Цымбурский и фашизм.
текст был написан 26.02.2017г
поднят наверх 21.09.2023г
у werewolf0001 в Страшный выбор
http://russ.ru/pole/Ne-vhodit-v-mirovoe-civilizovannoe
изложены мысли выдающегося русского мыслителя Вадима Леонидовича Цымбурского в одном из его наиболее значительных с теоретической точки зрения публичных выступлений. Оно было озвучено 24 января 1994 года на заседании московского клуба «Свободное слово», посвященного теме «Русский фашизм - миф или реальность?».
Цымбурский:
* * *
Начну с того, что моему выступлению предстоит быть своего рода дополнением и комментарием к выступлению В.М. Межуева. Прежде всего, я хочу полностью поддержать то, что говорилось Вадимом Михайловичем о необходимости различать понятия «фашизма» и «нацизма».
Нужно видеть в фашизме то, что не покрывается ранжированием людей по национальному и расовому признакам - ранжированием, которое исторически проявлялось в разных обстоятельствах, разных культурах, разных обществах. Уже достаточно и в прессе и здесь говорилось о Прибалтике и об ее обращении с «русскоязычными». По существу Прибалтика, как о том писал в свое время один журналист в «Огоньке», тяготеет к типу нацистского общества, и однако мы не можем назвать сегодняшние прибалтийские общества «фашистскими».
Если мы присмотримся к двум эталонным фашистским обществам, какие нам являют, при всем различии между собой, Германия и Италия во второй четверти нашего века, и попытаемся определить их общие черты, стремясь охарактеризовать феномен фашизма, то, на мой взгляд, он должен быть охарактеризован следующим способом. Прежде всего, фашизм есть форма восстания нации против попыток вписать нацию в непрестижный и дискомфортный для нее мировой порядок на правах нации «второго сорта». Это, как мне кажется, исходное, родовое определение фашизма.
Но такого рода определения мало, ибо надо задуматься над тем, в чем именно состоит это «восстание нации». Вспомним здесь то, что некогда Джилас писал о большевистской революции и о неразрывной с ней экспроприации иностранных капиталов и кассации иностранных долгов России. В конце концов, Джилас рассматривал нашу революцию также как форму национального восстания против миропорядка, не устраивающего нацию. Однако фашистское восстание имеет свои отличающие его черты.
Во-первых, такой чертой является четкое противопоставление мировым нормам, правилам игры, определившимся в капиталистической мир-системе, ценностей данного народа, нации. Фашизм - восстание ценностей против норм. Отсюда вытекает все, что говорилось Карлом Моисеевичем насчет язычества, ставки на «кровь и почву», по сути - на исконные культурные начала данной нации, как бы возносимые в противовес диктуемым ей извне нормативам и правилам. Такой поворот неизбежен уже потому, что в своем бунте впавшая в фашизм нация стремится опереться на те начала, где она менее всего зависит от миропорядка, - на то, что создано и непосредственно выпестовано ею и где она не так явственно соединена с «чужим» миром, как в циркуляции стоимостей и в балансе сил. Бунт ставит на культуру, на ее первоосновы, где антропология погружается в биологию, - и в этой бездне черпает прообразы восстания политического.
Во-вторых, помимо ставки на эти «кровные» и «почвенные» основы, типологической чертой фашизма является использование тоталитарной техники власти, а именно приобщения всех граждан общества к всеобщности единой воли через посредство партии= авангарда, снимающей противопоставление общества и государства, партией, которая становится над формальными структурами государства как собрание «лучших сил народа». Партия-авангард с ее дробным, слабо формализованным переходом от партии «внешней» к «внутренней» притязает на снятие разрыва между элитой и массами, превращая каждый человеческий атом общества в «единой силы частицу».
Третий признак фашизма состоит в том, что в своем восстании фашизированная нация стремится внутри себя снять классовые противоположности и противоречия, нейтрализовать конфликт богатых и бедных, экономических «верхов» и «низов» нации. Поэтому, как правило, при фашизме не происходит экспроприации, физического истребления заправил экономики, но «хозяев жизни» склоняют консолидироваться с низами своей нации на основе морального единства, на основе именно тех своих, и только своих, исконных первоначал, во имя которых «нация-пролетарка» поднимает бунт против не устраивавшего ее мира.
