(no subject)
Пам-парам, вы будете смеяться, но это о давным-давно прошедших двух неделях: с 13 по 26 апреля. Ну окей, что теперь делать. Два спектакля в рамках давно завершившейся Маски, еще один стандартно в Мастерской. В целом - более чем хорошо.
Даты стоят те, в которые я смотрела перечисленные спектакли. За иллюстрации спасибо сайту театра «Гулливер», сайту Самарского театра драмы, сайту Мастерской, фотоаппарату кэнон_многодэ, а также разным сайтам, которые нашел сервис яндекс.картинки.
1. Курганский театр кукол «Гулливер», «Каприч’ио» (двойной со сливками)
в рамках Золотой Маски
Автор, художник - Виктор Плотников. Режиссура - Виктор Плотников, Владимир Филонов. В спектакле заняты: Алла Семенова, Татьяна Есина, Татьяна Кокина, Алексей Гущук, Роман Есин, Ирина Тимофеева, Владимир Базунов, Николай Фомин, Владимир Лазарев, Александр Романюк.
Одна из тех случайностей, за которые нельзя не поблагодарить судьбу: как знать, может, промедли я еще пару часов, мой счастливый последний билет забрал бы кто-нибудь другой. И я, скорее всего, никогда бы не увидела этого чуда. Цитирую программку: «Спектакль не имеет сквозного сюжета. Его суть - наплывающие друг на друга картины-сценки. Образы сложные и простые, смешные и жуткие создают уникальное зрелище на стыке живописи и действия. Куклы, пластика, визуальный ряд и музыкальное решение предлагают мощное содержание и дают возможность самим зрителям замкнуть мысленный круг».
Вообще к спектаклю как нельзя лучше подходит фраза «все чудесатее и чудесатее». Оставляет ощущение сказки и вызывает жгучее желание перечитать какую-нибудь книжку из серии про страну Оз. Действительно, на сцене - настоящий волшебный мир, в котором возможно все и невозможно ничего. Начинается действо с прохода длиннющей тряпичной лошади, на которой «сидят» актеры - то есть, конечно, жители волшебного мира - и все это под такую заразительную музыку, что трудно было не притопнуть ногой ей в такт. Задавая настроение всему спектаклю, эта милая увертюра непринужденно погружает зрителя в какое-то смежное состояние: ты словно бы смотришь свой личный волшебный сон.
Как описать необъятное? На краю сцены стоят крошечные домики, слегка припорошенные снегом. Все ждешь - вот сейчас оттуда вылезут их хозяевы-гномы, встанут в хоровод, закружатся в безумном танце. Но вот в какой-то момент черный холм, на котором уютно примостились домики, начинает шевелиться. Вздымается, опадает, поднимается все выше и выше... И вот на краю сцены уже возвышается двухметровая фигура... смерти с косой. А на ее черной мантии беспомощно повисли приклеенные домики. Вслух этого никто не говорит, но как-то сразу понимаешь: если гномы и были, теперь их уже явно не осталось.
Или другая картинка: огромный скелет, на месте желудка которого расположена клетка, в которой разыгрывают непристойную сценку два разнополых мима. И вдруг мим-женщина с криком проваливается вниз. Второй пытается удержать ее (вцепляясь ей в шею почему-то), тащит наверх; та вдруг поднимается с безумной улыбкой на лице. Что это было - шутка? последняя ступень? преисподняя? Об этом зрителю позволяется поразмыслить самостоятельно.
Впрочем, это только один пласт спектакля - жуткий. Есть и комичный: три мима учатся обращаться с фотоаппаратом. А у ванны, в которой возлежит их брат по гриму, вырастают забавные мохнатые лапы.
И пронзительно-грустный: шагающий пружинистой походкой кукольный человечек, за которым медленно-медленно раскачивается качель. Откуда-то сверху на качель приземляется другая фигурка. Пара взмахов качели - и она вспархивает вверх, на луну-у... Человечек в недоумении, человечек приближается к качели; рраз - и на ней уже раскачивается третья кукла, которая следует за второй. Трактовок может быть миллион и даже больше. Но почему-то так явно защемляет сердце, так хочется подойти к этому грустному человечку, застывшему в нерешительности перед качелью, обнять его, сказать слова утешения, сказать: ты нужен!..
И вовсе фантастичный, волшебный: светящаяся рыба с человеческим лицом и танцующая странные танцы девушка, их слияние и то, как неожиданно загорается и сама девушка. Летающие по сцене ангелы, с усердием хлопающие белыми крылышками. Дым, покрывающий сцену, и следующие одна за другой лодки с золочеными фигурами: вот лодка маленькая, с куклами, а вот лодка большая, с людьми. Ни дать ни взять очередное странствие Одиссея.
Сказка, да и только.
13.04.2007г.
2. Самарский театр драмы, «Полковник-птица»
в рамках Золотой Маски
По одноименной пьесе Христо Бойчева
Постановка - Вячеслав Гвоздков. Сценография и костюмы - Александр Орлов. В ролях: Олег Белов (Доктор), Владимир Борисов (Фетисов), Роза Хайруллина (Пепа), Федор Степаненко (Хачо), Владимир Сухов (Матей), Виталий Жигалин (Киро), Георгий Кузубов (Давуд), Юрий Машкин (Чаушеску).
