Дырочки в стене, или Заговор молчания системы соцзащиты
Кто владеет информацией, тот владеет миром. Ну или хотя бы некоторыми бонусами. Сейчас наше маленькое семейство активно общается с органами соцзащиты. Кто в теме, знает, насколько закрыты эти органы
Приказано: уничтожить
Не стану говорить о проволочках, ненужной бумажной волоките, странном утреннем звонке. Нет, про него расскажу. «Зачем вы нам принесли эту справку? - вопрошает не представившаяся женщина. - Что вы прикажете мне с ней делать?» Оставив соблазн съязвить, отдаю приказ: уничтожить.
«Первую или вторую?» - допытывается дама. «А что не так с первой?» - я пытаюсь проснуться и понять, о чем речь. Ах, это санаторно-курортное лечение, которого так никто до сих пор и не предоставил. Оказывается, пока не съездил в положенный бесплатный санаторий (или не отказался от поездки в письменной форме), вторую справку тащить не надо. Объясняться я даже не пытаюсь: мол, вы сами ее потребовали, мол, муж-инвалид несколько порогов обил, чтоб получить…
Ну, это ладно. Семенов все же не настолько бедный. Он юн, смышлен, пронырлив, относительно быстр и очень упрям. На улице - лето, в движении - жизнь, а прогулки - та же реабилитация. К тому же жизненный опыт получен. В следующем году за справкой зря не потащится. Еще одна крупица информации.
Еще у моего мужа есть жена - журналистка, завязшая в социальной теме. Понимает кое-что и знает больше, чем обычный обыватель, впервые столкнувшийся с проблемой. Этот текст - ни в коем случае не журналистское расследование. Это - некоторые наблюдения, открытия и мысли жены, чей муж перенес инсульт и чает реабилитации.
Жизнь полна открытий
А открытия у нас на каждом шагу. Открывать же удается лишь маленькие калиточки в той стене, которыми себя обнесли органы соцзащиты, защищаясь от мира, словно крепость или монастырь. «Ищите дырочки, ищите, - говорила мне молодая докторша одного реабилитационного центра, - они есть, надо только нащупать - и во все, во все толкаться». Такое вот руководство к действию от человека изнутри.
Сайт московского Департамента соцзащиты - http://www.dszn.ru - даже для нас, людей интернетных, совершенно неудобоварим. Тот читатель, который сможет быстро отыскать на нем те «бесплатные плюшки», о которых пойдет речь ниже, может смело брать их (плюшки) с полки и называть себя Асом Всемирной Сети. Но сайт, по идее, рассчитан совсем не на стремительных хакеров, контент-менеджеров или геймеров. Он - для некомпьютерных. Он - для стареньких, болящих, медлительных, подслеповатых, растерянных. Как им преодолеть этот квест?
Есть еще телефон. Но чтобы звонить, надо знать, куда.
Есть ноги. Не у всех подопечных соцзащиты они хорошо слушаются. Нам в этом смысле относительно повезло. В прошлом году мы с мужем посещали Отдел социального обслуживания нашего района. Я все крутила головой: должны же тут быть какие-то объявления или хотя бы названия кабинетов. Чтоб было куда ткнуться, узнать, что здесь можно получить - какое такое «обслуживание». Но стены пусты.
В этом году мне сообщили, что контора переехала. Нашла в интернете адрес, пошли (ногами). Странный дом, без вывесок, с железной дверью и кучей безымянных домофонов. Ткнула наугад. «Нет таких! Уже лет шесть как переехало».
Ого. Села за телефон. Теперь я знаю, что искать. Оказалось, что для удобства нетрудоспособного населения несколько районных отделов объединили в один большой, за железной дорогой, куда не ходит от нас никакой транспорт. По улице, на которой он расположен, транспорт вообще не ходит. А сама улица - крутая горка. Зимой можно брать с собой санки и, хотя бы в одну сторону, но ехать.
Четыре секретные папки
Но мы юркие и смышленые, нас двое. Мы добрались.
И в этом удивительном заведении (не скажу района!) оказались и объявления на стенах, и разговорчивый доктор, и даже полки с папками, где заявления на бесплатную реабилитацию в реабцентрах - открыты для всеобщего обозрения. И двери во все кабинеты открыты. Вот такие чудеса.