Посмотрим еще раз на этот теоретический эталон фашизма:
- ставка на свои неотъемлемые, не экспроприруемые миропорядком истоки; на «кровь и почву» - раз;
- тоталитарная техника власти, связывающая массы в «единую силу» - два;
- стремление на этой основе снять внутренние классовые противоречия - три.
Попытаемся теперь инвертировать данный эталон и построить другой, который зеркально противостоял бы эталону фашистскому. Мы получим при этом эталон компрадорского государства.
Я обращаю ваше внимание на то, как абсурдно, оксюмороном звучит словосочетание «компрадорский фашизм», предполагая некий лицемерный выгиб мысли, соединяющий члены антитезы. Ибо компрадорство - прямая альтернатива фашизму для общества, закатившегося в дискомфортную лунку мир-системы.
Пункт против пункта.
Вместо ставки на кровь и почву - полное привязывание государства к внешним мировым структурам, черпание режимом ресурсов выживания из внешней поддержки и внешнего признания.
Вместо тоталитарной техники власти - техника власти авторитарная, когда атомы не связываются ни в какую всеобщность, но им предоставляется порознь вертеться в атомарном их состоянии, лишь бы не вмешивались в дела власти, не препятствовали ей по своему усмотрению определять условия этого «верчения».
Наконец, вместо морально-политической нейтрализации противоречий - их предельная поляризация, общеизвестная игра на противопоставлении образа жизни одной десятой приобщившихся к мировому цивилизованному и девяти десятых не приобщившихся, оставшихся «при своих».
Причем авторитарная техника власти предназначена удержать общество в этом напряженном неравновесии, до бесконечности отсрочивая взрыв.
По правде, для государства, втягивающегося в миропорядок на неблагоприятных для него условиях, есть два пути: либо смиряться с положением вещей, когда в обществе выделяется верхушка, приобщенная к мировым стандартам, пользоваться авторитарной техникой власти для обуздания девяти десятых и гордиться тем, что играешь по правилам «мирового цивилизованного», - либо идти на бунт, который с высокой вероятностью придаст обществу фашистские черты.
Выбор страшный.
Во второй четверти века либеральная Европа и весь Запад были напуганы тем, что в их собственном, романо-германском ареале обозначилась такая «периферия», такой тип бунтующих наций. А потому после мировой войны были приняты все меры к тому, чтобы в Европе - а заодно и в Японии как ближайшей к США части «мирового приморья» - эти очаги погасить и абсорбировать подобные нации - внутри либерального «центра». Это было сделано.
Россию никто в таком качестве и на таких льготных условиях абсорбировать не будет, да и не смог бы. Потому надо признать, что при желании любой ценой закрепиться на окраине «мирового цивилизованного», перед Россией встанет выбор между двумя путями: путем компрадорским и путем фашистским.
Если мы поглядим, что пишут демократические эксперты вроде Миграняна, восславляя авторитаризм как форму перехода в лучшее состояние; что пишут люди, подобные моему старому соавтору Драгунскому, превозносящему общество, где армия, влившись в «цивилизованную» одну десятую, возьмется ее защищать от девяти десятых, оставшихся «при своих», - мы увидим отчетливо: выбор между этими путями стал определенным и близким.
И то, что Вадим Михайлович говорил насчет близнечности типов Гайдара и Жириновского, - это близнечность альтернативных путей, выбираемых внутри обозначенной ситуации, близнечность удовлетворенности ею и бунта против нее.
Сколько раз за последние годы в демократической прессе в оправдание сегодняшних боссов цитировалась строчка Бродского насчет того, что «ворюга мне милей, чем кровопийца». А ведь как сказать, население-то может выбрать и по-иному. Ведь у кровопийц нередко бывает этакий пассионарный шарм - вспомним рассуждения Раскольникова о Наполеоне, - ворюги же, тем паче ворюги на экспорт, как правило, никаким шармом не обладают. Потому народы в истории частенько выбирают по-другому, чем Бродский.
