Интересное о советской фантастике
Название: Советская космоопера
Автор: Альвхильд
Скачать: FB2, RTF, TXT
История советской фантастики местами забавна, но в основном печальна и трагична, как и история советской литературы вообще. Благодаря идеологическим установкам, стараниям цензуры и издательской политике ландшафт советской фантастики напоминал чахлый скверик с парой деревьев и рядом кустиков посреди забетонированной площади. Не было ни гумуса бульварных поделок, ни зарослей среднего мэйнстрима, ни леса талантов, ни могучих исполинов-гениев. Только те, кто пробился благодаря упорству и таланту - и те, кто попал в идеологическую струю. Первые все время делали реверансы идеологии и оправдывались, допуская отступления от стандартов "литературы крылатой научно-технической мечты", вторые писали романы о буржуазных шпионах на космических кораблях и ужасах научно-технического прогресса при капитализме. Первые при этом часто маскировались под вторых - например, действие цикла рассказов-предупреждений Ильи Варшавского "Солнце заходит в Дономаге" происходит в вымышленной "западной стране" просто потому, что в нашем советском будущем отрицательные последствия научно-технического прогресса невозможны, равно как и опыты над людьми.
В начале 20 века дань фантастике, и научной, и приключенческой прародительнице космооперы) из писателей не отдал только ленивый. Роман-катастрофе написал И.Эренбург, писавшая впоследствии только соцреализм Мариэтта Шагинян опубликовала лихой авантюрный "Месс Менд" и его продолжение "Лори Лэн, металлист". Писал фантастику и М.Булгаков. Для примера можно почитать "Аэлиту" и "Гиперболоид инженера Гарина" Толстого. Первый - это полет на Марс (=поход в дебри Африки) и любовь главного героя к марсианской принцессе (=царице затерянного племени атлантов), украшенный реверансом в сторону "научности" в виде лекции главного героя об устройстве межпланетного снаряда и началах теории относительности. Второй - научное открытие, которое в руках хозяина-авантюриста разрушает мировую экономику и уклад жизни. Что характерно, открытие может быть использовано как оружие массового поражения. Это два главных потока мэйнстрима тогдашней фантастики. К космоопере, несомненно, принадлежит первый - с его авантюрно-романтическим сюжетом, древней темно-духовной цивилизацией умирающего Марса и романом с марсианской принцессой. И подобной фантастики было много, от шедевра "Аэлиты" до совершенно бульварного чтива.
Но кончился НЭП, и власть стала закручивать гайки. И представитель советской фантастики конца 20-х - 30-х годов - это Александр Беляев, писавший книги, зачастую с авантюрным сюжетом, о научных открытиях. Впрочем, последние его романы, вроде "Подводных земледельцев", становятся все более производственными, и читать их невозможно.
30-50-е - это годы застоя в фантастике, годы "ближнего прицела", романов о тракторах на солнечной энергии и борьбе хорошего с лучшим в нашей советской науке, толстенных томов отменного картона. Несколько приподнимается над средним уровнем Александр Казанцев, дебютировавший в 1936 году как соавтор пьесы "Аренида", которую он впоследствии переработал в роман "Пылающий остров", - и в котором нет ни одного сюжетного хода, который не был бы спиз... то есть заимствован у Беляева и других авторов, включая Чернышевского. И писал он в те годы в основном технофантастику ближнего прицела - об изменении климата Арктики, о жилом куполе в Антарктиде...
Между тем накапливался потенциал для прорыва. И в 1957, с публикацией "Туманности Андромеды" Ефремова, прорыв произошел. Космическая фантастика - и НФ вообще - преодолела "ближний прицел".
А при чем тут космоопера? А при том, что "Туманность Андромеды" была ответом на "Звездных королей" Гамильтона, "отца" космической оперы. «Мне нравилось мастерство сюжета: Гамильтон держит вас в напряжении от первой до последней страницы. Я видел незаурядный талант, свободно рисующий грандиозные картины звездных миров. И вместе с тем меня удивляло, у меня вызывало протест бессилие литературно одаренного фантаста вообразить мир, отличный от того, в котором он живет», - сказал позже Ефремов известному литературоведу, специалисту по фантастической литературе А.Бритикову (цит. по "Русский научно-фантастический роман" А.Ф.Бритикова). Написанная в том же сеттинге (хотя тогда не было такого слова) повесть "Сердце Змеи" была ответом на юмористический рассказ Мюррея Лейнстера "Первый контакт"...
При этом советские фантасты, писавшие космическую фантастику, регулярно залезали в область космооперы. Романы о полетах к далеким планетам и контактам с их обитателями то и дело являют читателю черты космооперы. Границы между НФ и космооперой, как вообще все жанровые границы, достаточно размыты, но тем интереснее проследить взаимовлияния.
Основная черта научной фантастики - это наличие фантастического допущения, которое не противоречит научному знанию или сделано в научной парадигме, и отсутствие метафизических мотивов, таких, как, например, проклятия, судьба, высшие силы, Бог и т.д.
В космоопере НФ-допущение не обязательно, корабли в пространстве перемещаются с помощью тирьямпампации, которую никто не объясняет, основное внимание обращено на авантюрный (как правило) сюжет, обязательно наличие врага, как правило, присутствуют метафизические мотивы. Дополнительно: наличие квазисредневекового антуража как средства романтизации.
Это, конечно, очень примерно, но мы не собираемся писать исследование о сущности космооперы, наша цель - космоопера в советской фантастике, и для этой цели нашего определения вполне хватит, как рабочего.
С сюжетом в советской фантастике было плохо. Идеологическая установка требовала от книжки с грифом "НФ" "научности", мечты и технических подробностей, а уж положительная рецензия от видного ученого была пропуском в печать. Поэтому герои превращались в "говорящие головы" - например, не могу вспомнить ни одного рассказа Генриха Альтова или Дмитрия Биленкина, который не состоял бы из бесконечных диалогов двух бесцветных персонажей или монолога лирического героя, а это уже 60-е и 70-е. Конечно, были авторы, которые работали над сюжетностью - Ефремов, Стругацкие, Булычев, но в основном типичное НФ-произведение состояло из разговоров и обсуждения событий. И поэтому подавляющее большинство советской НФ безнадежно и прочно устарело, как только устарела научная и социальная парадигма, в которой это все сочинялось.