Описание спектакля «Полковник-птица» в афише Золотой Маски ужасно интригует: тут тебе и сравнения с «Полетом над гнездом кукушки» Кизи, и заявка на представление модели современного мира. Да и сам сюжет пьесы весьма нетривиален. «Надо идти», - подумала я, изучая программу. В целом, несмотря на все негативные отзывы критиков, не прогадала.
Действие разворачивается в психбольнице. Мы слышим закадровый голос, который начинает рассказ, плавно погружая нас в реальность Христо Бойчева и Вячеслава Гвоздкова. Рассказ от имени молодого студента медицинского, первым местом работы которого стала отдаленная от центра, практически заброшенная больница. Между прочим, функциональное значение этого приема огромно: незаметно для себя начинаешь воспринимать происходящее как рассказ о делах дней минувших, а тот самый голос, периодически «включающийся» в эфир, как реально существующего человека. Своего рода эффект присутствия.
Работа, ясное дело, не скучная: тут тебе и невероятно смешной пациент-клептоман, и страдающий от мужской несостоятельности представитель кавказской национальности (который по понятным причинам вызывал в зале больше всего смешков), и внушительной комплекции мужчинка, страдающий от комплекса «маленького человека» в слишком буквальном смысле - он ходит с красным фонарем, чтобы на него не наступил кто-то из больных. Особенно же интересны два персонажа. Первый - русский (!) полковник Фетисов, который вот уже не один год не произносит ни слова - с тех пор, как погибла под обстрелом вся его семья. Второй, а точнее, вторая - единственная в спектакле женщина, Пепа, некогда обслуживавшая дальнобойщиков на магистрали, а теперь убежденная, что находится в монастыре и денно и нощно искупающая свои грехи. В этом контексте особенно сильна сцена домоганий Хачо, который ничтоже сумняшеся уверяет ее в том, что переспать с ним - богоугодное дело.
И быть бы этой историей обычной драмой психически больных людей, чей способ восприятия действительности порой кажется единственно возможным, если бы умирающие от отсутствия еды, теплой одежды и медикаментов люди внезапно не наткнулись на гуманитарную помощь, высланную базировавшимся рядом военным. При этом не объясняется, был ли этот чудесный факт на самом деле или родился в нездоровом воображении героев пьесы. И началось!! Всегда молчащий полковник Фетисов вспоминает свое военное прошлое - и тем самым неожиданно дарит остальным пациентам смысл жизни. Больница превращается в военную часть. Пациенты надевают камуфляж, переоборудуют помещение под казарму и маршируют вокруг кроватей под звуки бессмертной «You’re in the army now». На протяжении всего спектакля невольно думаешь - сознает ли Фетисов, какую ответственность на себя берет собственным же благодетельством? Жизнь этих людей действительно обретает смысл и цель, в глазах появляется надежда - и все от осознания собственной нужности. Не важно даже, конкретному ли человеку или целому государству. Вопрос только в том, как, однажды поселив в сердцах эту веру, ее удержать - вопреки тому, что никаких разумных оснований для этой веры нет. А впрочем, да… мы же имеем дело с психами.
Все было бы не просто хорошо, а даже и замечательно, вот только чем больше думаешь о постановке, тем больше понимаешь, что дело в первую очередь в материале. Материал сильнейший, с невероятным количеством смысловых пластов: начать с того, что выбранное автором место действия уже предполагает неоднозначность трактовки. Каждый первый эпизод можно рассматривать как галлюцинацию одного из пациентов клиника. А была ли клиника? А может быть, с ума сошел доктор, или, скажем, Фетисов? И чей же это все-таки был сон?
Потрясающа Роза Хайруллина в роли Пепы. Не зря так много говорят о самобытности ее игры, непохожести на других актрис. Не разбираясь в терминологии, довольно трудно это объяснить. Она такая вся нервная, дерганная, у нее руки постоянно в движении и голос тоооонкий!.. и дышит прерывисто, и настойчивая, и податливая, и… не описать словами! Наверное, все, кто сидели в зале, боялись вздохнуть, когда она была на сцене. Я очень люблю Полиночку Агурееву (кто не знает - лауреата ЗМ в этом году), очень за нее рада, но игра Розы Хайруллиной произвела на меня настолько невероятное впечатление, что болела я за нее.
Что же касается работы Гвоздкова, то на первый взгляд претензий вроде бы и нет. Лаконичные декорации, неожиданно уместная отсылка к современности, вполне уместная пронзительность - местами. А вот - не зацепило. Дело в том, что спектакль не оставляет послевкусия. Вообще. Я не берусь ставить диагноз постановке, ориентируясь лишь на неверные ощущения, однако не придавать фактам значения тоже не могу. Пьесе - пять. Спектаклю - пожалуй, четыре. Хайруллиной - низкий поклон.
14.04.2009г..
3. МПФ, «Мотылек»
по одноименной пьесе Петра Гладилина
Режиссер-постановщик - Евгений Каменькович. Сценография - Владимир Максимов. В ролях: Полина Кутепова (рядовой Лебедушкин), Юрий Степанов (Полковник), Тагир Рахимов (Капитан), Анатолий Горячев (Адъютант), Олег Нирян (Военврач).
Как и многие поклонники Мастерской, к спектаклю «Мотылек» я отношусь чуть более ровно, чем к большинству других постановок. Возможно, потому, что стиль любимого театра все-таки больше соотносится с классической драматургией и прозой, нежели с современной пьесой. Возможно, потому, что именно в этой работе проявилась неожиданно некоторая мелодраматичность, в целом МПФ не свойственная. Впрочем, не надо делать какие-то выводы на основании моих субъективных привязанностей: если смотреть отстраненно, спектакль, безусловно, хорош.