Доктор даже показал мне папки. Так, наверное, чувствовали себя историки, когда во времена перестройки открыли тайные архивы и то, что было за семью печатями, оказалось в открытом доступе. Священный трепет.
Самая толстая - Научно-практический центр реабилитации инвалидов имени Л.И.Швецовой (более известный в народе как «на Лодочной», хотя идти к нему надо по проезду Досфлота).
Есть там еще есть папка «Руза». Это филиал того же самого «лодочного» НПЦ. Есть - центр «Преодоление», но я знаю по работе, что туда инсультников не берут.
И наконец, - внимание! - имеется в наличии совсем тоненькая папочка. Это - знаменитые и дорогущие «Три сестры». Знающие люди поймут, о чем я. Да-да, в них - если очень-очень повезет - можно бесплатно попасть в этот реабилитационый центр от соцзащиты. Шансов немного, но вероятность есть.
Это все. Четыре центра. Три с половиной даже. На Москву, конечно, ничтожно мало, но вроде справляются. Раз в год инвалид может получить путевку в один из них. Муж, например, в пятницу меня покидает и отправляется в НПЦ реабилитации инвалидов им. Швецовой («Лодочная»).
За сертификатом на эту самую Лодочную мы, собственно, и пришли. Это - как раз одна из тех самых дырочек, которую удалось проковырять в информационной стене. Центр, по отзывам, прекрасный, с необыкновенным каким-то оборудованием. Нам пока довелось познакомиться только со специалистами оттуда, которые в прошлом году ходили заниматься с мужем на дому. Бесплатно, в порядке общей очереди. В дневной стационар ездить нам очень далеко, а круглосуточного дождались только что.
Почетная грамота инвалида
Сертификат - это такой смешной документ, внешне похожий на почетную грамоту (бумага, глянец, виньетки и сердечки). Хоть в рамочку вешай на стену. Но его надо не вешать, а прямо завтра с утра везти туда, на Лодочную.
Сначала мы отвозили туда документы, они ждали своей очереди, потом поднялись на самый верх Органов, там претерпели метаморфозу, утрамбовались и приняли облик этой самой «грамоты». Теперь их в преображенном виде надо везти обратно. Чтобы читатель не сошел с ума, некоторые детали бумажного путешествия опущу. Хотя там было смешно и совсем по салтыково-щедрински, нашего человека этим не удивишь.
Зачем он нужен, этот сертификат? Чтобы гарантировать: инвалид проходит реабилитацию в бесплатном соцзащитном центре раз в год, не чаще. А то раньше некоторые как повадятся ездить в какую-нибудь Рузу, так и не вылезают. А другим - от ворот поворот. Почему нельзя обеспечить это каким-то более соответствующим духу времени способом или хотя бы более экологичным - мне непонятно.
А дважды в год - розовые звезды
Вот еще открытие. В перерывах между реабилитациями, дважды в год, можно, узнали мы из развешанных по стенам стендов, ходить в районном центре социального обслуживания на массаж двух видов, ЛФК и т.д. Чудо-доктор нам все кабинеты даже показал. Единственная закрытая дверь оказалась в загадочной комнате сенсорной релаксации, но он разрешил заглянуть в щелочку. Там было темно, порхали какие-то розовые звезды и звучали медитативные звуки.
- Семь раз, - отрезал доктор, - два раза в год по семь раз. Бесплатно.
- А вот там расценки у вас указаны. Можно ведь и платно потом ходить, дополнительно? - я должна была спросить, цены поразили ничтожностью. Консультация коллеги-психолога - 157 руб. Обидно даже.
- А где люди? - шепотом поинтересовался Семенов. - Инвалиды где?
Кроме человека, релаксирующего среди розовых звезд, клиентов в центре не было.
Доктор помолчал.
- Где информация? - не унимался Семенов (я ведь уже сказала, он упрямый).
- Ну да, - помялся доктор. - Как-то вот так.
Нет информации. (Вы уже попробовали отыскать ее на сайте Департамента? Вы уже жуете свою плюшку с полки?)
Потому и справляются с сотнями тысяч нуждающихся четыре центра, потому и здесь так пустынно.
Специалисты с Лодочной рассказывали нам о человеке, живущем в соседнем доме, который имел инвалидность много лет и не подозревал о существовании реабцентра под боком.