Что ж, посмотрим, как коварная космоопера, жанр, который ритуально ругали во всех критических статьях, предисловиях и послесловиях, проникал на тщательно пропалываемую делянку советской НФ и там сорнячил.
Начнем с самого Ефремова.
Уже в "Туманности Андромеды" видно, насколько героям не хватает антигероев, антагонистов - вот и приходится автору двигать сюжет за счет "идиотских мячей", читательский интерес поддерживать пафосом, а героям противопоставлять ужасную энтропию, которая все поглотит, если с ней не сражаться. Как там они пели? "Не спи! Равнодушье - победа энтропии черной..." Обратите внимание: Ефремов изящным финтом упрятывает метафизические мотивы в философию своих героев (она же авторская) - все эти стрелы развития, непрерывное восхождение, противостояние разрушению и энтропии как раз и должны поднять конфликт на уровень вселенского, масштабного, дела жизни и смерти, типичного для фэнтези (см.Толкин, Дж.Р.Р.) и родственного ей разряда космооперы (см. "Звездных королей" Гамильтона или хотя бы "Молот Валькаров").
Наличие Всеобщего Врага или Глобальной Опасности, будь это хоть пришельцы-телепаты из другой галактики в "Возвращении к звездам" Гамильтона, хоть превращение Солнца в сверхновую в "Бегстве Земли" Франсиса Карсака или гасители звезд мислики в его же "Пришельцах ниоткуда" - это плюс двадцать баллов к космооперности, не меньше.
В "Часе Быка" космооперность вылезает еще откровеннее. Ефремов инверсирует типичный для ранней космооперы сюжет о любви звездного путешественника к прекрасной инопланетной принцессе в сюжет о страсти инопланетного правителя к прекрасной предводительнице землян и дублирует его в подсюжете о влюбленности землянина в местную девушку. Причем девушка происходит из семьи, которая принадлежала бы к правящей элите, сложись иначе некоторые исторические обстоятельства.
Как только вы видите этот сюжет, сразу ставьте произведению от одного до двадцати баллов по шкале космооперности, в зависимости от значимости этого мотива для произведения!
Еще один мотив, который достоин аж десяти баллов космооперности - это Древняя Мудрость Угасающей Цивилизации. В "Часе Быка" ДМУГ принимает вид хранилища исторических документов, утраченных на Земле, и тайной организации Серых Ангелов. Помните рассказы Аэлиты об утраченной на Земле истории Атлантиды? Ну, вот это то же самое.
И наличие Тайного Ордена Страшных Тайн - это еще плюс десять баллов к космооперности.
Как ни странно, но отступившие от стандарта "жесткой" НФ Стругацкие еще дальше отстоят от космооперы - уже в "Стажерах" они склоняются к "мягкой", социально-психологической фантастике, хотя арсеналом космооперы они тоже владеют - и "Экспедиция в преисподнюю" тому пример. В основном же, несмотря на авантюрные сюжеты, активных героев и любовь землянина к инопланетянке, космооперности в их произведениях нет.
Но обратимся снова к советской космической фантастике. Вообще у автора этих строк создалось впечатление, что фантасты прибегали к космооперности, чтобы оживить унылые производственные романы о звездоплавателях и инопланетянах, ну и масштаб придать.
Вот кстати, если вы читали "Страну багровых туч" Стругацких - то это образец, вершина той производственной фантастики, использующая все сюжетные ходы и типажи персонажей, кроме космооперных. Романов о полетах на Марс и Венеру было довольно много, сюжетно они были типовыми, написанными по одной и той же схеме. Достаточно сравнить "Аргонавтов вселенной" патриарха тогдашней НФ В.Владко, "В простор планетный" еще одного патриарха, А.Р.Палея, начинавшего еще в конце 20-х, "Планету бурь" (она же "Внуки Марса") А.Казанцева и дилогию К.Волкова "Звезда утренняя" (экспедиция на Венеру) и "Марс пробуждается" (на Марс). А кому особо любопытно - рекомендую еще "Астронавтов" Лема как контрольный образец. В дилогиях и трилогиях довольно часто первая книга была "строго научной" фантастикой, то есть производственно-фантастическим романом, а во второй или третьей книге внезапно пышно расцветала космоопера, связанная, как правило, с инопланетянами. Кстати, слово "инопланетянин" ввел в употребление А.Казанцев.
Рассмотрим некоторые произведения этого плана подробнее.
Прежде всего, конечно, в поле нашего зрения попадает трилогия Георгия Мартынова "Звездоплаватели" (1955-1960 гг.). Слов "космонавт" и "астронавт" еще не было, вот Мартынов своих героев называет звездоплавателями. В первой части герои традиционно-производственно летят на Марс, во второй - на Венеру. На Венере обнаруживают местную разумную жизнь и следы палеоконтакта - то есть давным-давно прилетали высокоразвитые пришельцы, обучили премудростям местных черепахообразных дикарей, дали им зачатки цивилизации и снова улетели, оставив на всякий случай свой корабль, управляемый мысленными командами.
За палеоконтакт и мудрых древних пришельцев-цивилизаторов произведению следует начислить не менее 5 баллов космооперности - почему-то любой палеоконтактный сюжет в советской фантастике приводил к ненаучным любованиям мудростью пришельцев и их белыми тогами. Ну, или серебряными комбинезонами. Обойтись без этого смогли разве что Стругацкие со своими Странниками, да и то у них ни в одном романе палеоконтакт не является главным в сюжете. Лем тоже смог обойтись без космооперности в своих "Астронавтах", а ведь какие там у него описаны завлекательные венерианские техногенные руины!.. Впрочем, у Лема уничтожившие сами себя венерианцы выступают в роли несостоявшихся врагов - они-то собирались не себя уничтожать, а Землю.
Да, так вот, если пришельцы родом с планеты Фаэтон, которая некогда находилась между Марсом и Юпитером, а потом взорвалась, то количество баллов, начисляемых за космооперность, поднимается до десяти. Фаэтон играет в мифологии второй половины 20 века ту же роль, что в первой половине того же века играла Атлантида (вспомним магацитлов и их оккультную историю!).
