Внезапное.
Во "Властелине колец" для меня один из самых сильных моментов - когда Сэм в Мордоре выбрасывает в пропасть кастрюли, которые принес из дому. И как он гневается на Саурона в этот момент. Это очень точная психологическая зарисовка, на самом деле, еще раз обозначающая правдивость этого текста и силу Толкина как автора. Потому что это очень жизненно. Можно вытерпеть вообще все, любые лишения, за идею иди потому, что так надо. Но сознанием при этом цепляться за какую-то мелочь, за ничего не значащий бытовой предмет, который напоминает о нормальной жизни "до" и дает надежду на нормальную жизнь "после", и этим помогает выжить. А когда ты вынужден лишиться и этого предмета тоже... собственно, это или сломит тебя окончательно, или окончательно разозлит. Сэма это разозлило (и это еще одна причина, почему они смогли дойти до конца, это дало Сэму новый стимул для борьбы). В этом есть своя горькая ирония: Саурону столь многое сошло с рук, но не сошли с рук выброшенные кастрюли хоббита. Я утрирую, конечно, но что-то в этом есть.
И в этом тоже заключается разница между Сэмом и Фродо: Сэм борется за что-то конкретное. За Фродо, за то, что для него важно и ценно, за надежду на нормальную жизнь. Он понимает, что идет навстречу смерти (не с самого начала, конечно), но он почти ни разу не смиряется с этой мыслью. А Фродо... он смертник почти с самого начала, а с выхода из Ривенделла - уже окончательно. Он идет потому, что так надо, потому, что больше некому. Его толкает вперед верность данному слову как таковая, даже когда он думает, что тех, кому он дал это слово, нет на свете. Для него та, нормальная жизнь, уже не кажется реальностью, чем-то осязаемым, он ее забывает постепенно (из-за Кольца в первую очередь, но еще из-за крайней степени самоотречения). Он делает то, что делает, ради самой идеи. Он делает невозможное, то, что не под силу ни людям, ни эльфам, никому. "Смирихся же ныне смирению моему"... Эту миссию можно было выполнить, только полностью смирившись (пройдут десятки лет, и Роулинг повторит эту мысль в финале ГП, когда Гарри добровольно пойдет на смерть от руки врага). И я не представляю, КАК он это сделал под гнетом Кольца, которое всем своим существом взывало к гордыне своего хранителя. Подвиг Сэма и Фродо - это две половинки одного подвига, а сами они - тоже как две половинки одного целого. Жизнь и Смерть. И да, еще и поэтому один возвращается и проживает долгую хоббитскую жизнь, полную радостей и забот, а второй... ну, вы и сами все знаете. Извините, навеяло что-то.
И в этом тоже заключается разница между Сэмом и Фродо: Сэм борется за что-то конкретное. За Фродо, за то, что для него важно и ценно, за надежду на нормальную жизнь. Он понимает, что идет навстречу смерти (не с самого начала, конечно), но он почти ни разу не смиряется с этой мыслью. А Фродо... он смертник почти с самого начала, а с выхода из Ривенделла - уже окончательно. Он идет потому, что так надо, потому, что больше некому. Его толкает вперед верность данному слову как таковая, даже когда он думает, что тех, кому он дал это слово, нет на свете. Для него та, нормальная жизнь, уже не кажется реальностью, чем-то осязаемым, он ее забывает постепенно (из-за Кольца в первую очередь, но еще из-за крайней степени самоотречения). Он делает то, что делает, ради самой идеи. Он делает невозможное, то, что не под силу ни людям, ни эльфам, никому. "Смирихся же ныне смирению моему"... Эту миссию можно было выполнить, только полностью смирившись (пройдут десятки лет, и Роулинг повторит эту мысль в финале ГП, когда Гарри добровольно пойдет на смерть от руки врага). И я не представляю, КАК он это сделал под гнетом Кольца, которое всем своим существом взывало к гордыне своего хранителя. Подвиг Сэма и Фродо - это две половинки одного подвига, а сами они - тоже как две половинки одного целого. Жизнь и Смерть. И да, еще и поэтому один возвращается и проживает долгую хоббитскую жизнь, полную радостей и забот, а второй... ну, вы и сами все знаете. Извините, навеяло что-то.