Интервью моей любимой Ирины Андреевой
Куклами свои работы не называю, слишком они живые…
Ирина Андреева
Всего: 3
Фото: ИЗ ЛИЧНОГО АРХИВА
МАРИЯ СОКОЛОВА
Художник-скульптор по войлоку Ирина Андреева рассказала о том, что не выбирает любимчиков среди своих работ, слушает критику мужа и мечтает творить, широко расставив локти.
Ирина, изготовление скульптур и кукол - это ваша работа или увлечение?
Это моя жизнь. Ну как относиться к созданию «живого»? Как к рабочему процессу или как увлечению? Для меня создание, творение - это особое состояние, и что-то такое же серьезное и очевидное, как жизнь.
С чего все началось? Может, вы специально где-то этому учились?
Началось, как это ни прозаично звучит, с валенок. Так я познакомилась с войлоком из которого создаю свои работы. А кукол я делала с раннего детства, это ведь нечто чисто женское. Каждая маленькая девочка создает себе «ребеночка». С ручками, ножками, глазками. Что касается образования, то всему понемногу я училась на факультете искусств в УдГУ в Ижевске. Там я изучала скульптуру, живопись, графику, создавала портреты. Но этого было мало. Хотелось не просто что-то создавать, но и «оживлять». Поэтому меня всегда тянуло к театру и кино, также мечтала попробовать создавать мультфильмы.
В общем, сам собой сформировался свой жанр. Я назвала его «валяная скульптура». Куклами я свои работы не называю, потому что они получаются слишком живые - настоящие девчонки, дети.
Слово «кукла» невольно вызывает ассоциацию с игрой. Но ведь ваши работы - это не игрушка? Или вы сами играете, когда их создаете?
Конечно, не игрушка. Это, как минимум, авторская скульптура, а вообще-то- «живой» персонаж. Да и обычная кукла изначально была предназначена не совсем для игры. По сути, это был «тренажер» для выстраивания отношений. Пара «девочка-кукла» была равносильная паре «мать-ребенок». Какая же это игра? Это все серьезно. И мои работы - это мои «дети». Они рождаются не развлекать кого-то, а для того, чтобы жить по-своему, как любой ребенок. Я к этому отношусь нормально, даже создаю для них пространство. Получается определенная композиция, например, девочка, которая залезла на комод и стащила мамину помаду. Или она же играет на пианино, украшает елку, смотрит телевизор с котом. Они, эти мои девчонки, развлекаются, а ты, как зритель, смотришь на них. В такие куклы не играют, но можно вместе с ней заняться ее делами. И я тоже не играю в них. Я их…. просто люблю.
Как относятся дети к вашим работам?
Конечно, хорошо! А взрослые еще лучше! Потому что взрослые видят в них себя, ведь сцены, которые я создаю, - это из нашего общего детства. Из наших общих воспоминаний. Знаете, мне говорят, что мои девчонки несут лечебный эффект, лечат душу. Может быть!
От ваших коллег нам стало известно, что вы организуете выставки своих работ в детских хосписах. Как маленькие пациенты реагируют на таких «гостей»?
Это отдельная тема, очень серьезная. Такие выставки очень нужны. У этих детей и их родителей рядом много боли, смерти, страданий. Они нуждаются вот в таких вот живых моментах. С помощью них они видят себя другими - здоровыми. Ведь малышам, живущим в хосписах, нужна не только материальная помощь, но и эмоциональная. Даже порой в большей мере. Хорошо бы почаще художники, музыканты, творцы участвовали в их жизни и в их борьбе.
Наделяете ли вы свои произведения душой, характером, даете ли им имена?
То, что у них есть душа, и еще какая, очевидно. Но каким образом они «одушевляются», не знаю. Может просто в результате моей любви к ним? Характеры у них у всех добрые и очень эмоциональные. Есть более спокойные, а есть шалуньи. А имен я им не даю. Их придумывает каждый, кто на них смотрит.
А любимчики у вас среди них есть?
Нет, разве так можно? Я вот обоих своих сыновей люблю одинаково, не выделяя. Так и своих кукол. Но к некоторым есть особое, более привязанное, отношение. Как правило, к недоработанным. И я их от себя не отпускаю до тех пор, пока не вылечу, пока они не начнут особенно «звенеть».
Расскажите о технике, в которой вы работаете. Валяние, насколько мне известно, очень древнее мастерство? Сложно ли это?
Да, валяние - очень древняя техника. Это самый первый текстиль, созданный задолго до ткачества, например. Шерсть овец использовали разные народы еще много тысячелетий назад! Это действительно трудно: это стертые в кровь пальцы, мозоли, больная спина… Но в то же время это чудо, потому что в процессе валяния участвуют только шерсть и горячая вода. С помощью такого малого количества ингредиентов можно создать все: от обуви и одежды до большого дома. Это невероятно! И тем радостней, что это ремесло в последнее время возрождается, обрастает новыми технологиями. Только вот я сторонница старины. Не люблю использовать специальные машинки для валяния, современные инструменты. Для меня важны тактильные отношения с материалом. Ведь только в них может родиться «живой» персонаж.
Ирина, мы знаем, что вы постоянно принимаете участие в выставках. Как это происходит? Где уже побывали ваши куклы?
