в истончившейся реальности
Когда всякие вполне официальные новости начали отсылать к дирижаблям, мы подумали, что у нас три выхода: мы устанавливаем тренды; мы чуем и фиксируем тренды; мы сами тренды. Даша предложила четвертый вариант: реальность настолько истончилась, что прогнуть или проткнуть её - раз плюнуть. Разваливается от тычка, а дирижаблем-то мы тараним со всей силы. Придётся теперь с этим жить в реальности, в которой нет Тортуги.
Зато мы дождались дождя. Слишком всё пересохло, давно пора было. Но Чащобная кошка оказалась не готова: вышла после ужина прогуляться, и тут её накрыло дождём. Несколько часов она просидела под машиной у входа в Чащу, а Чаща была на другом острове, и всё вокруг было в воде. Около часа ночи я начала волноваться, сходила позвала её, рассказала ей наиболее безопасный путь домой. "Да я хочу, хочу, - промяукала Кошка, - но тут везде вода!" Мы уже собрались сидеть всю ночь, но тут в дожде случилась пауза, и она вернулась тем маршрутом, который я ей проложила. Ладно, если уж у нас такая непрочная реальность, почему бы не использовать этот факт для полноценного общения с Кошкой. Она понимает человеческую речь, мы понимаем её мяу.
Домой вернулись всё-таки под утро. Мы тоже часть реальности, и мы сказали, что будем крафтить, возможно всю ночь, лишь бы не оставить Кошку одну под дождём. Кошка вернулась, но мы уже втянулись. Возвращаемся домой и находим в прихожей мой маленький серебряный тапочек, который я пожертвовала одной и чашек Чащи. Экспериментальная чашка была из фарфора на трёх очень тонких ножках, одна ножка оказалась короче, и я отдала ей тапочек, который носила в качестве серьги. Так он пару месяцев пролежал на баре, в блюдце этой чашки. Я его домой не забирала, и Зябла не забирала. Сам, видимо, захотел. Представили трогательную картину: маленький полуторасантиметровый тапочек шлёпает по асфальту два километра, из последних сил пробираясь домой. Вот почему так долго дождей не было: тапочку надо было домой добраться, и чтобы его не смыло.
Есть у меня очень старая корабельная рубашка, одна из первых, если не самая первая. Когда мы в те времена придумывали корабельное историческое, мы его на мне пробовали, потому что я фрик, мне прикольно. То есть, лет ей где-то двадцать. За эти годы с ней чего только не было: она была просто холщовой, потом с ржавыми пятнами, потом коричневой, сейчас она почти розовенькая. На рукаве "Штандарт" вышито. И она расползается уже от старости, а я её потихоньку штопаю. Да и конструкция у неё не очень удачная, опытный же экземпляр. Но исторический артефакт. У неё есть шанс постепенно покрыться штопкой полностью. Ну так вот и с нашей реальностью: конструкция неудачная, от времени и постоянных стирок истончилась, видны разной степени неудачности попытки всё исправить, шнуровки, штопка, видно, что она продолжает расползаться, но расстаться с ней невозможно, потому что слишком долгая история с ней связана. И на рукаве вышито то, что нам дорого. В общем, у нас есть шанс в результате получить такую модную реальность в стиле бохо с большим количеством заплаток, вышивок и починок. Это, видимо, то, для чего мы тут и сидим. Мы тут вообще-то мелкое рукоделие изучаем. Ну, не курсы кройки и шитья реальностей, но хотя бы в штопку мы можем.
Зато мы дождались дождя. Слишком всё пересохло, давно пора было. Но Чащобная кошка оказалась не готова: вышла после ужина прогуляться, и тут её накрыло дождём. Несколько часов она просидела под машиной у входа в Чащу, а Чаща была на другом острове, и всё вокруг было в воде. Около часа ночи я начала волноваться, сходила позвала её, рассказала ей наиболее безопасный путь домой. "Да я хочу, хочу, - промяукала Кошка, - но тут везде вода!" Мы уже собрались сидеть всю ночь, но тут в дожде случилась пауза, и она вернулась тем маршрутом, который я ей проложила. Ладно, если уж у нас такая непрочная реальность, почему бы не использовать этот факт для полноценного общения с Кошкой. Она понимает человеческую речь, мы понимаем её мяу.
Домой вернулись всё-таки под утро. Мы тоже часть реальности, и мы сказали, что будем крафтить, возможно всю ночь, лишь бы не оставить Кошку одну под дождём. Кошка вернулась, но мы уже втянулись. Возвращаемся домой и находим в прихожей мой маленький серебряный тапочек, который я пожертвовала одной и чашек Чащи. Экспериментальная чашка была из фарфора на трёх очень тонких ножках, одна ножка оказалась короче, и я отдала ей тапочек, который носила в качестве серьги. Так он пару месяцев пролежал на баре, в блюдце этой чашки. Я его домой не забирала, и Зябла не забирала. Сам, видимо, захотел. Представили трогательную картину: маленький полуторасантиметровый тапочек шлёпает по асфальту два километра, из последних сил пробираясь домой. Вот почему так долго дождей не было: тапочку надо было домой добраться, и чтобы его не смыло.
Есть у меня очень старая корабельная рубашка, одна из первых, если не самая первая. Когда мы в те времена придумывали корабельное историческое, мы его на мне пробовали, потому что я фрик, мне прикольно. То есть, лет ей где-то двадцать. За эти годы с ней чего только не было: она была просто холщовой, потом с ржавыми пятнами, потом коричневой, сейчас она почти розовенькая. На рукаве "Штандарт" вышито. И она расползается уже от старости, а я её потихоньку штопаю. Да и конструкция у неё не очень удачная, опытный же экземпляр. Но исторический артефакт. У неё есть шанс постепенно покрыться штопкой полностью. Ну так вот и с нашей реальностью: конструкция неудачная, от времени и постоянных стирок истончилась, видны разной степени неудачности попытки всё исправить, шнуровки, штопка, видно, что она продолжает расползаться, но расстаться с ней невозможно, потому что слишком долгая история с ней связана. И на рукаве вышито то, что нам дорого. В общем, у нас есть шанс в результате получить такую модную реальность в стиле бохо с большим количеством заплаток, вышивок и починок. Это, видимо, то, для чего мы тут и сидим. Мы тут вообще-то мелкое рукоделие изучаем. Ну, не курсы кройки и шитья реальностей, но хотя бы в штопку мы можем.