткий авторитаризм. Формирование элиты и её функционирование носят закрытый характер. Перманентно идет процесс восстановления основных компонентов неосоветской номенклатурной системы. Роль населения в политике целенаправленно минимизируется, сокращаясь в идеале до выполнения единственной функции - управляемого (имитационного) голосования. Последовательно проводится процесс деполитизации общества, систематически нарушаются права граждан и общественных организаций, перманентно сокращаются зоны свободы (слова, мысли, собраний). Управляемость голосованием и общественным мнением осуществляется благодаря контролируемой системе информационно-пропагандистского воздействия. Прямое насилие минимально и носит, в основном, устрашающий или предупреждающий характер. Используются методы информационной изоляции конкурентов и их пропагандистского уничтожения. Но прямое насилие не отрицается, оставаясь крайним методом воздействия. При этом силовые операции против конкурентов проводятся, в основном, в скрытом виде, при помощи полиции, спецслужб и наемных карателей.
Режимы подобного типа не могут существовать долгое время без идеологической базы, которая одновременно помогает исполнять контрольные, репрессивные, пропагандистские и организаторские функции. Может, по этой причине правящая элита Азербайджана предпринимает в последние годы активные, но пока безуспешные попытки создать на базе культа "общенационального лидера" некую идеологию "гейдаризма".
Понятия "сильного государства" и "порядка" рассматриваются как основные инструменты и ресурсы решения практически всех проблем - и социальных, и экономических, и политических. Основным критерием оценки действий государства становится конъюнктурная эффективность решения тех или иных проблем, а не соображения законности, политкорректности, учета интересов граждан, соответствия морали, демократии или общественным ожиданиям. В рамках такой модели "управляемой демократии" акцент всё больше и больше делается на первое слово, что неизбежно ведёт страну в тупик "управляемой диктатуры".
Говорят, примеры учат. Так вот, почти ни одна из восточных стран с опытом централизованной (президентской) системы власти не смогла обеспечить нормальное функционирование в режиме правового демократического государства и избежать соблазнов диктаторства, престолонаследия или культа. И, наоборот, те несколько стран Востока, в которых действует парламентская система власти (Турция, Япония, Индия), во многом избежали этих соблазнов и обеспечили механизмы демократического правления и преемственности власти. Странно, что во всем остальном ориентируясь на опыт Азербайджанской Народной Республики (1918-1920) и современной Турции, наша страна почему-то именно в этом принципиальном вопросе не посчитала нужным последовать их "парламентскому примеру" или хотя бы серьезно подумать, прежде чем внедрять жесткую президентскую систему власти, чреватую опасным сползанием к диктатуре.
Ведь если подходить формально, то во Франции и в Польше, в Беларуси и в Азербайджане - примерно схожие модели президентской республики. Но насколько разителен контраст между первыми и последними странами. Для первых характерен правовой порядок в рамках демократической линии развития и реальный баланс между различными ветвями власти, достигаемый с помощью эффективной системы сдержек и противовесов. Для последних - игнорирование норм демократии, чисто формальное разделение ветвей власти, полное отсутствие каких-либо сдержек и противовесов и, как следствие, ничем неограниченная власть президента и его команды.
Между тем, опыт Украины и Грузии, предпринимающих реальные шаги по переходу от постсоветской модели "президентской диктатуры" к мягкой президентско-парламентской системе, а также пример Киргизии, осуществившей переход к парламентской форме правления, мог бы послужить позитивным сигналом для всех стран СНГ, включая и Азербайджан. Ведь уже очевидно, что с нынешней системой президентской диктатуры или выборного самодержавия нам вряд ли удастся дошагать до уровня правового демократического государства и гражданского общества. Не пора ли (пока не поздно) пересмотреть эту систему или хотя бы начать серьёзно размышлять на данную тему?
Не подлежит сомнению, что в целом парламентская форма правления больше отвечает букве и духу либеральной демократии. Вместе с тем, именно она является самой сложной формой организации и регулирования политико-правовых отношений и предполагает более высокий уровень гражданской, политической и даже партийной культуры в обществе. Наше общество, думается, пока ещё не готово к переходу к парламентской системе правления. На ближайшие годы президентская модель (в более мягкой и правовой форме) или смешанная (президентско-парламентская) форма правления, видимо, более адекватны состоянию нашего общества и кругу решаемых задач. Объектом критики является не президентская республика как таковая, а утвердившаяся в Азербайджане и ряде стран СНГ уродливая, абсолютистская модель легальной диктатуры или выборного самодержавия, которую лишь с натяжкой можно именовать президентской республикой.
Сама по себе президентская форма правления - это весьма эффективный политический институт, который уже давно и положительно зарекомендовал себя в практике многих стран. По большому счету, имеет право на "политическую жизнь" даже вариант сильной президентской власти, но только если она основана на легитимности, конституционности, эффективности и не вырождается в заурядную диктатуру. Главный вопрос в другом: отвечает ли система власти в Азербайджане и в ряде стран СНГ правовой модели президентской республики? Ведь в формальную оболочку президентской системы власти можно упаковать совершенно разные формы организации властных отношений. За формальным фасадом президентской республики может скрываться и личная диктатура, и режим олигархии. Президентская власть может быть и эффективным инструментом демократических преобразований, и орудием репрессивного порабощения общества. Так что, президентство как таковое таит в себе самые полярные возможности: от примитивной "туркменбашизации" страны до динамично развивающейся политической конструкции.