Огурец или труп?
Аббревиатура ИПР расшифровывается красиво и человеколюбиво: «индивидуальная программа реабилитации». Даже пустой бланк, надо выцарапывать силой. В нем - таблички с перечнем всего, в чем может нуждаться инвалид: предметы, услуги.
Напротив всех граф о реабилитации у Семенова прочерки: «не нуждается». Ни в средовой, ни в педагогической, ни в психологической. Ни в каких физкультурно-оздоровительных мероприятиях. Ни в ЛФК, ни в логопедах, ни в массажах. То ли он у меня совсем огурец, то ли, простите, труп.
При этом в реабилитационных центрах, в которых супруг лежит регулярно, так не считают, иначе бы не клали, не возились, не занимались им с утра до ночи (дай Бог здоровья всем, кто там работает). И не было бы результатов, которые, слава Богу, есть. Там его, 35-летнего, считают перспективным и очень любят.
За ниточку!
Не так давно Семенов жил в большой и богатой Сибири. В тамошней ИПР ему прописали в качестве социокультурной адаптации «просмотр телепередач» да велели обратиться в реабцентр в «соседнем» городе, до которого не одна сотня км и куда он, само собой, не добрался.
Мы долго сокрушались, насколько в провинции туго с информацией. Перенес человек инсульт или травму - и все, сиди один, черпай инфу в интернете. Памперсами с костылями обеспечат, а логопеды здесь не водятся.
В Москве - водятся. Причем в огромных количествах. Только вот с информацией дело тут обстоит ничуть не лучше, а возможно, даже и хуже, чем в Сибири. Там просто не было другого центра, кроме того, что прописали Семенову в его ИПР. Здесь - есть, но о них не принято говорить. И добрый доктор, встреченный нами сегодня, был первым, кто нарушил это странное табу.
До сих пор мы тянули тонкую ниточку информации, однажды ухватившись за ее хвостик. Первое, что пришло в голову, был Центр неврологии, в него и обратились. А там - пошло-поехало. Узнали о существовании замечательного Центра патологии речи и нейрореабилитации, там посоветовали дальнейшие пути, включая ту же «Лодочную».
Теперь мы вроде знаем все. Или почти все. На обретение знания ушло три года.
Впрочем, наверное, оно не такое уж и странное, это табу. Ведь если представить себе, что все сотни тысяч убогих москвичей узнают о существовании и доступности для них всех этих бонусов, то система может просто рухнуть. Окружая себя молчанием, она хранит себя от разрушения.
Сердце табу
Идя по ниточке знания в обратном направлении и обозревая уже проковырянные в стене молчания дырочки, размышляю. Все специалисты (а это несколько десятков человек), которые работали с мужем за три московских года - высокопрофессиональные, внимательные и неравнодушные люди. И о чиновниках тоже не могу сказать ничего плохого. Вежливы, человечны, внимательны - не перестаю поражаться. На вопросы отвечают - если спросишь. Тут как в гугле, на все ответит, нужно лишь правильно сформулировать поисковый запрос. В этом, на мой взгляд, и состоит проблема.
Да, ИПР у мужа девственно чиста. Но ведь он действительно ничего не спрашивал и не просил у строгой комиссии, что производит медико-социальную экспертизу (ВТЭК по-старому). Если б спросил, может, внесли б туда занятия лечебной физкультурой в отделе соцобслуживания, а то и адрес реабилитационного центра. А так и самого бланка в первый раз не выдали. Не потребовал - и не выдали.
Но человек после инсульта - вообще не мастак что-нибудь спрашивать или требовать, а сопровождающих (если вы не родитель ребенка-инвалида) из кабинета, где происходит священнодействие, гонят в шею. И пусть вы пришли с бабушкой, уже павшей жертвой деменции, пусть с папой, у которого инсульт отнял быстроту реакций и нарушил логику, пусть с мужем, говорящем так медленно и неразборчиво, что переводчик необходим - они должны во всем разобраться сами.
Они должны в одиночку пройти это испытание, этот жестокий квест. Ваше дело - ждать под дверью, разглядывая номер кабинета и часы его работы. Больше никакой информации ни на самой двери, ни за ней нет. Здесь, в бюро МСЭ, зарождается табу и дальше разносится по всему социальнозащитному организму, словно кровь по сосудам. Даже само существование ИПР - тайна, которая откроется вам лишь со временем, на следующем уровне невеселого квеста.