На самом деле, вопрос состоит единственно в следующем: неизбежно ли гнать к этой страшной ситуации, когда население данной страны окажется только перед таким и никаким иным выбором? Если мы хотим войти в мировое цивилизованное на тех условиях, которые нам сегодня предлагаются в обмен на наши идеологические обязательства, нам придется либо пройти путь компрадорства до некоего неочевидного конца, либо в какой-то момент срываться в фашизоидную фрустрацию со всеми последствиями.
Все, о чем сейчас надо думать, - так это о способах предотвратить подобный выбор, уклониться от него. Есть ли по существу такая возможность? В последние годы мы слушали столько насмешек над «третьими путями», что даже неловко высказывать напрашивающуюся мысль: пока - не входить в мировое цивилизованное, не садиться на трехногий стул, который нам там приготовлен, продумать, не осталось ли в запасе для такого вхождения неких возможностей, скрывающихся имплицитно в нынешнем, еще сильно внесистемном положении России. Нельзя ли еще использовать эту внесистемность для реорганизации и внутренних сил, и внешнего потенциала страны? Все ли варианты нашего отношения к мир-системе рассмотрены, не остались ли пропущены такие, которые давали бы шанс фрустрирозать вызов неприемлемого выбора?
Что касается социально-политической программы, то главный вопрос сегодня в следующем: возможно ли в нашей стране такое принятие либерально-гуманистических норм, выработанных Западом, такое претворение их, которое было бы ради этой страны, а не ради оправдания ухода от нее? Именно так: может ли западник в России быть либералом и западником для России, а не для Запада? Причем не в начале века, не в дни Милюкова и Струве, а в наши дни, когда мы обсуждаем шансы русского фашизма?
Цымбурского комментирует выдающийся мыслитель Кот Мур:
-Прежде всего я прошу обратить ваше внимание та ту феноменальную скромность с которой я назвал себя всего лишь выдающимся мыслителем. Уж если человека несущего публично вышеозвученную ахинею назвали выдающимся мыслителем,то мне следовало бы назвать себя архивыдающимся мыслителем или мегавыдающимся мыслителем. Но я скромен.
теперь перейдем к разбору рассуждений Цымбурского.
у Цимбурского мы видим яркую попытку приклеить ярлык фашизма к тому что фашизмом совершенно не является.
самый важный признак фашизма- это то самое ранжирование людей по национальному и расовому признакам от рассмотрения которого Цимбурский отказывается. А это ранжирование возведенное в определенную степень и есть самый главный признак фашизма. Без него фашизма просто нет.
А Цимбурский это видеть не желает. Почему. да потому что в прибалтике это ранжирование есть и оно углубляется. А в России нет. следовательно прибалтийские страны уверенно идут к фашизму. а Россия-нет. А Цымбурский пытается доказать нам обратное. Кто же он такой после этого? Если мыслитель-то никак не выдающийся ,а если выдающийся то просто лжец.
далее
Третий признак фашизма(по Цимбурскому) состоит в том, что в своем восстании фашизированная нация стремится внутри себя снять классовые противоположности и противоречия, нейтрализовать конфликт богатых и бедных, экономических «верхов» и «низов» нации.
и опять у него всё неправильно
Снять такого рода противоречия стремится любая нация. Поскольку эти противоречия имеют ряд негативных последствий для нации.
И в самом по себе факте попыток снять эти противоречия нет никакого фашизма. И вообще ничего плохого нет.
Фашизм состоит в МЕТОДАХ снятия этих противоречий. А методы фашизма -это демонстративное угнетение и дискриминация других наций и войны с целью их порабощения и истребления. А именно об этом Цимбурский и молчит. Что и делает его определение фашизма нелепостью не имеющей ничего общего с действительностью
Ну и наконец о компрадорском фашизме.
