...
Оригинал взят у neivid в � ������� ����������
То же самое - но стихами.
На крови, на измороси, на росе, следы чернил пропитали бумагу, рви, не рви. Доктор, я устал и хочу быть таким, как все. Доктор, вылечите меня от любви.
Моя бессонная тема полна ночей, как вокзалы - сутолокой, как поезд - купе и стука. Доктор, я давно уже сам не свой и неважно, чей. Доктор, вылечите, пусть будет и мне наука. Не оборачиваться, не засматриваться, не вдумываться ни во что: просто ходить, излучая спиною спешку. А в округе любая лошадь тебе сразу и конь в пальто. Любая фигура - обязательно ферзь, и куда же вы, пешки. Прорываться в ферзи, наверное, нехорошо: лучше свистеть себе в небо, валяясь во ржи. Доктор, не останавливайте меня, я пошел. У меня есть еще время, а я боюсь успеть не дожить.
Где-нибудь там, в переулке, я снова споткнусь и осяду, и какая-то девочка бегом принесет воды. И мне на голову будут спускаться плети огуречной рассады, и опять на пальцах моих проступят чернил следы. Можно, конечно, отказываться от себя и своих попыток, можно даже прикидываться вместо болота зеленой лужайкой. Но даже самый последний нищий, прося монет, не должен терпеть убыток: даже усталому нищему не пристало выглядеть попрошайкой.
На росе, на измороси, на крови, пальцами, глазом, ладонью, рукой, плечом. Доктор, а вы правда лечите от любви? Да не лечу я ни от какой любви, ты о чем.
То же самое - но стихами.
На крови, на измороси, на росе, следы чернил пропитали бумагу, рви, не рви. Доктор, я устал и хочу быть таким, как все. Доктор, вылечите меня от любви.
Моя бессонная тема полна ночей, как вокзалы - сутолокой, как поезд - купе и стука. Доктор, я давно уже сам не свой и неважно, чей. Доктор, вылечите, пусть будет и мне наука. Не оборачиваться, не засматриваться, не вдумываться ни во что: просто ходить, излучая спиною спешку. А в округе любая лошадь тебе сразу и конь в пальто. Любая фигура - обязательно ферзь, и куда же вы, пешки. Прорываться в ферзи, наверное, нехорошо: лучше свистеть себе в небо, валяясь во ржи. Доктор, не останавливайте меня, я пошел. У меня есть еще время, а я боюсь успеть не дожить.
Где-нибудь там, в переулке, я снова споткнусь и осяду, и какая-то девочка бегом принесет воды. И мне на голову будут спускаться плети огуречной рассады, и опять на пальцах моих проступят чернил следы. Можно, конечно, отказываться от себя и своих попыток, можно даже прикидываться вместо болота зеленой лужайкой. Но даже самый последний нищий, прося монет, не должен терпеть убыток: даже усталому нищему не пристало выглядеть попрошайкой.
На росе, на измороси, на крови, пальцами, глазом, ладонью, рукой, плечом. Доктор, а вы правда лечите от любви? Да не лечу я ни от какой любви, ты о чем.