Лох серебристый (буквы из блица)
Мы тут играем в блиц, я писала текст во время лунного затмения, и со всей моей техникой происходило много странного. Но дедлайн не упустила, хоть и выложила текст последней.
Сильнее всего Людмиле хотелось, чтобы всё было нормально.
В конце концов, сын вырос, работа спокойная, в квартире чисто и пусто, никакого неприятного хаоса, вроде того, что оставила после себя старушка, всё удалось победить, белые стены, деликатный кофейный бордюр, в ванной светло-кофейный кафель, на кухне новая мебель. И никаких пылесборников вроде книжек, статуэток, ковриков, ничего этого, чистота. Людмила возвращалась с удовольствием, переодевалась в домашнее коротенькое платье, включала плазму, гнездилась на диване с пакетом вишен.
И тут Людмила пристрастилась беседовать с соседом.
Сущая нелепость был этот сосед. Костик. Ему уже под полтинник, а всё Костик. То ли режиссёр, то ли сценарист, что-то про кино, съёмки какие-то. Сначала Людмила вышла обругать его за курение на лестнице, а курил он трубку, ну да, дымно, но ничего похожего на тот гадкий дым, который так изводил Людмилу. Нескладный лысоватый тип с трубкой. Не Шерлок Холмс, прямо скажем. Дырявые носки, джинсы, какие-то молодежные майки. И вдруг оказалось, что разговор, которому судьба была прекратиться после пяти минут скандала, продолжается уже полчаса, и вовсе не о курении на лестнице, а о том, что во дворе раньше была прачечная, что два других вяза росли слева и справа, а посадил их дядя Коля в сорок пятом году; а еще про котиков, которые очень благодарные существа. А еще про розовый антипирен на новых стропилах, досадное отсутствие слухового оконца и о самой истории их появления. Костик оказался отличным собеседником, к тому же абсолютно невосприимчивым к скандалу. Неудивительно: завершая разговор, он опрокинул банку с пеплом на ступени, принялся убирать, перемазал пеплом пол-лестницы. Выйдя в другой раз с чашкой кофе, опрокинул и её. В третий раз Людмила увидела его в толстовке, полностью разорванной от нижней резинки до манжета. Зацепился за дверную ручку. Понятно, что с такой координацией учиться не обращать внимания на критику ему пришлось в первую очередь. А во вторую, видимо, как раз быть хорошим собеседником. Заговаривать зубы, пока исправляешь последствия причиненных разрушений.
Так и пошло. Домашние платья Людмилы стали длиннее - всё-таки, придется рано или поздно постоять на лестнице с совершенно чужим мужчиной. А вокруг внезапно обнаружилась масса интересных вещей. Оказывается, на помойке можно найти латунные винтажные защелки для окон, и Костик расскажет, как очистить их от краски. Оказывается, на дереве во дворе свили гнёзда вороны, в прошлом году они не смогли вырастить птенца, посмотрим, как пойдёт в этом. Что серебристые деревья на улице - ивы, а те, что ложатся на провода - яблони-китайки. До сих пор Людмилу, потомственную горожанку, эти сельскохозяйственные изыски не интересовали ни в малейшей степени, и вдруг оказалось, что всё это довольно увлекательно.
Под эти разговоры Людмила даже как-то привыкла к запаху трубочного дыма, тем более, что он и вправду был приятнее, чем сигаретный дым соседа снизу. Начала замечать луч света, падающий в час дня из дырочки в стене лифта. Заметила, что лестничный парапет кованый, а на втором этаже под толстым слоем краски на перилах вырезано ножом "ЧОМРИК". Что-то, похоже, есть заразное во въедливом взгляде этих режиссеров-сценаристов.
И вот в середине лета Людмила заметила, что дерево во дворе начало сохнуть. Сначала засохла одна ветка, потом другая. В начале августа у бедного дерева оставалась всего одна зелёная ветвь, и выглядело это странно, потому что газон, из которого дерево росло, пышно колосился неведомыми травами, да и ствол дерева казался очень бодрым.