Кто смел, тот и съел
Почему нельзя внести в этот злосчастный бланк какую-нибудь электрическую коляску или супертренажер, я понимаю: деньги. Почему не всегда просто записать туда памперсы, понимаю с трудом. Но вот за какие грехи людей с ограниченными возможностями заставляют проявлять чудеса изворотливости в добыче нехитрой и небогатой информации, понимать не хочу.
Хотя сама не без греха. Пишу эти строки и думаю нехорошее: а может, не надо? Зачем рекламировать то, о чем многие не в курсе? Кто сел, тот и съел. Мы смелые и юркие, мы смогли узнать первыми, а вас, бабуля, здесь не стояло, шевелиться надо было и думать головой.
Всем все равно не достанется, система права. Не лучше ли примкнуть к заговору молчания и плюнуть на равные возможности? Получим по-тихому то, что положено. Мы ведь ни у кого не отнимаем ничего, а муж у меня один, любимый, а вдобавок - перспективный. Пусть лечится. Он заслужил. А остальные обойдутся.
Кто владеет информацией, тот владеет миром. Кто предупрежден, тот защищен. Лишая беспомощных людей информации, система их защиты лишает своих подопечных законной возможности получения помощи. Отлучение от информации закрывает дверь в прекрасный мир перед сотнями тысяч людей. Отнимает у них надежду.
Не всем же встречаются на дороге добрые доктора, которые принципиально держат открытыми двери всех кабинетов, а те, что заперты - открывают. Когда я написала об этом случае в Фейсбуке, комментаторы восхищались этим чутким человеком. А я не буду славить доктора, хоть он и хороший человек. Я хочу, чтобы работала система - и неважно было бы, добрые там работают люди или злые, черствые или мягкотелые. А то, что от избытка информации она может не выдержать - может и неплохо? Тогда волей-неволей придется придумать и строить новую, которая станет защищать не себя, а тех, кого, собственно, и должна.
https://www.miloserdie.ru/article/dyrochki-v-stene-ili-zagovor-molchaniya-sistemy-sotszashhity/
Приказано: уничтожить
Не стану говорить о проволочках, ненужной бумажной волоките, странном утреннем звонке. Нет, про него расскажу. «Зачем вы нам принесли эту справку? - вопрошает не представившаяся женщина. - Что вы прикажете мне с ней делать?» Оставив соблазн съязвить, отдаю приказ: уничтожить.
«Первую или вторую?» - допытывается дама. «А что не так с первой?» - я пытаюсь проснуться и понять, о чем речь. Ах, это санаторно-курортное лечение, которого так никто до сих пор и не предоставил. Оказывается, пока не съездил в положенный бесплатный санаторий (или не отказался от поездки в письменной форме), вторую справку тащить не надо. Объясняться я даже не пытаюсь: мол, вы сами ее потребовали, мол, муж-инвалид несколько порогов обил, чтоб получить…
Ну, это ладно. Семенов все же не настолько бедный. Он юн, смышлен, пронырлив, относительно быстр и очень упрям. На улице - лето, в движении - жизнь, а прогулки - та же реабилитация. К тому же жизненный опыт получен. В следующем году за справкой зря не потащится. Еще одна крупица информации.
Еще у моего мужа есть жена - журналистка, завязшая в социальной теме. Понимает кое-что и знает больше, чем обычный обыватель, впервые столкнувшийся с проблемой. Этот текст - ни в коем случае не журналистское расследование. Это - некоторые наблюдения, открытия и мысли жены, чей муж перенес инсульт и чает реабилитации.
Жизнь полна открытий
А открытия у нас на каждом шагу. Открывать же удается лишь маленькие калиточки в той стене, которыми себя обнесли органы соцзащиты, защищаясь от мира, словно крепость или монастырь. «Ищите дырочки, ищите, - говорила мне молодая докторша одного реабилитационного центра, - они есть, надо только нащупать - и во все, во все толкаться». Такое вот руководство к действию от человека изнутри.