В последнее время я не столько принимаю участие в выставках, сколько создаю большие персональные проекты. Они самостоятельно путешествуют по городам, а я езжу вместе с ними. Ненадолго - смонтировать, открыть выставку, пообщаться со зрителем. После этого на месяц-два-три оставляю их жить в другом городе самостоятельно. Ничего! Они у меня уже большие девочки! Выставки «Теплый день» и «Узелки на память» побывали уже в более чем в двадцати городах, освоили около 30 выставочных площадок: Москва, Питер, центральная часть России, Урал, Сибирь. Зимой они едут даже на Чукотку, представляете? Я никогда там не была. И вряд ли поехала бы самостоятельно! А на следующий год отпущу своих девочек наконец-то в Европу. Зовут!
Вы не просто делаете кукол, а создаете целые композиции. Как рождается идея?
Вдохновение беру из жизни. Из своего детства. Из своего сердца. Из любви. Из своих детей! Из природы, такой потрясающей, сильной и нежной! Потребность создать что-то глубокое приходит, когда даешь жизнь своему ребенку. Ты наблюдаешь, как он делает первые шаги и изучает мир. Видишь записку корявыми буквами «Мама, я тебя люблю». Наблюдаешь, как он, поймав бабочку, отпускает ее и зажмурившись загадывает желание «Чтобы всегда, у всех, все было хорошо!» Вспоминаешь свою маму и отца и думаешь, о том, что благодарна им. Но я считаю, что вдохновение приходит не только тогда, когда все хорошо и радостно. Оно с еще более большей силой толкает к творчеству, когда испытываешь и боль. Боль утраты, боль несогласия с потерей, боль, когда видишь несчастного человека, больное дитя, разрушенный дом, сожженное дерево. … Но боль должна рождать в ответ не боль. Она должна рождать любовь и нежность, добро и наверное, благодарность. Может так боли на земле станет меньше…
А какая из проданных работ запомнилась вам больше всего?
«Мурка». Это большая спящая беременная кошка из войлока, к которой прилагалось даже УЗИ, как подтверждение ее беременности. Один очень импозантный человек, который приобрел мою беременную кису, спустя время обратился за новым персонажем - встревоженный, что женщина (в данном случае даже и кошка) не должна быть одна, да еще с детьми! Как-то не по-человечески получалось. И он попросил сделать продолжение истории. Хэппи Энд! Чтобы появился Кот, провинившийся, но осознавший всю серьезность ситуации. Пришлось создать отца. Получился шикарный! Огромный, рыжий, бывалый, гроза дворов и околотков. Вот такой чувствительный оказался - и кот, и этот господин N.
А дома у вас много ваших работ?
Нет. Как только они создаются, то все сразу уезжают - кто на выставки, кто в частные или музейные коллекции. А что? Пусть живут своей жизнью! Зачем их дома держать?
Как ваша семья относится к вашему делу? Что говорят муж и дети о ваших произведениях, помогают ли вам, критикуют, советуют?
Муж иногда критикует, потому что сам художник, профессионал. Но в основном он доволен. Даже считает меня гениальной! (смеется) А дети, слава богу, почти не замечают. У них и без того интересная жизнь. А вообще, иногда увидят у меня что-то новое, называют трогательным, гладят. А потом сразу и забывают. Увидят, полюбят немного и опять по своим детским делам. И правильно!
Давно ли вы живете в Москве? Какие были первые впечатления от города и изменилось ли ваше мнение сейчас?
В Москве я живу лет 10. Первые впечатления - это какая-то звенящая атмосфера, которая почему-то побуждала творить. Сразу задался хороший ритм! Потом стали появляться чудесные люди, которые в мгновение ока стали моими настоящими друзьями. Я приняла и город, и людей. И они меня, думаю, тоже. Стала ли Москва мне родным городом? Сложно сказать. Мой родной город - маленький русский Сарапул на берегу большой реки Камы. Тот город и река для меня отец и мать. А Москва - мой друг, мой учитель. Этот город меня строит, создает меня, дополняет меня, даже, я чувствую, нуждается во мне… Я приехала не взять что-то из него. Я приехала, чтобы с ним сотрудничать, чтобы жить с ним рука об руку. Сроднилась, вжилась. И я даю этому городу свою любовь. И эти отношения все укрепляются и множатся.
Вдохновляют ли вас какие-то места в Москве?
Меня вдохновляет весь город. Но больше всего, конечно же, его чудесные сохранившиеся старые улочки и переулки. Душевные, человечные, со своей глубокой историей. Знаете, для меня в каждой черте, морщинке, трещине Москве чувствуется стук сердца и дыхание разных людей. Но по большей мере, удивительных, сильных, невероятных, талантливых, у которых было много испытаний, но и много сердца! Тут особенные люди. И какое счастье, что я могу почувствовать себя их другом! А вообще, я так мало еще знаю Москву! Нам еще предстоит с ней самое душевное, глубокое знакомство.
О чем вы мечтаете сейчас?
Как простой, настоящий человек я мечтаю о мире во всем мире. Как мать - о здоровье и благополучии своих и не только детей. Как художник, я мечтаю о большой и вместительной мастерской. Чтобы творить, широко расставив локти. Чтоб мастерская была периодически полна людей, которые запросто пришли пообщаться со мной и моим творчеством. Ведь им, людям, так много есть о чем рассказать и что вспомнить. И о чем подумать! А с моими девчонками это делать так легко и приятно!
Благодарю! Москвичка