Намешано в нем много. Само событие, вокруг которого закручивается история, уже заставляет поднять брови: в одном царстве-государстве, то бишь в одной воинской части, случилося вне графика несчастье. Рядовой по фамилии Лебедушкин взял и превратился в женщину по имени Наталья. Ладно, допустим, имя он придумал себе уже некоторое время спустя. Но факт остается фактом: превращение случилось совершенно осознанно, так как господин Лебедушкин чувствует в себе творческую жилку и желает быть свободным художником, а уж никак не отдавать долг отечеству. Дальше все закручивается-закручивается, полковник, на которого все это свалилось, обнаруживает в себе сентиментальность, коей могут обладать лишь прожженные волки, на пару с Лебедушкиным они организовывают театр... все-все, дальше рассказывать не буду. Коллизии, как ни крути, действительно интересны и оччень небанальны.
Каменькович в принципе в своем репертура: красиво, душевно и без наворотов. Кутепова чудесна, надломленный ее голос ни с чем не сравним и прекрасен неимоверно. Странным образом изящная, непреодолимо женственная Полина заставляет верить в то, что раньше являлась мужчиной, как бы это ни звучало. Степанов трогает, пожалуй, еще больше. Его финальная сцена сама по себе такова, что трудно было обойтись без фальши и переигрывания, но он, однако же, справляется. Остальных же актеров словно и не видно; так, наверное, и должно было быть
23.04.2009г.
Дайджест:
- Вечер Льва Рубинштейна
- Музей Маяковского
- Винзавод
- Ночь Милоша Формана
- Джеймс Джойс «Портрет художника в юности»
Ну и да, театры - это наше все, но в другие места мы тоже иногда заглядываем. 16 апреля была на творческом вечере поэта-концептуалиста Льва Рубинштейна в милейшем кафе «Артефак». Предысторию похода на сие событие можно найти у меня в жж; в итоге я осталась более чем довольна. Лев Семенович читал старые и новые свои литературные творения. Компания моя очень высоко оценила его прозу; поэзия же была единогласно признана «интересной, но требующей дальнейшего осмысления». Я же, уже имевшая представление о жанре «стихов на карточках», получала просто космическое удовольствие от возможности присутствовать при чтениях лично. Спасибо Вам, Лев Семенович, это было действительно здорово.
Во второй раз побывала в музее Маяковского. Обязательно посетите это место, если до сих пор не. Там покосившийся шкаф зеленого цвета, столь ненавистного Гению, там портрет Царя вверх ногами и Мона Лиза без лица, там разгул супрематизма и полное отсутствие рамок. Люди, которые разрабатывали концепцию музея и занимались его архитектурным решением, тоже в своем роде гениальны: так передать дух футуризма! И сердце музея: комнатенка-лодочка. На четвертом этаже - та самая каморка, в которой жил Поэт. В которой Поэт умер. Подчеркнуто аскетичная (а в ней, естественно, воссоздана обстановка того времени), комнатка невероятно контрастирует с яркостью и фантазийностью остального пространства музея. Больше всего поражает диван: маленький, узенький, короткий - на нем не уместилась бы стасемидесятисантиметровая я, а ведь рост Маяковского составлял почти два метра. И так трудно представить себе - и так страшно представить себе - что именно здесь прогремел когда-то тот самый выстрел, который лишил страну и мир Человека с большой буквы.
Еще письма Маяковского к Лиле Брик, конечно. Это письма немыслимой искренности; не знаю, насколько этично публиковать их, вывешивать на стенде, пусть даже в музее. Но знаю точно - вы, сегодняшние «поэты», даже наедине, даже самому близкому человеку таких слов не скажете. Не посмеете, побоитесь собственного же осуждения. Он называет ее котенком, котеночком, Лиленком, Лилятиком. У него ужасающий почерк. Он признается ей в любви так, что у меня, украдкой читающей эти строчки, сердце сжимается до крошечных размеров. Господи, как же он ее любит. И как странно, что слова повелительного наклонения - «Люби меня!» - звучат не властно совсем, а скорее умоляюще…
Но это цветочки - и комнатка, и письма. Предсмертная записка Гения - вот отчего дышать становится невозможно. Это на разрыв.
Всем
В том, что умираю, не вините никого и, пожалуйста,
не сплетничайте. Покойник этого ужасно не любил.
Мама, сестры и товарищи, простите - это не способ
(другим не советую), но у меня выходов нет.
Лиля - люби меня.
Товарищ правительство, моя семья - это Лиля Брик,
мама, сестры и Вероника Витольдовна Полонская.
Если ты устроишь им сносную жизнь - спасибо.
Начатые стихи отдайте Брикам, они разберутся.
Как говорят-
"инцидент исперчен",
любовная лодка
разбилась о быт.
Я с жизнью в расчете
и не к чему перечень
взаимных болей,
бед
и обид.
Счастливо оставаться.
Владимир М а я к о в с к и й.
12/ IV -30 г.
Товарищи Вапповцы, не считайте меня малодушным.
Сериозно - ничего не поделаешь.
Привет.
Ермилову скажите, что жаль - снял лозунг, надо
бы доругаться.
