Однажды где-то
Когда работала в компании по установке окон (уже очень давно), поехали на замер. Была у нас мобильная бригада - замерщик и я. Он меряет и называет данные, я черчу эскиз - "глухарь", откидная-поворотная, откосики, отлив надо-не надо.
Приезжаем на отшиб, в девятиэтажки, построенные на излёте Союза. Поднимаемся на высокий этаж. Двухкомнатная квартира - просторная, на две стороны, и вид везде охуеннейший: с одной стороны на город, с другой на зелёное море тайги. Большущая кухня с лоджией. Ремонт не делался примерно никогда. Скрипучие дощатые полы, на стенах замызганные бумажные обои в цветочек.
Из мебели колченогий табурет и тряпьё на полу. На табурете покачивался бывший хозяин недвижимости, Толя. Сколько ему лет, так сразу и не скажешь. Однако было ясно, что лет ему всё-таки намного больше, чем он способен прожить дальше.
Толя пьяненький и совершенно ничего не соображает. Свою квартиру он уступил недорого - за ящик водки, каковой уже подходил к концу. Новые хозяева, лихие люди, собирались продать жильё намного дороже, чем стоили тот ящик водки и Толина жалкая жизнь.
Мой замерщик негромко спросил у хозяина: "Что же ты, Толя, как же так-то?" Толя грустно икнул. Новые владельцы квартиры гулко переговаривались в пустой комнате, пол стонал под их деловитыми ножищами.
С замера возвращались молча. А я всё думала - ведь можно было, наверное, что-то сделать? А что именно? А как?
Приезжаем на отшиб, в девятиэтажки, построенные на излёте Союза. Поднимаемся на высокий этаж. Двухкомнатная квартира - просторная, на две стороны, и вид везде охуеннейший: с одной стороны на город, с другой на зелёное море тайги. Большущая кухня с лоджией. Ремонт не делался примерно никогда. Скрипучие дощатые полы, на стенах замызганные бумажные обои в цветочек.
Из мебели колченогий табурет и тряпьё на полу. На табурете покачивался бывший хозяин недвижимости, Толя. Сколько ему лет, так сразу и не скажешь. Однако было ясно, что лет ему всё-таки намного больше, чем он способен прожить дальше.
Толя пьяненький и совершенно ничего не соображает. Свою квартиру он уступил недорого - за ящик водки, каковой уже подходил к концу. Новые хозяева, лихие люди, собирались продать жильё намного дороже, чем стоили тот ящик водки и Толина жалкая жизнь.
Мой замерщик негромко спросил у хозяина: "Что же ты, Толя, как же так-то?" Толя грустно икнул. Новые владельцы квартиры гулко переговаривались в пустой комнате, пол стонал под их деловитыми ножищами.
С замера возвращались молча. А я всё думала - ведь можно было, наверное, что-то сделать? А что именно? А как?