Что у него общего с эталонным фашизмом и в чём отличие?
Для начала сделаем небольшое отступление. Что же такое эталонный фашизм?
Тут всё просто. выбираем в качестве эталона какой-то конкретный фашистский режим и начинаем сравнивать с этим эталоном другие режимы.
допустим мы берем за эталон фашизма его немецкий вариан (эталон может быть только один. На то он и эталон).
после того как мы выбрали эталон мы начинаем проверять всех остальных на степень соответствия эталону.
Также мы должны определиться о том насколько конкретный правящий режим должен соответствовать эталону фашизма для того чтобы считаться фашистским
например устанавливаем степень соответствия не менее -50%. Соответствие эталону на 50 и более % -это фашизм, менее 50% еще не фашизм
после чего путем сравнения соответствия режимов существующих в конкретных странах мы получим примерно такое:
Италия(на 1939год)- соответствие эталону фашизма-98%. почти эталон. можно сказать-вторичный эталон.
Испания(на тот же год) -80%
Румыния-75%
Финляндия-40%
Франция-10%
Все цифры разумеется условны.и подборка стран -условна.
и получаем что в Италии,Испании и Румынии на 1939 год.фашизм уже есть а в Финляндии и Франции -пока нет.
Теперь вернемся к сравнению эталонных фашистских режимов с компрадорскими фашистскими режимами
Общее у них то что и тот и другой признают национальную и расовую иерархию.
а различие в том как они описывают место своей нации в этой иерархии.
Если эталонные фашистские режимы открыто провозглашают свою нацию высшей над всеми остальными и открыто об этом говорят
то компрадорские об этом даже заикаться не смеют.
их хватает только на то чтобы провозгласить свою "выщисть" по отношению к отдельным нациям.Например: румынская нация объявлялась Антонеску выщей по отношению к славянам и евреям,Но ни в коем случае не к немцам.
А о том является ли их нация выщей по отношению к остальным нациям они предпочитают не распространяться.
На этом пока остановимся. и ответим на возникшие вопросы.
искренне Ваш. Кот Мур.
поднят наверх 21.09.2023г
у werewolf0001 в Страшный выбор
http://russ.ru/pole/Ne-vhodit-v-mirovoe-civilizovannoe
изложены мысли выдающегося русского мыслителя Вадима Леонидовича Цымбурского в одном из его наиболее значительных с теоретической точки зрения публичных выступлений. Оно было озвучено 24 января 1994 года на заседании московского клуба «Свободное слово», посвященного теме «Русский фашизм - миф или реальность?».
Цымбурский:
* * *
Начну с того, что моему выступлению предстоит быть своего рода дополнением и комментарием к выступлению В.М. Межуева. Прежде всего, я хочу полностью поддержать то, что говорилось Вадимом Михайловичем о необходимости различать понятия «фашизма» и «нацизма».
Нужно видеть в фашизме то, что не покрывается ранжированием людей по национальному и расовому признакам - ранжированием, которое исторически проявлялось в разных обстоятельствах, разных культурах, разных обществах. Уже достаточно и в прессе и здесь говорилось о Прибалтике и об ее обращении с «русскоязычными». По существу Прибалтика, как о том писал в свое время один журналист в «Огоньке», тяготеет к типу нацистского общества, и однако мы не можем назвать сегодняшние прибалтийские общества «фашистскими».
Если мы присмотримся к двум эталонным фашистским обществам, какие нам являют, при всем различии между собой, Германия и Италия во второй четверти нашего века, и попытаемся определить их общие черты, стремясь охарактеризовать феномен фашизма, то, на мой взгляд, он должен быть охарактеризован следующим способом. Прежде всего, фашизм есть форма восстания нации против попыток вписать нацию в непрестижный и дискомфортный для нее мировой порядок на правах нации «второго сорта». Это, как мне кажется, исходное, родовое определение фашизма.