В.М.
В столе у меня 2000 руб. - внесите в налог.
Остальное получите с Гиза.
В.М. ...
Кроме того, посетила Винзавод, где особенно впечатлил зал с работами Марии Хесусы де Солорсано. Ей двенадцать лет, и она занимается тем, что делает похоронные венки. Еще она живет в Мексике, но искренне любит Россию и следит за последними событиями в жизни страны. И не просто следит, но делает венки на каждое значимое событие. На каждую интересную - не обязательно, кстати, трагичную - новость. Судит об этих новостях со своей колокольни, и ее взгляд на проблемы, поначалу кажущийся абсурдным, на фоне ее творений предстает как единственно верная трактовка. А еще - это поразило меня больше всего - в центре зала ряд гробиков с куклами Барби. Красивыми очень куклами. Нарядными. Пара гробиков пусты: в них вместо кукол лежат бумажки с надписями. «Мы умрем в один день» и - «для тебя, родная».
Пусть даже это Мексика со своим культом смерти, все равно - двенадцать лет. В голове не укладывается.
А еще на Винзаводе была выставка «молодых, да ранних» фотографов, и я вся истекла эмоциями, глядя на снимки. Бог мой, какие они талантливые. Довольно смешно, конечно, нажимать на кнопочку фотоаппарата, зная, что вот тут вот, рядом, висят ИХ работы. Такие яркие, такие гармоничные (или исключительно дисгармоничные - дела это не меняет), такие по-молодому задорные.
18 апреля в чудеснейшем «Художественном» была ночь Формана. Учитывая трепетное мое отношение к этому режиссеру, нетрудно догадаться, что слово «понравилось» едва ли охарактеризует мои впечатления в полной мере. Давали «Амадея», «Любовные похождения блондинки» и, ясное дело, «Пролетая над гнездом кукушки».
- Поднимите руки те, кто смотрел «Амадея», - обратился к залу ведущий до начала показа. - А теперь те, кто смотрел его на большом экране и на пленке!
После этой ночи я могу с гордостью говорить: да, я смотрела «Амадея». На большом экране. На пленке. Это один сплошной восторг.
Интересно, кстати, было потом читать об этом фильме на Кинопоиске, в подборке «Знаете ли вы, что…» Вообще мне все не давало покоя, насколько правдива рассказанная Форманом история Сальери и Моцарта, Кинопоиск же многое прояснил. И еще там такие изящные шутки: Моцарт в одной из сцене негативно отзывается о Глюке и Генделе, а оказывается, это были его любимые композиторы. Или вот еще - идею диковатого смеха Моцарта создатели взяли из писем его современников, ха.
Вторым был показан фильм «Любовные похождения блондинки», который неизбежно затерялся среди двух шедевров. Один из ранних фильмов Формана, сейчас он в первую очередь вызывает ностальгическую улыбку. А местами, впрочем, и полноценный хохот. Я не назвала бы «Любовные похождения» на сто процентов легкой комедией, но оставляет он именно легкость. По тем временам - да, шок, падение нравственности, постельные сцены в кино, ужас-ужас. Сейчас первый эпитет, который приходит в голову - «мило».
Ну и третий, «Пролетая над гнездом кукушки»- без комментариев. Оскаровский покер, суд с Кеном Кизи по поводу трактовки книги и, кстати, единственный на моей памяти случай, когда я не могу расставить приоритеты между книгой и ее экранизацией. Нет смысла членить картину на части, она гениальна от и до. Фраза «но я хотя бы попытался» на долгие годы стала моим (щас будет пафос) путеводным огнем. Ох и нетривиальный он персонаж, этот Макмерфи. В череде моих влюбленностей в вымышленных персонажей - заслуженное первое место по всем параметрам.
А еще я наконец прикоснулась к великому Джойсу, правда, раннему. Прочитала и после него довольно долго не могла взять в руки что-то иное. Интересно, это у всех так? - к стилю Джойса «Портрет художника в юности» сначала долго-долго привыкаешь, разжевываешь, проглатываешь, зато потом - у… Не оторваться. Говорят, «Портрет» - некий подготовительный этап перед «Улиссом», введение, скажем так, в тему.
Прием потока сознания, Джойсом же в литературу введенный, - это какое-то локальное сумасшествие. В первый момент сознание упорно отказывается принимать текст, построенный по образу циркуляции мыслей в наших собственных головах. Но сказать, что это сильно - опять же, ничего не сказать. Фактически влезаешь в шкуру персонажа. Эта история без определенного начала и уж точно без конца: герой книги в дальнейшем, видимо, станет великим. Может быть, он даже станет Джеймсом Джойсом. А пока что он учится в колледже, общается с людьми, любит, дышит, то встает на путь истинный, то снова с него сходит.
Еще, парой фраз: проповедь о Рае и Аде - самое убедительное, что я читала на этот счет вообще где-либо. Меня физически в этот момент трясло.
Вот так вот. И да, я в курсе, что пора бы уже рассказать и о прошедшей неделе, но как-то вот… как-то вот. Btw, друзья, до меня дошли слухи, что музей Булгакова (который делит в моем личном рейтинге пальму первенства с уже упомянутым музеем Маяковского) уже совсем серьезно собираются закрыть. Посему в планах на самое ближайшее время посетить как сам музей Булгакова (он же - знаменитая Нехорошая Квартира) , так и расположившийся по соседству культурный центр «Булгаковский Дом» . Ну и сдобрить все это дело прогулкой по берегам Патриарших прудов. Кто со мной?