Сайт московского Департамента соцзащиты - http://www.dszn.ru - даже для нас, людей интернетных, совершенно неудобоварим. Тот читатель, который сможет быстро отыскать на нем те «бесплатные плюшки», о которых пойдет речь ниже, может смело брать их (плюшки) с полки и называть себя Асом Всемирной Сети. Но сайт, по идее, рассчитан совсем не на стремительных хакеров, контент-менеджеров или геймеров. Он - для некомпьютерных. Он - для стареньких, болящих, медлительных, подслеповатых, растерянных. Как им преодолеть этот квест?
Есть еще телефон. Но чтобы звонить, надо знать, куда.
Есть ноги. Не у всех подопечных соцзащиты они хорошо слушаются. Нам в этом смысле относительно повезло. В прошлом году мы с мужем посещали Отдел социального обслуживания нашего района. Я все крутила головой: должны же тут быть какие-то объявления или хотя бы названия кабинетов. Чтоб было куда ткнуться, узнать, что здесь можно получить - какое такое «обслуживание». Но стены пусты.
В этом году мне сообщили, что контора переехала. Нашла в интернете адрес, пошли (ногами). Странный дом, без вывесок, с железной дверью и кучей безымянных домофонов. Ткнула наугад. «Нет таких! Уже лет шесть как переехало».
Ого. Села за телефон. Теперь я знаю, что искать. Оказалось, что для удобства нетрудоспособного населения несколько районных отделов объединили в один большой, за железной дорогой, куда не ходит от нас никакой транспорт. По улице, на которой он расположен, транспорт вообще не ходит. А сама улица - крутая горка. Зимой можно брать с собой санки и, хотя бы в одну сторону, но ехать.
Четыре секретные папки
Но мы юркие и смышленые, нас двое. Мы добрались.
И в этом удивительном заведении (не скажу района!) оказались и объявления на стенах, и разговорчивый доктор, и даже полки с папками, где заявления на бесплатную реабилитацию в реабцентрах - открыты для всеобщего обозрения. И двери во все кабинеты открыты. Вот такие чудеса.
Доктор даже показал мне папки. Так, наверное, чувствовали себя историки, когда во времена перестройки открыли тайные архивы и то, что было за семью печатями, оказалось в открытом доступе. Священный трепет.
Самая толстая - Научно-практический центр реабилитации инвалидов имени Л.И.Швецовой (более известный в народе как «на Лодочной», хотя идти к нему надо по проезду Досфлота).
Есть там еще есть папка «Руза». Это филиал того же самого «лодочного» НПЦ. Есть - центр «Преодоление», но я знаю по работе, что туда инсультников не берут.
И наконец, - внимание! - имеется в наличии совсем тоненькая папочка. Это - знаменитые и дорогущие «Три сестры». Знающие люди поймут, о чем я. Да-да, в них - если очень-очень повезет - можно бесплатно попасть в этот реабилитационый центр от соцзащиты. Шансов немного, но вероятность есть.
Это все. Четыре центра. Три с половиной даже. На Москву, конечно, ничтожно мало, но вроде справляются. Раз в год инвалид может получить путевку в один из них. Муж, например, в пятницу меня покидает и отправляется в НПЦ реабилитации инвалидов им. Швецовой («Лодочная»).
За сертификатом на эту самую Лодочную мы, собственно, и пришли. Это - как раз одна из тех самых дырочек, которую удалось проковырять в информационной стене. Центр, по отзывам, прекрасный, с необыкновенным каким-то оборудованием. Нам пока довелось познакомиться только со специалистами оттуда, которые в прошлом году ходили заниматься с мужем на дому. Бесплатно, в порядке общей очереди. В дневной стационар ездить нам очень далеко, а круглосуточного дождались только что.
Почетная грамота инвалида
Сертификат - это такой смешной документ, внешне похожий на почетную грамоту (бумага, глянец, виньетки и сердечки). Хоть в рамочку вешай на стену. Но его надо не вешать, а прямо завтра с утра везти туда, на Лодочную.
Сначала мы отвозили туда документы, они ждали своей очереди, потом поднялись на самый верх Органов, там претерпели метаморфозу, утрамбовались и приняли облик этой самой «грамоты». Теперь их в преображенном виде надо везти обратно. Чтобы читатель не сошел с ума, некоторые детали бумажного путешествия опущу. Хотя там было смешно и совсем по салтыково-щедрински, нашего человека этим не удивишь.