Но такого рода определения мало, ибо надо задуматься над тем, в чем именно состоит это «восстание нации». Вспомним здесь то, что некогда Джилас писал о большевистской революции и о неразрывной с ней экспроприации иностранных капиталов и кассации иностранных долгов России. В конце концов, Джилас рассматривал нашу революцию также как форму национального восстания против миропорядка, не устраивающего нацию. Однако фашистское восстание имеет свои отличающие его черты.
Во-первых, такой чертой является четкое противопоставление мировым нормам, правилам игры, определившимся в капиталистической мир-системе, ценностей данного народа, нации. Фашизм - восстание ценностей против норм. Отсюда вытекает все, что говорилось Карлом Моисеевичем насчет язычества, ставки на «кровь и почву», по сути - на исконные культурные начала данной нации, как бы возносимые в противовес диктуемым ей извне нормативам и правилам. Такой поворот неизбежен уже потому, что в своем бунте впавшая в фашизм нация стремится опереться на те начала, где она менее всего зависит от миропорядка, - на то, что создано и непосредственно выпестовано ею и где она не так явственно соединена с «чужим» миром, как в циркуляции стоимостей и в балансе сил. Бунт ставит на культуру, на ее первоосновы, где антропология погружается в биологию, - и в этой бездне черпает прообразы восстания политического.
Во-вторых, помимо ставки на эти «кровные» и «почвенные» основы, типологической чертой фашизма является использование тоталитарной техники власти, а именно приобщения всех граждан общества к всеобщности единой воли через посредство партии= авангарда, снимающей противопоставление общества и государства, партией, которая становится над формальными структурами государства как собрание «лучших сил народа». Партия-авангард с ее дробным, слабо формализованным переходом от партии «внешней» к «внутренней» притязает на снятие разрыва между элитой и массами, превращая каждый человеческий атом общества в «единой силы частицу».
Третий признак фашизма состоит в том, что в своем восстании фашизированная нация стремится внутри себя снять классовые противоположности и противоречия, нейтрализовать конфликт богатых и бедных, экономических «верхов» и «низов» нации. Поэтому, как правило, при фашизме не происходит экспроприации, физического истребления заправил экономики, но «хозяев жизни» склоняют консолидироваться с низами своей нации на основе морального единства, на основе именно тех своих, и только своих, исконных первоначал, во имя которых «нация-пролетарка» поднимает бунт против не устраивавшего ее мира.
Посмотрим еще раз на этот теоретический эталон фашизма:
- ставка на свои неотъемлемые, не экспроприруемые миропорядком истоки; на «кровь и почву» - раз;
- тоталитарная техника власти, связывающая массы в «единую силу» - два;
- стремление на этой основе снять внутренние классовые противоречия - три.
Попытаемся теперь инвертировать данный эталон и построить другой, который зеркально противостоял бы эталону фашистскому. Мы получим при этом эталон компрадорского государства.
Я обращаю ваше внимание на то, как абсурдно, оксюмороном звучит словосочетание «компрадорский фашизм», предполагая некий лицемерный выгиб мысли, соединяющий члены антитезы. Ибо компрадорство - прямая альтернатива фашизму для общества, закатившегося в дискомфортную лунку мир-системы.
Пункт против пункта.
Вместо ставки на кровь и почву - полное привязывание государства к внешним мировым структурам, черпание режимом ресурсов выживания из внешней поддержки и внешнего признания.
Вместо тоталитарной техники власти - техника власти авторитарная, когда атомы не связываются ни в какую всеобщность, но им предоставляется порознь вертеться в атомарном их состоянии, лишь бы не вмешивались в дела власти, не препятствовали ей по своему усмотрению определять условия этого «верчения».
Наконец, вместо морально-политической нейтрализации противоречий - их предельная поляризация, общеизвестная игра на противопоставлении образа жизни одной десятой приобщившихся к мировому цивилизованному и девяти десятых не приобщившихся, оставшихся «при своих».
Причем авторитарная техника власти предназначена удержать общество в этом напряженном неравновесии, до бесконечности отсрочивая взрыв.
