(no subject)
«Отец Горио» Бальзака - симпатичная книга, в экстаз не привела и придыханий не вызывала, но раз прочитать ее, безусловно, стоит. Вообще я пока не могу определить, что же меня настораживает в Бальзаке, но что-то такое есть, и это проявляется даже не в затянутости описаний, а на смысловом уровне.
«Демиан» Гессе покорил, вполне тянет на книгу-учение, и ни грамма нудного морализаторства. Мне нравится манера Гессе недоговаривать. Вывернутая наизнанку история с Каиновой печатью обеспечивает пару вечеров погружения в себя. А, и еще - неужели все персонажи по имени Макс такие крутые и привлекательные для читателей (зрителей) женского пола? Битый час вспоминала примеры, которые могли бы разрушить традицию, да так ни одного и не вспомнила.
Благодаря «Замку» Кафки наконец поняла, отчего все так боготворят Кафку - окей, теперь я тоже готова его боготворить. Не придумала никаких занимательных истолкований этой книги и не очень-то хочу над ними думать: и без того, кажется, все понятно. Я бы очень хотела поставить «Замок» с актерами Мастерской Петра Фоменко: Вера Строкова так и стояла у меня перед глазами, пока я читала любую из сцен с участием Фриды.
«Хладнокровное убийство» Капоте лучше всего можно было бы описать прилагательным “unique”. Детектив-репортаж, ноль процентов психологических изысканий и ноль процентов субъективности любого рода, всестороннее освещение событий и, конечно, нельзя забывать об абсолютной документальности повествования. Будь у меня такая возможность, я бы позвонила Капоте по телефону, и (я почему-то уверена) у него бы нашлось, о чем со мной поговорить. Как и с любым человеком на этой планете. Привет, Холден Колфилд.
«Отчаяние» Набокова, столь часто упоминаемое профессором Барабтарло в своих критических очерках о писателе, - прекрасный образец русского периода творчества Набокова. Как и большинство написанных им в эту пору романов, эта книга очень кинематографична (и это, к счастью, заметили задолго до меня). В предисловии к американскому изданию писатель говорит очень интересные слова: «Герман (герой «Отчаяния») и Гумберт схожи только в том смысле, в каком похожи друг на друга два дракона, нарисованных одним художником в разные периоды жизни. Оба они душевнобольные негодяи, и однако, есть в раю зеленая аллейка, по которой Гумберту позволено один раз в году гулять на закате; но никогда ад не отпустит Германа ни под какой залог». Это к теме отношения автора к Гумберту Гумберту, каковая поднималась в последнее время бессчетное количество раз.
«Ночной портье» Ирвина Шоу - чудная приключенческая книга без лишней зауми, подобная случайной беседе с интересным незнакомцем в промежутке между третьим и четвертым коктейлями. Что бы вы стали делать, если бы, будучи скромным ночным портье, обнаружили в одном из номеров труп, а при трупе - тубус, набитый явно контрабандными стодолларовыми бумажками? На страницах книги много красивых женщин, породистых лошадей, дорогого шампанского и покрытых снегами горных вершин. В «Ночном портье» фактически нет отрицательных героев, а финал приторно-сказочный - но от этого она не становится менее приятной.
Пока читала «Степного волка» Гессе, не могла перестать раздражаться на тему того, что три четверти читателей наверняка отождествляют себя с одиноким, трагичным, непонятым грубым мещанским миров Гарри Галлером. Сам Гарри негативных эмоций не вызывал вовсе. Да впрочем, Гессе даже писал об этом: остерегайтесь, мол, мои юные читатели, сравнивать себя с главным героем; эта книга о пятидесятилетнем человеке, и никак иначе. Но зато как же прекрасна история с предполагаемым раздвоением (растроением, расчетверением) личности! Книги, которые читаются на множестве уровней - это лучшие книги из когда-либо написанных.
К вопросу об уровнях - «Истинную жизнь Севастьяна Найта» Набокова изучала практически с лупой, вглядываясь в каждую деталь и изо всех сил пытаясь разгадать хотя бы парочку загадок самостоятельно, до того, как их объяснение любезно предложит мне все тот же неизменный профессор-переводчик. Конечно, я так и не продвинулась дальше шахматных фигурок и откровенной переклички событий происходящих с событиями сочиненными. Мне очень грустно это осознавать; впрочем, грустно не до такой степени, чтобы это испортило впечатление от собственно книги. He’s a fucking genius, к этому нечего прибавить, и простите мне мою беспардонную фамильярность - ну дыхание же перехватывает, правда, какие уж тут красивые и уважительные слова.
Мне жаль, что я не прочла «Над пропастью во ржи» Сэллинджера в мои sweet fifteen или хотя бы sweet sixteen; мне также жаль, что я не прочла его в оригинале. Второе, впрочем, поправимо, а мастерский перевод Риты Райт-Ковалевой в любом случае заслуживал того, чтобы с ним ознакомиться. Но как же хороша эта книга, о, как же она хороша. Дурацкая впечатлительная я, конечно, не показатель, но я даже умудрилась порыдать над моментом, раскрывающим суть названия. И я бы непременно ввела «Над пропастью во ржи» в школьную программу, будь у меня такая возможность.
***
Я так давно не растягивала вашу ленту до невозможности, вы по мне скучали, ведь правда же? Книжкикнижки, а потом будет кинокино, а потом, может, и про жизнь напишу - у меня тут опять новая работа, и старая работа в новом качестве, и новые знакомые (и старые знакомые в новом качестве, куда без этого), и, в общем, так все круто, так круто, ах. У меня как всегда миллион планов, и впечатляющие перспективы, кажется. Только я соскучилась по многим из вас, со многими хочу увидеться, а с некоторыми - немедленно выпить. Но это можно причислить к графе «миллион планов», а поскольку лучшие из планов имеют обыкновение осуществляться, беспокоиться не о чем. Я хотела спросить - как у вас дела?