Людмила позвонила в садово-парковое хозяйство, объяснила ситуацию, попросила разобраться. Мама научила Людмилу, когда понадобится, обращаться в специальные службы. Это их обязанность, им за это платят.
- Как бы они не оставили от бедного вяза вот такой столб, - покачал головой Костик.
- А это вяз? - уточнила Людмила.
- Самый обычный вяз. Помните, я как-то рассказывал. Дядя Коля посадил в сорок пятом.
- А, так это дерево победы! Тогда его надо георгиевской ленточкой обмотать, чтобы не спилили!
- Вот именно, - рассмеялся Костик, - культовое дерево, достойное спасения. Последний памятник войны и прочий актуальный пафос. Ну, надеюсь, подействует, - он взмахнул руками и, конечно, сшиб с подоконника чашку, но удачно поймал ее в воздухе, облив свою штанину и подол платья Людмилы. Она только махнула рукой: да ну, ерунда, не выходное. - Простите, ради бога. А знаете, - продолжил он, пытаясь заглянуть вниз, во двор, сквозь шахту лифта, - наш вяз дал отросток на другом конце газона. Маленький вяз где-то с меня ростом.
- Ну, это не утешит, если что, - вздохнула Людмила, - сколько он еще будет расти... Вот бы липу посадили. Я липы люблю.
- Ну, погодите, посмотрим, может, еще не спилят.
Однако садово-парковые службы, как выяснилось, умеют работать только одним образом. Уже через неделю на месте несчастного вяза красовался толстенный трехметровый пень.
Заслышав на площадке наверху, у лифта, возню и невнятные возгласы Костика, опять что-то уронившего, Людмила к нему не вышла. Она была безутешна. Без дерева двор был пустым и голым. Возня прекратилась, а вскоре позвонили в дверь.
За дверью стоял Костик в еще более странном виде, чем обычно. На нем был длинный шарф, перемазанный на концах то ли в земле, то ли в золе. Остатки волос над ушами стояли дыбом, очки перекосились - одна дужка, как выяснилось, отсутствовала. Но зато в руках он держал деревце чуть выше себя с корнями, обмотанными холстиной, с узкими серебристыми листьями. И лопату.
- Вы поможете мне посадить этот лох? Там нужны четыре руки. Нет-нет, не возражайте, а лучше одевайтесь! Есть у вас джинсы? И ведро воды возьмите, у меня руки заняты!
Ошеломлённая его напором, Людмила послушно метнулась к стенному шкафу, натянула джинсы, наименее ценный джемпер, куртку. Костик стоял на лестнице, подпрыгивая, и до сих пор еще ничего не уронил, даже обвисающие налево очки.
- Гроза идёт, - объяснил он, - хороший момент для посадки, если успеть до.
- Дайте я, что ли, очки вам починю. - Костик, перехватив лопату локтем, полез в карман куртки, лопату уронил, но дужку достал, и Людмила закрепила ее дежурной булавкой, которую всегда носила под отворотом куртки. Происходящее казалось ей сном: из-за грозы давление у неё упало, голова кружилась, подташнивало. Но дерево выглядело таким обаятельным со своими серебристыми листьями. И имя у него смешное.
Во дворе Костик умело вырыл яму, вылил туда ведро воды, передал дерево Людмиле и принялся разводить в яме жидкую грязь. В какой-то момент он, раскачав лопату и организовав таким образом лунку, крикнул Людмиле:
- Скорее суйте его туда!
- А ничего, что оно замотано?
- Да нормально, суйте прямо в рогоже, корни прорастут!
Людмила послушно вставила комель в лунку, Костик живо утрамбовал кончиком лопаты грязь вокруг ствола и присыпал грязь сухой землёй.
- Ну-ка, отпустите, - Людмила обнаружила, что все еще крепко сжимает стволик чуть ниже ветвей и выпустила его. Деревце стояло.