Даты стоят те, в которые я смотрела перечисленные спектакли. За иллюстрации спасибо сайту театра «Гулливер», сайту Самарского театра драмы, сайту Мастерской, фотоаппарату кэнон_многодэ, а также разным сайтам, которые нашел сервис яндекс.картинки.
1. Курганский театр кукол «Гулливер», «Каприч’ио» (двойной со сливками)
в рамках Золотой Маски
Автор, художник - Виктор Плотников. Режиссура - Виктор Плотников, Владимир Филонов. В спектакле заняты: Алла Семенова, Татьяна Есина, Татьяна Кокина, Алексей Гущук, Роман Есин, Ирина Тимофеева, Владимир Базунов, Николай Фомин, Владимир Лазарев, Александр Романюк.
Одна из тех случайностей, за которые нельзя не поблагодарить судьбу: как знать, может, промедли я еще пару часов, мой счастливый последний билет забрал бы кто-нибудь другой. И я, скорее всего, никогда бы не увидела этого чуда. Цитирую программку: «Спектакль не имеет сквозного сюжета. Его суть - наплывающие друг на друга картины-сценки. Образы сложные и простые, смешные и жуткие создают уникальное зрелище на стыке живописи и действия. Куклы, пластика, визуальный ряд и музыкальное решение предлагают мощное содержание и дают возможность самим зрителям замкнуть мысленный круг».
Вообще к спектаклю как нельзя лучше подходит фраза «все чудесатее и чудесатее». Оставляет ощущение сказки и вызывает жгучее желание перечитать какую-нибудь книжку из серии про страну Оз. Действительно, на сцене - настоящий волшебный мир, в котором возможно все и невозможно ничего. Начинается действо с прохода длиннющей тряпичной лошади, на которой «сидят» актеры - то есть, конечно, жители волшебного мира - и все это под такую заразительную музыку, что трудно было не притопнуть ногой ей в такт. Задавая настроение всему спектаклю, эта милая увертюра непринужденно погружает зрителя в какое-то смежное состояние: ты словно бы смотришь свой личный волшебный сон.
Как описать необъятное? На краю сцены стоят крошечные домики, слегка припорошенные снегом. Все ждешь - вот сейчас оттуда вылезут их хозяевы-гномы, встанут в хоровод, закружатся в безумном танце. Но вот в какой-то момент черный холм, на котором уютно примостились домики, начинает шевелиться. Вздымается, опадает, поднимается все выше и выше... И вот на краю сцены уже возвышается двухметровая фигура... смерти с косой. А на ее черной мантии беспомощно повисли приклеенные домики. Вслух этого никто не говорит, но как-то сразу понимаешь: если гномы и были, теперь их уже явно не осталось.
Или другая картинка: огромный скелет, на месте желудка которого расположена клетка, в которой разыгрывают непристойную сценку два разнополых мима. И вдруг мим-женщина с криком проваливается вниз. Второй пытается удержать ее (вцепляясь ей в шею почему-то), тащит наверх; та вдруг поднимается с безумной улыбкой на лице. Что это было - шутка? последняя ступень? преисподняя? Об этом зрителю позволяется поразмыслить самостоятельно.
Впрочем, это только один пласт спектакля - жуткий. Есть и комичный: три мима учатся обращаться с фотоаппаратом. А у ванны, в которой возлежит их брат по гриму, вырастают забавные мохнатые лапы.
И пронзительно-грустный: шагающий пружинистой походкой кукольный человечек, за которым медленно-медленно раскачивается качель. Откуда-то сверху на качель приземляется другая фигурка. Пара взмахов качели - и она вспархивает вверх, на луну-у... Человечек в недоумении, человечек приближается к качели; рраз - и на ней уже раскачивается третья кукла, которая следует за второй. Трактовок может быть миллион и даже больше. Но почему-то так явно защемляет сердце, так хочется подойти к этому грустному человечку, застывшему в нерешительности перед качелью, обнять его, сказать слова утешения, сказать: ты нужен!..
И вовсе фантастичный, волшебный: светящаяся рыба с человеческим лицом и танцующая странные танцы девушка, их слияние и то, как неожиданно загорается и сама девушка. Летающие по сцене ангелы, с усердием хлопающие белыми крылышками. Дым, покрывающий сцену, и следующие одна за другой лодки с золочеными фигурами: вот лодка маленькая, с куклами, а вот лодка большая, с людьми. Ни дать ни взять очередное странствие Одиссея.
Сказка, да и только.
13.04.2007г.
2. Самарский театр драмы, «Полковник-птица»
в рамках Золотой Маски
По одноименной пьесе Христо Бойчева
Постановка - Вячеслав Гвоздков. Сценография и костюмы - Александр Орлов. В ролях: Олег Белов (Доктор), Владимир Борисов (Фетисов), Роза Хайруллина (Пепа), Федор Степаненко (Хачо), Владимир Сухов (Матей), Виталий Жигалин (Киро), Георгий Кузубов (Давуд), Юрий Машкин (Чаушеску).
Описание спектакля «Полковник-птица» в афише Золотой Маски ужасно интригует: тут тебе и сравнения с «Полетом над гнездом кукушки» Кизи, и заявка на представление модели современного мира. Да и сам сюжет пьесы весьма нетривиален. «Надо идти», - подумала я, изучая программу. В целом, несмотря на все негативные отзывы критиков, не прогадала.