Дальнейшую историю контакта с бывшими фаэтонцами Мартынов излагает в романе "Гость из бездны" (1951, опубликован в 1961), главный герой которого - современник автора, пролежавший восемнадцать столетий в анабиозе. Все опять производственно, но тут главный герой отправляется к звездам, чтобы, проведя в анабиозе несколько сотен лет, по возвращении встретиться с более близкими к нему по времени звездолетчиками, которые должны вернуться одновременно с его экспедицией.
Этот сюжетный ход с анабиозом и релятивистским возвращением был в тогдашней фантастике одним из самых популярных. А вот вариант "Лягу в анабиоз, чтобы дождаться милого из полета к звездам" - уже четкий маркер космооперности, баллов на десять, а то и все пятнадцать. Причем космооперности, затыкающей сюжетное неумение автора. Вот ввел он в начальных главах возлюбленную главного героя, герой героично улетел на тысячу лет. А дальше куда ее девать? Не в экипаж же звездолета, она же не ассистентка профессора - начальника экспедиции! Пусть ждет. В анабиозе. Потому что сюжет о профессоре и ассистентке, пускающихся в экспедицию, чтобы проверить теорию профессора, устарел и растиражирован до полной симулякризации (хотя слова "симулякр" тогда еще не придумали).
Что характерно - в более архаичных по стилю и духу произведениях космической фантастики женщина на борту космического корабля, летящего на Марс или Венеру, дело обычное - да вот хотя бы у А.Палея или В.Владко. В более новаторских - у Мартынова или Стругацких - женщины первопроходцами космоса уже не бывают. Ну, а Ефремов? А это Ефремов. С его идеями о новом человечестве и весьма своеобразной феминистичностью.
А поскольку любовная линия в романе традиционно должна быть, то в следующей дилогии Мартынова "Каллисто" (1957-1960) землянин влюбляется в каллистянку и привозит ее на Землю. Плюс пять баллов космооперности этой дилогии. Кстати, "Каллисто" быстро перешла в разряд детской фантастики и пользовалось огромной популярностью. И даже породила фан-клубы!
Следующая дилогия, которую стоит рассмотреть - это "Звезда утренняя" и "Марс пробуждается" Константина Волкова. Первая книга - обычный космическо-производственный роман о подготовке полета на Венеру, прогрессивных пилотах и консервативных академиках. Кстати, сюжет "профессор и ассистентка" тут трансформирован - начальник экспедиции включает в ее состав студентку, которая приходит к нему с полезной идеей. Больше ничего интересного для нас в этом романе не происходит. Но во втором романе те же люди летят на Марс. И, видимо, повторять венерианские приключения и борьбу с природой с поправкой на марсианские условия автору показалось скучно, нового в голову не приходило, и он привнес космооперность. Сразу и сюжет оживился, и интрига появилась - поинтереснее тоскливых диалогов о способах полета на Венеру и лекций по планетологии. Тем более что марсиане у Волкова традиционные. Это умирающая древняя цивилизация, которая некогда имела очень высокий научно-технический уровень, но теперь вымирает. Правит обществом монарх, основная власть - у жрецов, которые одновременно контролируют и технику, и умонастроения марсиан посредством консервативной религии.
Наличие у инопланетян кастовой системы - это не меньше пятнадцати очков космооперы, жрецы и жестокая религия с жертвоприношениями прогрессивных революционеров - это еще двадцать. Мы уже говорили о любовной линии инопланетянки и землянина, землянки и инопланетянина? Так вот, "Марс пробуждается" получает за этот сюжет тридцать баллов, хотя раньше мы не давали больше двадцати, но тут ставка в 15 баллов за значимость в сюжете удваивается, потому что марсианский правитель влюбляется в космонавтку, а его прекрасная супруга - в космонавта. И, разумеется, все оканчивается трагично для прекрасной марсианки - ее объект женат и морально устойчив, так что от любви марсианская королева помогает землянам и кончает жизнь самоубийством.
Следующим примером у нас пойдет знаменитый роман Олеся Бердника "Пути титанов" (1959). Олесь Бердник писал по-украински (как и В.Владко), судьба его сложилась трагично, он побывал и врагом народа, и диссидентом, от фантастики перешел к оккультизму и мистицизму - в общем, это был человек, который мог бы стать родоначальником советской (или украинской) космооперы, но, увы, не стал. Содержание романа исчерпывающе изложено в эпичной поэме "Путь среди звезд", только короче раз в сто, и это - космоопера от начала до конца, использующая идеи НФ, а не как другие - НФ, использующая сюжетные ходы космооперы. Тут есть и анабиозное перемещение во времени вперед, и полет к звездам, и анабиозное же ожидание возлюбленной главного героя, и борьба с кибернетическим диктатором, захватившем власть над людьми на дальней планете, и много чего еще. Тут баллы за космооперность теряют смысл - это просто космоопера. Можно сказать, что это первая советская космоопера, да "Пути титанов" и подзаголовок имели соответствующий - "фантастический роман-сказка". Потому что нельзя было в СССР открыто написать: "А вот это космоопера". И критика безжалостно потрошила все, что не прикидывалось жесткой НФ. Вот и "Пути титанов" попали под раздачу от своих же собратьев-фантастов. Помните путешествие Саши Привалова в Мир Воображаемого Будущего, голубого пилота, розовую девушку и Пантеон-рефрижератор? Так отразили в своей сатире "Пути титанов" Стругацкие.
Еще больше не повезло "Гриаде" А.Колпакова. Главная претензия была в том, что автор списывал кусками из романа Уэллса "Когда спящий проснется". Но это была претензия к автору. Сам же роман был масштабной космооперой, в которой два землянина прилетали на планету Гриаду, находили там высочайшую цивилизацию, кастовый строй, эксплуатацию биологически измененных гриан в глубинах океана и в недрах лунных шахт, а потом оказывалось, что высочайшую технику гриане позаимствовали у неких пришельцев-метагалактиан. Ну, революция, освобождение трудящихся от ига техножрецов, метагалактиане помогают землянам постичь тайны Вселенной и учат перемещаться в пространстве мгновенно, не привязываясь к скорости света и прочим незыблемым в понимании землян физическим законам. Вернувшись через миллион лет на коммунистическую Землю, главный герой встречает свою возлюбленную Лиду, вышедшую из Пантеона Бессмертия. Стопроцентная, чистейшая космоопера. С картонным героями и пафосом. И состоящая из заимствованных сюжетных ходов и идей более чем наполовину. Впрочем, роман настолько фееричен, что читается с интересом даже сейчас - если, конечно, вы любите старую добрую фантастику и не скучаете над книжками Эдмонда Гамильтона.