«Демиан» Гессе покорил, вполне тянет на книгу-учение, и ни грамма нудного морализаторства. Мне нравится манера Гессе недоговаривать. Вывернутая наизнанку история с Каиновой печатью обеспечивает пару вечеров погружения в себя. А, и еще - неужели все персонажи по имени Макс такие крутые и привлекательные для читателей (зрителей) женского пола? Битый час вспоминала примеры, которые могли бы разрушить традицию, да так ни одного и не вспомнила.
Благодаря «Замку» Кафки наконец поняла, отчего все так боготворят Кафку - окей, теперь я тоже готова его боготворить. Не придумала никаких занимательных истолкований этой книги и не очень-то хочу над ними думать: и без того, кажется, все понятно. Я бы очень хотела поставить «Замок» с актерами Мастерской Петра Фоменко: Вера Строкова так и стояла у меня перед глазами, пока я читала любую из сцен с участием Фриды.
«Хладнокровное убийство» Капоте лучше всего можно было бы описать прилагательным “unique”. Детектив-репортаж, ноль процентов психологических изысканий и ноль процентов субъективности любого рода, всестороннее освещение событий и, конечно, нельзя забывать об абсолютной документальности повествования. Будь у меня такая возможность, я бы позвонила Капоте по телефону, и (я почему-то уверена) у него бы нашлось, о чем со мной поговорить. Как и с любым человеком на этой планете. Привет, Холден Колфилд.
«Отчаяние» Набокова, столь часто упоминаемое профессором Барабтарло в своих критических очерках о писателе, - прекрасный образец русского периода творчества Набокова. Как и большинство написанных им в эту пору романов, эта книга очень кинематографична (и это, к счастью, заметили задолго до меня). В предисловии к американскому изданию писатель говорит очень интересные слова: «Герман (герой «Отчаяния») и Гумберт схожи только в том смысле, в каком похожи друг на друга два дракона, нарисованных одним художником в разные периоды жизни. Оба они душевнобольные негодяи, и однако, есть в раю зеленая аллейка, по которой Гумберту позволено один раз в году гулять на закате; но никогда ад не отпустит Германа ни под какой залог». Это к теме отношения автора к Гумберту Гумберту, каковая поднималась в последнее время бессчетное количество раз.
«Ночной портье» Ирвина Шоу - чудная приключенческая книга без лишней зауми, подобная случайной беседе с интересным незнакомцем в промежутке между третьим и четвертым коктейлями. Что бы вы стали делать, если бы, будучи скромным ночным портье, обнаружили в одном из номеров труп, а при трупе - тубус, набитый явно контрабандными стодолларовыми бумажками? На страницах книги много красивых женщин, породистых лошадей, дорогого шампанского и покрытых снегами горных вершин. В «Ночном портье» фактически нет отрицательных героев, а финал приторно-сказочный - но от этого она не становится менее приятной.
Пока читала «Степного волка» Гессе, не могла перестать раздражаться на тему того, что три четверти читателей наверняка отождествляют себя с одиноким, трагичным, непонятым грубым мещанским миров Гарри Галлером. Сам Гарри негативных эмоций не вызывал вовсе. Да впрочем, Гессе даже писал об этом: остерегайтесь, мол, мои юные читатели, сравнивать себя с главным героем; эта книга о пятидесятилетнем человеке, и никак иначе. Но зато как же прекрасна история с предполагаемым раздвоением (растроением, расчетверением) личности! Книги, которые читаются на множестве уровней - это лучшие книги из когда-либо написанных.
К вопросу об уровнях - «Истинную жизнь Севастьяна Найта» Набокова изучала практически с лупой, вглядываясь в каждую деталь и изо всех сил пытаясь разгадать хотя бы парочку загадок самостоятельно, до того, как их объяснение любезно предложит мне все тот же неизменный профессор-переводчик. Конечно, я так и не продвинулась дальше шахматных фигурок и откровенной переклички событий происходящих с событиями сочиненными. Мне очень грустно это осознавать; впрочем, грустно не до такой степени, чтобы это испортило впечатление от собственно книги. He’s a fucking genius, к этому нечего прибавить, и простите мне мою беспардонную фамильярность - ну дыхание же перехватывает, правда, какие уж тут красивые и уважительные слова.
Мне жаль, что я не прочла «Над пропастью во ржи» Сэллинджера в мои sweet fifteen или хотя бы sweet sixteen; мне также жаль, что я не прочла его в оригинале. Второе, впрочем, поправимо, а мастерский перевод Риты Райт-Ковалевой в любом случае заслуживал того, чтобы с ним ознакомиться. Но как же хороша эта книга, о, как же она хороша. Дурацкая впечатлительная я, конечно, не показатель, но я даже умудрилась порыдать над моментом, раскрывающим суть названия. И я бы непременно ввела «Над пропастью во ржи» в школьную программу, будь у меня такая возможность.
***
Я так давно не растягивала вашу ленту до невозможности, вы по мне скучали, ведь правда же? Книжкикнижки, а потом будет кинокино, а потом, может, и про жизнь напишу - у меня тут опять новая работа, и старая работа в новом качестве, и новые знакомые (и старые знакомые в новом качестве, куда без этого), и, в общем, так все круто, так круто, ах. У меня как всегда миллион планов, и впечатляющие перспективы, кажется. Только я соскучилась по многим из вас, со многими хочу увидеться, а с некоторыми - немедленно выпить. Но это можно причислить к графе «миллион планов», а поскольку лучшие из планов имеют обыкновение осуществляться, беспокоиться не о чем. Я хотела спросить - как у вас дела?