Действие разворачивается в психбольнице. Мы слышим закадровый голос, который начинает рассказ, плавно погружая нас в реальность Христо Бойчева и Вячеслава Гвоздкова. Рассказ от имени молодого студента медицинского, первым местом работы которого стала отдаленная от центра, практически заброшенная больница. Между прочим, функциональное значение этого приема огромно: незаметно для себя начинаешь воспринимать происходящее как рассказ о делах дней минувших, а тот самый голос, периодически «включающийся» в эфир, как реально существующего человека. Своего рода эффект присутствия.
Работа, ясное дело, не скучная: тут тебе и невероятно смешной пациент-клептоман, и страдающий от мужской несостоятельности представитель кавказской национальности (который по понятным причинам вызывал в зале больше всего смешков), и внушительной комплекции мужчинка, страдающий от комплекса «маленького человека» в слишком буквальном смысле - он ходит с красным фонарем, чтобы на него не наступил кто-то из больных. Особенно же интересны два персонажа. Первый - русский (!) полковник Фетисов, который вот уже не один год не произносит ни слова - с тех пор, как погибла под обстрелом вся его семья. Второй, а точнее, вторая - единственная в спектакле женщина, Пепа, некогда обслуживавшая дальнобойщиков на магистрали, а теперь убежденная, что находится в монастыре и денно и нощно искупающая свои грехи. В этом контексте особенно сильна сцена домоганий Хачо, который ничтоже сумняшеся уверяет ее в том, что переспать с ним - богоугодное дело.
И быть бы этой историей обычной драмой психически больных людей, чей способ восприятия действительности порой кажется единственно возможным, если бы умирающие от отсутствия еды, теплой одежды и медикаментов люди внезапно не наткнулись на гуманитарную помощь, высланную базировавшимся рядом военным. При этом не объясняется, был ли этот чудесный факт на самом деле или родился в нездоровом воображении героев пьесы. И началось!! Всегда молчащий полковник Фетисов вспоминает свое военное прошлое - и тем самым неожиданно дарит остальным пациентам смысл жизни. Больница превращается в военную часть. Пациенты надевают камуфляж, переоборудуют помещение под казарму и маршируют вокруг кроватей под звуки бессмертной «You’re in the army now». На протяжении всего спектакля невольно думаешь - сознает ли Фетисов, какую ответственность на себя берет собственным же благодетельством? Жизнь этих людей действительно обретает смысл и цель, в глазах появляется надежда - и все от осознания собственной нужности. Не важно даже, конкретному ли человеку или целому государству. Вопрос только в том, как, однажды поселив в сердцах эту веру, ее удержать - вопреки тому, что никаких разумных оснований для этой веры нет. А впрочем, да… мы же имеем дело с психами.
Все было бы не просто хорошо, а даже и замечательно, вот только чем больше думаешь о постановке, тем больше понимаешь, что дело в первую очередь в материале. Материал сильнейший, с невероятным количеством смысловых пластов: начать с того, что выбранное автором место действия уже предполагает неоднозначность трактовки. Каждый первый эпизод можно рассматривать как галлюцинацию одного из пациентов клиника. А была ли клиника? А может быть, с ума сошел доктор, или, скажем, Фетисов? И чей же это все-таки был сон?
Потрясающа Роза Хайруллина в роли Пепы. Не зря так много говорят о самобытности ее игры, непохожести на других актрис. Не разбираясь в терминологии, довольно трудно это объяснить. Она такая вся нервная, дерганная, у нее руки постоянно в движении и голос тоооонкий!.. и дышит прерывисто, и настойчивая, и податливая, и… не описать словами! Наверное, все, кто сидели в зале, боялись вздохнуть, когда она была на сцене. Я очень люблю Полиночку Агурееву (кто не знает - лауреата ЗМ в этом году), очень за нее рада, но игра Розы Хайруллиной произвела на меня настолько невероятное впечатление, что болела я за нее.
Что же касается работы Гвоздкова, то на первый взгляд претензий вроде бы и нет. Лаконичные декорации, неожиданно уместная отсылка к современности, вполне уместная пронзительность - местами. А вот - не зацепило. Дело в том, что спектакль не оставляет послевкусия. Вообще. Я не берусь ставить диагноз постановке, ориентируясь лишь на неверные ощущения, однако не придавать фактам значения тоже не могу. Пьесе - пять. Спектаклю - пожалуй, четыре. Хайруллиной - низкий поклон.
14.04.2009г..
3. МПФ, «Мотылек»
по одноименной пьесе Петра Гладилина
Режиссер-постановщик - Евгений Каменькович. Сценография - Владимир Максимов. В ролях: Полина Кутепова (рядовой Лебедушкин), Юрий Степанов (Полковник), Тагир Рахимов (Капитан), Анатолий Горячев (Адъютант), Олег Нирян (Военврач).
Как и многие поклонники Мастерской, к спектаклю «Мотылек» я отношусь чуть более ровно, чем к большинству других постановок. Возможно, потому, что стиль любимого театра все-таки больше соотносится с классической драматургией и прозой, нежели с современной пьесой. Возможно, потому, что именно в этой работе проявилась неожиданно некоторая мелодраматичность, в целом МПФ не свойственная. Впрочем, не надо делать какие-то выводы на основании моих субъективных привязанностей: если смотреть отстраненно, спектакль, безусловно, хорош.