Отношение к космоопере и ее фактическое положение в советской НФ отчетливее всего можно увидеть по творчеству Александра Казанцева. Поборник строгой научной фантастики, пропагандист "литературы научной мечты", в своих статьях он клеймил легкомысленный буржуазный жанр. Но у него самого в некоторых романах космооперность цвела пышным цветом.
Взять хотя бы роман "Сильнее времени" (1966). В первой части показана картина светлого будущего и подготовки межзвездных экспедиций. В одну уходит главный герой - и его возлюбленная тут же уходит в другую, чтобы по возвращении через сотни лет встретиться с ним. Уже хорошо, но еще не космоопера. Вторая часть посвящена экспедиции героя, третья - героини, и вот там есть и мудрая древняя инопланетная цивилизация, и еще более древние и мудрые ее наставники, и вылупляющаяся из куколки прекрасная крылатая инопланетянка Эоэлла, и цивилизация, в которой разумные существа обретают фактическое бессмертие в виде танков с мозгом внутри, а естественные люди живут в резервации на острове. Конечно, земляне сочувствуют вовсе не танкам и поддерживают бунт естественных людей. Баллов пятьдесят космооперности - это если по минимуму считать, но хоть без любовного романа с инопланетянками обошлось.
А вот трилогия "Фаэты", продолжающая идею, высказанную еще во "Внуках Марса", уже откровенная космоопера. С Фаэтоном, фаэтонскими принцессой и принцем вступающими в брак против воли родителей, гибель Фаэтона от взаимной ядерной бомбардировки этих враждующих государств, бегством на Марс, затем на Землю и Венеру, дарование цивилизации диким землянам, Кетцалькоатль инопланетного происхождения, сохранение наследственности Фаэтона через кровнородственные браки фаэтонских по происхождению правителей земных дикарей и прочее, и прочее. И угасающий умирающий Марс с остатками древней цивилизации тоже есть. Словом, масштабная, на много поколений героев эпическая космоопера, местами прикидывающаяся ну очень научной фантастикой..
Наличие династии героев в дилогии или трилогии - это еще десять баллов космооперности к общему счету.
И, наконец, перед нами две книги, которые называли космооперами в открытую. Ну, не без экивоков - "Гианэю" Мартынова (1963) все-таки назвали "интеллектуальной космооперой", а к трилогии "Люди как боги" С.Снегова (1966-1977) слово "космоопера" стали применять уже в конце 80-х. Так-то "Люди как боги" позиционировалась как масштабная приключенческая фантастика. Очень масштабная - были там враги всего живого и хорошего зловреды. И древние мудрые галакты, и влюбленность одного из героев в змеедевушку с Веги, и разнообразие разумных существ, и единый антизловредский фронт во главе с коммунистическими землянами. Кстати, великаны галакты кажутся автору этих строк приветом от трехметровых гигантов-метагалактиан из "Гриады". Юмор, драма, даже трагедия - но конец все же оптимистичный.
А вот "Гианэя" в первоначальном варианте кончалась совсем не оптимистично. Главная героиня, не в силах найти свое место в новой жизни, кончала с собой. Гианэя - инопланетянка, единственная выжившая из взорвавшегося корабля пришельцев. Ее родная цивилизация имеет высокий технологический уровень, но это кастовое общество, использующее рабов. И земляне для соплеменников Гианэи - потенциальные рабы. Любовь землянина к прекрасной инопланетянке, восстание угнетенных на родине Гианэи, космические перелеты с замедлением времени, интриги правящей касты - все в наличии. Как и "Каллисто", это была культовая в определенной среде книга. По просьбам читателей Мартынов изменил концовку романа, оставив Гианэю в живых, и написал продолжение. Увы, уже не такое интересное.
Отмечу мимоходом, что в классической космической НФ женщины в сюжете играют в лучшем случае второстепенную роль помощниц и ассистенток, в фантастике с элементами космооперы им отводится роль подруги героя - иногда активная (космонавтка, в которую влюбился марсианский владыка в "Марс пробуждается), но чаще пассивная (ожидающие возлюбленных в анабиозном сне героини "Гриады" и "Пути титанов"). На этом фоне романы Казанцева выглядят прямо-таки феминистичными - в "Сильнее времени" герой и героиня занимают в сюжете симметричные места (хотя в половине третьей части рассказчик - инопланетянин мужеска пола), в "Фаэтах" половина персонажей - женщины, и число активных героинь не меньше, чем героев, а зачастую героини более активны и инициируют события (хотя герои-рассказчики везде мужчины). "Гианэя" - едва ли не единственное произведение советской космической фантастики 50-60-х, в котором главная героиня - женщина. У Снегова тоже есть активные героини, но вообще женщины в "Люди как боги" чаще подруги героев, да и повествование ведется от лица героя-мужчины.
Однако это обычное для того времени распределение, характерное не только для произведений с элементами космооперы.
Подведем итог этого краткого и легкомысленного обзора.
В советской фантастике 50-60-х, несмотря на официальное отторжение космической оперы, встречается множество космооперных мотивов, а кое-какие произведения фактически являются космооперой. Причем это точно не заимствования из англоязычной фантастики, в которой к тому времени уже сложился этот жанр. Скорее истоки этого явления надо искать в ранней фантастике 10-20-х гг. XX века, от которой в памяти читателей и писателей остались лишь отдельные шедевры, и в классической приключенческой литературе.
Засим автор прощается с вами и настоятельно рекомендует монографию Анатолия Федоровича Бритикова "Русский советский научно-фантастический роман" (http://e-libra.ru/read/110591-russkij-sovetskij-nauchno-fantasticheskij-roman.html).
Все упомянутые в обзоре книги вы можете найти в сети - в Библиотеке Мошкова http://lib.ru) в разделе "Советская фантастика", в других сетевых библиотеках, а об авторах можно почитать в Википедии, и там же найти ссылки на их официальные сайты, если они у них есть.
И, как говорили в прежние времена: хорошей вам фантастики!