- Ну, вот и отлично, - начал Костик, и тут с неба упали первые тяжелые капли. Одна, потом десять, потом рухнул водопад, а соседи только успели поравняться с древней аркой, в чуть менее древние времена перегороженной глухими железными воротами. Обежать дом и войти в него было уже поздно, дождь пришил небо к земле непроницаемой водяной стеной, а через пять минут к воде прибавился и град. Во всём дворе панически взвыла сигнализация машин, Костик машинально достал из кармана брелок, щелкнул, одна из машин притихла. Соседи стояли под навесом арки, зажатые между задними воротами гаража и погодным катаклизмом. И молчали.
- Вы не будете возражать, если я закурю? - наконец вежливо спросил Костик. - Я могу отойти на два шага.
- Курите, ладно уж, - махнула рукой Людмила. С началом дождя ей полегчало, голова больше не кружилась, так что даже вынужденное заточение между железом и водой не очень ее расстроило. Подумаешь, дым, ерунда какая.
Небо прорезала молния, в ту же секунду раскатился гром. Прямо над нами, подумала Людмила, хорошо, что я уже не под деревом. Хотя, сколько там того дерева, это нам не тот старый вяз. И машинально посмотрела в сторону свежего саженца.
Как-то он побольше выглядел. Хотя сквозь стену дождя различить подробности было трудно. Но явно, окутанное дождем и пригибаемое ветром, вместо чахлых отдельных листиков на фоне большого вязового пня колыхалось серебристое облачко кроны.
- Костя, - толкнула Людмила соседа под локоть и кивнула ему в сторону саженца, - вам не кажется, что он подрос?
- Да с чего бы? - пожал плечами Костя, - мне говорили, что сажать деревья накануне грозы способствует их росту, но не за десять же минут. Да и не разобрать ничего, вон как лупит.
В подтверждение его слов дождь ударил с новой силой.
- Да вы не бойтесь, - сказал Костя, - лох большим и не вырастет. Это низкое дерево. Зато крона у него красивая. У нас же он растёт в конце улицы, знаете, в садике? Такие серебряные деревца, у них ягоды еще похожи по форме на маленькие груши. А дерево похоже на маслину. Ничего страшного.
Вот опять, подумала Людмила. Опять он что-то такое заметил, а я ни сном ни духом. Садик как садик, какой-то памятник, какие-то кусты - и на тебе, лохи, ягоды, груши.
Стало холодновато, Людмила застегнула куртку и забилась в самый защищенный от ветра угол, из которого не был виден пень и свежее деревце. Так и простудиться недолго, а дождь и не думал стихать. И тут в кармане пиликнул телефон: смс от сына, принялась отвечать, получила ответ, ответила... и оказалась занята минут на пятнадцать, а через пятнадцать минут дождь начал стихать. Подняла глаза на Костика, а Костик стоял и круглыми глазами неотрывно смотрел в сторону газона.
- Что такое? - спросила Людмила.
- А вы посмотрите, - хрипло посоветовал Костик, показывая мундштуком трубки, куда.
Людмила выглянула из-за лифта и не поверила своим глазам. Лох рос. Рос, как волшебные бобы в мультике - высовывал новые ветви, шевелил толстыми корнями. Совсем это уже не походило на "невысокое парковое дерево". И ствол уже почти сравнялся толщиной со старым колонноподобным вязовым пнём, но выглядел как-то бугристее.
- Костик, - нервно спросила Людмила, - где вы взяли этот саженец?
- Да я хотел на Сытном рынке купить, - пожал плечами Костик и принялся заново набивать трубку, - но там не оказалось, а я уже как-то нацелился на этот лох, он красивый, серебряный такой. И мне одна продавщица посоветовала два питомника, один на Московском шоссе, другой в Агалатово. С Петроградской в Агалатово удобнее, новая трасса эта, и не надо через центр ехать, но я там немножко заблудился. Такие красивые места, скалы...
- Скалы?!- удивилась Людмила. Кажется, скалы на Карельском Перешейке начинаются километрах в ста от города, а до Агалатова ну, может, двадцать, и там разве что пологие холмы.
- Да, скалы. Я только подумал, что хорошо бы здесь кое-что снять, и тут выскочил прямо на питомник. Мне там и деревце продали, и рекомендации выдали. В частности, и сажать прямо в рогожке, и про грозу.