Намешано в нем много. Само событие, вокруг которого закручивается история, уже заставляет поднять брови: в одном царстве-государстве, то бишь в одной воинской части, случилося вне графика несчастье. Рядовой по фамилии Лебедушкин взял и превратился в женщину по имени Наталья. Ладно, допустим, имя он придумал себе уже некоторое время спустя. Но факт остается фактом: превращение случилось совершенно осознанно, так как господин Лебедушкин чувствует в себе творческую жилку и желает быть свободным художником, а уж никак не отдавать долг отечеству. Дальше все закручивается-закручивается, полковник, на которого все это свалилось, обнаруживает в себе сентиментальность, коей могут обладать лишь прожженные волки, на пару с Лебедушкиным они организовывают театр... все-все, дальше рассказывать не буду. Коллизии, как ни крути, действительно интересны и оччень небанальны.
Каменькович в принципе в своем репертура: красиво, душевно и без наворотов. Кутепова чудесна, надломленный ее голос ни с чем не сравним и прекрасен неимоверно. Странным образом изящная, непреодолимо женственная Полина заставляет верить в то, что раньше являлась мужчиной, как бы это ни звучало. Степанов трогает, пожалуй, еще больше. Его финальная сцена сама по себе такова, что трудно было обойтись без фальши и переигрывания, но он, однако же, справляется. Остальных же актеров словно и не видно; так, наверное, и должно было быть
23.04.2009г.
Дайджест:
- Вечер Льва Рубинштейна
- Музей Маяковского
- Винзавод
- Ночь Милоша Формана
- Джеймс Джойс «Портрет художника в юности»
Ну и да, театры - это наше все, но в другие места мы тоже иногда заглядываем. 16 апреля была на творческом вечере поэта-концептуалиста Льва Рубинштейна в милейшем кафе «Артефак». Предысторию похода на сие событие можно найти у меня в жж; в итоге я осталась более чем довольна. Лев Семенович читал старые и новые свои литературные творения. Компания моя очень высоко оценила его прозу; поэзия же была единогласно признана «интересной, но требующей дальнейшего осмысления». Я же, уже имевшая представление о жанре «стихов на карточках», получала просто космическое удовольствие от возможности присутствовать при чтениях лично. Спасибо Вам, Лев Семенович, это было действительно здорово.
Во второй раз побывала в музее Маяковского. Обязательно посетите это место, если до сих пор не. Там покосившийся шкаф зеленого цвета, столь ненавистного Гению, там портрет Царя вверх ногами и Мона Лиза без лица, там разгул супрематизма и полное отсутствие рамок. Люди, которые разрабатывали концепцию музея и занимались его архитектурным решением, тоже в своем роде гениальны: так передать дух футуризма! И сердце музея: комнатенка-лодочка. На четвертом этаже - та самая каморка, в которой жил Поэт. В которой Поэт умер. Подчеркнуто аскетичная (а в ней, естественно, воссоздана обстановка того времени), комнатка невероятно контрастирует с яркостью и фантазийностью остального пространства музея. Больше всего поражает диван: маленький, узенький, короткий - на нем не уместилась бы стасемидесятисантиметровая я, а ведь рост Маяковского составлял почти два метра. И так трудно представить себе - и так страшно представить себе - что именно здесь прогремел когда-то тот самый выстрел, который лишил страну и мир Человека с большой буквы.
Еще письма Маяковского к Лиле Брик, конечно. Это письма немыслимой искренности; не знаю, насколько этично публиковать их, вывешивать на стенде, пусть даже в музее. Но знаю точно - вы, сегодняшние «поэты», даже наедине, даже самому близкому человеку таких слов не скажете. Не посмеете, побоитесь собственного же осуждения. Он называет ее котенком, котеночком, Лиленком, Лилятиком. У него ужасающий почерк. Он признается ей в любви так, что у меня, украдкой читающей эти строчки, сердце сжимается до крошечных размеров. Господи, как же он ее любит. И как странно, что слова повелительного наклонения - «Люби меня!» - звучат не властно совсем, а скорее умоляюще…
Но это цветочки - и комнатка, и письма. Предсмертная записка Гения - вот отчего дышать становится невозможно. Это на разрыв.
Всем
В том, что умираю, не вините никого и, пожалуйста,
не сплетничайте. Покойник этого ужасно не любил.
Мама, сестры и товарищи, простите - это не способ
(другим не советую), но у меня выходов нет.
Лиля - люби меня.
Товарищ правительство, моя семья - это Лиля Брик,
мама, сестры и Вероника Витольдовна Полонская.
Если ты устроишь им сносную жизнь - спасибо.
Начатые стихи отдайте Брикам, они разберутся.
Как говорят-
"инцидент исперчен",
любовная лодка
разбилась о быт.
Я с жизнью в расчете
и не к чему перечень
взаимных болей,
бед
и обид.
Счастливо оставаться.
Владимир М а я к о в с к и й.
12/ IV -30 г.
Товарищи Вапповцы, не считайте меня малодушным.
Сериозно - ничего не поделаешь.
Привет.
Ермилову скажите, что жаль - снял лозунг, надо
бы доругаться.
В.М.
В столе у меня 2000 руб. - внесите в налог.
Остальное получите с Гиза.
В.М. ...