По правде, для государства, втягивающегося в миропорядок на неблагоприятных для него условиях, есть два пути: либо смиряться с положением вещей, когда в обществе выделяется верхушка, приобщенная к мировым стандартам, пользоваться авторитарной техникой власти для обуздания девяти десятых и гордиться тем, что играешь по правилам «мирового цивилизованного», - либо идти на бунт, который с высокой вероятностью придаст обществу фашистские черты.
Выбор страшный.
Во второй четверти века либеральная Европа и весь Запад были напуганы тем, что в их собственном, романо-германском ареале обозначилась такая «периферия», такой тип бунтующих наций. А потому после мировой войны были приняты все меры к тому, чтобы в Европе - а заодно и в Японии как ближайшей к США части «мирового приморья» - эти очаги погасить и абсорбировать подобные нации - внутри либерального «центра». Это было сделано.
Россию никто в таком качестве и на таких льготных условиях абсорбировать не будет, да и не смог бы. Потому надо признать, что при желании любой ценой закрепиться на окраине «мирового цивилизованного», перед Россией встанет выбор между двумя путями: путем компрадорским и путем фашистским.
Если мы поглядим, что пишут демократические эксперты вроде Миграняна, восславляя авторитаризм как форму перехода в лучшее состояние; что пишут люди, подобные моему старому соавтору Драгунскому, превозносящему общество, где армия, влившись в «цивилизованную» одну десятую, возьмется ее защищать от девяти десятых, оставшихся «при своих», - мы увидим отчетливо: выбор между этими путями стал определенным и близким.
И то, что Вадим Михайлович говорил насчет близнечности типов Гайдара и Жириновского, - это близнечность альтернативных путей, выбираемых внутри обозначенной ситуации, близнечность удовлетворенности ею и бунта против нее.
Сколько раз за последние годы в демократической прессе в оправдание сегодняшних боссов цитировалась строчка Бродского насчет того, что «ворюга мне милей, чем кровопийца». А ведь как сказать, население-то может выбрать и по-иному. Ведь у кровопийц нередко бывает этакий пассионарный шарм - вспомним рассуждения Раскольникова о Наполеоне, - ворюги же, тем паче ворюги на экспорт, как правило, никаким шармом не обладают. Потому народы в истории частенько выбирают по-другому, чем Бродский.
На самом деле, вопрос состоит единственно в следующем: неизбежно ли гнать к этой страшной ситуации, когда население данной страны окажется только перед таким и никаким иным выбором? Если мы хотим войти в мировое цивилизованное на тех условиях, которые нам сегодня предлагаются в обмен на наши идеологические обязательства, нам придется либо пройти путь компрадорства до некоего неочевидного конца, либо в какой-то момент срываться в фашизоидную фрустрацию со всеми последствиями.
Все, о чем сейчас надо думать, - так это о способах предотвратить подобный выбор, уклониться от него. Есть ли по существу такая возможность? В последние годы мы слушали столько насмешек над «третьими путями», что даже неловко высказывать напрашивающуюся мысль: пока - не входить в мировое цивилизованное, не садиться на трехногий стул, который нам там приготовлен, продумать, не осталось ли в запасе для такого вхождения неких возможностей, скрывающихся имплицитно в нынешнем, еще сильно внесистемном положении России. Нельзя ли еще использовать эту внесистемность для реорганизации и внутренних сил, и внешнего потенциала страны? Все ли варианты нашего отношения к мир-системе рассмотрены, не остались ли пропущены такие, которые давали бы шанс фрустрирозать вызов неприемлемого выбора?
Что касается социально-политической программы, то главный вопрос сегодня в следующем: возможно ли в нашей стране такое принятие либерально-гуманистических норм, выработанных Западом, такое претворение их, которое было бы ради этой страны, а не ради оправдания ухода от нее? Именно так: может ли западник в России быть либералом и западником для России, а не для Запада? Причем не в начале века, не в дни Милюкова и Струве, а в наши дни, когда мы обсуждаем шансы русского фашизма?