В конечном счете, конкретная формула президентства определяется политической зрелостью общества. Как правило, более или менее сформировавшееся гражданское общество, обкатанные демократические традиции, относительно укорененная партийная структура порождают парламентскую систему, с избранием президента депутатским корпусом. Там же, где социальные и политические институты неразвиты, вакуум заполняет сильная президентская власть, нередко с жесткими авторитарными тенденциями. Вместе с тем, в нормальном правовом государстве даже сильная президентская власть не должна порабощать и подменять общество: она призвана содействовать развитию общей политической и гражданской культуры и по мере решения данной задачи - освобождаться от избыточных властных и контролирующих функций. В Азербайджане же вектор развития пошел в ином направлении: сильная президентская власть парализовала всё общество и выродилась в надполитическую форму личной и семейно-клановой диктатуры. Показательно, что ей уже стало тесно даже в рамках авторитаризма и двукратного цикла: она претендует на тотальную власть, не ограниченную в социальном пространстве и во времени.
Между тем, характер политической власти определяет не только степень свободы граждан, но и тип экономического и социального развития. Установление жестко авторитарных и олигархических режимов под видом президентских республик ведет к крайне несправедливой приватизации государственной собственности, быстрой имущественной поляризации, экспансии коррупции и монополизма, засилию паразитических форм капитала и, как следствие, социальной напряженности. Материальная придавленность закрепляет гражданское и политическое бесправие основной части населения. В одной стране словно образуются два общества, находящиеся в состоянии антагонизма друг с другом. Монополизация всей жизни страны ведёт к тому, что в обществе воцаряется застойная стабильность.
Несомненно, стабильность - необходимое условие развития общества. Нарушение стабильности, особенно в формирующихся государствах, не выработавших механизмов цивилизованного регулирования внутриполитических коллизий, чревато самыми непредсказуемыми последствиями. Вместе с тем, существуют различные стратегии достижения стабильности (тоталитарная, авторитарная, демократическая) и, соответственно, pазличные пути реализации либо позитивных, либо негативных тенденций. В Азербайджане стабильность всё время обеспечивалась преимущественно на базе авторитарно-тоталитарных стратегий и служила в большей мере упрочению режимов личной и клановой власти. Такая стабильность способствует лишь усилению или консервации авторитаризма и уже не сулит стране позитивных перспектив.
Разумеется, нельзя полностью отрицать преимущества (позитивную роль) умеренного или разумного авторитаризма (учитывая кризис переходности и традиции патернализма). Но современный миропорядок накладывает на авторитаризм определенные демократические ограничения, несоблюдение и игнорирование которых таит серьезную угрозу для будущего любой страны. Иными словами, для переходных стран временно как бы "допускается" возможность авторитарной (вертикальной) демократии. Но при этом полагается, что постепенно, по мере институционализации общества и блокирования многих опасных угроз, демократические тенденции возобладают над тенденцией роста "безграничного" авторитаризма. В Азербайджане процесс идет с обратным вектором - рост "безграничного и безальтернативного" авторитаризма трансформируется в ничем не ограниченный режим власти президента, членов семьи и олигархической номенклатуры.
Конечно, отход от патерналистской модели "президентской диктатуры" таит на первых порах угрозу определенной дестабилизации ситуации, создаёт проблему болезненной адаптации общества и институтов власти к новым, более демократическим правилам игры, порождает опасность правительственных и парламентских кризисов. Но таков путь от застойной авторитарно-тоталитарной стабильности к динамичной демократической стабильности. Через эти испытания свободой и ответственностью, через эту школу гражданского взросления прошли все страны, избравшие демократический путь развития: рано или поздно ребёнок должен отпустить руку отца и научиться ходить самостоятельно.
Ущербность модели власти в Азербайджане во многом обусловлена фактором нелегитимности (отсутствием честных выборов): и президент, и парламент только формально наделяются мандатом доверия народа, на деле же они неподотчетны обществу. А это, в свою очередь, ещё более усиливает неправовой, авторитарный и даже волюнтаристский потенциал действующей системы власти. Вся модель власти сфокусирована на фигуре президента и "президентской камарильи", высоко вознесшихся над партиями, парламентом, судом, всеми другими политическими институтами и обществом в целом. Фактически президент и его окружение не подотчетны никому, поскольку существующие институты слишком слабы, чтобы уравновешивать и контролировать эту власть. Такие режимы в разные исторические эпохи получали наименования цезаризма, бонапартизма, каудилизма, выборного самодержавия, легальной диктатуры и т.д. Эти системы власти обречены на вращение в порочном круге: с одной стороны, они порождены слабостью демократических ценностей, норм, институтов, с другой - они как бы консервируют это состояние. Даже президенты в такой системе власти мало, что могут изменить, ибо они всесильны и бессильны одновременно. Потому рассчитывать, что эти системы изменятся сами по себе, было бы верхом наивности.
Формальная смена элит при сохранении существующей коррумпированной бюрократической системы и модели президентской диктатуры не изменит ровным счётом ничего. Не сегодня, так завтра - все равно не обойтись без политико-правовой трансформации действующей модели власти. Сегодня теоретически ещё сохраняется шанс - реальная возможность взять курс на комплексные реформы и формирование более мягкой, сбалансированной и правовой модели президентской республики. Для обеспечения этого шанса необходимо осознание со стороны политической элиты и общества реальных угроз - нужна своеобразная "революция" в умах, способствующая росту гражданского самосознания, личной ответственности, чувства собственного достоинства и веры в собственные силы. Ведь власть начинает отвечать запросам общества только тогда, когда общество начинает этого требовать. Не пора ли требовать?
Зафар Гулиев
http://journal-neo.com/?q=ru/node/7924