Отсюда: http://fk-2o15.diary.ru/p205326636.htm
Автор: Альвхильд
Скачать: FB2, RTF, TXT
История советской фантастики местами забавна, но в основном печальна и трагична, как и история советской литературы вообще. Благодаря идеологическим установкам, стараниям цензуры и издательской политике ландшафт советской фантастики напоминал чахлый скверик с парой деревьев и рядом кустиков посреди забетонированной площади. Не было ни гумуса бульварных поделок, ни зарослей среднего мэйнстрима, ни леса талантов, ни могучих исполинов-гениев. Только те, кто пробился благодаря упорству и таланту - и те, кто попал в идеологическую струю. Первые все время делали реверансы идеологии и оправдывались, допуская отступления от стандартов "литературы крылатой научно-технической мечты", вторые писали романы о буржуазных шпионах на космических кораблях и ужасах научно-технического прогресса при капитализме. Первые при этом часто маскировались под вторых - например, действие цикла рассказов-предупреждений Ильи Варшавского "Солнце заходит в Дономаге" происходит в вымышленной "западной стране" просто потому, что в нашем советском будущем отрицательные последствия научно-технического прогресса невозможны, равно как и опыты над людьми.
В начале 20 века дань фантастике, и научной, и приключенческой прародительнице космооперы) из писателей не отдал только ленивый. Роман-катастрофе написал И.Эренбург, писавшая впоследствии только соцреализм Мариэтта Шагинян опубликовала лихой авантюрный "Месс Менд" и его продолжение "Лори Лэн, металлист". Писал фантастику и М.Булгаков. Для примера можно почитать "Аэлиту" и "Гиперболоид инженера Гарина" Толстого. Первый - это полет на Марс (=поход в дебри Африки) и любовь главного героя к марсианской принцессе (=царице затерянного племени атлантов), украшенный реверансом в сторону "научности" в виде лекции главного героя об устройстве межпланетного снаряда и началах теории относительности. Второй - научное открытие, которое в руках хозяина-авантюриста разрушает мировую экономику и уклад жизни. Что характерно, открытие может быть использовано как оружие массового поражения. Это два главных потока мэйнстрима тогдашней фантастики. К космоопере, несомненно, принадлежит первый - с его авантюрно-романтическим сюжетом, древней темно-духовной цивилизацией умирающего Марса и романом с марсианской принцессой. И подобной фантастики было много, от шедевра "Аэлиты" до совершенно бульварного чтива.
Но кончился НЭП, и власть стала закручивать гайки. И представитель советской фантастики конца 20-х - 30-х годов - это Александр Беляев, писавший книги, зачастую с авантюрным сюжетом, о научных открытиях. Впрочем, последние его романы, вроде "Подводных земледельцев", становятся все более производственными, и читать их невозможно.
30-50-е - это годы застоя в фантастике, годы "ближнего прицела", романов о тракторах на солнечной энергии и борьбе хорошего с лучшим в нашей советской науке, толстенных томов отменного картона. Несколько приподнимается над средним уровнем Александр Казанцев, дебютировавший в 1936 году как соавтор пьесы "Аренида", которую он впоследствии переработал в роман "Пылающий остров", - и в котором нет ни одного сюжетного хода, который не был бы спиз... то есть заимствован у Беляева и других авторов, включая Чернышевского. И писал он в те годы в основном технофантастику ближнего прицела - об изменении климата Арктики, о жилом куполе в Антарктиде...
Между тем накапливался потенциал для прорыва. И в 1957, с публикацией "Туманности Андромеды" Ефремова, прорыв произошел. Космическая фантастика - и НФ вообще - преодолела "ближний прицел".
А при чем тут космоопера? А при том, что "Туманность Андромеды" была ответом на "Звездных королей" Гамильтона, "отца" космической оперы. «Мне нравилось мастерство сюжета: Гамильтон держит вас в напряжении от первой до последней страницы. Я видел незаурядный талант, свободно рисующий грандиозные картины звездных миров. И вместе с тем меня удивляло, у меня вызывало протест бессилие литературно одаренного фантаста вообразить мир, отличный от того, в котором он живет», - сказал позже Ефремов известному литературоведу, специалисту по фантастической литературе А.Бритикову (цит. по "Русский научно-фантастический роман" А.Ф.Бритикова). Написанная в том же сеттинге (хотя тогда не было такого слова) повесть "Сердце Змеи" была ответом на юмористический рассказ Мюррея Лейнстера "Первый контакт"...
При этом советские фантасты, писавшие космическую фантастику, регулярно залезали в область космооперы. Романы о полетах к далеким планетам и контактам с их обитателями то и дело являют читателю черты космооперы. Границы между НФ и космооперой, как вообще все жанровые границы, достаточно размыты, но тем интереснее проследить взаимовлияния.
Основная черта научной фантастики - это наличие фантастического допущения, которое не противоречит научному знанию или сделано в научной парадигме, и отсутствие метафизических мотивов, таких, как, например, проклятия, судьба, высшие силы, Бог и т.д.
В космоопере НФ-допущение не обязательно, корабли в пространстве перемещаются с помощью тирьямпампации, которую никто не объясняет, основное внимание обращено на авантюрный (как правило) сюжет, обязательно наличие врага, как правило, присутствуют метафизические мотивы. Дополнительно: наличие квазисредневекового антуража как средства романтизации.
Это, конечно, очень примерно, но мы не собираемся писать исследование о сущности космооперы, наша цель - космоопера в советской фантастике, и для этой цели нашего определения вполне хватит, как рабочего.
С сюжетом в советской фантастике было плохо. Идеологическая установка требовала от книжки с грифом "НФ" "научности", мечты и технических подробностей, а уж положительная рецензия от видного ученого была пропуском в печать. Поэтому герои превращались в "говорящие головы" - например, не могу вспомнить ни одного рассказа Генриха Альтова или Дмитрия Биленкина, который не состоял бы из бесконечных диалогов двух бесцветных персонажей или монолога лирического героя, а это уже 60-е и 70-е. Конечно, были авторы, которые работали над сюжетностью - Ефремов, Стругацкие, Булычев, но в основном типичное НФ-произведение состояло из разговоров и обсуждения событий. И поэтому подавляющее большинство советской НФ безнадежно и прочно устарело, как только устарела научная и социальная парадигма, в которой это все сочинялось.