- Любопытно, - покачала головой Людмила, глядя на вырастающего посреди двора монстра. Не лох это был.
- А вы, вероятно, "Властелина колец" не читали? - неожиданно спросил Костик.
Людмила отрицательно покачала головой. Фантастику она не любила даже в детстве.
- Знаете, - не смутился Костик, - там есть момент, когда недружелюбно настроенное дерево затягивает в себя двух героев, и их спасает некий хозяин тамошнего края, говорящий стихами. Так вот в одном из переводов хозяин называет это дерево "старым лохом". И что-то мне наш новый знакомец то дерево напоминает.
- Что-то мне не по себе, - призналась Людмила, - я, пожалуй, домой пойду. Дождь стих, всё равно потом в сухое полностью переодеваться, - она кивнула на двор, полностью залитый водой. Дождь уже едва моросил, сущая ерунда для петербуржца, привычная атмосфера, - и смело шагнула в лужу, разом промочив джинсы до колен.
- Пожалуй, вы правы, - согласился Костик, и соседи отправились домой.
Пока Людмила грелась в ванне, одевалась в сухое, заваривала чай, небо совершенно очистилось, выглянуло солнце. Людмила подошла с чашкой чая к окну. Двор выглядел, как обычно: девичий виноград на противоположной стене, большое дерево в центре двора, машины. Только цвет кроны у дерева выглядел как-то непривычно - но, учитывая, что с другой стороны дома, на улице, растет серебристая же ива - ничего особенного.
Зато виноград на заднем плане серебристой кроны выглядел теперь очень контрастно со своими тёмными листьями. Вот бы и у нас виноград, привычно подумала Людмила. Давно уже собиралась посадить девичий виноград в щель между домом и асфальтом, пусть вьётся вверх по стене, пусть дотягивается до пятого этажа. Только саженец купить всё руки не доходили. Ну и потом - пока он дорастёт до верха, уже и жизнь закончится, чай, не девочка.
Ну и хорошо, что не купила. Конечно же, надо будет попросить соседа! Пусть достанет виноград. Главное, не говорить ему, что в Агалатово нет никаких скал.
Сильнее всего Людмиле хотелось, чтобы всё было нормально.
В конце концов, сын вырос, работа спокойная, в квартире чисто и пусто, никакого неприятного хаоса, вроде того, что оставила после себя старушка, всё удалось победить, белые стены, деликатный кофейный бордюр, в ванной светло-кофейный кафель, на кухне новая мебель. И никаких пылесборников вроде книжек, статуэток, ковриков, ничего этого, чистота. Людмила возвращалась с удовольствием, переодевалась в домашнее коротенькое платье, включала плазму, гнездилась на диване с пакетом вишен.
И тут Людмила пристрастилась беседовать с соседом.
Сущая нелепость был этот сосед. Костик. Ему уже под полтинник, а всё Костик. То ли режиссёр, то ли сценарист, что-то про кино, съёмки какие-то. Сначала Людмила вышла обругать его за курение на лестнице, а курил он трубку, ну да, дымно, но ничего похожего на тот гадкий дым, который так изводил Людмилу. Нескладный лысоватый тип с трубкой. Не Шерлок Холмс, прямо скажем. Дырявые носки, джинсы, какие-то молодежные майки. И вдруг оказалось, что разговор, которому судьба была прекратиться после пяти минут скандала, продолжается уже полчаса, и вовсе не о курении на лестнице, а о том, что во дворе раньше была прачечная, что два других вяза росли слева и справа, а посадил их дядя Коля в сорок пятом году; а еще про котиков, которые очень благодарные существа. А еще про розовый антипирен на новых стропилах, досадное отсутствие слухового оконца и о самой истории их появления. Костик оказался отличным собеседником, к тому же абсолютно невосприимчивым к скандалу. Неудивительно: завершая разговор, он опрокинул банку с пеплом на ступени, принялся убирать, перемазал пеплом пол-лестницы. Выйдя в другой раз с чашкой кофе, опрокинул и её. В третий раз Людмила увидела его в толстовке, полностью разорванной от нижней резинки до манжета. Зацепился за дверную ручку. Понятно, что с такой координацией учиться не обращать внимания на критику ему пришлось в первую очередь. А во вторую, видимо, как раз быть хорошим собеседником. Заговаривать зубы, пока исправляешь последствия причиненных разрушений.