Кроме того, посетила Винзавод, где особенно впечатлил зал с работами Марии Хесусы де Солорсано. Ей двенадцать лет, и она занимается тем, что делает похоронные венки. Еще она живет в Мексике, но искренне любит Россию и следит за последними событиями в жизни страны. И не просто следит, но делает венки на каждое значимое событие. На каждую интересную - не обязательно, кстати, трагичную - новость. Судит об этих новостях со своей колокольни, и ее взгляд на проблемы, поначалу кажущийся абсурдным, на фоне ее творений предстает как единственно верная трактовка. А еще - это поразило меня больше всего - в центре зала ряд гробиков с куклами Барби. Красивыми очень куклами. Нарядными. Пара гробиков пусты: в них вместо кукол лежат бумажки с надписями. «Мы умрем в один день» и - «для тебя, родная».
Пусть даже это Мексика со своим культом смерти, все равно - двенадцать лет. В голове не укладывается.
А еще на Винзаводе была выставка «молодых, да ранних» фотографов, и я вся истекла эмоциями, глядя на снимки. Бог мой, какие они талантливые. Довольно смешно, конечно, нажимать на кнопочку фотоаппарата, зная, что вот тут вот, рядом, висят ИХ работы. Такие яркие, такие гармоничные (или исключительно дисгармоничные - дела это не меняет), такие по-молодому задорные.
18 апреля в чудеснейшем «Художественном» была ночь Формана. Учитывая трепетное мое отношение к этому режиссеру, нетрудно догадаться, что слово «понравилось» едва ли охарактеризует мои впечатления в полной мере. Давали «Амадея», «Любовные похождения блондинки» и, ясное дело, «Пролетая над гнездом кукушки».
- Поднимите руки те, кто смотрел «Амадея», - обратился к залу ведущий до начала показа. - А теперь те, кто смотрел его на большом экране и на пленке!
После этой ночи я могу с гордостью говорить: да, я смотрела «Амадея». На большом экране. На пленке. Это один сплошной восторг.
Интересно, кстати, было потом читать об этом фильме на Кинопоиске, в подборке «Знаете ли вы, что…» Вообще мне все не давало покоя, насколько правдива рассказанная Форманом история Сальери и Моцарта, Кинопоиск же многое прояснил. И еще там такие изящные шутки: Моцарт в одной из сцене негативно отзывается о Глюке и Генделе, а оказывается, это были его любимые композиторы. Или вот еще - идею диковатого смеха Моцарта создатели взяли из писем его современников, ха.
Вторым был показан фильм «Любовные похождения блондинки», который неизбежно затерялся среди двух шедевров. Один из ранних фильмов Формана, сейчас он в первую очередь вызывает ностальгическую улыбку. А местами, впрочем, и полноценный хохот. Я не назвала бы «Любовные похождения» на сто процентов легкой комедией, но оставляет он именно легкость. По тем временам - да, шок, падение нравственности, постельные сцены в кино, ужас-ужас. Сейчас первый эпитет, который приходит в голову - «мило».
Ну и третий, «Пролетая над гнездом кукушки»- без комментариев. Оскаровский покер, суд с Кеном Кизи по поводу трактовки книги и, кстати, единственный на моей памяти случай, когда я не могу расставить приоритеты между книгой и ее экранизацией. Нет смысла членить картину на части, она гениальна от и до. Фраза «но я хотя бы попытался» на долгие годы стала моим (щас будет пафос) путеводным огнем. Ох и нетривиальный он персонаж, этот Макмерфи. В череде моих влюбленностей в вымышленных персонажей - заслуженное первое место по всем параметрам.
А еще я наконец прикоснулась к великому Джойсу, правда, раннему. Прочитала и после него довольно долго не могла взять в руки что-то иное. Интересно, это у всех так? - к стилю Джойса «Портрет художника в юности» сначала долго-долго привыкаешь, разжевываешь, проглатываешь, зато потом - у… Не оторваться. Говорят, «Портрет» - некий подготовительный этап перед «Улиссом», введение, скажем так, в тему.
Прием потока сознания, Джойсом же в литературу введенный, - это какое-то локальное сумасшествие. В первый момент сознание упорно отказывается принимать текст, построенный по образу циркуляции мыслей в наших собственных головах. Но сказать, что это сильно - опять же, ничего не сказать. Фактически влезаешь в шкуру персонажа. Эта история без определенного начала и уж точно без конца: герой книги в дальнейшем, видимо, станет великим. Может быть, он даже станет Джеймсом Джойсом. А пока что он учится в колледже, общается с людьми, любит, дышит, то встает на путь истинный, то снова с него сходит.
Еще, парой фраз: проповедь о Рае и Аде - самое убедительное, что я читала на этот счет вообще где-либо. Меня физически в этот момент трясло.
Вот так вот. И да, я в курсе, что пора бы уже рассказать и о прошедшей неделе, но как-то вот… как-то вот. Btw, друзья, до меня дошли слухи, что музей Булгакова (который делит в моем личном рейтинге пальму первенства с уже упомянутым музеем Маяковского) уже совсем серьезно собираются закрыть. Посему в планах на самое ближайшее время посетить как сам музей Булгакова (он же - знаменитая Нехорошая Квартира) , так и расположившийся по соседству культурный центр «Булгаковский Дом» . Ну и сдобрить все это дело прогулкой по берегам Патриарших прудов. Кто со мной?