Что ж, посмотрим, как коварная космоопера, жанр, который ритуально ругали во всех критических статьях, предисловиях и послесловиях, проникал на тщательно пропалываемую делянку советской НФ и там сорнячил.
Начнем с самого Ефремова.
Уже в "Туманности Андромеды" видно, насколько героям не хватает антигероев, антагонистов - вот и приходится автору двигать сюжет за счет "идиотских мячей", читательский интерес поддерживать пафосом, а героям противопоставлять ужасную энтропию, которая все поглотит, если с ней не сражаться. Как там они пели? "Не спи! Равнодушье - победа энтропии черной..." Обратите внимание: Ефремов изящным финтом упрятывает метафизические мотивы в философию своих героев (она же авторская) - все эти стрелы развития, непрерывное восхождение, противостояние разрушению и энтропии как раз и должны поднять конфликт на уровень вселенского, масштабного, дела жизни и смерти, типичного для фэнтези (см.Толкин, Дж.Р.Р.) и родственного ей разряда космооперы (см. "Звездных королей" Гамильтона или хотя бы "Молот Валькаров").
Наличие Всеобщего Врага или Глобальной Опасности, будь это хоть пришельцы-телепаты из другой галактики в "Возвращении к звездам" Гамильтона, хоть превращение Солнца в сверхновую в "Бегстве Земли" Франсиса Карсака или гасители звезд мислики в его же "Пришельцах ниоткуда" - это плюс двадцать баллов к космооперности, не меньше.
В "Часе Быка" космооперность вылезает еще откровеннее. Ефремов инверсирует типичный для ранней космооперы сюжет о любви звездного путешественника к прекрасной инопланетной принцессе в сюжет о страсти инопланетного правителя к прекрасной предводительнице землян и дублирует его в подсюжете о влюбленности землянина в местную девушку. Причем девушка происходит из семьи, которая принадлежала бы к правящей элите, сложись иначе некоторые исторические обстоятельства.
Как только вы видите этот сюжет, сразу ставьте произведению от одного до двадцати баллов по шкале космооперности, в зависимости от значимости этого мотива для произведения!
Еще один мотив, который достоин аж десяти баллов космооперности - это Древняя Мудрость Угасающей Цивилизации. В "Часе Быка" ДМУГ принимает вид хранилища исторических документов, утраченных на Земле, и тайной организации Серых Ангелов. Помните рассказы Аэлиты об утраченной на Земле истории Атлантиды? Ну, вот это то же самое.
И наличие Тайного Ордена Страшных Тайн - это еще плюс десять баллов к космооперности.
Как ни странно, но отступившие от стандарта "жесткой" НФ Стругацкие еще дальше отстоят от космооперы - уже в "Стажерах" они склоняются к "мягкой", социально-психологической фантастике, хотя арсеналом космооперы они тоже владеют - и "Экспедиция в преисподнюю" тому пример. В основном же, несмотря на авантюрные сюжеты, активных героев и любовь землянина к инопланетянке, космооперности в их произведениях нет.
Но обратимся снова к советской космической фантастике. Вообще у автора этих строк создалось впечатление, что фантасты прибегали к космооперности, чтобы оживить унылые производственные романы о звездоплавателях и инопланетянах, ну и масштаб придать.
Вот кстати, если вы читали "Страну багровых туч" Стругацких - то это образец, вершина той производственной фантастики, использующая все сюжетные ходы и типажи персонажей, кроме космооперных. Романов о полетах на Марс и Венеру было довольно много, сюжетно они были типовыми, написанными по одной и той же схеме. Достаточно сравнить "Аргонавтов вселенной" патриарха тогдашней НФ В.Владко, "В простор планетный" еще одного патриарха, А.Р.Палея, начинавшего еще в конце 20-х, "Планету бурь" (она же "Внуки Марса") А.Казанцева и дилогию К.Волкова "Звезда утренняя" (экспедиция на Венеру) и "Марс пробуждается" (на Марс). А кому особо любопытно - рекомендую еще "Астронавтов" Лема как контрольный образец. В дилогиях и трилогиях довольно часто первая книга была "строго научной" фантастикой, то есть производственно-фантастическим романом, а во второй или третьей книге внезапно пышно расцветала космоопера, связанная, как правило, с инопланетянами. Кстати, слово "инопланетянин" ввел в употребление А.Казанцев.
Рассмотрим некоторые произведения этого плана подробнее.
Прежде всего, конечно, в поле нашего зрения попадает трилогия Георгия Мартынова "Звездоплаватели" (1955-1960 гг.). Слов "космонавт" и "астронавт" еще не было, вот Мартынов своих героев называет звездоплавателями. В первой части герои традиционно-производственно летят на Марс, во второй - на Венеру. На Венере обнаруживают местную разумную жизнь и следы палеоконтакта - то есть давным-давно прилетали высокоразвитые пришельцы, обучили премудростям местных черепахообразных дикарей, дали им зачатки цивилизации и снова улетели, оставив на всякий случай свой корабль, управляемый мысленными командами.
За палеоконтакт и мудрых древних пришельцев-цивилизаторов произведению следует начислить не менее 5 баллов космооперности - почему-то любой палеоконтактный сюжет в советской фантастике приводил к ненаучным любованиям мудростью пришельцев и их белыми тогами. Ну, или серебряными комбинезонами. Обойтись без этого смогли разве что Стругацкие со своими Странниками, да и то у них ни в одном романе палеоконтакт не является главным в сюжете. Лем тоже смог обойтись без космооперности в своих "Астронавтах", а ведь какие там у него описаны завлекательные венерианские техногенные руины!.. Впрочем, у Лема уничтожившие сами себя венерианцы выступают в роли несостоявшихся врагов - они-то собирались не себя уничтожать, а Землю.
Да, так вот, если пришельцы родом с планеты Фаэтон, которая некогда находилась между Марсом и Юпитером, а потом взорвалась, то количество баллов, начисляемых за космооперность, поднимается до десяти. Фаэтон играет в мифологии второй половины 20 века ту же роль, что в первой половине того же века играла Атлантида (вспомним магацитлов и их оккультную историю!).