Так и пошло. Домашние платья Людмилы стали длиннее - всё-таки, придется рано или поздно постоять на лестнице с совершенно чужим мужчиной. А вокруг внезапно обнаружилась масса интересных вещей. Оказывается, на помойке можно найти латунные винтажные защелки для окон, и Костик расскажет, как очистить их от краски. Оказывается, на дереве во дворе свили гнёзда вороны, в прошлом году они не смогли вырастить птенца, посмотрим, как пойдёт в этом. Что серебристые деревья на улице - ивы, а те, что ложатся на провода - яблони-китайки. До сих пор Людмилу, потомственную горожанку, эти сельскохозяйственные изыски не интересовали ни в малейшей степени, и вдруг оказалось, что всё это довольно увлекательно.
Под эти разговоры Людмила даже как-то привыкла к запаху трубочного дыма, тем более, что он и вправду был приятнее, чем сигаретный дым соседа снизу. Начала замечать луч света, падающий в час дня из дырочки в стене лифта. Заметила, что лестничный парапет кованый, а на втором этаже под толстым слоем краски на перилах вырезано ножом "ЧОМРИК". Что-то, похоже, есть заразное во въедливом взгляде этих режиссеров-сценаристов.
И вот в середине лета Людмила заметила, что дерево во дворе начало сохнуть. Сначала засохла одна ветка, потом другая. В начале августа у бедного дерева оставалась всего одна зелёная ветвь, и выглядело это странно, потому что газон, из которого дерево росло, пышно колосился неведомыми травами, да и ствол дерева казался очень бодрым.
Людмила позвонила в садово-парковое хозяйство, объяснила ситуацию, попросила разобраться. Мама научила Людмилу, когда понадобится, обращаться в специальные службы. Это их обязанность, им за это платят.
- Как бы они не оставили от бедного вяза вот такой столб, - покачал головой Костик.
- А это вяз? - уточнила Людмила.
- Самый обычный вяз. Помните, я как-то рассказывал. Дядя Коля посадил в сорок пятом.
- А, так это дерево победы! Тогда его надо георгиевской ленточкой обмотать, чтобы не спилили!
- Вот именно, - рассмеялся Костик, - культовое дерево, достойное спасения. Последний памятник войны и прочий актуальный пафос. Ну, надеюсь, подействует, - он взмахнул руками и, конечно, сшиб с подоконника чашку, но удачно поймал ее в воздухе, облив свою штанину и подол платья Людмилы. Она только махнула рукой: да ну, ерунда, не выходное. - Простите, ради бога. А знаете, - продолжил он, пытаясь заглянуть вниз, во двор, сквозь шахту лифта, - наш вяз дал отросток на другом конце газона. Маленький вяз где-то с меня ростом.
- Ну, это не утешит, если что, - вздохнула Людмила, - сколько он еще будет расти... Вот бы липу посадили. Я липы люблю.
- Ну, погодите, посмотрим, может, еще не спилят.
Однако садово-парковые службы, как выяснилось, умеют работать только одним образом. Уже через неделю на месте несчастного вяза красовался толстенный трехметровый пень.
Заслышав на площадке наверху, у лифта, возню и невнятные возгласы Костика, опять что-то уронившего, Людмила к нему не вышла. Она была безутешна. Без дерева двор был пустым и голым. Возня прекратилась, а вскоре позвонили в дверь.
За дверью стоял Костик в еще более странном виде, чем обычно. На нем был длинный шарф, перемазанный на концах то ли в земле, то ли в золе. Остатки волос над ушами стояли дыбом, очки перекосились - одна дужка, как выяснилось, отсутствовала. Но зато в руках он держал деревце чуть выше себя с корнями, обмотанными холстиной, с узкими серебристыми листьями. И лопату.