Цымбурского комментирует выдающийся мыслитель Кот Мур:
-Прежде всего я прошу обратить ваше внимание та ту феноменальную скромность с которой я назвал себя всего лишь выдающимся мыслителем. Уж если человека несущего публично вышеозвученную ахинею назвали выдающимся мыслителем,то мне следовало бы назвать себя архивыдающимся мыслителем или мегавыдающимся мыслителем. Но я скромен.
теперь перейдем к разбору рассуждений Цымбурского.
у Цимбурского мы видим яркую попытку приклеить ярлык фашизма к тому что фашизмом совершенно не является.
самый важный признак фашизма- это то самое ранжирование людей по национальному и расовому признакам от рассмотрения которого Цимбурский отказывается. А это ранжирование возведенное в определенную степень и есть самый главный признак фашизма. Без него фашизма просто нет.
А Цимбурский это видеть не желает. Почему. да потому что в прибалтике это ранжирование есть и оно углубляется. А в России нет. следовательно прибалтийские страны уверенно идут к фашизму. а Россия-нет. А Цымбурский пытается доказать нам обратное. Кто же он такой после этого? Если мыслитель-то никак не выдающийся ,а если выдающийся то просто лжец.
далее
Третий признак фашизма(по Цимбурскому) состоит в том, что в своем восстании фашизированная нация стремится внутри себя снять классовые противоположности и противоречия, нейтрализовать конфликт богатых и бедных, экономических «верхов» и «низов» нации.
и опять у него всё неправильно
Снять такого рода противоречия стремится любая нация. Поскольку эти противоречия имеют ряд негативных последствий для нации.
И в самом по себе факте попыток снять эти противоречия нет никакого фашизма. И вообще ничего плохого нет.
Фашизм состоит в МЕТОДАХ снятия этих противоречий. А методы фашизма -это демонстративное угнетение и дискриминация других наций и войны с целью их порабощения и истребления. А именно об этом Цимбурский и молчит. Что и делает его определение фашизма нелепостью не имеющей ничего общего с действительностью
Ну и наконец о компрадорском фашизме.
Что у него общего с эталонным фашизмом и в чём отличие?
Для начала сделаем небольшое отступление. Что же такое эталонный фашизм?
Тут всё просто. выбираем в качестве эталона какой-то конкретный фашистский режим и начинаем сравнивать с этим эталоном другие режимы.
допустим мы берем за эталон фашизма его немецкий вариан (эталон может быть только один. На то он и эталон).
после того как мы выбрали эталон мы начинаем проверять всех остальных на степень соответствия эталону.
Также мы должны определиться о том насколько конкретный правящий режим должен соответствовать эталону фашизма для того чтобы считаться фашистским
например устанавливаем степень соответствия не менее -50%. Соответствие эталону на 50 и более % -это фашизм, менее 50% еще не фашизм
после чего путем сравнения соответствия режимов существующих в конкретных странах мы получим примерно такое:
Италия(на 1939год)- соответствие эталону фашизма-98%. почти эталон. можно сказать-вторичный эталон.
Испания(на тот же год) -80%
Румыния-75%
Финляндия-40%
Франция-10%
Все цифры разумеется условны.и подборка стран -условна.
и получаем что в Италии,Испании и Румынии на 1939 год.фашизм уже есть а в Финляндии и Франции -пока нет.
Теперь вернемся к сравнению эталонных фашистских режимов с компрадорскими фашистскими режимами
Общее у них то что и тот и другой признают национальную и расовую иерархию.
а различие в том как они описывают место своей нации в этой иерархии.
Если эталонные фашистские режимы открыто провозглашают свою нацию высшей над всеми остальными и открыто об этом говорят
то компрадорские об этом даже заикаться не смеют.
их хватает только на то чтобы провозгласить свою "выщисть" по отношению к отдельным нациям.Например: румынская нация объявлялась Антонеску выщей по отношению к славянам и евреям,Но ни в коем случае не к немцам.
А о том является ли их нация выщей по отношению к остальным нациям они предпочитают не распространяться.
На этом пока остановимся. и ответим на возникшие вопросы.
искренне Ваш. Кот Мур.