Дальнейшую историю контакта с бывшими фаэтонцами Мартынов излагает в романе "Гость из бездны" (1951, опубликован в 1961), главный герой которого - современник автора, пролежавший восемнадцать столетий в анабиозе. Все опять производственно, но тут главный герой отправляется к звездам, чтобы, проведя в анабиозе несколько сотен лет, по возвращении встретиться с более близкими к нему по времени звездолетчиками, которые должны вернуться одновременно с его экспедицией.
Этот сюжетный ход с анабиозом и релятивистским возвращением был в тогдашней фантастике одним из самых популярных. А вот вариант "Лягу в анабиоз, чтобы дождаться милого из полета к звездам" - уже четкий маркер космооперности, баллов на десять, а то и все пятнадцать. Причем космооперности, затыкающей сюжетное неумение автора. Вот ввел он в начальных главах возлюбленную главного героя, герой героично улетел на тысячу лет. А дальше куда ее девать? Не в экипаж же звездолета, она же не ассистентка профессора - начальника экспедиции! Пусть ждет. В анабиозе. Потому что сюжет о профессоре и ассистентке, пускающихся в экспедицию, чтобы проверить теорию профессора, устарел и растиражирован до полной симулякризации (хотя слова "симулякр" тогда еще не придумали).
Что характерно - в более архаичных по стилю и духу произведениях космической фантастики женщина на борту космического корабля, летящего на Марс или Венеру, дело обычное - да вот хотя бы у А.Палея или В.Владко. В более новаторских - у Мартынова или Стругацких - женщины первопроходцами космоса уже не бывают. Ну, а Ефремов? А это Ефремов. С его идеями о новом человечестве и весьма своеобразной феминистичностью.
А поскольку любовная линия в романе традиционно должна быть, то в следующей дилогии Мартынова "Каллисто" (1957-1960) землянин влюбляется в каллистянку и привозит ее на Землю. Плюс пять баллов космооперности этой дилогии. Кстати, "Каллисто" быстро перешла в разряд детской фантастики и пользовалось огромной популярностью. И даже породила фан-клубы!
Следующая дилогия, которую стоит рассмотреть - это "Звезда утренняя" и "Марс пробуждается" Константина Волкова. Первая книга - обычный космическо-производственный роман о подготовке полета на Венеру, прогрессивных пилотах и консервативных академиках. Кстати, сюжет "профессор и ассистентка" тут трансформирован - начальник экспедиции включает в ее состав студентку, которая приходит к нему с полезной идеей. Больше ничего интересного для нас в этом романе не происходит. Но во втором романе те же люди летят на Марс. И, видимо, повторять венерианские приключения и борьбу с природой с поправкой на марсианские условия автору показалось скучно, нового в голову не приходило, и он привнес космооперность. Сразу и сюжет оживился, и интрига появилась - поинтереснее тоскливых диалогов о способах полета на Венеру и лекций по планетологии. Тем более что марсиане у Волкова традиционные. Это умирающая древняя цивилизация, которая некогда имела очень высокий научно-технический уровень, но теперь вымирает. Правит обществом монарх, основная власть - у жрецов, которые одновременно контролируют и технику, и умонастроения марсиан посредством консервативной религии.
Наличие у инопланетян кастовой системы - это не меньше пятнадцати очков космооперы, жрецы и жестокая религия с жертвоприношениями прогрессивных революционеров - это еще двадцать. Мы уже говорили о любовной линии инопланетянки и землянина, землянки и инопланетянина? Так вот, "Марс пробуждается" получает за этот сюжет тридцать баллов, хотя раньше мы не давали больше двадцати, но тут ставка в 15 баллов за значимость в сюжете удваивается, потому что марсианский правитель влюбляется в космонавтку, а его прекрасная супруга - в космонавта. И, разумеется, все оканчивается трагично для прекрасной марсианки - ее объект женат и морально устойчив, так что от любви марсианская королева помогает землянам и кончает жизнь самоубийством.
Следующим примером у нас пойдет знаменитый роман Олеся Бердника "Пути титанов" (1959). Олесь Бердник писал по-украински (как и В.Владко), судьба его сложилась трагично, он побывал и врагом народа, и диссидентом, от фантастики перешел к оккультизму и мистицизму - в общем, это был человек, который мог бы стать родоначальником советской (или украинской) космооперы, но, увы, не стал. Содержание романа исчерпывающе изложено в эпичной поэме "Путь среди звезд", только короче раз в сто, и это - космоопера от начала до конца, использующая идеи НФ, а не как другие - НФ, использующая сюжетные ходы космооперы. Тут есть и анабиозное перемещение во времени вперед, и полет к звездам, и анабиозное же ожидание возлюбленной главного героя, и борьба с кибернетическим диктатором, захватившем власть над людьми на дальней планете, и много чего еще. Тут баллы за космооперность теряют смысл - это просто космоопера. Можно сказать, что это первая советская космоопера, да "Пути титанов" и подзаголовок имели соответствующий - "фантастический роман-сказка". Потому что нельзя было в СССР открыто написать: "А вот это космоопера". И критика безжалостно потрошила все, что не прикидывалось жесткой НФ. Вот и "Пути титанов" попали под раздачу от своих же собратьев-фантастов. Помните путешествие Саши Привалова в Мир Воображаемого Будущего, голубого пилота, розовую девушку и Пантеон-рефрижератор? Так отразили в своей сатире "Пути титанов" Стругацкие.
Еще больше не повезло "Гриаде" А.Колпакова. Главная претензия была в том, что автор списывал кусками из романа Уэллса "Когда спящий проснется". Но это была претензия к автору. Сам же роман был масштабной космооперой, в которой два землянина прилетали на планету Гриаду, находили там высочайшую цивилизацию, кастовый строй, эксплуатацию биологически измененных гриан в глубинах океана и в недрах лунных шахт, а потом оказывалось, что высочайшую технику гриане позаимствовали у неких пришельцев-метагалактиан. Ну, революция, освобождение трудящихся от ига техножрецов, метагалактиане помогают землянам постичь тайны Вселенной и учат перемещаться в пространстве мгновенно, не привязываясь к скорости света и прочим незыблемым в понимании землян физическим законам. Вернувшись через миллион лет на коммунистическую Землю, главный герой встречает свою возлюбленную Лиду, вышедшую из Пантеона Бессмертия. Стопроцентная, чистейшая космоопера. С картонным героями и пафосом. И состоящая из заимствованных сюжетных ходов и идей более чем наполовину. Впрочем, роман настолько фееричен, что читается с интересом даже сейчас - если, конечно, вы любите старую добрую фантастику и не скучаете над книжками Эдмонда Гамильтона.