- Вы поможете мне посадить этот лох? Там нужны четыре руки. Нет-нет, не возражайте, а лучше одевайтесь! Есть у вас джинсы? И ведро воды возьмите, у меня руки заняты!
Ошеломлённая его напором, Людмила послушно метнулась к стенному шкафу, натянула джинсы, наименее ценный джемпер, куртку. Костик стоял на лестнице, подпрыгивая, и до сих пор еще ничего не уронил, даже обвисающие налево очки.
- Гроза идёт, - объяснил он, - хороший момент для посадки, если успеть до.
- Дайте я, что ли, очки вам починю. - Костик, перехватив лопату локтем, полез в карман куртки, лопату уронил, но дужку достал, и Людмила закрепила ее дежурной булавкой, которую всегда носила под отворотом куртки. Происходящее казалось ей сном: из-за грозы давление у неё упало, голова кружилась, подташнивало. Но дерево выглядело таким обаятельным со своими серебристыми листьями. И имя у него смешное.
Во дворе Костик умело вырыл яму, вылил туда ведро воды, передал дерево Людмиле и принялся разводить в яме жидкую грязь. В какой-то момент он, раскачав лопату и организовав таким образом лунку, крикнул Людмиле:
- Скорее суйте его туда!
- А ничего, что оно замотано?
- Да нормально, суйте прямо в рогоже, корни прорастут!
Людмила послушно вставила комель в лунку, Костик живо утрамбовал кончиком лопаты грязь вокруг ствола и присыпал грязь сухой землёй.
- Ну-ка, отпустите, - Людмила обнаружила, что все еще крепко сжимает стволик чуть ниже ветвей и выпустила его. Деревце стояло.
- Ну, вот и отлично, - начал Костик, и тут с неба упали первые тяжелые капли. Одна, потом десять, потом рухнул водопад, а соседи только успели поравняться с древней аркой, в чуть менее древние времена перегороженной глухими железными воротами. Обежать дом и войти в него было уже поздно, дождь пришил небо к земле непроницаемой водяной стеной, а через пять минут к воде прибавился и град. Во всём дворе панически взвыла сигнализация машин, Костик машинально достал из кармана брелок, щелкнул, одна из машин притихла. Соседи стояли под навесом арки, зажатые между задними воротами гаража и погодным катаклизмом. И молчали.
- Вы не будете возражать, если я закурю? - наконец вежливо спросил Костик. - Я могу отойти на два шага.
- Курите, ладно уж, - махнула рукой Людмила. С началом дождя ей полегчало, голова больше не кружилась, так что даже вынужденное заточение между железом и водой не очень ее расстроило. Подумаешь, дым, ерунда какая.
Небо прорезала молния, в ту же секунду раскатился гром. Прямо над нами, подумала Людмила, хорошо, что я уже не под деревом. Хотя, сколько там того дерева, это нам не тот старый вяз. И машинально посмотрела в сторону свежего саженца.
Как-то он побольше выглядел. Хотя сквозь стену дождя различить подробности было трудно. Но явно, окутанное дождем и пригибаемое ветром, вместо чахлых отдельных листиков на фоне большого вязового пня колыхалось серебристое облачко кроны.
- Костя, - толкнула Людмила соседа под локоть и кивнула ему в сторону саженца, - вам не кажется, что он подрос?
- Да с чего бы? - пожал плечами Костя, - мне говорили, что сажать деревья накануне грозы способствует их росту, но не за десять же минут. Да и не разобрать ничего, вон как лупит.
В подтверждение его слов дождь ударил с новой силой.
- Да вы не бойтесь, - сказал Костя, - лох большим и не вырастет. Это низкое дерево. Зато крона у него красивая. У нас же он растёт в конце улицы, знаете, в садике? Такие серебряные деревца, у них ягоды еще похожи по форме на маленькие груши. А дерево похоже на маслину. Ничего страшного.
Вот опять, подумала Людмила. Опять он что-то такое заметил, а я ни сном ни духом. Садик как садик, какой-то памятник, какие-то кусты - и на тебе, лохи, ягоды, груши.