Зачем он нужен, этот сертификат? Чтобы гарантировать: инвалид проходит реабилитацию в бесплатном соцзащитном центре раз в год, не чаще. А то раньше некоторые как повадятся ездить в какую-нибудь Рузу, так и не вылезают. А другим - от ворот поворот. Почему нельзя обеспечить это каким-то более соответствующим духу времени способом или хотя бы более экологичным - мне непонятно.
А дважды в год - розовые звезды
Вот еще открытие. В перерывах между реабилитациями, дважды в год, можно, узнали мы из развешанных по стенам стендов, ходить в районном центре социального обслуживания на массаж двух видов, ЛФК и т.д. Чудо-доктор нам все кабинеты даже показал. Единственная закрытая дверь оказалась в загадочной комнате сенсорной релаксации, но он разрешил заглянуть в щелочку. Там было темно, порхали какие-то розовые звезды и звучали медитативные звуки.
- Семь раз, - отрезал доктор, - два раза в год по семь раз. Бесплатно.
- А вот там расценки у вас указаны. Можно ведь и платно потом ходить, дополнительно? - я должна была спросить, цены поразили ничтожностью. Консультация коллеги-психолога - 157 руб. Обидно даже.
- А где люди? - шепотом поинтересовался Семенов. - Инвалиды где?
Кроме человека, релаксирующего среди розовых звезд, клиентов в центре не было.
Доктор помолчал.
- Где информация? - не унимался Семенов (я ведь уже сказала, он упрямый).
- Ну да, - помялся доктор. - Как-то вот так.
Нет информации. (Вы уже попробовали отыскать ее на сайте Департамента? Вы уже жуете свою плюшку с полки?)
Потому и справляются с сотнями тысяч нуждающихся четыре центра, потому и здесь так пустынно.
Специалисты с Лодочной рассказывали нам о человеке, живущем в соседнем доме, который имел инвалидность много лет и не подозревал о существовании реабцентра под боком.
Огурец или труп?
Аббревиатура ИПР расшифровывается красиво и человеколюбиво: «индивидуальная программа реабилитации». Даже пустой бланк, надо выцарапывать силой. В нем - таблички с перечнем всего, в чем может нуждаться инвалид: предметы, услуги.
Напротив всех граф о реабилитации у Семенова прочерки: «не нуждается». Ни в средовой, ни в педагогической, ни в психологической. Ни в каких физкультурно-оздоровительных мероприятиях. Ни в ЛФК, ни в логопедах, ни в массажах. То ли он у меня совсем огурец, то ли, простите, труп.
При этом в реабилитационных центрах, в которых супруг лежит регулярно, так не считают, иначе бы не клали, не возились, не занимались им с утра до ночи (дай Бог здоровья всем, кто там работает). И не было бы результатов, которые, слава Богу, есть. Там его, 35-летнего, считают перспективным и очень любят.
За ниточку!
Не так давно Семенов жил в большой и богатой Сибири. В тамошней ИПР ему прописали в качестве социокультурной адаптации «просмотр телепередач» да велели обратиться в реабцентр в «соседнем» городе, до которого не одна сотня км и куда он, само собой, не добрался.
Мы долго сокрушались, насколько в провинции туго с информацией. Перенес человек инсульт или травму - и все, сиди один, черпай инфу в интернете. Памперсами с костылями обеспечат, а логопеды здесь не водятся.
В Москве - водятся. Причем в огромных количествах. Только вот с информацией дело тут обстоит ничуть не лучше, а возможно, даже и хуже, чем в Сибири. Там просто не было другого центра, кроме того, что прописали Семенову в его ИПР. Здесь - есть, но о них не принято говорить. И добрый доктор, встреченный нами сегодня, был первым, кто нарушил это странное табу.
До сих пор мы тянули тонкую ниточку информации, однажды ухватившись за ее хвостик. Первое, что пришло в голову, был Центр неврологии, в него и обратились. А там - пошло-поехало. Узнали о существовании замечательного Центра патологии речи и нейрореабилитации, там посоветовали дальнейшие пути, включая ту же «Лодочную».
Теперь мы вроде знаем все. Или почти все. На обретение знания ушло три года.