Отношение к космоопере и ее фактическое положение в советской НФ отчетливее всего можно увидеть по творчеству Александра Казанцева. Поборник строгой научной фантастики, пропагандист "литературы научной мечты", в своих статьях он клеймил легкомысленный буржуазный жанр. Но у него самого в некоторых романах космооперность цвела пышным цветом.
Взять хотя бы роман "Сильнее времени" (1966). В первой части показана картина светлого будущего и подготовки межзвездных экспедиций. В одну уходит главный герой - и его возлюбленная тут же уходит в другую, чтобы по возвращении через сотни лет встретиться с ним. Уже хорошо, но еще не космоопера. Вторая часть посвящена экспедиции героя, третья - героини, и вот там есть и мудрая древняя инопланетная цивилизация, и еще более древние и мудрые ее наставники, и вылупляющаяся из куколки прекрасная крылатая инопланетянка Эоэлла, и цивилизация, в которой разумные существа обретают фактическое бессмертие в виде танков с мозгом внутри, а естественные люди живут в резервации на острове. Конечно, земляне сочувствуют вовсе не танкам и поддерживают бунт естественных людей. Баллов пятьдесят космооперности - это если по минимуму считать, но хоть без любовного романа с инопланетянками обошлось.
А вот трилогия "Фаэты", продолжающая идею, высказанную еще во "Внуках Марса", уже откровенная космоопера. С Фаэтоном, фаэтонскими принцессой и принцем вступающими в брак против воли родителей, гибель Фаэтона от взаимной ядерной бомбардировки этих враждующих государств, бегством на Марс, затем на Землю и Венеру, дарование цивилизации диким землянам, Кетцалькоатль инопланетного происхождения, сохранение наследственности Фаэтона через кровнородственные браки фаэтонских по происхождению правителей земных дикарей и прочее, и прочее. И угасающий умирающий Марс с остатками древней цивилизации тоже есть. Словом, масштабная, на много поколений героев эпическая космоопера, местами прикидывающаяся ну очень научной фантастикой..
Наличие династии героев в дилогии или трилогии - это еще десять баллов космооперности к общему счету.
И, наконец, перед нами две книги, которые называли космооперами в открытую. Ну, не без экивоков - "Гианэю" Мартынова (1963) все-таки назвали "интеллектуальной космооперой", а к трилогии "Люди как боги" С.Снегова (1966-1977) слово "космоопера" стали применять уже в конце 80-х. Так-то "Люди как боги" позиционировалась как масштабная приключенческая фантастика. Очень масштабная - были там враги всего живого и хорошего зловреды. И древние мудрые галакты, и влюбленность одного из героев в змеедевушку с Веги, и разнообразие разумных существ, и единый антизловредский фронт во главе с коммунистическими землянами. Кстати, великаны галакты кажутся автору этих строк приветом от трехметровых гигантов-метагалактиан из "Гриады". Юмор, драма, даже трагедия - но конец все же оптимистичный.
А вот "Гианэя" в первоначальном варианте кончалась совсем не оптимистично. Главная героиня, не в силах найти свое место в новой жизни, кончала с собой. Гианэя - инопланетянка, единственная выжившая из взорвавшегося корабля пришельцев. Ее родная цивилизация имеет высокий технологический уровень, но это кастовое общество, использующее рабов. И земляне для соплеменников Гианэи - потенциальные рабы. Любовь землянина к прекрасной инопланетянке, восстание угнетенных на родине Гианэи, космические перелеты с замедлением времени, интриги правящей касты - все в наличии. Как и "Каллисто", это была культовая в определенной среде книга. По просьбам читателей Мартынов изменил концовку романа, оставив Гианэю в живых, и написал продолжение. Увы, уже не такое интересное.
Отмечу мимоходом, что в классической космической НФ женщины в сюжете играют в лучшем случае второстепенную роль помощниц и ассистенток, в фантастике с элементами космооперы им отводится роль подруги героя - иногда активная (космонавтка, в которую влюбился марсианский владыка в "Марс пробуждается), но чаще пассивная (ожидающие возлюбленных в анабиозном сне героини "Гриады" и "Пути титанов"). На этом фоне романы Казанцева выглядят прямо-таки феминистичными - в "Сильнее времени" герой и героиня занимают в сюжете симметричные места (хотя в половине третьей части рассказчик - инопланетянин мужеска пола), в "Фаэтах" половина персонажей - женщины, и число активных героинь не меньше, чем героев, а зачастую героини более активны и инициируют события (хотя герои-рассказчики везде мужчины). "Гианэя" - едва ли не единственное произведение советской космической фантастики 50-60-х, в котором главная героиня - женщина. У Снегова тоже есть активные героини, но вообще женщины в "Люди как боги" чаще подруги героев, да и повествование ведется от лица героя-мужчины.
Однако это обычное для того времени распределение, характерное не только для произведений с элементами космооперы.
Подведем итог этого краткого и легкомысленного обзора.
В советской фантастике 50-60-х, несмотря на официальное отторжение космической оперы, встречается множество космооперных мотивов, а кое-какие произведения фактически являются космооперой. Причем это точно не заимствования из англоязычной фантастики, в которой к тому времени уже сложился этот жанр. Скорее истоки этого явления надо искать в ранней фантастике 10-20-х гг. XX века, от которой в памяти читателей и писателей остались лишь отдельные шедевры, и в классической приключенческой литературе.
Засим автор прощается с вами и настоятельно рекомендует монографию Анатолия Федоровича Бритикова "Русский советский научно-фантастический роман" (http://e-libra.ru/read/110591-russkij-sovetskij-nauchno-fantasticheskij-roman.html).
Все упомянутые в обзоре книги вы можете найти в сети - в Библиотеке Мошкова http://lib.ru) в разделе "Советская фантастика", в других сетевых библиотеках, а об авторах можно почитать в Википедии, и там же найти ссылки на их официальные сайты, если они у них есть.
И, как говорили в прежние времена: хорошей вам фантастики!
Отсюда: http://fk-2o15.diary.ru/p205326636.htm