Стало холодновато, Людмила застегнула куртку и забилась в самый защищенный от ветра угол, из которого не был виден пень и свежее деревце. Так и простудиться недолго, а дождь и не думал стихать. И тут в кармане пиликнул телефон: смс от сына, принялась отвечать, получила ответ, ответила... и оказалась занята минут на пятнадцать, а через пятнадцать минут дождь начал стихать. Подняла глаза на Костика, а Костик стоял и круглыми глазами неотрывно смотрел в сторону газона.
- Что такое? - спросила Людмила.
- А вы посмотрите, - хрипло посоветовал Костик, показывая мундштуком трубки, куда.
Людмила выглянула из-за лифта и не поверила своим глазам. Лох рос. Рос, как волшебные бобы в мультике - высовывал новые ветви, шевелил толстыми корнями. Совсем это уже не походило на "невысокое парковое дерево". И ствол уже почти сравнялся толщиной со старым колонноподобным вязовым пнём, но выглядел как-то бугристее.
- Костик, - нервно спросила Людмила, - где вы взяли этот саженец?
- Да я хотел на Сытном рынке купить, - пожал плечами Костик и принялся заново набивать трубку, - но там не оказалось, а я уже как-то нацелился на этот лох, он красивый, серебряный такой. И мне одна продавщица посоветовала два питомника, один на Московском шоссе, другой в Агалатово. С Петроградской в Агалатово удобнее, новая трасса эта, и не надо через центр ехать, но я там немножко заблудился. Такие красивые места, скалы...
- Скалы?!- удивилась Людмила. Кажется, скалы на Карельском Перешейке начинаются километрах в ста от города, а до Агалатова ну, может, двадцать, и там разве что пологие холмы.
- Да, скалы. Я только подумал, что хорошо бы здесь кое-что снять, и тут выскочил прямо на питомник. Мне там и деревце продали, и рекомендации выдали. В частности, и сажать прямо в рогожке, и про грозу.
- Любопытно, - покачала головой Людмила, глядя на вырастающего посреди двора монстра. Не лох это был.
- А вы, вероятно, "Властелина колец" не читали? - неожиданно спросил Костик.
Людмила отрицательно покачала головой. Фантастику она не любила даже в детстве.
- Знаете, - не смутился Костик, - там есть момент, когда недружелюбно настроенное дерево затягивает в себя двух героев, и их спасает некий хозяин тамошнего края, говорящий стихами. Так вот в одном из переводов хозяин называет это дерево "старым лохом". И что-то мне наш новый знакомец то дерево напоминает.
- Что-то мне не по себе, - призналась Людмила, - я, пожалуй, домой пойду. Дождь стих, всё равно потом в сухое полностью переодеваться, - она кивнула на двор, полностью залитый водой. Дождь уже едва моросил, сущая ерунда для петербуржца, привычная атмосфера, - и смело шагнула в лужу, разом промочив джинсы до колен.
- Пожалуй, вы правы, - согласился Костик, и соседи отправились домой.
Пока Людмила грелась в ванне, одевалась в сухое, заваривала чай, небо совершенно очистилось, выглянуло солнце. Людмила подошла с чашкой чая к окну. Двор выглядел, как обычно: девичий виноград на противоположной стене, большое дерево в центре двора, машины. Только цвет кроны у дерева выглядел как-то непривычно - но, учитывая, что с другой стороны дома, на улице, растет серебристая же ива - ничего особенного.
Зато виноград на заднем плане серебристой кроны выглядел теперь очень контрастно со своими тёмными листьями. Вот бы и у нас виноград, привычно подумала Людмила. Давно уже собиралась посадить девичий виноград в щель между домом и асфальтом, пусть вьётся вверх по стене, пусть дотягивается до пятого этажа. Только саженец купить всё руки не доходили. Ну и потом - пока он дорастёт до верха, уже и жизнь закончится, чай, не девочка.
Ну и хорошо, что не купила. Конечно же, надо будет попросить соседа! Пусть достанет виноград. Главное, не говорить ему, что в Агалатово нет никаких скал.