Впрочем, наверное, оно не такое уж и странное, это табу. Ведь если представить себе, что все сотни тысяч убогих москвичей узнают о существовании и доступности для них всех этих бонусов, то система может просто рухнуть. Окружая себя молчанием, она хранит себя от разрушения.
Сердце табу
Идя по ниточке знания в обратном направлении и обозревая уже проковырянные в стене молчания дырочки, размышляю. Все специалисты (а это несколько десятков человек), которые работали с мужем за три московских года - высокопрофессиональные, внимательные и неравнодушные люди. И о чиновниках тоже не могу сказать ничего плохого. Вежливы, человечны, внимательны - не перестаю поражаться. На вопросы отвечают - если спросишь. Тут как в гугле, на все ответит, нужно лишь правильно сформулировать поисковый запрос. В этом, на мой взгляд, и состоит проблема.
Да, ИПР у мужа девственно чиста. Но ведь он действительно ничего не спрашивал и не просил у строгой комиссии, что производит медико-социальную экспертизу (ВТЭК по-старому). Если б спросил, может, внесли б туда занятия лечебной физкультурой в отделе соцобслуживания, а то и адрес реабилитационного центра. А так и самого бланка в первый раз не выдали. Не потребовал - и не выдали.
Но человек после инсульта - вообще не мастак что-нибудь спрашивать или требовать, а сопровождающих (если вы не родитель ребенка-инвалида) из кабинета, где происходит священнодействие, гонят в шею. И пусть вы пришли с бабушкой, уже павшей жертвой деменции, пусть с папой, у которого инсульт отнял быстроту реакций и нарушил логику, пусть с мужем, говорящем так медленно и неразборчиво, что переводчик необходим - они должны во всем разобраться сами.
Они должны в одиночку пройти это испытание, этот жестокий квест. Ваше дело - ждать под дверью, разглядывая номер кабинета и часы его работы. Больше никакой информации ни на самой двери, ни за ней нет. Здесь, в бюро МСЭ, зарождается табу и дальше разносится по всему социальнозащитному организму, словно кровь по сосудам. Даже само существование ИПР - тайна, которая откроется вам лишь со временем, на следующем уровне невеселого квеста.
Кто смел, тот и съел
Почему нельзя внести в этот злосчастный бланк какую-нибудь электрическую коляску или супертренажер, я понимаю: деньги. Почему не всегда просто записать туда памперсы, понимаю с трудом. Но вот за какие грехи людей с ограниченными возможностями заставляют проявлять чудеса изворотливости в добыче нехитрой и небогатой информации, понимать не хочу.
Хотя сама не без греха. Пишу эти строки и думаю нехорошее: а может, не надо? Зачем рекламировать то, о чем многие не в курсе? Кто сел, тот и съел. Мы смелые и юркие, мы смогли узнать первыми, а вас, бабуля, здесь не стояло, шевелиться надо было и думать головой.
Всем все равно не достанется, система права. Не лучше ли примкнуть к заговору молчания и плюнуть на равные возможности? Получим по-тихому то, что положено. Мы ведь ни у кого не отнимаем ничего, а муж у меня один, любимый, а вдобавок - перспективный. Пусть лечится. Он заслужил. А остальные обойдутся.
Кто владеет информацией, тот владеет миром. Кто предупрежден, тот защищен. Лишая беспомощных людей информации, система их защиты лишает своих подопечных законной возможности получения помощи. Отлучение от информации закрывает дверь в прекрасный мир перед сотнями тысяч людей. Отнимает у них надежду.
Не всем же встречаются на дороге добрые доктора, которые принципиально держат открытыми двери всех кабинетов, а те, что заперты - открывают. Когда я написала об этом случае в Фейсбуке, комментаторы восхищались этим чутким человеком. А я не буду славить доктора, хоть он и хороший человек. Я хочу, чтобы работала система - и неважно было бы, добрые там работают люди или злые, черствые или мягкотелые. А то, что от избытка информации она может не выдержать - может и неплохо? Тогда волей-неволей придется придумать и строить новую, которая станет защищать не себя, а тех, кого, собственно, и должна.
https://www.miloserdie.ru/article/dyrochki-v-stene-ili-zagovor-molchaniya-sistemy-sotszashhity/